Книга: Эпоха стального креста
Назад: 26
Дальше: 28

27

«– Бен, Бен, – пробормотал Сильвер, – подумать только, какую шутку сыграл ты со мной!»
Р. Л. Стивенсон. «Остров Сокровищ»
– Ты вообще соображаешь, о чем только что сказал? – Кеннет О'Доннел посмотрел на меня как на спятившего. Впрочем, его реакция была вполне объяснима – то, что я предлагал, на первый взгляд и впрямь смахивало на безрассудство.
Согласно информации Энрико, Бернард и остатки его отряда находились не где-нибудь, а именно в том месте, которое мы обследовали сегодня первым – на перешейке Глаз Дьявола. Мясник чуял, что рано или поздно, я окажусь поблизости оттуда. Остальные же подчиненные Бернарда были распределены по всему северо-восточному сектору, представляя собой мобильные патрули-кордоны. Их дополняли Защитники Веры и Добровольцы Креста, задача которых, в свою очередь, была только стоять на постах и никуда не перемещаться.
Наш разведдозор и нарвался на подобную группу, выполнявшую ко всему прочему и дополнительное задание – доставку письменного приказа главнокомандующего по не имеющим переговорных устройств постам.
Экземпляра этого приказа у Ганса и Энрико не осталось, но они знали его содержание наизусть. «Не расслабляться! – говорилось в нем. – Не снижать бдительности. Находиться в постоянной боевой готовности проследовать в район зафиксированного появления банды Хенриксона».
Только одно заставляло Бернарда Уильямса поддерживать столь суровую боеготовность. Он, хоть и запоздало, но раскусил нашу тактику и теперь ждал – терпеливо ждал! – моего следующего хода...
Последний пункт его приказа и навел меня на мысль, которая немедленно обрела форму нетрудно выполнимой уловки, основанной опять же на бесстыжем и отчаянном обмане наших преследователей...
– Да, Кеннет, я отдаю себе отчет, не сомневайся, – ответил я Оборотню.
– Ну извини, Эрик, переть через Глаза Дьявола, когда знаешь, что Главный Охотник засел именно там, – Кеннет непонимающе пожал плечами. – Натуральное самоубийство! Хотя человек я любознательный и не прочь послушать, каким же образом ты планируешь всех нас угробить.
– Скажу честно: автором этой идеи следует считать тебя, – признался я для начала.
– Меня?! – Оборотень чуть не упал с пенька, на котором сидел.
– Да, тебя! Помнится, не так давно ты предлагал нам с Покрышкой... – упомянув старого байкера, в прямом смысле потерявшего голову, я осекся – трудно было поверить, что его больше нет, – ...предлагал мне и ему неплохой фокус с передатчиками. Думаю, как раз сейчас и настал момент, когда твой хороший план требует воплощения.
– Что ж, ладно, но тогда заодно и объясни, почему ты пригласил на совещание наших маленьких друзей?
И Кеннет кивнул на притихших возле меня Поля и Люси.
– Всему свое время, старик. Но сперва ответь – как, по-твоему, поступит Бернард, если узнает, что мы переходим границу не где-нибудь, а практически у него под носом?
Он выслушал меня с хитрым прищуром, и чем глубже уходил я в детали, тем взгляд его становился все острее и настороженней. Но первую оценку высказанной мной стратегии вынес все же не Кеннет, а Михаил:
– Не знаю, не знаю... Не так гениально, как мой «Безумный Инквизитор», но тоже довольно неплохо. По крайней мере, есть шанс обойтись без кровопролития или почти без него...
Я не сомневался: присутствующие здесь экс-Охотники без разговоров пошли бы на любой риск, но раз представилась возможность его избежать, то все они, само собой, были только «за».
– Кеннет! – поторопил я продолжавшего обдумывать мой план вожака байкеров.
– Знаешь, Эрик, любое предложение, которое сводит потери к минимуму, я приму безоговорочно, – наконец согласился и он. – И к тому же уверен: Покрышка его бы тоже одобрил...
Но больше всех обрадовался Поль. Еще бы – на нем и на его сестренке лежала самая ответственная задача, и от того, насколько правдоподобно они сыграют отведенные им роли, настолько безупречно все должно будет идти в дальнейшем. Осознание собственной незаменимости буквально распирало парнишку изнутри, однако он сдержал эмоции и первым делом поинтересовался:
– Дядя Эрик, теперь-то вы дадите мне пистолет?
