С того самого момента, как Хиллари Клинтон превратилась в символ эпохи — как первая леди, как сенатор, как кандидат в президенты и как госсекретарь, — ее постоянно подвергали критике за то, что она не может быть идеальной для всех и во всем. Клинтон выглядела слишком женственной, чтобы воспринимать ее всерьез (помните ее декольте в сенате?), — и в то же время казалась чересчур агрессивной для настоящей женственности (реформу системы здравоохранения посчитали неуместной и не подобающей первой леди). Она была слишком хорошо образована, чтобы привлечь электорат (планку здесь установил троечник Джордж Буш-младший), но недостаточно искушена в политическом отношении, чтобы счесть ее заслуживающей избрания. Ее считали слишком «женой Билла», чтобы она сама могла занять президентский пост, но недостаточно хорошей матерью для Челси (слишком редко пекла печенье), чтобы получить голоса женщин. К чести Хиллари надо сказать, она выстояла перед лицом этих несправедливых нападок, завоевывая для себя уважение в общемировом и национальном масштабе как госсекретарь. Но это не избавило ее от постоянного балансирования на канате как женщины, которая претендовала на высочайший пост в государстве. Она все еще слишком женщина, чтобы относиться к ней как к потенциальному президенту, — и в то же время ее объявляют слишком мужеподобной, чтобы она могла привлечь избирателей. На суде общественного мнения у Хиллари просто нет шансов выиграть.

Узкий диапазон приемлемости

Кэролин Бак Лус, лидер, который вот уже не одно десятилетие преодолевает узкий диапазон приемлемости, называет это синдромом блондинки. «Ты не можешь быть "абсолютно такой, как надо", — объясняет она. — Ты чересчур такая или слишком эдакая — и так будет всегда, потому что за этим таится скрытое предубеждение. Если ты не соответствуешь стереотипу лидера, тебя, скорее всего, не сочтут достойной этого поста».

Говоря иначе, если вы не гетеросексуальны, или кожа у вас не белая, или вы не мужчина, но стремитесь занять ведущее положение, то, скорее всего, столкнетесь с невозможными ожиданиями: вы должны являться тем, кем по своей природе быть просто не можете. Эти ожидания выражаются в обратной связи, которая, по сути, противоречива или парадоксальна и которую многие потенциальные лидеры были вынуждены анализировать, прежде чем смогли продолжить свой путь. Вспомните нереальные требования, которые предъявляли Бараку Обаме в ходе его первой предвыборной гонки: он был «слишком белым» для черных избирателей, но «слишком черным» для белых.

Хиллари Клинтон — тоже яркий пример синдрома блондинки, однако и множество менее знаменитых женщин вынуждены бороться с мнением, что они слишком сильно или слишком слабо проявляют то или иное качество и никогда не бывают абсолютно такими, как надо. Большинство представительниц слабого пола рассматриваются как потенциальные лидеры на подхвате в том слое, который как раз находится под топ-менеджментом; это среднее звено еще называют марципановым слоем: как марципан — орехами, он насыщен талантами и такой же вязкий, так что вырваться из него очень и очень трудно. Женщины сегодня составляют более половины высококвалифицированного перспективного кадрового резерва (в том числе на их долю приходится примерно 60% выпускников вузов), и большинство из них (64% женщин-лидеров, согласно исследованию CTI) стремятся к переходу на более высокую ступень карьеры. Но наши исследователи также обнаружили, что, оказавшись у двери кабинета главы компании, они не решаются переступить порог — как мы подозреваем, из страха, что придется балансировать между женственностью и авторитарностью, между эффективностью и приятностью. Мужчинам просто нет необходимости делать этот выбор, поскольку их изначально считают потенциальными лидерами. Еще в начале 1970-х гг. социолог Вирджиния Шейн выяснила: руководители обоего пола полагают, что лидерские свойства присущи скорее мужчинам, чем женщинам. И с тех пор исследования неоднократно подчеркивали, что мы ассоциируем «мужские» качества с ролью лидера, а «женские» — с полезностью и служением; навыки «взятия на себя ответственности» — это территория мужчин, а навыки «заботы» — женщин. Несмотря на научные работы, доказывающие, что невозможно, исходя лишь из принадлежности к тому или иному полу, достоверно предсказать, насколько хорошим руководителем станет тот или иной человек, мы по-прежнему продолжаем оценивать кандидатов на руководящий пост именно по этому критерию. Люди почему-то полагают, что женщинам присущи меньшая уверенность в себе, более слабые аналитические способности и меньшая эмоциональная стабильность — не слишком-то подходящий набор для настоящего лидера; тогда как качества, которые мы считаем неотъемлемыми для ОЛ, — агрессивность, властность, объективность и компетентность — традиционно ассоциируются с принадлежностью к мужскому полу. Формирование этих гендерных предрассудков в отношении женщин объясняется неспособностью мужчин воспринять свой собственный «невидимый груз» привилегий — этот набор врожденных черт, который обеспечивает им доступ, одобрение и авторитет; мужчины даже не осознают, что обладают ими.

