5. ЧТО ТАКОЕ ГЕНИАЛЬНОСТЬ?
Чарльз Дарвин места себе не находил. Пожилой, заслуженный натуралист еще раз перечитал письмо от Альфреда Уоллеса, молодого ученого со скромным происхождением и образованием — неоконченной грамматической школой в Хартфорде, крупном сельскохозяйственном городе Восточной Англии.
Сам Дарвин начал научную карьеру в возрасте двадцати двух лет как «джентльмен-натуралист». Его отец был врачом, а дед написал «Зоономию» (Zoonomia) — одну из первых книг, где излагались эволюционные идеи. Семья была зажиточной и образованной. Впоследствии Дарвин окончил университет, и ему пошло на пользу общение с прогрессивными интеллектуалами, большинство из которых подвергали сомнению строгие научные догмы XIX века.
Но, как мы увидим, в этот раз Уоллес взял верх.
После окончания колледжа один из профессоров рекомендовал юного Чарльза в качестве натуралиста на «Бигль» — экспедиционное судно королевского флота, отправляющееся в Южную Америку. Жаждущий приключений Дарвин охотно согласился и получил место на судне.
Кругосветное путешествие на «Бигле» продлилось пять лет. Дарвин много времени отдавал ведению подробного дневника. Большую часть времени он проводил на суше, изучая дикие красоты Южной Америки.
Во время путешествия Дарвин оказался на Галапагосских островах. Наблюдая за пересмешниками, он отметил, что на всем архипелаге они различаются. Легенда гласит, что когда он размышлял о птицах, на него снизошло озарение, и он в один момент придумал теорию естественного отбора! Во всяком случае, так говорили нам, когда я учился в восьмом классе, и еще многим поколениям школьников.
На самом деле Дарвин только отметил разницу между пересмешниками. И удивился, но не более того. Не было никакого озарения о причинах различий. Никакого судьбоносного откровения. Теорию естественного отбора он начнет развивать только несколько лет спустя.
Вернувшись домой. Дарвин переработал дневник в книгу «Путешествие вокруг света на корабле “Бигль”». Она была опубликована в 1839 году, после чего молодой человек стал известным ученым — Нилом Деграссом Тайсоном XIX века. Вокруг собранной в путешествии коллекции видов Дарвина начался настоящий ажиотаж. Он рассказывал благодарной аудитории о своих приключениях, и его слава продолжала расти.
Теория естественного отбора окончательно сформировалась только в 1842 году. Дарвин несколько лет анализировал собранные экземпляры и наконец пришел к принципиально новому выводу. Была только одна проблема. На тот момент Дарвин был весьма уважаемым членом научного сообщества. И состоял в престижном закрытом клубе «Атенеум» и элитном Королевском обществе. При всей склонности к бунтарству, ему льстили слава и достаток, сопутствующие его статусу в ученом мире.
И он знал, что после публикации теории его заклеймят еретиком или того хуже — изгонят из науки. Ведь эволюционная теория, по сути, опровергала догмат о сотворении мира Богом.
Дарвин не спешил распространяться о своем открытии, хотя нескольким друзьям все же о нем поведал. В 1850-х они уговорили его опубликовать теорию. И Дарвин начал писать книгу. С подорванным здоровьем и в добровольном заточении в глуши, он вкладывал в нее все время и силы.
Восемнадцатого июня 1858 года Дарвин получил письмо на девяти страницах от Альфреда Уоллеса.
Первой профессией Уоллеса была геодезия, поэтому он научился подмечать и фиксировать детали. Потеряв работу в 1848 году, он решил отправиться в Бразилию в качестве натуралиста без содержания.
По возвращении домой Уоллес опубликовал свои открытия и завоевал ряд почитателей в научных кругах. Скромная известность позволила ему собрать средства на долгую и масштабную экспедицию: восемь лет он провел на Филиппинских островах и в Индонезии.
В путешествии он пришел к выводу, что рост популяции определенного вида в итоге приводит к перенаселению и выживанию сильнейших, что и является естественным отбором. Теория увлекла его, но ему нужны были отзывы и от других ученых.
Уоллес и Дарвин были знакомы. Они переписывались много лет, и Уоллес даже выслал Дарвину несколько экземпляров из своей коллекции. Свои идеи о происхождении видов он решил изложить Дарвину в письме. Поскольку тот был более знаменит, Уоллес рассчитывал на отзыв, который поднимет его в глазах научного сообщества.