– Забудь о нем, Поль, – снова разочаровал я его, но, видя погрустневшее лицо без пяти минут юноши, тут же добавил: – Но это не значит, что я не доверяю тебе, нет! Просто завтра утром у тебя будет шанс и без пистолета победить пол-отряда самых настоящих Охотников.
– Не шутите? – недоверчиво спросил он.
– Никак нет, мсье де Люка! А впрочем, кое-какое оружие я тебе все-таки выдам... Знаешь, что это такое?
И я показал мальчишке одну из раций Мясника.
– В эту штуку вы слушаете Охотников, и еще вы говорили в нее тогда, на пароме...
– Совершенно верно! Сегодня ночью машину поведет Кэти, а я буду учить вас с Люси пользоваться этой машинкой и что вам в нее предстоит сказать. Ты готов?
Поль осмотрел прибор, который, как он теперь знал, может в отличие от пистолета одолевать гораздо большее количество врагов, и удовлетворенно кивнул...

 

Саймон лично собрал и разложил дрова для проведения Церемонии Прощания с Гансом. А пока он занимался этим, мы с Кеннетом распорядились паковать вещи и прогревать двигатели.
Напоследок я подошел ко все еще связанному Энрико, понурому как никогда ранее.
– Вы обманули меня, да? – угрюмо полюбопытствовал он. – Провели как ребенка! Ведь магистр Конрад никакой не сумасшедший, так ведь?
– Нет, конечно, – не видевший смысла теперь скрывать это, подтвердил я. – Просто он помог нам так же, как и ты.
– Вы называете это помощью? Какой позор! Господи, какой позор!.. – И Энрико снова поник головой.
– Да не убивайся ты так! – сказал я ему в утешение. – Тебе ли переживать по этому поводу? Я уверен: уже через месяц ты будешь протирать штаны где-нибудь при канцелярии своего отца. Но если тебе не все равно, то знай – сегодня ты, возможно, спас три ни в чем не повинные детские жизни. И неважно, чьи это были дети. Они, в отличие от меня, не сделали зла никому. И, боец, имей мое слово сейчас хоть какой-то вес, то я бы сказал так: со временем из тебя получился бы хороший Охотник...
Энрико не ответил – по-видимому, мое мнение его и впрямь больше не интересовало.
– Ну ладно, не скучай, – закруглился я. – Нам пора.
– Вы оставляете меня здесь? В этом лесу?
– Ничего страшного, ты же пока Охотник. Веревки не очень крепкие – думаю, если постараешься, то часа через два ты их перетрешь о кору. А вон там, – я указал в сторону берега, – я оставлю тебе продукты на пару дней, спички и нож. Чтобы добраться до людей, следуй на юго-запад – там есть небольшая деревенька... В общем, удачи тебе, брат Энрико!

 

Странное чувство испытывал я (да и уверен – бывшие мои сослуживцы тоже), когда стоял перед предаваемым огню телом брата Ганса. Впервые в жизни этот ритуал не тронул мою душу. Даже не верилось, что еще совсем недавно я благоговейно замирал, провожая в последний путь погибших братьев и ощущая при этом всю торжественность момента. Теперь же внутри у меня ничего, кроме смертельной усталости, не было. Кто знает, может, это усталость и притупляла большинство моих сегодняшних эмоций...
Пламя еще не угасло, когда мы двинулись в путь. Я долго смотрел на огонь через заднее стекло ведомого Кэтрин «хантера», смотрел до тех пор, пока оранжевые всполохи не исчезли за густым стволами вековых елей...
Так или иначе, но к утру наша группа добралась-таки до места назначения. Попрятав технику, мы укрылась на склоне того самого холма, где ровно сутки назад я, Оборотень и тогда еще живые Покрышка, Албанец, Сиплый и Бифштекс проводили осмотр перешейка между Глазами Дьявола.
Спасибо Энрико – мы благополучно разминулись с несколькими бернардовскими патрулями, не зная о маршрутах которых можно было с полной гарантией столкнуться лоб в лоб с кем-нибудь из них.
Транспорт наш пополнился еще одним «хантером», бросать который у озера было попросту неразумно. На нем ехали Кеннет, чья раненая рука не позволяла ему управлять техникой, и Крючок на месте водителя. Мотоцикл Крючка я, согласно уговору, вернул в целости и сохранности, его мы так и оставили в кузове трофейного «хантера».
