После завтрака за мной заехал, как и обещал, старый Радбод. Он не стал заходить на подворье воеводы, дождался меня, и когда я заскочил в карету, стукнул тростью по стенке, давая сигнал вознице. Передвижное средство плавно тронулось с места, рессоры мягко качнулись, я устроился поудобнее, с любопытством поглядывая из окошка на проплывающие мимо меня дома.

— Как спалось на новом месте? — поинтересовался старичок-конструктор. — Вижу по твоему лицу — посвежел!

Я хмыкнул про себя. Посвежел, ага! До первых петухов ворочался, решая нравственную дилемму, синдром Гамлета, тудыть его! Быть или не быть? Хотеть или не хотеть?

— Да, все отлично, — не стал я долго молчать, — давненько так не высыпался. Свежий воздух, тишина! В наших городах жизнь ночью не затихает, бурлит. Машины по дорогам носятся, музыка играет в кабаках, народ шляется по улицам….

— Ну, здесь тоже хватает мест, куда тянет всех любителей покуролесить, — усмехнулся Радбод.

Карета слегка накренилась, начинался спуск с холма. Колеса как-то странно заскрипели, но ход заметно уменьшился.

— Это тормозные колодки, — пояснил мой собеседник, — иначе лошадь не удержит вес кареты, понесется вперед и все может закончиться печально.

— Ручной тормоз?

— Ага, возница просто нажимает на рычаг, колодки соприкасаются с колесами. Вообще-то в них нужды нет, но вот спуск с таких возвышенностей принудил нас создать сей механизм. Знаешь, были случаи, и весьма печальные.

— Разумно. Только почему до сих пор вы используете живую тягловую силу? У вас же есть пароходы?

— На улицах Велиграда строжайше запрещено пользоваться пароходами, — улыбнулся Радбод. — Князь Стоян не очень жалует появление пышущих огнем и паром самоходных телег. Но в княжеском дворце есть церемониальный пароход на шесть персон. Раз в полгода князь устраивает пробег по окрестностям.

Карета тем временем спустилась на ровное место и копыта лошади бодро зацокали по булыжникам. Я увидел, что мы выехали на довольно широкую улицу, забитую гуляющей публикой. В своем большинстве здесь были прилично одетые люди: мужчины в нарядных камзолах, женщины в платьях светлых тонов. Удалось увидеть даже парочку гномов и одного эльфа, крутящего головой по сторонам. Кажется, искал нужный ему адрес. Да и сами дома отличались ухоженностью и добротностью, пусть в своем большинстве деревянные, но нарядные и все в зелени. По моему мнению, с появлением самоходного транспорта правила передвижения публики по улице нужно было кардинально менять. Карета, видимо, не считалась опасным средством, вот кучер и охрип предупреждать зазевавшихся пешеходов, так и норовивших нырнуть перед лошадиной мордой с одной стороны дороги на другую. Я так и сказал Радбоду.

Старик мелко рассмеялся, сжимая сухими пальцами с потрескавшимися ногтями свою трость.

— Вот что значит свежий взгляд! Наша гильдия не раз уже выходила с предложением к князю Стояну урегулировать пешеходный поток, дабы предотвратить несчастные случаи. Но, то ли движение еще не такое сильное, то ли другие проблемы волнуют наши архимудрые власти, но все осталось как прежде. Так и живем с оглядкой не задавить кого-нибудь.

— А что такое Инженерия? — задал я мучающий меня вопрос. — Мне сразу видится огромное помещение, забитое паровыми машинами, грохот, шум. Там постоянно что-то изобретают, выдумывают. Сплошной прогресс.

— Ха-ха! Весьма впечатлен картиной! — старичок развеселился. — Нет, все немного по-другому. Инженерия — это наша гильдия, объединяющая ученых, инженеров, ремесленников, алхимиков и всех остальных, изготовляющих новейшие чудеса. Это, по мнению обывателей, чудеса, а для нас — вполне разумное дополнение к комфортной жизни. А сами рабочие корпуса находятся на западной окраине Велиграда, там есть, где развернуться, и шум не мешает.

— Газовые фонари — ваша продукция?

— Сообразил? А, ну, конечно, я и забыл, что ты из развитого мира! — Радбор выглядел довольным. — Ты бы видел, как плевались жители города, когда мы первый раз предоставили свой товар! Какая вонь! Что вы туда напихали? Помои? Это же сосуд с омерзительным запахом разложения! Фи!

— Сильно воняло?

— Были недочеты, согласен, — кивнул конструктор, — но мы их быстро устранили. Первым делом осветили вот эту самую улицу. Люди сразу оценили новшество. Фонари не коптили, давали устойчивый свет. Колбы с газом меняли раз в неделю, что существенно снижало издержки. Потом нашей продукцией заинтересовались эльфы, а гномы готовы были платить изумрудами и драгоценными камнями за эти фонари. Вот уж кто сразу оценил степень прогресса!