На момент получения письма пожилой ученый написал уже 250 тысяч слов книги о естественном отборе. Но она была еще не закончена: Дарвин хотел собрать достаточно доказательств, чтобы никто не посмел опровергнуть его доводы.
Прочитав письмо, он сразу понял, что в своем величайшем открытии столкнулся с конкурентом. Обеспокоенный своей репутацией и при этом желая поступить как истинный джентльмен Викторианской эпохи, он решил посоветоваться с друзьями из числа маститых коллег и отправил им свой труд и письмо Уоллеса.
Они пришли к «компромиссу»: представить доклад о естественном отборе, включающий идеи и Дарвина, и Уоллеса, в престижном Линнеевском обществе. Вот только Уоллес на этот «компромисс» своего согласия не давал. Он находился где-то в Тихом океане, и связаться с ним было невозможно.
В науке случай Дарвина и Уоллеса называют «множественным открытием» — когда два или более ученых одновременно и независимо друг от друга приходят к идентичным выводам. История изобилует примерами множественных открытий. Джозеф Суон и Томас Эдисон оба получили американский патент на лампу накаливания в 1878 году. А Илайша Грей и Александр Белл в один день запатентовали телефон — 7 марта 1876 года.
В случае естественного отбора история несколько осложняется. Мало того, что Уоллес и Дарвин одновременно до него додумались, похожую мысль на несколько тысяч лет раньше высказывали и античные философы. Лукреций, поэт и философ I века до н. э., погибший, согласно преданию, из-за побочных эффектов якобы «любовного эликсира», в нескольких стихотворениях упоминает о выживании сильнейших — ключевой идее естественного отбора:
Много животных тогда поколений должно было сгинуть,
Коль размноженьем приплод не могли они выковать новый.
Те же, что, видишь, теперь живительным воздухом дышат,
С юности ранней всегда берегут и блюдут свое племя,
Или отвагой храня, или хитростью, или проворством.
Также и много других, которых к себе приручили
Мы ради пользы своей, сохранились под нашей защитой.
Племя свирепое львов и хищников лютых породы
Смелость спасла, а лисиц — коварство, и прыткость — оленей…,
Иными словами, еще почти за две тысячи лет до Дарвина и Уоллеса теория естественного отбора в зачаточном состоянии существовала во времена Римской республики, что Дарвин даже указал в предисловии к своей книге: «Неверно было бы утверждать, что эта идея впервые появилась только в наши дни. Я могу привести ряд ссылок на труды глубокой древности, в которых теория признана как факт… Некоторые римские классики сформулировали ее достаточно однозначно».
В истории немало примеров множественных открытий. И тем не менее только один из авторов теории естественного отбора признан гением.
Что создает гения
Чарльз Дарвин был с почестями захоронен в Вестминстерском аббатстве. Альфред Уоллес покоится там же, но удостоен лишь скромной таблички. Хотя они оба создали теорию естественного отбора, Уоллеса мало кто помнит. Музей естественной истории в Лондоне недавно с трудом собрал средства на памятник Уоллесу, а имя Дарвина отскакивает от зубов любого школьника. Что сделал Дарвин, чтобы заслужить звание гения?
Ответ отчасти в том, чего не сделал Уоллес. Пока Дарвин поспешно заканчивал книгу, Уоллес исследовал острова. Труд Дарвина был опубликован в 1859 году, за три года до возвращения Уоллеса из экспедиции. Книга привлекла внимание масс и укрепила репутацию Дарвина.
Вернувшись, Уоллес почти все время и силы посвятил прогрессивной политике. Он активно поддерживал движение феминисток и выступал против евгеники. К несчастью, это подорвало его авторитет в научных кругах.
Вдобавок Уоллес признал первенство Дарвина не самым удачным способом: собственную книгу о естественном отборе он назвал так: «Дарвинизм: изложение теории естественного отбора и ряда способов ее применения» (Darwinism: An Exposition of the Theory of Natural Selection with Some of Its Applications). Один из биографов Дарвина позже пояснил в интервью: «Ему льстило, что его признали соавтором, пусть даже и младшим, такого великого открытия. Казалось, это даже больше, чем то, на что он рассчитывал, и его такое положение вполне устраивало».
