38

Через четыре часа после похищения Габриэлы Нанн в кафетерий Дворца правосудия, служившего пресс-центром, набились десятки репортеров.

В окружении мундиров, детективов и чинов из разных юрисдикций свое место занял шеф полиции, готовясь сообщить жителям Сан-Франциско, что монстр открыл охоту на их детей. Он глотнул воды, откашлялся и наклонился к микрофонам, громоздящимся перед ним на столе.

– Несколько часов назад в парке «Золотые ворота», во время праздничного гуляния, с детской площадки была похищена пятилетняя Габриэла Нанн. Похититель мужчина. Подозреваемый увез ее на пикапе – потрепанном темном «Форде» конца семидесятых с номерами, начинающимися на «В», «Е» или цифру восемь. Мы подозреваем, что тот же человек похитил и трехлетнего Дэниела Беккера у его отца на станции метро возле парка Бальбоа. Наряду с этим мы расследуем любую связь с прошлогодним похищением и убийством двухлетней Таниты Мари Доннер.

Свет от телекамер играл в глазах шефа зелеными огоньками. Жужжали вентиляторы, мешаясь с разрозненными сполохами фотовспышек.

– Мы располагаем отдельными нюансами похищения Габриэлы Нанн и через какое-то время предадим их огласке. С месяц назад из дома Наннов на Сансете пропал Джексон, белый щенок кокер-спаниеля. Мы полагаем, что собака была похищена похитителем Габриэлы, который сегодня использовал ее, чтобы заманить девочку в ловушку.

Еще одну важную улику нам передала семья, проводившая свой досуг в парке как раз в тот момент, когда похититель заманивал Габриэлу Нанн. По случайности преступник попал в объектив видеокамеры. Мы улучшили изображение и покажем его вам. На основе этого составлен фоторобот подозреваемого. Вам будут розданы копии этого видео, а также распечатки фоторобота, снимки Габриэлы Нанн и ее собаки.

Мы расширили масштаб расследования этих преступлений, укрепив свой штат сотрудниками городской полиции, ФБР, полиции штата и других учреждений. Для получения любой оперативной информации по этим преступлениям создана специальная линия. Кроме того, мэрия увеличила вознаграждение за информацию, способную привести к поимке преступников как по одному из этих дел, так и по всей их совокупности, до двухсот тысяч долларов. По любой актуальной информации просим незамедлительно с нами связываться.

Шеф кивнул офицеру. Внезапно сверху с экрана на репортеров глянул увеличенный цветной портрет Габриэлы Нанн. Это был один из полароидных снимков с того гуляния – Габриэла, смеющаяся, яркоглазая, без всякой мысли о надвигающемся ужасе.

– Какой милый ребенок, – вырвалось у репортера, сидящего рядом с Томом Ридом.

«Ангел», – так ее назвала Молли Уилсон.

Спустя пару секунд рядом с ней возникло компьютерное изображение похитителя.

Белый лет пятидесяти – чуть больше или чуть меньше, – бородатый, из-под бейсболки торчат блондинистые лохмы. Рот узкий как щель. Глаза за большими темными очками скрывали ту безжалостную силу, что понуждала его выслеживать и охотиться на ребенка, а похитив его, вонзить очередной кол в сердце Сан-Франциско.

От этой личины рядом с детским личиком в душе сквозил холодок.

Рид всматривался в фоторобот.

В нем было что-то неуловимо знакомое. Но что именно?

Техники выкатили на обозрение видеомагнитофон с большим монитором.

– Сейчас мы покажем видеозапись. Отредактированный нами фрагмент длится около двадцати секунд. Звук мы убрали, а Габриэлу Нанн и подозреваемого выделили кружками.

Ощущение было каким-то сюрреалистическим. На несколько секунд монитор заполонила белесая рябь, после чего на экране закружились стробоскопические сполохи карусели, и в замедленной съемке предстала сцена похищения Габриэлы Нанн.

Сюрреализм, и только.

Рид делал пометки.

Кадры были размытыми, тряскими. Габриэлу и похитителя на них окружало подобие нимбов.

Бородача в бейсболке и очках разглядеть было по-прежнему непросто. Лента подергивалась, теряла фокус. Даже в замедленном темпе его лицо смотрелось нечетко. В какой-то момент, на повороте, когда он предстал в полупрофиль, изображение застыло.

Тишину нарушал проворный стрекот фотообъективов.

– Это наиболее удачный ракурс похитителя, который нам удалось поймать, – объявил шеф.

