78

Постепенно глаза Зака свыклись с сумраком под брезентом.

Грохот мощных моторов, от которых лодка ритмично и звонко прыгала с волны на волну, оглушал и одновременно настораживал.

Снова во рту этот гнилой привкус. Голова болела, тяжко пульсировала нога, а еще очень хотелось есть. Дэнни с Габриэлой лежали на полу рядом с ним и вяло шевелились в такт сотрясаниям лодки.

Суденышко двигалось быстро.

О-па! Что-то упиралось ему в пах… что именно? Зак потянулся к этому месту и сразу вспомнил про перочинный ножик. Он был все еще при нем. Зак стиснул его в пальцах. Ладно, не сиди чучелом, осмотрись, узнай, что да как. Ого, что это? Он посмотрел вниз, туда, где что-то больно сжимало лодыжку.

Ничего себе: щиколотку ему обвивала тяжелая веревка из желтого капрона, кольцо которой было обмотано серебристым скотчем. Зак посмотрел, куда эта веревка идет. Оказалось, что своим концом она крепко привязана к четырем цементным глыбам. То же самое и у Дэнни с Габриэлой: мотки веревок со скотчем вокруг лодыжек, привязанные к глыбам. Еще одна веревка уходила куда-то из-под брезента. Затаив дыхание, Зак чуть приподнял брезентуху и поглядел, куда она стелется. Веревка тянулась по палубе к носу лодки, где обматывала лодыжку тому гаду. Получается, они все вчетвером были меж собою связаны. Но для чего? Зак попытался вникнуть.

И тут его пробило понимание, пожалуй, сильнее, чем когда-либо в жизни: этот гад задумал их всех убить!

Заку до слез захотелось к отцу. «Где же он? А ну не ори! А полиция? Неужто никому нет дела? Не двигайся! Нас что, не ищут? Думай! Пожалуйста, соображай! Куда мы все едем? Ну, думай скорей!» Он поднял руку, чтобы вытереть слезы, и нащупал… нож! Да! В руке у него был нож. Ладно. Что-то можно будет сделать.

Он придвинулся ближе к веревке и открыл лезвие. Рядом с толстенной веревкой ножик словно ужался в размерах, как какой-нибудь кухонный нож по сравнению с дубом. Зак шмыгнул носом и принялся пилить. Крошечное лезвие было острым и хорошо врезалось в капрон, но на такую пилежку уйдет вечность. Это ж сколько понадобится времени, чтобы освободить Дэнни и Габриэлу. Он сосредоточился. Можно попробовать заколоть гада. Хотя нет: ножик слишком маленький. Зака охватила паника. «Думай, ну! Соображай!»

Перерезать веревку и выпрыгнуть? Плавать он умел. Но как долго? А акулы?

И как быть с Дэнни и Габриэлой? Он не знал. Знал лишь, что надо что-то делать, и быстро. Если постараться, можно раскромсать кусок веревки. Который именно? Он придвинулся ближе, рассматривая мотки. Одним концом они крепились к цементным блокам, другим к лодыжкам. Ну-ка посмотрим, какие из них где. Зак дважды проверил веревочные тенета. Ладно. Вот так.

Он жестом велел Дэнни и Габриэле сидеть тихо и не шевелиться, а сам взял нож и принялся вспарывать желтый капрон.

79

C трехсотметровой высоты, в окулярах бинокля это напоминало метеор, летящий на юго-запад по небесной синеве, только вместо неба была искристая водная гладь с пенно-белым следом, тающим сзади.

Еще один взгляд в бинокль, для проверки. Да, все совпадает: и сдвоенный подвесной мотор, и модификация «Норткрафт». Сомнений быть не может.

– Докладывает борт С-351, замечена лодка! Как слышите?

– С-351, вас понял. Сообщите координаты, перехожу на прием.