Пока мы продвигались к цели, я показал Полю, как работать с передатчиком, вынув на всякий случай из него батарею, а после заставил его и Люси назубок выучить те слова, которые они в нужное время обязаны были произнести в радиоэфир. И парнишка, и его сестренка с полной ответственностью отнеслись к своему поручению и не выразили никакого недовольства, отчего я зауважал их еще сильнее. Лишь маленький Ален в эту ночь мирно посапывал, положив голову мне на колени, но он тоже здорово помогал нам хотя бы тем, что без капризов переносил все тяготы опасного путешествия.
Ближе к утру я наконец разрешил Полю и Люси немного вздремнуть. К нам же с Кэтрин сон отказывался приходить вовсе, а потому оба мы чувствовали себя не то чтобы бодро, но, по крайней мере, в нужном тонусе.
«Гнездо-альфа, Гнездо-альфа! – Пойманное мной на подъезде к Глазам Дьявола сообщение Охотников хоть и шло кодированным текстом, но было вполне понятно. – Говорит Гнездо-игрек! Срочное сообщение: у нас пропажа четырех птенцов. Они вылетели из Гнезда-дельта, но к нам не вернулись. Повторяю...»
Я сумел определить, что выходивший на связь боец был не кем иным, как братом Фернандо.
«Гнездо-альфа» тоже мгновенно узнанным мной голосом Мясника приказало «Гнезду-игрек» немедленно начать поиски пропавших и докладывать через каждый час. Вся эта суета в радиоэфире предупреждала нас о том, что сейчас как никогда следует соблюдать осторожность.
На этот раз на вершину холма, кроме меня и Кеннета, поднялись также все экс-Охотники, Поль, Люси и несколько особо любопытных байкеров. Кэтрин с малышом Аленом осталась внизу под охраной хромоногого Помойки, остальных мотобандитов и магистра Конрада, если, конечно, наш коротышка и смыслил что-то в охранной службе.
На заброшенном русском форпосте пока все было без перемен: те же четыре стоявших в линейку джипа и кое-где маячившие рослые фигуры бойцов Мясника. Никакой суеты среди них не наблюдалось – все Охотники знали, что, кроме этой дороги, в округе нет больше мест для перехода.
«Что ж, – злорадно подумал я, – сейчас-то ваша братия забегает как ужаленная...»
– Дядя Эрик, можно? – нетерпеливо спросил Поль, глядя на находившуюся в моей руке рацию.
– Давай, приятель. Научи-ка этих ублюдков, как надо бегать наперегонки, – напутствовал я своего маленького дезинформатора и передал ему заранее настроенный на волну Охотников передатчик.
Парнишка отработанным ночной тренировкой движением щелкнул тумблером и (я задержал дыхание от волнения!) нажал на кнопку вызова. Кнопку, к которой я как к святыне боялся прикоснуться со дня нашей рейнской переправы; кнопку, делающую наши голоса слышимыми для чутких ушей Мясника...
Сигнал вызова пронзительно пискнул – рация была готова к работе. Поль последний раз покосился на меня и подал знак уже склонившейся над передатчиком Люси, которой и было суждено произнести первую реплику их с братом диалога...
«Говорите естественно, не обращайте ни на кого внимания, – поучал я их во время пути. – Представь себе, Люси, что тебе захотелось поиграть этой штуковиной и ты выкрала ее у меня, а Поль тебя при этом застукал. Оба вы понимаете, что дядя Эрик будет сильно рассержен, если поймает вас с ней. Понятно?» Дети дружно кивали, и мы снова и снова принимались репетировать нашу сценку, пока не довели до соверщенства...
– Ой, она запищала! – воскликнула Люси и сразу же посмотрела на меня. Я приободряюще улыбнулся и показал большой палец: дескать, все нормально, так и продолжай...
– Где ты взяла эту «говорилку»? – вступил со следующей репликой Поль.
– У дяди Эрика в машине, – как бы виновато проговорила девочка.
– А ну-ка немедленно положи на место! – приказал ей брат. – Он же запретил к ней прикасаться!
– Да ну тебя! – отмахнулась она. – Поиграю и положу. Все равно он вон у той скалы с елкой еще долго провозится со своими надувными лодками...
...Высокая скала-утес с растущей на ее лысой вершине сосной находилась километров на двадцать южнее перешейка и была упомянута специально для того, чтобы по ней как по ориентиру направить Мясника в нужном нам направлении. Разумеется, никаких надувных лодок, ни тем более кого-то из нас там и в помине не было.