Когда женщины по-настоящему демонстрируют качества, соответствующие ОЛ, мы склонны наказывать их за это. Эксперименты неоднократно выявляли распространенную тенденцию винить представительниц слабого пола за карьерные амбиции и предприимчивость — и поощрять за подобное мужчин. В эксперименте, проведенном в Школе бизнеса Леонарда Н. Штерна Нью-Йоркского университета в 2003 г., старшекурсники, которые анализировали лидерские способности реальной предпринимательницы по имени Хайди, куда чаще были склонны высоко оценивать эту успешную личность, если ее переименовывали в Говарда. Студенты, которым давалась информация о Хайди, расценивали ее как «эгоистичную», «поглощенную только собой» и «немного корыстную» — короче говоря, не такую приятную, как Говард. Когда эксперимент повторили в 2013 г., заменив Хайди и Говарда на Кэтрин и Мартина, студенты оценили Кэтрин немного выше, чем Мартина (8,0 против 7,6), но доверяли они ей значительно меньше (6,4 у Кэтрин, 7,8 у Мартина). Как участники объяснили корреспонденту CNN Андерсону Куперу, который освещал ход повторного эксперимента, «мужчины в качестве лидера кажутся более естественными», тогда как относительно женщин создается впечатление, что они «прикладывают слишком много усилий», что и снижает доверие к ним.

Дилемма «приятность или компетентность», возможно, наиболее живуча, как и вредоносное заблуждение, что женщины-лидеры обычно идут на конфронтацию. Оно было впервые зафиксировано в 2004 г., когда Мадлен Хейлман и другие обнаружили, что успешные женщины, в отличие от успешных мужчин, страдают от общественного неприятия и личностного ущемления (особенно если они достигли успеха в сфере, где преобладают мужчины), и до сих пор продолжает подкрепляться фактами. Крупномасштабное исследование с участием 60 470 мужчин и женщин, проведенное в 2011 г., обнаружило, что, хотя чуть больше половины участников (54%) сказали, что им абсолютно все равно, какого пола будет их босс, оставшиеся 46% отдали явное предпочтение начальнику-мужчине — в соотношении больше чем 2 к 1. Заявившие, что они предпочли бы мужчину-босса, ссылались не на положительные качества мужчин-руководителей, а, скорее, на негативные качества руководителей-женщин. В ходе обсуждения часто возникали неожиданные эпитеты вроде «стервозная» или «коварная». «Пусть эти комментарии и не касались напрямую лидерских способностей представительниц слабого пола, они выражали убеждение части респондентов в том, что абстрактная женщина-лидер как личность менее симпатична, чем мужчина», — отметили исследователи.