– Идет на полной скорости… всем повышенная готовность…

Самолет «Геркулес С-130» засек лодку Келлера в заливе, примерно в одиннадцати километрах от Пойнт-Рейеса. Лодка со скоростью сорок три узла мчалась на юго-запад, к островам. Спустя шесть минут за ней на высоте пятисот метров пристроился спасательный вертолет, держа дистанцию в полкилометра. В это же время с юга на перехват вышел «Пойнт-Брауэр» с двумя снайперскими группами ФБР на борту; сейчас его от лодки отделяло около двух километров.

– Есть визуальный контакт, – объявил Лэнгфорд Шоу одновременно с тем, как «Хьюи» на максимальной скорости вырвался вперед, зависая в двухстах метрах сзади лодки Келлера, по ее левому борту. Высота девяносто метров. Уже появилась возможность разглядеть в бинокль и подозреваемого, и его лодку, сличив их с распечаткой камеры из магазина хобби и снимком из каталога продаж.

– Подойти еще на сотню метров, – скомандовал Шоу пилоту, а наблюдатель продолжил сличение фотографий.

– Это Келлер, – заключил Шоу. – И та самая лодка. Отойти на сто.

– Заложников нет, – доложил наблюдатель. – Хотя нет, я вижу…

– Сэр! – выпалил один из снайперов, который сейчас смотрел в оптический прицел. – Край брезента, направленный на нас. Он сейчас шевельнулся!

Действительно, из-под него проглядывала часть детской кроссовки.

Приблизился второй вертолет ФБР, заняв зеркальную позицию по правому борту Келлеровой лодки. Слушая переговоры по рации, Рид попросил бинокль, и ему его дали – мощный, морской. Сосредоточившись на брезенте, он углядел… кроссовку Зака!

Более того, она как будто пошевелилась. Или это обман зрения?

– Это нога моего сына. Это Зак!

Команда снайперов в вертолете Рида сосредоточилась на Келлере, удерживая его голову в перекрестье прицелов.

Почему к ноге Келлера привязана веревка?

«Это что, военный корабль? Да вроде нет».

Келлер распознал маркировку береговой охраны США. В нескольких сотнях метров впереди словно из ниоткуда очертился катер. Вот он поворачивается корпусом… чтобы преградить ему путь!

– Эдвард Келлер! – прокатился над волнами трубный глас. Мегафон?

Келлер чуть сбавил ход.

– Мистер Келлер, это ФБР! Прекратите движение! Повторяю, это…

– Сэр, под брезентом что-то шевелится, – доложил снайпер.

– Фред, скинь ему линию, – скомандовал Шоу переговорщику.

Вертолет завис непосредственно над лодкой, подстраиваясь под ее скорость.

– Мистер Келлер, мы опускаем вам телефон!

С вертолета на лодку начала стравливаться веревка с мягкой сумкой на конце; вскоре она благополучно опустилась на настил. Веревка ослабла и обвисла прямо на Келлере. Тот стряхнул ее с себя, а сумку швырнул в океан.

Шум был пугающим, от него закладывало уши, но Зак понимал, что это на помощь пришла полиция, и пилил веревку еще усерднее. Габриэла и Дэнни застыли в страхе, зажав руками уши.

Ну же, ну! Пальцы и запястье саднило, но он продолжал пилить.

Келлер выскользнул из-под снайперских прицелов.

Взревев на полных оборотах, лодка заложила вираж на юг, выдав роскошный фонтан белой пены. Порыв встречного ветра сорвал брезент, открывая взору все: детей, веревки, шлакоблоки.

У Шоу перехватило дыхание.

– Срочно на прицел! Приступаем к ликвидации! Фред, предупреди его!

– Келлер, немедленно сдавайтесь! Иначе открываем огонь!

Шоу дал команду снайперам в обоих вертолетах и на катере взять Келлера на прицел. Он обернулся к своей штурмовой группе из троих человек. В воде им предстоит оказаться первыми и моментально приступить к операции спасения.

– Пошли! Шевелись, парни, он нам нужен сейчас!