– Положи, кому говорю! – Голос Поля стал еще суровей. – А не то сейчас как накостыляю по шее!
– Ой, да на ты подавись! – оскорбленно бросила Люси и, с головой войдя в роль, даже придвинула к брату передатчик. – Тоже мне, любимчик дяди Эрика!
Последняя фраза, как мне показалось, была произнесена девочкой чересчур искренне – видимо, у Люси и впрямь имелись претензии к Полю по этому поводу.
– Ты ее включила? – ужаснулся мальчуган. – Дура несчастная, зачем ты ее включила?!
Я напрягся, ожидая от Люси в ответ чего-то непредвиденного – эпитета «дура несчастная» в моем сценарии не было...
– ...Что ты нажимала?! Ну?! Отвечай?! – Гнев Поля нарастал. – Говори быстрее; вон Эрик с друзьями возвращается!..
– Красный рычажок! – Люси изобразила невероятный испуг. – И вон ту кнопочку еще трогала!..
– Какую?!
– Вон ту!..
После этих слов брат и сестра замолчали и вопросительно уставились на меня. Я махнул рукой, и Поль, повинуясь условному знаку, вырубил тумблер. Рация, пискнув, отключилась.
Я с облегчением вздохнул и показал уже оба больших пальца:
– Поль! Люси! Превосходная работа! Высший класс, ребята! Действительно – высший класс!..
Остальные наблюдатели поддержали меня – старшие дети Жан-Пьера де Люка только что доказали, что я не зря провозился с ними всю ночь.
Довольный похвалой, Поль разулыбался до ушей, однако сестра не дала ему как следует насладиться зрительским признанием. Отвесив брату подзатыльник, она обиженно надула губы и проговорила:
– Сам дурак несчастный! Дядя Эрик не просил так обзываться!..
– Извини, Люси, – Поль, похоже, не имел желания ссориться с ней. – Увлекся и ляпнул лишнего. Извини, ладно?
– Ладно, – вздохнула девочка. – На дураков не обижаюсь...
– Как думаешь, они услышали? – в нетерпении заерзал Оборотень, глядя на заставу.
– Будем надеяться, – ответил я, – а иначе...
– Швед, глянь-ка! – оборвал меня возбужденный голос Михаила. – Клянусь моими обожженными усами, сработало! Да еще как сработало!..
Даже невооруженным глазом стало заметно нешуточное оживление, внезапно охватившее отряд Бернарда Уильямса. Охотники выскакивали из полуразрушенной казармы и рассаживались по джипам, после чего те один за другим сорвались с места и рванули по перешейку к нашему берегу.
Я вгляделся получше: нет – два или три бойца остались все-таки на заставе и теперь взирали вслед уезжающей колонне с заметным даже отсюда разочарованием. Не был Бернард тем глупцом, что бросил бы полностью открытую брешь даже тогда, когда находился уже на волосок от нашей поимки.
Как я и предвидел, передатчик не произносил ни звука – бойцы Первого, да и другие, кто мог перехватить нашу передачу, опасались вспугнуть нас своими переговорами. Кто этого Хенриксона разберет, наверняка думал Бернард, а вдруг тот решит послушать, что болтают его враги? Нет уж, пускай лучше ни о чем не подозревает; возьмем ползучего гада тепленьким...
– Всем затаиться и не дышать! – скомандовал я, видя, как четыре автомобиля приближаются к холму – дорога на юг пролегала аккурат перед ним. – Не хватало еще, чтобы Мясник случайно разглядел в бинокль наверху наши лица. Навряд ли он сочтет их Божьим Знамением...
Три «сант-ровера» и один принадлежавший главнокомандующему «хантер» пронеслись внизу буквально в сотне метров от нас, и я подумал, что сейчас Бернард ближе ко мне, чем тогда, на пароме...
– Послушай, Эрик, – дождавшись, пока кортеж Охотников скроется за лесом, Михаил подполз ко мне и расположился рядом. – Вы с детьми сидите здесь, а я с ребятами разделаюсь вон с теми паразитами.
И русский кивнул в сторону торчавших на перешейке оставленных Мясником бойцов.
– ...Там их человека три-четыре. Завидя наш «хантер», они решат, что это Мясник возвращается за ними, и наверняка повытаскивают свои задницы наружу. Тут-то мы их всех сразу и...