Радбор с видимым удовольствием произнес новое для себя слово, пробуя его на вкус.

Тем временем карета проскочила насквозь нарядную улицу мимо особняков и пышных садов, свернула налево, потом совершила еще несколько эволюций, въехала на тенистую аллею из покачивающихся на легком ветерке лип и, наконец, остановилась перед двухэтажным зданием из темно-красного кирпича. Мраморная лестница вела к большой двустворчатой витражной двери, возле которой топтался то ли охранник, то ли швейцар. На нем был синий простенький камзол, высокие сапоги, на обшлагах сияли серебряные виньетки в виде непонятной мне аббревиатуры, а на голове залихватски сидел бархатный берет с эмблемой в виде паровой машины и кузнечного молота. И морда у этого парня было довольной донельзя. Словно прикоснулся к главной тайне мироздания.

Мы поднялись по этой нарядной лестнице, швейцар распахнул перед нами двери.

— Господин Радбор, рад видеть вас в добром здравии! — без какого-либо раболепия произнес парень, слегка наклонив голову. — И вы, господин, прошу в Инженерию!

— И тебе не кашлять, брат! — вежливо ответил я, проходя мимо привратника. Улыбнулся ему. Парень захлопал глазами.

— Кстати, милый мой, а Горан уже прибыл? — старик пропустил меня вперед, а сам остался у дверей.

Я в этом время огляделся. Мне же любопытно, куда я попал. Инженерия начиналась с огромного фойе, на стенах которого висели портреты каких-то бородатых мужиков. Высокий потолок был весь в причудливой лепнине, а огромная люстра тихо колыхалась в такт потокам воздуха, идущим откуда-то сверху. По бокам стояли два огромных зеркала, в которых отражалась моя фигура. Пол был устлан каменными плитами, тщательно отшлифованными до гладкого состояния. Справа я увидел коридор, исчезающий в недрах корпуса, а на второй этаж вела широкая деревянная лестница с причудливыми балясинами, вся лакированная и блестящая. Да уж, средств на презентацию своей гильдии здесь не жалели. Товар лицом начинали показывать от дверей. У нас все солидно, как и наша продукция! Надо подсказать слоган, — пришла шутливая мысль.

— Пошли, уважаемый Кос! — подтолкнул меня Радбор своей сухонькой ладонью. — Наверх подниматься не надо, Горан сидит в своем кабинете.

— Кто такой?

— Мой ученик, как раз занимается разработкой самоходных тележек. Так сказать, главное лицо всей группы, — хихикнул старик.

Горан оказался молодым мужчиной лет тридцати, навскидку, с аккуратной бородкой, невысокий, худенький, словно болел все детство и не набрал необходимого веса и витаминов. Вдобавок ко всему он носил на лбу линзу, прикрепленную к обручу. Кажется, мы оторвали его от дела. Он обернулся на стук двери с явным неудовольствием на лице, но рассмотрев посетителей, расцвел улыбкой.

— Господин конструктор! Наконец-то! Куда же вы подевались? Вся команда извелась на догадки!

— Дела, мой дорогой Горан, дела, и совсем не семейные, а государственные, — старик сел на услужливо подставленный стул и положил трость на колени. — Знакомьтесь, господа. Это Кос. Молодой человек случайно угодил к нам через Змеиные Врата, с какого-то перепугу начавшим действовать. А это Горан — мой помощник, талантливый изобретатель.

Горан протянул мне руку, я пожал ее с чувством. Крепка ладонь этого изобретателя, знакома с инструментами и тяжелой работой. Не кабинетный экспериментатор.

— Змеиный портал? Значит, кто-то добрался до старинных архивов! — воскликнул Горан. — Не может он сам активироваться!

— Сие нам неведомо, — пожевал губы Радбод, — пусть разбираются маги, кто там у них от рук отбился. А вот Кос принес нам кое-что интересное, можешь посмотреть и оценить перспективу? — старик с лукавством поглядел на помощника. Потом сделал мне знак, что я могу продемонстрировать свои чертежи. Горан сразу впился в них расширенными от любопытства глазами. И деловито начал задавать вопросы. Вот сразу видно практика, изобретателя! В общем, в моих уникальных рисунках он не нашел ничего необычного, ему одного взгляда хватило, чтобы вынести вердикт:

— В ближайшем будущем мы не сможем создать такие механизмы! Наши рамы просто не выдержат веса самоходки! Требуется качественное железо из разных сплавов! Потом — колеса! Они должны быть не из дерева! Нужен другой материал! Мягкий и в то же время прочный! Есть у нас такой? И еще нужно усилить силу движителя за счет увеличения объема парового бака! А это дополнительный вес. Надо все менять конструктивно!