Краем глаза он подмечал их – четыре, и еще два на подлете. Телевизионщики. Навозные мухи! Готовятся показывать в новостях детские тела. По внутренней связи он связался с Фредом Уилером:

– Фред, выйди на их частоту! Скажи, чтобы сдали назад. В радиусе пяти километров воздух заблокирован!

Поздно. Драма уже разворачивалась в прямом эфире по всем американским телеканалам. Родители детей наблюдали все по мониторам, установленным возле логова Келлера в Сан-Франциско. Нацеленные на них камеры обеспечивали живую реакцию.

– Лайл, дай ему по юту, для предупреждения, – приказал Шоу.

– Есть, – отозвался Лайл Бонд, снайпер на втором вертолете, где сидел Рид.

– Давай! – дал отмашку Шоу.

В снайперском рейтинге ФБР Лайл Бонд значился одним из лучших. Лодка Келлера подергивалась, летя с волны на волну, что мешало прицеливанию, но Бонд мастерски удерживал ее в перекрестье прицела – два партнера фатального балета в ожидании рокового момента – и мягко нажал на спусковой крючок.

Пуля шарахнула по настилу лодки как кувалда, прошив днище и оставив в рядом со ступней Келлера дыру размером с бейсбольный мяч. В лодку струей брызнула вода.

– Келлер, сейчас же остановиться!

Келлер рванул дроссель, глуша моторы, и лодка стала с шипеньем замедлять ход. В свищ корпуса вольно хлестала вода.

«Вуп-вуп-вуп-вуп-вуп», – месили воздух лопасти.

Проворными движениями Келлер повыбрасывал за борт Зака, за ним Габриэлу, за нею Дэнни.

Длинные желтые веревки, привязанные к их лодыжкам, грациозно скользили по поверхности.

Дети забились в волнах – рты разинуты в воплях, глаза расширены ужасом.

Рид наблюдал за ними с вертолета.

Остальные родители цепенели у телеэкранов.

Вот так. Все в считаные секунды.

– Боже мой! Я не могу этому поверить! – разлетелся по всей стране голос одного из телеведущих.

Спустя секунду к лодке слева и справа подлетели два вертолета ФБР, и Келлер был взят на прицел – как раз в тот момент, когда он натужно скидывал с борта цементные блоки.

– Огонь на поражение! – выкрикнул Шоу. – Уничтожить на месте!

Пули градом лупили и по Келлеру, и по лодке. Одна пробила ему бедро, другая хрястнула в плечо, третья оцарапала череп, и он, слетев в воду, скрылся под поверхностью.

Зак, барахтаясь, шало озирался, но не мог поймать взглядом ни Дэнни, ни Габриэлу. Шум, хлопки, всклокоченная пена не давали разглядеть ничего. Вертолеты летали так низко, что можно было до них почти дотронуться…

– Помогите!

В этот миг глыбы жестко дернули его за лодыжку, увлекая вниз, под воду, вместе с Дэнни и Габриэлой… Вода неистово пузырилась, гулко проносясь мимо, наполняя уши, рот… пока сила натяжения не прошла точку, где он перерезал веревку, и та лопнула, высвобождая их троих с шестиметровой глубины.

Келлер оставался прихвачен к блокам и стремительно летел ногами вниз, выстилая свое низвержение кровавыми пузырями. Оглушенный своими ранами, он кренил голову, а его легкие наполнялись водой. Он терял время и сам терялся в нем, глядя вверх, на свет. Там на расплывчатом фоне солнца вырисовывались силуэты детей – невесомые и призрачные, они плыли, взмывая в искрящихся водах.

«Свят, свят, свят…»

Вот и свершилось. Как предначертано Богом.

К небесам, к цветущим небесам.

Один. Двое. Трое.

Три существа, три божественных сущности, вызванные из вечности, каждая из которых скользит, всплывает к небу. И каждый прижимает к груди куски пуповины, что крепили их к нему… блестящая и желтая, она струисто ускользает прочь. Он очень устал, наблюдая, как они восходят с детьми вверх, к солнцу, к Богу.

Отныне он прощен.

И упокоен.