История Дарвина и Уоллеса иллюстрирует ключевой момент нашего понимания креативности. Гениальность, как бы неожиданно это ни звучало, не объективное понятие. Чтобы стать признанным творческим гением, ваш труд должен получить массовое признание. Имя автора захватывающего, но не опубликованного романа не сохранится в истории. И скромного ученого без публикаций быстро позабудут.
На самом деле, говоря о креативности, люди подразумевают некий результат, широко известный и популярный (как у Стива Джобса и Пабло Пикассо). Конечно, это совсем не то же самое, что создать новаторскую идею.
Перефразируя: вы заслужите звание творческого человека, если другим людям понравятся ваши работы, а если таких людей будет много, вас назовут творческим гением.
Однако творческий гений — скорее социальное явление, чем сам по себе факт наличия у человека изобретательности, дальновидности и авторитета.
На холме
В детстве я жил на холме Яникул в Риме, с которого открывается вид на знаменитый купол собора Святого Петра. В то время мой отец фанатично увлекался историей искусств и не уставал рассказывать мне об окружающих нас пышных свидетельствах креативности эпохи Ренессанса. Я верил ему, но, надо признать, эти шедевры не особенно меня трогали. Одни вселяли ощущение умиротворения, другие поражали своей мощью или неизъяснимой торжественностью. Но в чем их креативность? Великие достижения западного искусства виделись мне столь же устаревшими и изжившими себя. Мне казалось странным считать их сколько-нибудь новаторскими.
Эти слова описывают то, о чем почти каждый думал когда-то — а вероятно, думает и до сих пор. Возможно, когда в детстве родители без конца водили вас по музеям или во время школьной экскурсии, вы стояли перед картиной и удивлялись, как она вообще попала сюда. Непонятно, что в ней такого. Или смотрели на работу абстракциониста с мыслью: «Я тоже так могу».
Автор первого абзаца — профессор Михай Чиксентмихайи. В своей книге, ставшей невероятно популярной, он описал состояние творческого потока. Еще он известен лекциями на конференциях американского фонда TED на эту тему, у которых на сегодняшний день более миллиона просмотров. Для изучающих историю креативности он дает самое исчерпывающее объяснение, каким образом что-либо удостаивается этого звания.
Чиксентмихайи похож на видавшего виды Санта-Клауса, но излучает не веселье, а дзенское спокойствие. Он вполне мог быть его кузеном из профессорской среды. В интервью он рассказал мне о ключевых составляющих социального феномена креативности.
Креативность трудно распознать, пишет он, и приводит пример: «Необычная африканская маска кажется продуктом творческого гения, пока не поймешь, что такие же маски вырезают уже много веков».
Почему что-либо считают креативным? По мнению Чиксентмихайи, для этого должны совпасть три фактора.
Фактор первый: предметная составляющая
Чиксентмихайи называет это «доменом», а я — предметной составляющей. Буквально для всех выразительных средств уже существуют правила, методы и масса творческих продуктов, признанных стандартом. Например, если говорить о католицизме, по мнению Чиксентмихайи, в его предметную составляющую входит: «Новый Завет, Ветхий Завет и колоссальный вклад святых отцов». А еще «заповеди, которым католики как христиане должны следовать для спасения своей души».
Вспомним сочинение классической музыки. Здесь предметная составляющая включает в себя собственно ноты, существующие успешные симфонии и стандарты композиции. Любой «креативный» классический композитор должен быть в курсе всего этого. Чтобы создать что-то новое, надо знать, что уже создано до вас.
Очевидно, что это является препятствием для жаждущих творческого признания. Во-первых, придется выучить все стандарты и правила своего ремесла (как это сделать, я объясню в следующих главах). Во-вторых, результат должен соответствовать формальной предметной составляющей. Если вы, скажем, художник, то вам нужно попасть в галереи, музеи и учебники. Иначе вас вряд ли сочтут креативным, скорее, только экспериментатором.
Еще важно правильно выбрать момент. Судьба двух картин, созданных в разные эпохи, сложится очень по-разному. Если бы Энди Уорхол создавал свои поп-арт-работы во времена итальянского Ренессанса, его наверняка заклеймили бы еретиком. А если бы Леонардо да Винчи представил классическую картину в эпоху поп-арта, его сочли бы старомодным, хотя и умелым художником — интересным, но вряд ли «креативным» или революционным.