Каждый раз, как только на национальной или международной арене появляется женщина, на поверхность всплывает дилемма привлекательности и эффективности. Когда в 2006 г. первой женщиной — президентом Чили стала Мишель Бачелет, критики немедленно вменили ей в вину излишнюю «женственность» подхода. «Она создает комиссии, а не принимает решения», — презрительно говорили ее оппоненты. Бачелет также называли La Gordis («Толстуха») — этот эпитет вполне описывал Криса Кристи, но никто не посмел высказаться о нем так в прессе. Бачелет одновременно вела себя слишком по-матерински (как объединяющий лидер, который прислушивается к идеям других и стремится к консенсусу) и слишком жестко (она, в конце концов, выжила под пытками режима Пиночета и в 2002 г. стала первой женщиной — министром обороны).

В дальнейшем Бачелет доказала, что женщина-лидер может одновременно быть эффективной и внушать симпатию: она покинула пост с рейтингом популярности 84%, что подготовило ее в 2013 г. ко вторым президентским выборам как кандидата от оппозиции, где она вновь одержала победу. Но другие амбициозные женщины-лидеры вынуждены делать выбор. «Представительницы слабого пола могут быть влиятельными. Они могут быть привлекательными. Но быть теми и другими сразу — это сложно», — замечает Патриция Селлерс, составившая для журнала Fortune список самых влиятельных женщин. Блогер-феминистка Джессика Валенти в статье для журнала Nation заметила, что «женщины адаптируют свое поведение, чтобы считаться приятными, и в результате получают меньше влияния в мире». Это, по ее мнению, хоть и приемлемый, но все же компромис. Недавно Шерил Сэндберг, человек номер два в Facebook, с сожалением отметила, что следование подобным компромиссам негативно влияет на женщин, которые потенциально могли бы добиться огромных успехов. «Я считаю, что это предубеждение лежит в самой основе того, что женщины сами удерживают себя от решительных действий, — написала она в 2013 г. в своей книге "Не бойся действовать" — настоящей декларации, призывающей представительниц слабого пола взять инициативу в свои руки. — Оно же лежит и в самой основе того, почему женщин от этих действий удерживают».

Никакого диапазона

Изменилось ли со временем хоть что-нибудь? Действительно ли женщины «прокляты, если они действуют, и обречены, если бездействуют»?

Данные исследований CTI наводят на мысль, что спектр приемлемости для женщин-лидеров не сильно расширился с момента того, как Вирджиния Шейн задокументировала слияние понятий «думай как лидер» и «думай как мужчина». В том, что касается всех трех китов облика лидера — авторитетности, коммуникации и внешнего вида, представительницы слабого пола продолжают балансировать на канате.

Внешний вид

Для женщины решение задачи выглядеть как лидер оказывается сродни хождению по минному полю. Мы обнаружили, что дам, которые в той же степени, что и мужчины, считают, будто бы внешний вид играет незначительную роль в облике лидера, намного более часто осуждают, что бы они ни делали. Участники фокус-группы, к примеру, сказали нам, что слишком яркий макияж подрывает доверие — но затем обвинили женщин-лидеров в том, что те выглядели слишком старомодно или недостаточно ухоженно (ссылаясь, конечно, на Хиллари Клинтон). Почти половина участников нашего исследования отметили, что неопрятные ногти отрицательно влияют на ОЛ женщины, однако почти столько же опрошенных заявили, что «чересчур заметный» маникюр лидеру не подобает. Вопрос возраста, которым вряд ли задаются в отношении мужчин, для представительниц слабого пола чреват опасностями: почти одинаковое число респондентов считают, что «выглядеть слишком юной» — это препятствие и что «выглядеть слишком старой» очень плохо для ОЛ женщины. Когда мы настойчиво попросили руководителей указать нам в этом вопросе золотую середину, то обнаружили, что спектр приемлемости «правильного» возраста составляет всего лишь три года (от 39 до 42 лет). Женщины постарше, как нам объяснили, не выделяются на общем фоне, а более молодые обладают заметностью «не того вида». Дискриминация по возрасту — это, похоже, просто еще один вариант классической «уловки-22» для дамы: она либо слишком женственна (и, значит, некомпетентна), либо недостаточно женственна (а, стало быть, мужеподобна и неестественна).

