Приложение № 14

Письмо А. В. Карташева К. Н. Гулькевичу о перспективах Белого движения и о новой «политической платформе».

Гельсингфорс, 18 февраля 1920 г.

Глубокоуважаемый Константин Николаевич.

Посылаю Вам обещанный текст политической платформы, на которой мы здесь объединяем общественно-здоровые элементы ради твердости и определенности работы по вопросам государственным и в предохранение от разложения, которому легко поддаются неустойчивые обывательские круги. Эта платформа есть синтез того, на чем стоят «Национальный Центр» и «Союз Возрождения» внутри Совдепии, где они объединены в один орган (возможно, имеется в виду Тактический Центр. – В.Ц.).

Активная борьба с большевиками, с легкой руки близорукой Европы, сейчас не в моде. Тем с большим сознанием мы будем ее пропагандировать и вести. Каковы бы ни были привходящие элементы, могущие разложить большевизм (пусть будет таким и снятие блокады), но спор между комиссародержавием и национальной Россией может быть в конце концов разрешен не эволюционно, а только революционно, т. е. только оружием.

До сих пор революция (т. н. «контрреволюция») шла извне. Но очевидно она была недостаточно революционна по духу и по методам и потому, между прочим, и не имела еще победы. Теперь начинает казаться, что вооруженная борьба, т. е. революционный акт свержения комиссаров, может быть, в первую очередь пойдет изнутри, после некоторого периода созревания. Орудием переворота может стать «победоносная» красная армия, бессознательно могущая совершить пред тем национальное дело объединения России.

Такая сложность обстановки перед многими затемняет смысл существования белых фронтов. Между тем факт их существования доказывает, что нация не умерла, что совесть ее жива. Если бы последняя умерла и добровольно продала себя насильникам – это было бы симптомом конца духовной жизни нации, забывшей свою святыню. Белые могут быть убиты, но не должны сами над собой ставить крест. В этом их исторический священный долг. Но и утилитарно остатки их сил, приведенные сейчас только в оборонительное положение, могут сыграть в своем роде решающую роль. Момент красноармейского переворота не есть еще начало порядка и власти, а как раз наоборот, начало нового хаоса, анархии и, может быть, новой гражданской войны. Вот тут-то организованная и неразложенная, «извне» идущая белая сила, идущая под мирным знаком слияния с наконец-то вступившей на национальный путь Россией, и может сыграть роль единственного фактора, создающего порядок и кристаллизующего около себя национальное притяжение. Мы должны всячески беречь белые фронты, как маяки национальной совести и как дрожжи национального восстановления России из красного месива Совдепии. Миллер с севера и Деникин с юга могут в нужную минуту явиться в Москву молниеносно, как свои родные спасители.

Горе в этот момент национализирования самой красной армии очутиться каким-либо русским силам на чужих фронтах с чужими войсками. Белые не смогут оказаться морально ниже красных с точки зрения единственного критерия и фактора – восстановления России, т. е. с точки зрения национальной. Уже и в порядке опыта все попытки союза с «чужими» силами изъяты и оказались предательскими. Строить на этом гнилом основании более непозволительно. Предадут все, как предали Англия и Эстония.

Нет друзей у великой России, кроме нас самих. Непозволительны фронты литовские, польские, германские. Надо всем остаткам белых сил собираться только на русской территории, которая если и предаст, то в порядке внутреннего фронта, а не в порядке вражды к русскому, как к таковому.

Наш активизм, в смысле пропаганды революционного отношения к большевизму в европейской среде и в среде малодушных русских, возрастает сейчас во сто крат сравнительно с прошлым

Вот общая позиция нашей работы…

ГА РФ. Ф. 6094. Оп.1. Д. 72. Лл. 7–8 об.

Приложение № 15

Выступление генерала Врангеля перед представителями крымской печати.

Севастополь, 10 апреля 1920 г.

…После тяжелых шестидневных боев мы овладели плацдармами Крыма и прочно их за собой обеспечили.