Это уже сотни лет как не ново. Важно соответствовать времени, чтобы вас и ваше творчество назвали «креативным». В следующих главах я объясню, как извлекать преимущества из трендов.
Хорошо зная предметную составляющую, любой сможет понять, из чего исходить в выбранных выразительных средствах. Но как сделать свое творчество частью предметной составляющей?
Фактор второй: стражи
Людей, определяющих содержание предметной составляющей сферы креативности, Чиксентмихайи называет экспертным полем. Я предпочитаю термин «стражи». Они решают, что креативно и представляет ценность, а что — нет. В искусстве это галеристы, критики и кураторы. В поп-музыке это менеджеры, продюсеры и владельцы звукозаписывающих лейблов. В ресторанах это критики, другие шеф-повара, а сегодня, благодаря приложениям вроде Yelp, еще и клиенты.
Пока стражи не удостоят живописца своим вниманием, он, к сожалению, останется только честолюбивым новичком, но не творческим гением. Хорошо это или плохо, однако что именно ценно и креативно, определяют стражи.
Перед творческими людьми они могут поставить труднопреодолимые преграды. Чиксентмихайи рассказал мне, что иногда стражи в определенной сфере вообще не хотят допускать новичков к «креативному крещению». Возьмем, к примеру, стартапы — если венчурный капиталист решил, что у Uber и Lyft уже предостаточно клонов, то откажется финансировать еще один такси-агрегатор. И даже если у него есть хороший потенциал для конкуренции с Uber, он может попросту не найти инвесторов.
Если не привлечете внимание стражей, то, несмотря на всю вашу оригинальность и технические навыки, креативным вас не назовут. Как отметил Чиксентмихайи, в стародавние времена художник подчинялся прихотям королевских особ и священнослужителей. Сейчас группа, в которую входят стражи, может быть гораздо больше, поскольку благодаря интернету они стали демократичнее и снисходительнее. За примером обратимся к любовным романам.
Кристен Эшли — королева самиздата. На сегодня она выпустила пятьдесят семь книг с общим тиражом в 2,5 миллиона экземпляров. Она одна из самых плодовитых писательниц в этом жанре и живое подтверждение тому, как его изменили электронные книги.
В любовном романе по традиции всегда были свои стражи — издатели, — и из-за них некоторые книги не могли увидеть свет. Именно поэтому новые авторы и сюжеты долго прокладывали путь до публики. Но в 2007 году Amazon запустила Kindle Direct Publishing. Теперь авторы могли самостоятельно публиковать свои произведения и к тому же получали 70% от продажи каждого экземпляра.
Жанр изменился практически за одну ночь. Теперь любой писатель может продаваться через интернет. В 2013 году 60% любовных романов продались в электронном виде. Рынок стал цифровым.
Авторы вроде Кристен Эшли, которых традиционные стражи-издатели обходили вниманием, наконец нашли свой путь к читателю. И тут же как грибы после дождя стали появляться поджанры — скажем, любовные романы про геев, лесбиянок и трансгендеров. Как сказала мне Кристен Эшли: «На волне популярности независимых изданий люди начали писать правдивые истории из своей жизни. Такие книги способствуют эмансипации».
Хотя с интернетом форма стражей изменилась, креативность по-прежнему обусловлена одним существенным фактором — финансовым благополучием аудитории.
Потребители не будут ходить по галереям и покупать книги и музыку, если у них недостаточно свободного времени и денег. Университетам и ученым нужны гранты на научную работу. Музыканты нуждаются в слушателях, готовых платить за альбомы и концерты. Материальное благосостояние страны и экономическая уверенность ее граждан — негласные условия креативности.
Итак, креативность процветает вместе с экономикой. Итальянский Ренессанс был золотым веком не только экономики, но и искусства, когда к власти пришли такие зажиточные семейства, как Медичи. Теперь не только монархи и Церковь могли себе позволить произведения искусства по индивидуальному заказу. У лавочников и купцов тоже появились свободные деньги.