Дилемма излишней/недостаточной женственности, как показали интервью, оказывает на наших амбициозных современниц такое же парализующее воздействие, как и на первых феминисток 1970-х гг. Все, с кем я говорила, выражали облегчение, что те ужасные дни, когда женщины носили костюмы, напоминающие мужские, и галстуки-бабочки, давно ушли в прошлое. Но все также признавали, что выглядеть «как надо» представителям всех профессий и во всех ситуациях по-прежнему сложно. Сьюзи Дигби, британский хормейстер, твердо убеждена, что нельзя поступаться своей женственностью. «Выглядеть как мужчина нецелесообразно, — считает она. — Вы не используете свои шансы». В ее профессии, однако, это представляет особые сложности. Дирижирование требует, чтобы она стояла спиной к публике — поза, которая подчеркивает ее ягодицы. Это вызов представителям обоих полов, но мужчины как минимум носят фраки, чтобы минимизировать этот отвлекающий фактор: «У женщин зачастую крупные бедра, и это плохо, поскольку вызывает неверные ассоциации», — объясняет Сьюзи. Чтобы минимизировать отвлекающий фактор при демонстрации спины и добиться правильного силуэта (высокого, стройного, четко очерченного), Дигби носит туфли на каблуках и «хорошо сшитый брючный костюм». А еще она убирает назад в прическу свои длинные волосы (если только не выступает вместе с Rolling Stones, где развевающиеся волосы соответствуют духу шоу). «Важно выглядеть как надо, — говорит она. И добавляет со вздохом: — Однако я, к сожалению, не знаю ни одной женщины, которой бы это в полной мере удавалось».

Как объясняет Кэрол, одна из руководителей крупнейшего медиахолдинга, если не выглядишь соответствующим образом, это может вызвать серьезные осложнения. В 24 года, будучи аналитиком швейцарского инвестиционного банка, она постоянно искала новые возможности выстроить отношения с клиентами. Кэрол играла в теннис с клиентом-мужчиной, который, по ее мнению, «не представлял опасности» — женатый, за 50, да и беседовали они исключительно на профессиональные темы. Несколько раз по субботам они встречались в его теннисном клубе. Однажды клиент показал девушке кое-какую документацию, которую изучал, раздумывая над публичным размещением новых акций. Этот человек хотел получить от Кэрол совет, и она высказала свое мнение по этому вопросу, заодно убедив партнера по теннису позволить ее банку регулировать эту процедуру. «Мои математические и бухгалтерские способности в то время были не так хороши, как у других, но я была молода, умна и умела внимательно слушать», — объясняет она. Это публичное размещение акций оказалось самой крупной сделкой банка за весь год — и, казалось, могло бы обернуться для Кэрол серьезным повышением в должности. Но вместо этого босс стал угрожать молодой сотруднице, что отстранит ее от сделки, обвинив в интрижке с клиентом. Его подозрения только укрепились, когда этот клиент попросил, чтобы Кэрол отправилась с ним в Европу на выездные презентации для инвесторов. «С какой стати тебе туда ехать? — настаивал шеф. — Зачем ему это нужно?»

Кэрол указала на очевидное: она получила от клиента полномочия представлять его во всем мире. Когда босс отказался отпустить ее в Швейцарию, клиент отправил Кэрол авиабилет на «Конкорд» и забронировал для нее отель. Подобный жест соответствовал ее вкладу в сделку, но босс счел это неподобающим. Кэрол отправилась в поездку, но, опасаясь слухов, воздерживалась от любого внерабочего общения, к изумлению своего клиента. «Я консервативно одевалась и по вечерам не покидала отель, — вспоминает она. — Я не хотела давать повод сплетникам говорить, будто бы мне необходимо делать что-то неподобающее, чтобы добиться успеха». Но это не переубедило ее босса. «Он был не в состоянии поверить, что молодая женщина может построить деловые отношения на базе чего-то еще, помимо секса», — замечает Кэрол. Вернувшись из этой поездки, она связалась со специалистом по трудоустройству. «Я просто не могла оставаться в этой фирме. Там было слишком много барьеров для моего карьерного роста, которые не имели никакого отношения к моим способностям», — сказала она мне.