Рид смотрел на монитор. Что-то его немолчно грызло. Экран светился изображением фоторобота.

На мониторе застыл смутный полупрофиль.

Фоторобот.

Монитор.

Рид мучительно сглотнул.

Мужчина. Борода, нос, форма головы, телосложение…

Эдвард Келлер.

Он напоминал Эдварда Келлера, того религиозного фанатика из группы скорбящих. Риду всегда помнились люди, с которыми ему доводилось сталкиваться. Келлер, вероятно в состоянии аффекта, рассказал ему о потере своих детей в ходе того происшествия в лодке. Почему-то о той трагедии не нашлось ни одной газетной вырезки. Что тому причиной? Или Келлер просто лжец? Одержимый эксцентрик? Со всеми цитатами из старинной поэзии и Евангелия, кликушеством о «божественном откровении» и «благословенном воссоединении с детьми».

В досье ФБР не помечено, что похититель Дэнни Беккера перенес травму, вызванную семейной трагедией?

«Благословенное воссоединение с моими детьми».

Дети.

«Вы призрак, ниспосланный уничтожить мои труды?»

«Вы можете их спасти, если действительно в это верите».

Среди каменнолицых жлобов вдоль стены Рид взглядом отыскал Сидовски. Может, сообщить ему о Келлере? А вдруг это ошибка? Что, если Келлер всего лишь псих, помешанный на своем горе, а он еще и наведет на него полицию? Особенно сейчас. Ведь доктор Мартин прямым текстом сообщила, что близится годовщина трагедии, извечно трудное время для скорбящих родителей.

В прошлый раз, когда Рид проявил прыть сразу после первого намека, человек покончил жизнь самоубийством, а Энн с Заком бросили его, незадачливого мужа и отца. Рид задумчиво постучал ручкой по блокноту. Это так, но двое детей, так или иначе, похищены.

Шеф сейчас отвечал на вопросы. Большинство их Рид пропустил мимо ушей. «Ладно, встряхнись, а то пропустишь все мало-мальски значимое».

– …нашли на Сансете окровавленную часть тела, и она принадлежала Габриэле. Это правда?

– Ваша информация неточна, – ответил шеф сердито. – Были обнаружены волосы девочки, буквально несколько локонов. Мы считаем, похититель ее подстриг, чтобы изменить внешность. При похищениях это не редкость.

– А как же кровь?

– Мы не выяснили, чья она – похитителя или ребенка. Так что подробностей на этот счет я вам сообщить не могу.

– А как насчет задержания у парка?

– Это оказалась ложная тревога. Некто, похожий по описанию.

– Ходит слух, что подозреваемым является беглый убийца детей из Канады и за ним установлен надзор.

– У нас сейчас проходят проверку сразу несколько человек. Среди них никаких канадских беглецов.

– Вы, кажется, арестовали подозреваемого, а затем его отпустили?

– Нет. Мы доставили на допрос нескольких известных нам людей.

– У вас есть какие-то зацепки по подозреваемому на этом видео?

– Нет.

– Может, от похитителя поступали какие-нибудь звонки, требования насчет выкупа?

– Ничего из вами перечисленного.

– А как насчет дела Беккера: никаких контактов?

– Никаких.

– Не напрашивается ли вывод, что детей убили? Может, вы имеете дело с серийным детоубийцей?

– У нас нет никаких улик, которые бы указывали на убийство. Так что пока мы придерживаемся версии, что детей где-то удерживают.

– Почему вы думаете, что эти дела между собою связаны?

– Схемы во многом аналогичны. Преступления совершались дерзко, днем, и в том и в другом случае в похищениях фигурировал незнакомец. В случае и с Нанн, и с Беккером описания подозреваемого весьма схожи.

– Есть ли какие-то предположения насчет мотивировки обоих преступлений?

Шеф повернулся к спецагенту ФБР Расту, который дал ответ:

– Наш психологический профиль предполагает, что мотивация подозреваемого проистекает из травмы в его жизни, связанной с участием детей, насилием, личной трагедией.

– Насилие в том числе сексуальное?

– Не исключено.

– Вы не усматриваете здесь связь с какой-нибудь сектой, в том числе и сатанистской? Или, скажем, с террористическими организациями? Не связано ли это с профилем работы Натана Беккера – компьютерного разработчика по оборонному заказу?

– Все вами перечисленное не рассматривается.

– Что общего может быть у этих похищенных детей? Почему этот человек остановил выбор именно на Дэнни Беккере и Габриэле Нанн?