Фактор третий: индивидуальность
Третья составляющая креативности — это индивидуальность. И пусть по большей части ей посвящена литература о креативности, никто не существует в вакууме. Независимо от сферы деятельности творческому человеку прежде всего необходима благоприятная экономическая обстановка. Далее — его проекты должны соответствовать духу времени. Полагаю, само собой разумеется, что творцу надо в совершенстве владеть техникой исполнения. И наконец, обращаться к стражам своей профессии и убеждать их в своей творческой состоятельности, чтобы получить звание креативного человека.
По мнению Чиксентмихайи, одних талантов недостаточно, необходимы практические навыки общения с прессой, клиентами и стражами. Любой успешный художник отчасти еще и хороший продавец своего бренда. Надо уметь привлекать и удерживать внимание. Это противоречит распространенному взгляду на художника как на асоциального отшельника.
В нашумевшем исследовании Чиксентмихайи тестировал и опрашивал студентов художественных заведений, после чего в течение нескольких лет следил за их карьерой.
По его наблюдениям, во время обучения самыми многообещающими считались студенты, подходящие под распространенный стереотип дерзкого и сумасбродного гения. Но выйдя в реальный мир искусства, они не могли продать ни себя, ни свои творения и оказывались в трудном положении.
Чиксентмихайи писал: «Молодые художники, которые смогли оставить свой след в искусстве, помимо оригинальности обладали способностью донести свою концепцию до публики, умели продвигать себя, что в стенах школы считалось несовместимым с духом истинного искусства».
Индивидуальные возможности также играют важную, но неявную роль в успехе. Частное обучение увеличивает шансы поступить в более престижный университет с доступом к будущим стражам. Если у родителей достаточно средств, чтобы оплачивать уроки игры на скрипке, это повышает вероятность того, что ребенок станет скрипачом мирового уровня. Чем раньше начать изучение чего-либо, тем больше времени будет на развитие навыков, и это дает преимущество перед конкурентами.
Помимо этого, индивидуальности надо вписаться в систему. Если вы в ней посторонний, установить связь со стражами будет трудно. Чиксентмихайи заметил, что во время обучения креативный потенциал мужчин и женщин одинаков. Но спустя двадцать лет, продолжая исследование, установил, что ни одна женщина не добилась известности, тогда как большинство мужчин заработали авторитет и славу. Как писал Чиксентмихайи: «До недавнего времени большинство научных открытий совершали мужчины, обладавшие для этого средствами и временем, — духовные лица вроде Коперника, сборщики налогов вроде Лавуазье и врачи вроде Гальвани, — которые могли себе позволить построить собственную лабораторию и поразмышлять на досуге».
Если приглядеться к биографиям творческих гениев, окажется, что у них были возможности освоить нужные навыки, время на их оттачивание и умение убедить других людей в ценности своей работы.
Это упрощает путь к стражам, что примут труды начинающих гениев и внесут их в сложившуюся предметную составляющую или в канон, который основная масса населения считает образчиком креативности.
Все три фактора — предметная составляющая, стражи и индивидуальность — должны совпасть, чтобы человека или произведение сочли креативным. Чиксентмихайи резюмирует: «Оригинальность, свежесть восприятия и дивергентное мышление сами по себе, безусловно, хороши как положительные личностные качества. Но без общественного признания они не считаются креативностью и тем более гениальностью».
Все это так или иначе подтверждает, что креативность и гениальность являются социальными феноменами. Как вы поняли на примере Джона Хардести, выбрав правильный способ обучения, можно приобрести технические навыки, необходимые для создания работ высокого качества. При этом само по себе обучение не сделает творчество «креативным» и не причислит художника к числу великих.
Понадобится еще общественное признание, а для этого надо все делать вовремя. Появление плодов вашего труда должно совпасть одновременно с наличием у публики ресурсов и заинтересованностью стражей. Иными словами, надо не только уметь продавать и адаптироваться к благоприятной для сферы вашей деятельности среде, надо еще и выносить подходящую идею к нужному моменту.
Если бы Пол Маккартни сочинил Yesterday в 1885 году, крайне сомнительно, что кто-либо вообще удостоил бы ее вниманием. Слишком бы она отличалась от мейнстрима того времени. А если бы Джоан Роулинг написала книги о Гарри Поттере в 1650 году, то для них не нашлось бы ни одного читателя, а ее саму сожгли бы на костре!
Раз так важно выбрать подходящий момент, как это сделать? Можно ли научиться этому в целенаправленной практике?
Удивительно, но да.