– Действуйте! – не раздумывая ни секунды, ответил я. – А как начнете стрельбу, двинемся и мы...
Едва Михаил, Саймон, Вацлав и Гюнтер скрылись с глаз, как я подманил к себе Кеннета и бывших с ним на вершине холма байкеров.
– Думаю, ребята, настала пора нам распрощаться, – с плохо скрываемым сожалением сказал я. – Навряд ли мы еще когда-либо увидимся и... Черт, не знаю, как и сказать... Просто примите слова нашей глубокой благодарности... Хотя нет – Крючок!..
Крючок качнул головой, показав, что внимательно слушает.
– ...Забирай третий «хантер». Это подарок. Правда, малость, помят, но вы парни мастеровые – выправите. Кеннет, пусть твои люди набьют карманы патронами, а ты пока попрощайся с сестрой, только постарайся покороче...
– Эй-эй, командир, притормози! – прервал меня Оборотень. – Разогнался! Доведем вас до заставы, а там и разбежимся кто куда: мы на запад, вы на восток... Но пока мы здесь, знай – это было одно из самых невероятных приключений с самыми невероятными людьми в моей жизни!
– Могу сказать тебе то же самое, – ухмыльнулся я. – Ну смотри, до заставы так до заставы, однако не далее...
Тем временем «хантер» Михаила обогнул холм и вышел на дорогу, по которой лишь несколько минут назад промчались бойцы Первого во главе с их командиром. Русский сразу же набрал скорость, дабы, во-первых – максимально напоминать спешащего Бернарда, а во-вторых – ворвавшись на заставу, не дать патрульным успеть рассмотреть лица сидящих в машине. А для того чтобы наверняка выманить наружу всех находившихся в здании, Михаил принялся требовательно сигналить – пусть подумают, что и их приглашают принять участие в Охоте.
Уловка удалась. Мне были плохо видны все детали нападения, но начало налета я сумел рассмотреть.
Две или три фигуры выбежали навстречу якобы вернувшемуся Бернарду, и четверо наших налетчиков, еще не дожидаясь остановки «хантера», прямо через окна кабины открыли по ним шквальный огонь из пулемета и автоматических винтовок...
– Кэтрин, вы знаете, как вести себя при стрельбе! – заскакивая в джип, прикрикнул я на девушку и детей. – Живо по местам!
Им было уже не впервой прятаться под прикрытие спинок сидений и стальных дверей «хантера». Теперь они делали это без суеты, и просить второй раз кого-либо из них пригнуть голову было просто излишним.
Я безумно волновался, въезжая следом за байкерами на «переносицу» – было из-за чего. Видимо, перебить за раз всех патрульных у Михаила не вышло, поскольку выстрелы еще раздавались с дальнего края заставы. Там находилось небольшое одноэтажное здание, судя по его расположению, бывшее когда-то караульной будкой. Именно оттуда и продолжал отстреливаться один или несколько уцелевших Охотников.
Мы остановились в недосягаемой для пуль зоне – за стеной главной казармы – и не успел я покинуть автомобиль, как ко мне подскочил обозленный произошедшей накладкой Саймон.
– Троих мы уложили сразу же, – указав на лежащие невдалеке тела, доложил он, – но один сбежал и засел вон в том здании.
– У него есть рация? – первым делом поинтересовался я.
– По-моему, нет. Мы проверили место их проживания – единственный передатчик лежит на столе. Навряд ли бы им оставили второй.
– Да, навряд ли... – согласился я. – Его можно объехать?
– К сожалению, нет, – разочарованно ответил Саймон. – Надо выкуривать. Вацлав снял с одного убитого гранату и сейчас подползает к будке, а Михаил и Гюнтер его прикрывают.
Из-за угла раздалось еще несколько очередей, а вслед за ними ударило эхо гранатного разрыва.
Наступившая затем тишина показалась мне настолько всеобъемлющей, что стали слышны даже крики далеких чаек над водными гладями раскинувшихся по обе стороны от нас озер.
– Саймон! – нарушил возникшую было идиллию резкий окрик Михаила. – Эрик здесь? Срочно сюда Кэтрин с аптечкой! Кажется, Вацлава зацепило!..
Кэтрин расслышала это не хуже меня и, проворно вытащив из-под сиденья сумку с медикаментами, кинулась туда, откуда раздавался голос русского. Я наказал Полю не покидать кабины и устремился вслед за ней.