Что касается представительниц национальных меньшинств, то я слышала еще более шокирующие истории о том, что их просто не могут воспринимать как профессионалов, если они принадлежат к женскому полу (да еще вдобавок молоды и привлекательны). Аника, уроженка Пакистана, обучавшаяся в США, описывала деловую поездку в Сингапур, которую она совершила, будучи 29-летним консультантом по вопросам бухгалтерского учета в «большой четверке». Аника и ее коллеги (белые мужчины) вместе ехали на такси, когда, к изумлению девушки, они завернули в сомнительный квартал, где один из ее спутников нырнул в какую-то дверь и вернулся обратно с проституткой. Засунутая в такси рядом с Аникой, та заговорила с ней по-малайски. «Она приняла меня за свою, решила, что я тоже проститутка, — говорит Аника. — И я подумала: "Вот это да!" Если ты белый парень, то ты в этой среде неуязвим, а если ты темнокожая женщина с такой же или более высокой квалификацией, тебе придется работать в разы усерднее, чтобы тебя сочли деловой и компетентной».

Даже если женщинам удается заявить о собственном профессионализме, они все же оказываются в невыгодном положении по сравнению с мужчинами. Эми, бывший облигационный брокер, описывает, сколь бессильной была в конкуренции с брокерами-мужчинами, чей арсенал средств для построения отношений с клиентами включал не просто роскошные застолья и участие в культурных мероприятиях, но и ночные визиты в стрип-клубы. «"Давай поймаем тебе машину до дома, — говорили ребята после того, как мы заканчивали ужин с клиентами, — объясняет она, — а то мы тут на балет собрались" — и понимающе перемигивались». Это было нечестно, добавляет Эми, ведь мужчины таким образом могли подружиться с клиентами, тогда как она была лишена такой возможности. «Чтобы избегать скользких ситуаций и поддерживать свою профессиональную репутацию, мне всегда приходилось уезжать рано», — рассказала нам она.

Коммуникация

Женщины, стремящиеся проявить свой ОЛ, управляя аудиторией, сталкиваются с исключительно узким диапазоном приемлемости. Раз за разом мы слышали, как лидеры-мужчины осуждают Визгливую дамочку — всеобъемлющее описание женщин-лидеров, чей голос, манера поведения и язык тела свидетельствуют о недостаточном контроле над эмоциями. Помните историю, рассказанную Кентом Гардинером — президентом юридической фирмы Crowell & Moring? Он поведал мне про женщину-адвоката, которую клиент потребовал отстранить от дела, поскольку у нее был слишком пронзительный голос. «Я полагаю, она просто не задумывалась о том, как ее воспринимают со стороны», — размышляет Гардинер. И добавляет, что в то же время некоторые молодые женщины в его фирме говорят слишком неуверенно. Гардинер предостерегает своих сотрудниц: «Это укрепляет людей во мнении, что вы не знаете, о чем говорите, или что вам не хватает смелости отстаивать свои убеждения». И это, безусловно, верно. Но где все-таки золотая середина между «слишком назойливо» и «слишком робко»?

Как показывает наше исследование, многим женщинам-лидерам еще предстоит ее найти. Вспомним Маргарет Тэтчер: по мнению имиджмейкеров, у нее был слишком пронзительный голос, и даже после изменения в результате упорной работы его тембра Железную леди продолжали упрекать за «речь гарпии» — образ, который породила ее суровая политика. Как обнаружила президент Чили Мишель Бачелет (которую один из соотечественников назвал «анти-Тэтчер»), выглядеть «как надо» просто невозможно. Вас всегда считают либо истеричной, либо бессердечной; слишком прямолинейной (обычно используется эпитет «безжалостная») или же, наоборот, «слишком милой», а значит, неэффективной. Женщин, которые говорят о своих достижениях уверенно, в этом упрекают: 29% наших респондентов сочли, что «самореклама» — это поведение, которое плохо сказывается на ОЛ женщины. Однако сбрасывание со счетов своих достижений или уклонение от заслуженных похвал также не считаются уместными для лидера: 24% опрошенных отметили, что «умаление собственных достоинств» подрывает ОЛ женщины.