Он почему-то натянул линзу на глаз и внимательно посмотрел на торжествующего Радбора. Тот, в свою очередь, спросил меня:

— Каково? Сразу определил проблему! Ну, что скажешь, Кос?

— Отлично, — не стал врать я. Утверждать, что я потрясен — было бы лукавством. Потрясения я не испытывал, потому что успел оценить степень технического потенциала нового мира. Если додумались до пара и газа, то и до резины додумаются. Кстати, почему бы не допустить мысли, что вместо гевеи именно в этих широтах растет аналог каучукового дерева? Этакий рояль в кустах, который произведет революцию в химической промышленности Росении! — Только я вынужден разочаровать тебя, Горан. Нужный материал — это резина, а она вырабатывается из млечного сока южной гевеи. Я даже не знаю — есть такая здесь или нет.

— Пораспрашиваю своих друзей, — почесал ухо помощник и задрал линзу на лоб. — Надо послать письмо в Лазурию к мэтру Саливану.

— Погодите! У вас же есть алхимики! — воскликнул я. — Напрягите их, пусть вместо философского камня ищут формулу изготовления резины!

Ученые рассмеялись, словно знали об алхимиках нечто, что выставляло их в не лучшем свете.

— Так пригодятся чертежи вам или можно их использовать для подтирки? — меня задело неоднозначное отношение к своему творению. Ведь что-то должно пойти на пользу, пусть и не все! Что-то переделать, что-то подправить!

— Не расстраивайся, Кос, — утешил меня Радбод, — все пригодится, не сегодня, так завтра. Нужную вещь ты нам подкинул, показал направление, в котором нужно двигаться.

— Хоть что-то доброе за эти дни, — пробурчал я, — значит, с патентом меня посетила птица обломинго.

— Мы можем выправить патент на грузовую самоходку, — обрадовал меня старик, вычленив главную мысль из странных для него слов, — потому что такой механизм можно создать в ближайшем будущем. Гномы и купцы только рады будут. Я посодействую этому. Через несколько дней я еду в Лазурию, где находится Патентное Бюро, и обеспечу тебя капиталом.

— Вот это здорово! Сразу жить захотелось! Мне без звонкой монеты в кошельке никак нельзя! Привык, знаете, зарабатывать своими руками. Не вечно же у воеводы Онагоста столоваться. У него через три-четыре дня терпение лопнет.

— Он такой, его отношение к нахлебникам хорошо известно, — подлил масла в огонь Горан, — помните, господин Радбод, полгода назад кто-то из вояк городского гарнизона не подумавши брякнул про Мирину очень неприятные слова. Тот несчастный не знал, чья она дочь, да еще хохорился, когда ему намекали, чтобы быстро извинился, и не строил из себя героя….

Горан снова напялил на глаз линзу, но теперь объектом его внимания стала какая-то деталь, зажатая струбциной. Он ее то ли обтачивал, то ли искал микротрещины. Я же расправил локаторы, услышав имя Мирины; мне, как базарной бабке стало интересно, чем закончилась история глупого вояки.

— А дальше что? — с деланным равнодушием спросил я, словно меня не затронула оскорбленная честь дочери воеводы.

— Сначала братья девушки его немножко помяли, а когда через месяц он вышел из лазарета, Онагост упек его в самую дырчатую дыру. На Базу «Рысья». Туда мало кто стремится по своей воле, потому что очень большие потери от набегов лесовиков. Не повезло человеку. Язык — благо, данное богами, но заодно и самый главный враг. Плохо распорядился солдатик своим даром, очень плохо. С воеводой шутить нельзя. Он здесь главное лицо после князя и его советников.

Горан вздохнул, словно прочитал реквием по несчастному парню, а я задумался. Действительно, при Онагосте лучше вести себя прилично. Осерчает — лишусь блата в столице. Оно мне надо? С девчонкой никаких шашней заводить не стоит! Даже дышать в ее сторону только с соизволения родителей! Да что я так рефлексирую? Скоро ведь уеду к эльфам в лагерь, где из меня будут делать местного Леголаса или Рембо. А потом уйду в разведку, где меня убьют воинственные тойоны. Ха! Смешного, конечно, мало.

— Не будем тебе мешать, — опираясь на трость, Радбод поднялся со стула. — Как ты смотришь, Кос, на поездку в заводские цеха? Посмотришь на работу механизмов, может, что подскажешь.

— Не откажусь, — в моем положении нужно как можно скорее сориентироваться в ситуации.