Армия, после пережитых испытаний, спешно приводится в порядок, переформировывается. В самом ближайшем будущем я проведу целый ряд мер организационного характера, которые должны устранить часть недочетов, значительно затруднявших управление армией. Проведены уже отчасти в жизнь целый ряд мер для повышения нравственного уровня в войсках. В частях введены суды чести для офицеров, коим предоставлены широкие права до разжалования штаб-офицеров включительно.

Наравне с заботами об армии будет проведен целый ряд мер к разрешению наиболее назревших вопросов государственной жизни.

Трехлетняя анархия, неоднократная смена власти, из которых каждая провозглашала программы, имеющие целью увлечь за собой симпатии населения заманчивыми обещаниями, исполнить каковые физически не могла никакая власть, – настолько усложнили целый ряд отраслей промышленно-экономической жизни, что разрешить это сразу нет никакой возможности.

Примером может служить хотя бы земельный вопрос.

Я стремлюсь к тому, чтобы разрешить наиболее назревшие вопросы, не превышая пределов фактической возможности.

Создание для населения Юга России, занятого моими войсками, такого правопорядка, при котором население могло бы быть удовлетворено в своих чаяниях возможно шире, – вот основные задачи власти.

Мною намечен целый ряд мер, чтобы наибольшее количество земли могло бы быть использовано на правах частной собственности теми, кто в эту землю вложил свой труд. Мелкому крестьянину-собственнику принадлежит сельскохозяйственная будущность России, крупное землевладение отжило свой век.

Улучшение материального благосостояния рабочих и удовлетворение их профессиональных нужд является одной из моих главнейших забот.

Теперь о причинах наших бывших неудач.

Причины эти чрезвычайно разнообразны. Резюмируя их, можно сказать, что стратегия была принесена в жертву политике, а политика никуда не годилась.

Вместо того чтобы объединить все силы, поставившие себе целью борьбу с большевизмом и коммуной и проводить одну политику, «русскую» вне всяких партий, проводилась политика «добровольческая», какая-то частная политика, руководители которой видели во всем том, что не носило на себе печать «добровольцев», врагов России.

Дрались и с большевиками, дрались и с украинцами, и с Грузией и Азербайджаном, и лишь немногого не хватало, чтобы начать драться с казаками, которые составляли половину нашей армии и кровью своей на полях сражений спаяли связь с регулярными частями. В итоге, провозгласив единую, великую и неделимую Россию, пришли к тому, что разъединили все антибольшевистские русские силы и разделили всю Россию на целый ряд враждующих между собой образований.

Я вижу к воссозданию России совершенно иной путь. Несколько дней тому назад мною заключено соглашение с представителями всех казачьих войск, коим между мною и казаками установлены определенные взаимоотношения. Казачьи области остаются в своем внутреннем самоуправлении самостоятельными, их же вооруженные силы полностью подчиняются мне.

В областях не казачьих я объединил всю полноту гражданской и военной власти без всяких ограничений, причем при разрешении вопросов внутренней жизни, я намерен широко обращаться к помощи общественных сил.

Мы в осажденной крепости, и лишь единая твердая власть может спасти положение. Надо побить врага прежде всего, сейчас не место партийной борьбе.

Когда опасный для всех призрак большевизма исчезнет, тогда народная мудрость найдет ту политическую равнодействующую, которая удовлетворит все круги населения. Пока же борьба не кончена, все партии должны объединиться в одну, делая внепартийную деловую работу. Значительно упрощенный аппарат управления мною строится не из людей какой-либо партии, а из людей дела. Для меня нет ни монархистов, ни республиканцев, а есть лишь люди знания и труда.

На такой же точке зрения я стою в отношении к вопросу о так называемой «ориентации». С кем хочешь, но за Россию, – вот мой лозунг.

В частности, касаясь германской ориентации, о которой так много пишут и говорят за последнее время, я не могу придавать ей серьезного значения. Германия, истощенная войной и занятая внутренними делами, едва ли может оказать реальную помощь другим странам.

Не триумфальным шествием из Крыма к Москве можно освободить Россию, а созданием хотя бы на клочке русской земли такого порядка и таких условий жизни, которые потянули бы к себе все помыслы и силы стонущего под красным игом народа.

Врангель П. Н. Записки. Кн.2. // Белое дело. Летопись Белой борьбы. Берлин, 1928, с. 43–44.