Наше качественное исследование показывает, как рьяно представительницы слабого пола сражаются за то, чтобы их услышали (но при этом стараются не оттолкнуть слушателей), и какова цена того, что у них не получается, как надо. Выступая на конференции в Боготе (Колумбия), я познакомилась с Анной — планетарным геологом из NASA. Об этой женщине-ученом мало кто слышал, однако большинство из нас знакомы с теорией о том, что 65 млн лет назад гигантский астероид столкнулся с нашей планетой и в результате с лица Земли были сметены динозавры, а млекопитающие получили шанс эволюционировать и занять главенствующее положение. Хотя Анна и не сама выдвинула эту теорию, именно она нашла подтверждающие ее доказательства: используя современные изображения, полученные с помощью спутниковой связи, она обнаружила ударный кратер. Несмотря на значимость подобного открытия, ученой потребовалось больше года, чтобы опубликовать результаты своего исследования, и это поставило под сомнение ее приоритет. Анну огорчало, что эта задержка с публикацией была в значительной мере вызвана кажущейся нехваткой авторитетности (она получила дипломы не в элитных университетах) и сложностями в коммуникации (она говорит по-английски с ярко выраженным акцентом). Из-за этого двойного невезения научному сообществу сложно воспринимать ее всерьез. Анна все еще сражается за то, чтобы ее услышали: на заседании, которое она недавно собрала, чтобы разъяснить своей команде суть некоей дорогостоящей технологии, присутствовал один коллега-мужчина, которому в итоге удалось добиться одобрения присутствующих. «Я могу ясно и убедительно представить свою идею на испанском, — анализирует Анна собственный печальный опыт. — Но, говоря по-английски, становлюсь слишком многословной и невыразительной».

Женщины, которые действовали более решительно, в свою очередь, задумываются: может, было бы лучше, если бы они сильнее себя ограничивали? В интервью руководители-афроамериканки упоминали о необходимости выявлять и опровергать стереотипы о «сердитых чернокожих женщинах». «Когда возникают конфликты, нельзя позволить себе подкреплять эти убеждения, — говорит Розалинд Хаднелл, бывший вице-прези­дент Intel. — И на что похож ваш ОЛ в такие моменты? Как оспорить вопрос, не показавшись сердитой или не командным игроком? Говоря "я не согласна" или "я не хочу это делать", ты, как единственный чернокожий человек или единственная женщина из всех, лишь помогаешь людям вспомнить, что ты здесь чужая. Зачастую группа не обязана помогать тебе чувствовать себя частью ее; ответственность за то, чтобы показать, что ты принадлежишь к коллективу, лежит на тебе самой. Это нечестно, но, увы, именно так и обстоит дело».

Дилемма «слишком прямолинейна — слишком мила», которая является естественным следствием ловушки «слишком решительная — слишком осторожная», также всплывает на поверхность в исследованиях CTI. Наши данные показывают, что на ОЛ женщины негативно влияют как «неспособность выразить сочувствие», так и «излишняя деликатность». Почти одинаковое число респондентов (около 15%) считают, что в данном случае и избыток деликатности, и ее дефицит оказываются пагубными. Большое число проинтервьюированных женщин говорили о разочаровании, которое испытали, тщетно пытаясь найти оптимальный вариант. Дебби Мейплс, вице-президент по предотвращению потерь в Gap, описывает типичную ситуацию. Будучи по натуре «очень прямой и решительной», она в начале карьеры услышала от коуча, что «мед привлекает пчел больше, чем уксус», и взяла эту тактику на вооружение: прикладывала усилия к тому, чтобы обуздать свою прямолинейность и смягчить формулировки. Несколько лет спустя, когда Мейплс пришла на работу в Gap, босс сказал ей, что она слишком уж деликатна. «Где баланс? — размышляет Дебби. — Чего от меня хотят? Чтобы я была жестче или мягче? С мужчинами или с женщинами? С начальством или с подчиненными? Это не так-то просто выяснить».