Мы снова стали колесить по городу, постепенно смещаясь от центра к западной оконечности. Смотреть в оконце кареты не было смысла; я уже окончательно запутался в переплетениях улочек, пересекающихся друг с другом в самых неожиданных местах, делающих круг и снова ломающих весь порядок городской застройки. В общем, как я понял, Велиград не представлял собой образец правильной планировки. Не Санкт-Петербург, увы.

— А почему в Инженерии так безлюдно? — спросил я старика. — Мне казалось, что в здании будет полно народу, толкотня, суета, крики и споры. Мы же увидели одного Горана.

— В Инженерию мало кто ходит каждый день, — охотно ответил Радбод, — все обычно находятся в разъездах или в цехах. Работы много, новинки нужно проверить в деле, да и мастерство многих рабочих оставляет желать лучшего. Хочешь сделать хорошо — сделай сам. Ага? Знаешь такую поговорку? У вас тоже такая бытует? Хм…. Забавно.

Потянуло гарью и пережжённым углем. Пахло так, как будто из вагонного депо, когда в зимнее время пассажирские вагоны в отстойниках протапливают во избежание разморозки котлов. Гадкая смесь сожженных концентратов заволакивает морозное небо, хватает за глотку, дерет наждаком легкие. Я закашлялся. Оказывается, я уже настолько отвык от запахов родного мира, что мне сразу поплохело.

— Согласен, запах еще тот, — сочувственно поглядел на меня Радбод, — вот поэтому князь Стоян категорически настоял на переносе цехов на окраину Велиграда.

Мы втянулись в какой-то узкий проулок, состоящий из полуразвалившихся хибар. Вдоль покосившихся заборов скопились кучи какого-то мусора, земля и вся редкая растительность была запорошена угольной пылью. Она тут же поднималась в воздух под копытами лошади и колесами нашей кареты, свивалась в маленькие столбики смерча, и долго еще кружилась и рассыпалась под дуновением ветра.

— Вы используете уголь? — я провел рукой по лицу. Так и есть. Сажа уже прилипла к коже. — Каменный или древесный?

— Конечно, каменный! — воскликнул Радбод. — Древесный уголь требует много дерева, и чтобы удовлетворить потребность для наших цехов, пришлось бы вырубить все леса в округе. Сам понимаешь, на такое кощунство никто не пошел. Лес — это святое, особенно для эльфов. Кто же захочет ссориться с ушастиками? Нам помогли гномы. Они обнаружили на Южном кряже большие залежи горючего камня, вопрос был в том, как доставлять его сюда. Потребность в нем была так велика, что возникли большие неприятности из-за него. Гномы хотели обеспечить работу Арсенала в своих Кижах, а мы не собирались обустраивать цеха в тысячах поприщах от Велиграда. Сошлись на том, что первые паровые телеги будут переданы гномам, и на них будут осуществляться перевозки камня к нам. Потом догадались грузить на корабли. Но подниматься вверх по течению очень тяжело, тем более, с гружеными баржами. Тоже не выход. Гномы пообещали, что попробуют поискать залежи горючего камня на Северных отрогах, но только после того, как территория будет очищена от тойонов. Никто не хочет получить стрелу, когда занят не ратным делом.

Развалины бараков закончились, дорога расширилась, и мы оказались на площадке, забитой всевозможным строительным материалом. Здесь были уложенные штабелями доски, навалены груды камня, щебня, песка. Кирпич стоял под навесами на деревянных поддонах. Суетились люди с носилками, в которых колыхался раствор желтоватого цвета.

— Мы строим два новых цеха под кузнечные прессы, — пояснил Радбор, вылезая из кареты. — Дальше пойдем пешком.

Экскурсия не принесла для меня ничего нового. С чем-то я уже был знаком, почерпнув знания из книг наших уважаемых фантастов, когда они засылали своих прогрессоров в прошлое или в чужие миры, что-то увидел впервые, но уяснил одно: технологическое развитие всерьез потащило цивилизацию людей в бешеном русле, и к чему это приведет — я прекрасно знал. И я просто оглох от шума, производимого многотонным прессом, который с помощью водяного колеса штамповал какие-то детали. После каждого удара о наковальню по ушам больно бил грохот и спрессованный воздух. Отовсюду доносились крики. Из соседнего цеха выкатили самоходную коляску и приделывали к ней округлый бак с многочисленными отверстиями. Я сообразил, что в эти дыры будут вставлять трубки, соединяя в сложную систему подачи пара на движущие механизмы.

В другом месте монтировали рамы из темно-коричневого бруса. Судя по кряхтению рабочих, он был немалого веса. Несмотря на использование лебедки, которую контролировали пара человек, больше приходилось действовать руками, насаживая на металлические штыри.

— Что за дерево? — заинтересовался я. — Или это пропитка такая?