– У нас есть определенные зацепки, но мы пока не можем их раскрыть. Ну а теперь, прежде чем закрыть нашу пресс-конференцию, я еще раз хочу призвать население Залива к бдительности. Пусть все сознают опасность ситуации, с которой мы сейчас сталкиваемся. Родители, будьте неусыпно бдительны к своим детям и сообщайте нам обо всем подозрительном. Спасибо, что пришли.

Шеф поднялся уходить под возбужденный гвалт вопросов, которые вспыхнули с новой силой.

Рид, вырвавшись из общей сутолоки, нагнал Сидовски.

– Уолт, у тебя есть минутка?

Сидовски коридором провел его в свободный закуток возле лестницы.

– Ну? Давай, только быстро, – поторопил он, прикрывая дверь.

– На записи действительно тот парень?

– Именно он. Мы показывали его отцу Дэнни Беккера.

– И он же подозревается в убийстве Таниты Доннер?

– Понятия не имею.

– Ну а тот, которого ты недавно шерстил?

– Я же сказал: это крыса, которая дала нам ниточку для зацепки.

– Как его зовут?

– Не скажу. Мы еще только проверяем.

– По-твоему, Дэнни Беккер и Габриэла Нанн мертвы?

– Не знаю.

– Что у тебя есть, Уолт? В смысле, на самом деле?

– Да не так чтобы много. Расплывчатый портрет. Волосы Габриэлы.

– Ты думаешь, этот тип снова сделает выпад?

– Не для протокола? Как если бы этого разговора не было?

– Какого разговора?

– Тогда скажу. Я думаю, он ударит снова. Мы пытаемся его отследить, предугадать следующий шаг. Но работать нам просто не с чем.

Рид кивнул и задумался.

– Мне пора, – сказал Сидовски.

– Погоди, Уолт. – Рид сглотнул. – А если я… знаю того парня?

Сидовски помрачнел лицом.

– Не морочь мне голову! – Он ткнул Рида пальцем в грудь: – Этот тип тебе звонил?

– Нет. Дело вообще не в этом.

– Тогда о чем ты мне тут говоришь?

– Его борода. Он похож на одного деятеля, которого я однажды встречал, только вот уверенности нет.

– Уверенности нет? – ощетинился Сидовски. – Вот что я тебе скажу. Если ты этого парня знаешь, если у тебя есть какая-то о нем информация, то тебе лучше выложить ее сейчас.

– Ну, просто…

Сидовски бдительно повел пальцем у Рида перед носом.

– Потому что, если ты сидишь на информации просто ради гребаной истории, то мы прижучим тебя сильней, чем тогда за Доннер. Причем на этот раз жучить буду я.

– Понимаешь, он показался мне знакомым, но смутно. Как кто-нибудь, кого я встречал когда-то, но толком вспомнить не могу, – замешкался Рид.

– Его описание подходит к любому из двухсот тысяч, что живут здесь, в районе Залива.

– Я просто хотел кое-что узнать в связи с расследованием. Сам понимаешь, история большая, многоплановая.

Сидовски с багровым от гнева лицом изумленно покачал головой.

– Нет, вы только гляньте. Он тратит мое время. На мне висит убийство ребенка и двое похищенных детей, а для него и ему подобных это просто игра, одна «большая многоплановая история». – Сидовски вскипал: – Для них это, видите ли, игра в бирюльки. Нас собирают здесь, закидывают вопросами, в свете которых мы смотримся тупыми долболобами вне зависимости от того, что мы отвечаем. Вы строчите свои истории и расходитесь по домам. А мы остаемся. Нам нужно разыскивать этого подонка; есть, спать и дышать тем, что он выкинул и может выкинуть снова. Мы с этим срастаемся, для нас оно становится личным… В общем, не подходи ко мне с этими своими заумными играми!

– На нас это влияет не меньше, чем на вас.

– Ты когда-нибудь видел трупик убитого ребенка? Знаешь, как это на тебя действует? Нет? Тебе когда-нибудь приходилось сопровождать мать в морг, на опознание гниющих останков ее двухлетней дочери? Ты вот обними, подержи ее в ту минуту, когда она бьется в рыданиях так, что кажется, еще секунда, и она развалится на части прямо в твоих объятиях!

Глаза Сидовски блестели от слез.

– Ты знаешь этого гада, Том?

– Наверно, все же нет.

– Что ж, ладно. Тогда, если у тебя нет на руках ничего конкретного, то лучше меня не беспокой.

Он ушел.

А Рид подошел к окну и оттуда уставился на город.