Авторитетность

Самая головоломная часть ОЛ, с которой должна справиться женщина, касается ее авторитетности: именно там пропасть «решительная, но неприятная» зияет особенно широко. Например, женщина, которая умеет «показывать зубы» (напористая, решительная и отстаивающая свое мнение), рискует создать впечатление стервы или неспособной к сотрудничеству («некомандного игрока»). Линда, руководитель отдела по работе с корпоративными клиентами в международной корпорации, столкнулась с этой сложностью в самом начале карьеры: если она выглядела агрессивной в попытке объяснить свою позицию, то начальники-мужчины считали ее спорщицей, которая не желает ценить вклад других. «Они заявляли мне, что я не реформатор и слишком часто говорю "нет", — вспоминает она, — тогда как я просто пыталась добиться, чтобы они услышали другую точку зрения!» Линда выстояла и убеждена, что сейчас в основе ее авторитетности как лидера лежит именно эта ее исключительная откровенность. «Люди приходят ко мне потому, что не нуждаются в приукрашенной информации, — объясняет Линда. — В девяти случаях из десяти они говорят: "Я обратился к вам потому, что хочу знать, как все обстоит на самом деле"». Вспоминая былые времена, она сетует, что на ее критику реагировали иначе, чем на точно такую же, но исходившую от коллег противоположного пола. «Если мужчина оспаривает чью-то точку зрения, его считают сильной личностью, однако женщину в этой ситуации мигом объявляют стервой», — замечает она.

Мишель Обама выяснила это, как и большинство женщин, на собственном печальном опыте. В начале 2008 г., во время избирательной кампании, впервые оказавшись в центре всеобщего внимания, она была откровенной: сказала слушателям, что́ на самом деле чувствует как чернокожая женщина, ставшая свидетельницей возрождения интереса нации к политическому процессу. «Впервые в своей взрослой жизни я по-настоящему горжусь своей страной», — заявила Мишель. Спустя всего несколько часов пресса заклеймила ее как «сердитую чернокожую женщину». Консервативная пресса с ликованием призвала ее к ответу за недостаточный патриотизм, и Барак Обама вынужден был принести извинения, заявив, что его жена вовсе не имела в виду того, что сказала. Заголовки в The New York Times и Los Angeles Times изобразили Мишель «потенциальной помехой» кандидату от Демократической партии; а один комментатор с телеканала Fox News дошел до того, что назвал ее удар кулаком о кулак, которым она обменялась с победившим на выборах супругом, как «приветствие террористов». Образ воинствующей дамочки преследовал ее в начале первого президентского срока мужа, так что Мишель Обама с головой погрузилась в добрые дела, помогая семьям военнослужащих и инициировав кампанию Get Moving («Больше двигайся») по борьбе с ожирением у детей (частично эти проекты были выбраны потому, что они исключительно безопасны). Ее вынудили понять: первой леди не позволено высказываться на мало-мальски спорные темы.