— Обычный бук, пропитанный раствором, — ответил Радбод, увлеченный процессом сборки. — Пропитка длится почти седмицу, после чего становится крепче камня. Заодно становится негорючим. Не железо, конечно, но мы довольны такими свойствами рамы.

— А самолеты где делают? — задал я беспокоящий меня вопрос. Ну, глодала меня мысль увидеть таинственный аппарат.

— Вверх голову подними, — усмехнулся старик, — вон туда, левее. Видишь, канаты тянутся от крыши.

Ба! Да это обычные воздушные шары! Ну, что-то такое я и предполагал. Три прочных витых каната держали на привязи большую корзину, а над ней распух шар, раскрашенный то ли в серый, то ли в свинцовый цвет. Корзина тоже была в таком же колере.

— Этот самолет мы сделали по заказу наших военных. В гарнизонах обязательно есть один экземпляр для ведения воздушной разведки, — сразу же пояснил Радбор, даже не услышав вопроса. Все понял без слов, по моим глазам. — Это маскирующая окраска.

Осталось только перевести дух с облегчением. Честно, я испытал облегчение. Хорошо, что только воздушные шары, а не планеры или легкомоторные двукрылые летательные аппараты! Иначе от увиденной мною картины развития странного мира, населенного мифическими персонажами, ну, кроме людей, конечно, со мной бы произошел бы цивилизационный шок. Или как сейчас модно говорить — когнитивный диссонанс. Паровые машины, водяные прессы, шары…. Я еще корабли не видел! Если и там применяют пар — это чистейшей воды стимпанк параллельного мира!

Домой, то есть на подворье Онагаста я приехал вечером, совершенно умотанный и ошалевший от впечатлений. И даже не обратил особого внимания на большую карету, запряженную парой лошадей. Мало кто мог приехать к воеводе в гости. Человек общественный, видный, много связей. А ждали-то меня! Четверо мрачных типов в темных плащах, под которыми угадывались рукояти мечей, стояли возле крыльца, и вполголоса переговаривались между собой. На самой верхней ступени крыльца с тревожным выражением лица находилась Зорица, и увидев меня, быстро спустилась вниз.

Хмыри в черном оживились, задвигались, но женщина вздернула руку, словно призывая их не торопиться.

— Я сама все объясню, а то запугаете мальчика.

«Мальчик» ничего не понимал, но сосущая тревога уже поднимала паническую волну, мелкие мурашки забегали по позвоночнику. Это вообще кто? Может, дать деру? Ну и какой тогда смысл во всех моих действиях, начиная с портала? В любом случае мне стоит разобраться, чтобы потом жить спокойно.

— Кос, эти люди из Внутреннего сыска, хотят с тобой поговорить, — подошла ко мне Зорица, — ты только не волнуйся, не делай глупостей. Скоро приедет Онагост и разберется.

— Мне бояться нечего, — я пожал плечами, а сам исподлобья смотрел на подходивший ко мне черный квартет. В голове вертелась мысль, что это еще за Внутренний сыск. Слышал же где-то, и совсем недавно. Блин! Да Фарин же об этом толковал! Точно! Контрразведка, местные смершевцы! Ого! Растем на глазах.

— Господин Кос? — один из контрразведчиков подошел ко мне вплотную и пристально взглянул в глаза. Я отодвинулся на один шаг, не выдержав такой бесцеремонности.

— Он самый. Чем могу быть полезен?

— Нам дан приказ отвести тебя для допроса, — последовал ответ.

— Опа! — я сделал еще один шаг назад, но тут же прекратил шевелиться. Меня взяли в кольцо, да так резко и неожиданно, что я даже сначала не заметил никакого движения с их стороны. — А кто хочет со мной поговорить?

— Никаких разговоров вне стен конторы, парень, — жестко сказал второй тип, стоящий справа. Он уже готовился блокировать все мои попытки сделать хоть еще один шаг, — обо всем узнаешь на месте. Вещи можешь оставить здесь, никто тебя арестовывать не собирается.

— Господа! — все обернулись на голос Зорицы. — Я предупреждаю вас о недопущении насилия над моим гостем. Надеюсь, что все происходящее здесь — досадное недоразумение.

— Не извольте беспокоиться, сударыня, — поклонился главный, так полагаю, тип, лица которого я так и не мог разглядеть из-за широкополой суконной шляпы с высоким верхом. Похожие шляпы носили гардемарины времен Петра Первого, если мне не изменяет память. Впрочем, на этом я не настаиваю. У них были головные уборы нескольких видов.