Вацлав лежал на спине возле наполовину раскуроченной караульной будки, из которой уже никто не стрелял – граната вычистила внутри ее все живое. Грудь Вацлава часто-часто вздымалась и оттуда то и дело вырывался наружу жуткий чахоточный кашель. Даже издалека было заметно, что состояние поляка крайне плохое.
– Достал-таки, гад! – выдавил он между приступами кашля, когда мы подбежали и склонились над ним. – Но я его тоже... не упустил...
Кэтрин, распахнув на нем плащ и расстегнув куртку, провела беглый осмотр ранения и почти сразу вынесла заключение:
– Крови мало, выходного отверстия нет... Пуля у него внутри. Пробито легкое – это очень нехорошо. С тем, что у нас имеется, я ничего сделать не могу. Ему надо срочно к русским, хотя я не уверена, что и там...
– Оставь, девочка, – усмехнулся Вацлав перекошенным от боли лицом. – Не суетись зазря, не надо... Единственная пилюля, которая мне сейчас поможет, так это свинцовая в лоб... Михаил!
– Перебьешься! – огрызнулся русский. – Рановато тебе еще, польский ублюдок, к Дмитрию – мои земляки поставят тебя на ноги за пару недель. Ты только дотяни до них...
Кэтрин соорудила Вацлаву на рану марлевый тампон и, вколов ему морфий, беспомощно оглядела нас, а затем опустила глаза, что могло означать лишь одно: «Навряд ли...»
– Взяли его! – скомандовал Михаил.
Я, Гюнтер, Саймон, он сам и еще трое подбежавших байкеров подняли Вацлава с земли и, стараясь не трясти, поволокли к джипу. Поляк захлебнулся в новом приступе кашля, а на губах его выступила кровь.
– Держись, старина! – подбодрил я его. – Не за этим я выдернул тебя из Варшавы, чтобы ты спекся где-то на краю земли. Совсем не за этим...
– Эрик, Эрик, – пробормотал он, и было видно, что каждый вдох причиняет ему мучительную боль. – Мы славно поохотились с тобой, но эта последняя... последняя наша пробежка и вовсе нечто! Я никогда еще не был так свободен и счастлив...
Завидя нас, Конрад распахнул дверцы «хантера» и с нехарактерной для себя расторопностью разложил заднее сиденье. Мы, стараясь не делать резких движений, переложили Вацлава на него и укрыли плащом – беднягу уже начинало лихорадить.
Заботы о раненом товарище даже не дали мне по-настоящему осознать, что вот оно – спасение – наступило и, пребывая здесь, мы уже фактически находимся на территории России. Сейчас между нами и русскими пограничниками лежало лишь несколько десятков километров довольно сносной дороги, причем дороги не кишащей никакими Охотниками. Однако радость победы была омрачена проклятой пулей патрульного, полностью лишившей одного из нас надежд на свое новое и кто его знает – может быть, и светлое будущее...
– Кэтрин, прощайся с братом! – распорядился я не терпящим возражений тоном. – Им пора, иначе не успеют вернуться.
Никто и не перечил. Но едва ирландка вытерла испачканные кровью руки и обняла своего бородатого братца (оба понимали, что вероятность их следующей встречи ничтожна, но вслух, естественно, об этом друг другу не сказали), а байкеры сгрудились вокруг нас для скупого рукопожатия, как вдруг Хорька словно электрогенератором шарахнуло. Растолкав нас, он, бормоча под нос что-то вроде «только не это», метнулся к возвышавшейся неподалеку стальной десятиметровой вышке, которую еще не успели уронить ежегодные половодья. Подскочив к ней, Хорек как угорелый стал карабкаться наверх, перемахивая сразу через две ступеньки.
Добравшись до смотровой площадки, он изваянием застыл на ней, напряженно вглядываясь в даль, а конкретно в том направлении, куда совсем недавно скрылись джипы Бернарда.
– Что там, Хорек? – задрав лицо, окликнул его Оборотень.
Я до последнего надеялся, что Хорек просто ошибся и от волнения его перепугали какие-нибудь покачивающиеся на ветру деревья или крупная стая птиц. Но когда он, едва не навернувшись с верхотуры, срывая голос, прокричал нам всего одно слово, я сразу понял – нашему, пусть и не совсем счастливому, но все-таки везению только что пришел конец.
Назад: 26
Дальше: 28