Я первым шагнул со двора в сопровождении контрразведчиков, не забыв помахать Зорице. Жалею, что Мирина не видела меня в такой драматический момент. Иногда во мне просыпается этакое позерство, страсть к актерской игре. В дурном сне не могло присниться, что меня арестуют и повезут в местном аналоге «воронка». Один из сопровождающих обогнал нас, распахнул двустворчатую дверцу, знаком приглашая меня оценить прелесть и удобство передвижения на этом страшном тарантасе.

— Сменял такси на «Черный ворон», в Таганку еду отдыхать! И на свободу мне не скоро — я получил со строгой пять! — завопил я дурашливо на всю улицу, привлекая внимание соседей.

— Прекрати паясничать, уважаемый Кос! — не оценил моего творчества высоченный контрразведчик, настойчиво пихая меня в спину. — Не дело это — показывать безобразия на улице!

Я заскочил по лесенке внутрь короба, и, не рассчитав высоты потолка, крепко приложился головой об какую-то балку. Выругался настолько витиевато, что сам удивился. Никогда прежде не сквернословил. Кто-то из сопровождающих весело хмыкнул. Коробушка зашаталась под тяжестью тел, и со мной сели трое сопровождающих. Один из них прыгнул на облучок, чтобы править лошадьми.

— Куда едем, гражданин начальник? — мне было почему-то весело, словно играл в идиотском фильме, зная, что через пару часов смою грим, переоденусь и отправлюсь домой.

— На вид — серьезный молодой человек, — укоризненно произнес высокий, поправляя на голове шляпу. Он уселся напротив меня, стукнул кулаком по стенке, и наш кабриолет шустро побежал по дороге, — а ведешь себя как дешевый лицедей! Ну и для чего сие представление?

— Еще сегодня утром я был полон надежд и желаний, а вы сломали мою жизнь, — я не мог остановиться, но меня стало серьезно потряхивать. Какими бы шутовскими не выглядели атрибуты местной власти, а страх подленькой маленькой змейкой заползал все дальше и дальше под сердце. — В чем меня обвиняют?

— Разве тебе предъявили обвинения? — удивился собеседник и переглянулся с товарищами. Те ухмыльнулись.

— Хоть бы освещение включили, — забурчал я, — совсем темно.

Над моей головой запорхали чьи-то руки, и сразу же стало светло. На балке, об которую я стукнулся, висел крохотный фонарик, но света давал как стоваттная лампа.

— Вот, другое дело! — обрадовался я, разглядывая своих сопровождающих.

Высоченный смершевец был человеком, в том смысле, что из расы людей. Волосы жесткие, коротко пострижены, нос перебит, как и полагается для тех, кто часто кулаками машет, сросся неправильно, и из-за этого легкая горбинка портила красивое лицо мужика. Глаза серые, спокойно смотрят на меня, как на препарируемую муху. Руки лежат на коленях, сжаты в кулаки, каждый из которых мог прибить меня к земле, не напрягаясь.

Второй его товарищ тоже отличался крупными габаритами, но все же был мельче. Сравнивая себя с ним, я с грустью подумал, что пара таких шкафов, сжав меня с двух сторон, легко сплющат меня в плоский блин. Покосившись на третьего персонажа, мне показалось, что это эльф. Волосы длинные, прикрывают уши, поэтому без осмотра главного признака эльфов я не мог точно идентифицировать его. Лицо слегка вытянутое, кожа бледная, чем-то похож на Лифанора. Заметив, что я на него иногда поглядываю, сосед нахмурил белесые брови, сделал движение, словно был недоволен вниманием к своей персоне.

— У вас не принято представляться? — нарушил я молчание, покачиваясь в такт движению кареты. — Может, вы бандиты, везете меня убивать за город? А я имен даже не знаю.

— Старший сотрудник Внутреннего сыска, капитан Барзель, — официально представился высоченный.

Блин! У них и звания присутствуют! Если еще и погоны увижу на плечах — умру со смеху.

— А остальные? — прицепился я к Барзелю.

— Не имеют на это полномочий, — спокойно ответил капитан. — С тобой будет говорить совсем другой человек, а исполнители работают без имен. И вообще — никто в таких случаях не называет своих имен.

— Боитесь, что шпионы вас будут знать?

— И это тоже, — невозмутимость Барзеля восхищала.

Ехали мы недолго. Карета остановилась возле двухэтажного особняка из белого камня, хорошо видимого в сгущающихся сумерках. На фронтонах подъезда ярко горели газовые фонари, освещая входные двери и пару охранников с большими «слонобоями» на плече. По мне, так лучше бы обычная шпага или алебарда, которой можно накрошить в капусту диверсантов, вздумавших взять штурмом здание контрразведки. А такой громоздкий мушкет только на раз. Не успеешь перезарядить.

В здание меня сопроводил Барзель и эльф с неназванным именем. Мы прошли по пустынному коридору, свернули налево, и перед нами оказалась решетка, которая перегораживала проход. Стражник загремел ключами, увидев нас, и распахнул ворота. Кажется, нас ждали, потому что без лишних вопросов пропустили дальше.

Комната, куда меня завели, не была бог весть какой уникальной. Обычная конура с окном, выходящим в яблоневый сад. Массивная решетка за стеклом, возле окна стол, оббитый темно-синим сукном. Сейф в углу, похожий на тот, который я видел на таможне, на противоположной стороне — дубовый шкаф чуть ли не до потолка.

А за столом сидел низкорослый, но широкоплечий подросток в бордовом камзоле с расшитыми галунами воротом и обшлагами на рукавах. На левом рукаве с плеча витиеватой змейкой спускались позолоченные завитушки. Подросток исподлобья взглянул на нас и неожиданно басом прогрохотал:

— Мне сверхурочные не платят, Барзель! Сколько можно ждать? Это он — Кос? Тот самый?

Кивок в мою сторону. Капитан согласно наклонил голову и решил оправдать свое опоздание:

— Господин Кос изволил появиться очень поздно, так как весь день находился в Инженерии с уважаемым мэтром Радбодом.

Однако! Да за мной, оказывается, слежку вели! Лихо работают! Я пригляделся внимательнее. При газовом освещении контуры лица видны хорошо, а вот самого главного рассмотреть я не мог. Что-то меня смущало в этом пареньке. Голос-то в первую очередь! Мужской, сочный, без подросткового фальцета. Сидевший за столом внезапно повернул голову, и я понял, что это гном! Без бороды и усов, с мощными надбровными дугами, широким лицом и крупным носом. Густые рыжие брови постоянно ходили волнами, когда гном смотрел на нашу компанию.

Видимо, моя удивленная физиономия слегка задела его.

— Что-то не так? — буркнул он, отталкивая от себя толстую папку. Потом положил руки на стол, переплел пальцы.

— Э-ээ, все в порядке, — поспешно закивал я головой, боясь, что гном обидится и начнет чинить мне пакости. С официальными органами вообще подобает вести себя прилично.

— Рассаживайтесь, где удобно, — успокоился хозяин кабинета.

Удобно было только в одном месте: на широкой лавке, уныло дожидавшейся наши тушки, куда мы и сели.

— Мое имя — Дефур, — представился гном, — я — Первый Мастер Внутреннего сыска, и мне поручено допросить некоего Коса, неизвестного происхождения и проживания. Информация поступила с Базы «Наконечник» по линии нашего заведения. Начнем, пожалуй. Ты утверждаешь, что и есть названный Кос?

— Собственной персоной, — стал ерничать я. Все никак не могу свыкнуться с мыслью, что не сплю и не витаю ангелом в облаках.

— Чей род ты представляешь?

— Род Брызгаловых, — был мой ответ. А что я должен был выдумывать? Не собираюсь я отказываться от своих предков. Да и пофиг, если загрузил этого Дефура!

— Чей ты подданный? — гном даже не удивился моему ответу.

— Понятия не имею, — пожал я плечами. — Там, где я проживаю — гражданин Российской Федерации.

Гном Дефур судорожно схватился за папку, потом еще дальше отодвинул ее и прижал подбородок к вороту камзола. Так и глядел на меня, прежде чем задал новый вопрос.

— Старшина Лифанор в своем докладе указывает, что разведгруппа под руководством Грэма встретила тебя в лесу, в районе Бобровой плотины и Змеиного портала. Это на самом деле было так?

— Все точно. Так и было. Я попал в ваш мир через Врата, и, не зная, куда идти, просто выбрал одно направление. Так и встретился с Грэмом.

— Хорошо, Кос. Расскажи, что было дальше, вплоть до прибытия в Велиград, — гном успокоился.

Я пожал плечами и выполнил просьбу Дефура, опуская детали. Какой ему интерес, кто меня подвозил, о чем мы разговаривали, что видели? И в самом деле, моя история про сожженный хутор гнома совершенно не тронула. Лицо его оставалось бесстрастным. Сидевшие со мной безымянный эльф и Барзель только пошевелились, что выдало в них хоть какую-то реакцию.

— Значит, ты утверждаешь, что попал к нам из другого мира, никого здесь не знаешь, сейчас проживаешь в доме воеводы Онагоста? — Дефур простучал барабанную дробь по крышке стола. — Нам известно, что ты передал ученым Инженерии чертежи с изображением новых машин, которые можно использовать в войне против тойонов. Эти чертежи ты сам, добровольно, передал в руки наших ученых? Нет ли за тобой корысти?

— А какая корысть? — улыбнулся я как можно милее. — Мне даже за это патент не перепадет. Как жить буду без денег? Это не корысть, а обычное человеческое желание обеспечить себя.

Эльф при этих словах странно поглядел на меня.

— Я имел в виду корысть не личную, а направленную на причинение вреда Росении, и всем, кто проживает на ее территории, — прочистил горло Дефур.

— Это было мое желание как-то отблагодарить тех, кто помог мне выжить в лесу, — стал возражать я, — разве кто-нибудь мог поступить иначе?

— Еще как может, человек, — проворчал эльф.

За дверями, которые были неплотно закрыты, раздался какой-то грохот, что-то железное упало на пол — видимо, стражника уронили — и сразу я услышал рык Онагоста:

— Где этот коротышка? Или ему еще ноги оторвать, чтобы не своевольничал? Вмиг укорочу!

Думаю, воевода имел в виду Дефура, который сразу побагровел от такой сентенции. Он заскреб пальцами по столу и сжал кулаки. Потом слез со стула и его подбородок оказался едва ли выше стола. Гном выскочил на середину кабинета, распахнул камзол и упер руки в бока. Воевода с шумом распахнул дверь и черной глыбой навис над Дефуром.

— Вот дела! — воскликнул он, глядя сверху на макушку гнома. — Я привечаю гостя, держу за него ответ, чтобы никто не обидел, а его увозят по каким-то домыслам и слухам в Сыск!

— Никаких слухов! — возмутился гном. — Это простая формальность, проверка, уважаемый Онагост! Я должен был удостовериться, что господин Кос не является фигурой, специально внедренной для шпионажа!

— Убедился, Дефур? — язвительно посмотрел на него воевода и отыскал меня.

Я успокоительно помахал рукой, но с места вставать не стал. Неизвестно, чем закончится стычка двух великих персонажей Велиграда. Вон как стоят друг перед другом, пыхтят, сопят, попав в патовую ситуацию. Вмешательство Онагоста в дела Сыска, ясное дело, Дефур не простит, лицо свое тоже терять не захочет. А воевода может потерять доверие, если не отстоит меня.

— В этом деле нет никаких странностей, — зыркнул на него Первый Мастер, — и нечего было устраивать представление! К полуночи я бы отпустил господина Коса домой. Я лишь хотел познакомиться, посмотреть на него.

А по мне так это задержание вообще не имело смысла. Наверняка у Дефура уже были показания с Базы, думаю, что и Борх был допрошен. Решил просто посмотреть на меня? Я же не девка на выданье!

— Ладно, — гном вернулся за стол, несколько мгновений молчал, обдумывая ситуацию, — можешь забирать своего гостя. Но с условием, Онагост! Я могу в любой момент вызвать на допрос парня для уточнения некоторых моментов, и ты не должен будешь устраивать трагические вопли в моем кабинете!

— Сначала предупреди меня о своих желаниях, Дефур! — отпарировал воевода. — Я тебя хорошо знаю, чтобы верить на слово! Пошли, Кос! Мы и так достаточно задержались! Тем более, что завтра с утра нас ждет граф Андик!

Мимолетный взгляд в сторону Дефура. Первый Мастер проскрипел зубами при упоминании этого имени.

— Кажется, он был недоволен, — заметил я, выходя на улицу.

— Еще бы, — хмыкнул воевода, прыгая на своего коня, — граф уже много лет грызется с Дефуром из-за земли, которую Внутренний Сыск сумел выбить для своих нужд, построив вот это самое здание.

— Но как гном занял такой пост? — удивление все-таки дало выход. Но ведь не Дефуру такой вопрос задавать!

— А! — махнул рукой воевода. — Личные заслуги при отражении набега лесовиков на Велиград. Загрыз насмерть парочку особо ретивых идиотов! Дефур, тут я вынужден признать, умный гном, в отличие от своих собратьев, копающихся в шахтах, потому и прижился здесь, чтобы не чахнуть под землей.

Вот и гадай, шутит этот человек, или говорит правду.

Онагост примчался сюда с парой воинов, который ждали его возле крыльца на гарцующих от нетерпения жеребцах. Для меня взяли какую-то смирную лошадку, на которой я благополучно доехал до усадьбы воеводы. Там нас уже ждали обеспокоенные Зорица и Мирина. С ними стоял кто-то из челяди, держа в руках фонарь. При его свете мы спешились, завели коней в сарай, и только потом Онагост обнял своих женщин.

— Все прошло удачно? — спросила Зорица, поглядывая на меня.

Я успокаивающе улыбнулся, стараясь встретиться взглядом с Мириной. Она положила голову на плечо отца и тоже смотрела на меня. Ну и что теперь прикажете делать? Любовь не выбирает, кого принести в жертву. И в этот раз на заклание пошел я. Потому что рано или поздно мне придется выразить свои чувства Маришке, и воевода точно меня прихлопнет.