Подведем итоги? Поведение, которое одаривает авторитетностью мужчину, демонстрирующего, что он способен «показать зубы»: дать откровенную оценку, вклиниться со своим мнением, упорно отстаивать собственную точку зрения, стукнуть кулаком по столу, не сдержать ярость, нецензурно высказаться — в женщине воспринимается как агрессия. Вспомните, какая шумиха поднялась в июне 2013 г., когда известный шеф-повар Пола Дин, именующая себя «Королева сливочного масла», созналась, что использует слово «негр». Издательство Ballantine разорвало контракт на издание пяти ее книг, многие компании прекратили сотрудничество с ней — Дин подвергли мучительному наказанию. Однако когда Алек Болдуин, звезда сериала «Студия 30», написал в Twitter британскому репортеру оскорбительные замечания гомосексуального толка («Я найду тебя, Джордж Старк, мелкий зловредный гомик, и я... тебя... вздую», а затем «Я бы поставил ногу на твою чертову задницу, Джордж Старк, но уверен, что тебе это слишком понравится»), то негативной реакции на это практически не последовало. Болдуин, как и раньше, извинился за свою вспыльчивость (если помните, прежде он оставил 11-летней дочери голосовое сообщение, в котором назвал ее «маленькой эгоистичной свиньей»). Эти инциденты и реакция актера в лучшем случае придали дополнительный лоск его имиджу альфа-самца.

И еще хуже, конечно, то, что мужчины, используя двойные стандарты, сами даже не замечают этого. В наших фокус-группах мужчины-руководители с наслаждением перечисляли женщин-лидеров, которых общество жестко критиковало за грубость (Марисса Майер из Yahoo или Карли Фиорина — бывший генеральный директор Hewlett-Packard). Но эти же самые менеджеры не чувствовали иронии, когда одновременно жаловались, что женщины-подчиненные приводят их в замешательство на важных совещаниях, проявляя излишнюю почтительность или недостаточно убедительно выражая свою точку зрения. Результаты нашего исследования прекрасно это запечатлели: 31% респондентов отметили, что «чрезмерная властность» подрывает ОЛ женщины, а еще 31% сочли, что его губит «излишняя пассивность». Вот и попробуй тут разберись.

Говорить правду вышестоящим и «показывать зубы» — это не единственные способы формирующего авторитетность поведения, в которых женщины не могут быть «такими, как надо». Репутация также оказывается для них палкой о двух концах. Вспомните Кристин Лагард — директора-распорядителя Международного валютного фонда. Ее послужной список, достижения и опыт безупречны, с чем неохотно соглашаются даже ее недоброжелатели. «В целом Лагард соответствует характеристикам, общим для женщин, которые демонстрируют твердость и хладнокровие, а потому приемлемы для мужчин в качестве руководителей в организациях, где мужчины преобладают», — написала Диана Джонсон в Vogue в сентябре 2011 г., отметив, что «рост Лагард 178 см, она привлекательна, уравновешенна, безукоризненна, излучает уверенность и обаяние, как директриса школы, которую ученики одновременно обожают и боятся». Несмотря на это обаяние, Лагард тоже вызывает негативную реакцию. Когда она в июле 2011 г. после погрязшего в скандалах Доминика Стросс-Кана взяла в свои руки Международный валютный фонд, ее критиковали за то, что она «женщина из высшего общества, оторванная от простых людей и больше поглощенная своим внешним видом, чем их благополучием, как и все элегантные люди, привыкшие к роскоши». Другими словами, элегантная и утонченная Лагард оказалась слишком далека от народа.

Дебби Стори, возглавлявшая отделение подготовки кадрового резерва в AT&T, замечает, насколько по-разному люди реагируют на книги о лидерстве, которые написали женщины и мужчины, — частично потому, что авторы-женщины сплошь и рядом включают в свои произведения истории о том, как им приходилось уравновешивать свои семейные обязанности с карьерой, по мере того как они взбирались по служебной лестнице. «Когда влиятельные мужчины пишут книги о лидерстве, они обычно опускают рассказ о той поддержке, которая сыграла большую роль в их успехе, — объясняет Стори. — Вы вряд ли прочитаете там о супруге-домохозяйке, которая создавала мужу все необходимые условия для работы. Женщины-авторы, напротив, уделяют этим вопросам большое внимание, что делает их уязвимыми и нередко провоцирует осуждение. Слишком часто они подходят к себе с другой меркой. Их нередко считают не заслуживающими доверия, за исключением тех случаев, когда они почти безупречны. В дополнение к тому, чтобы быть успешными лидерами, представительницы слабого пола еще должны являться образцовыми матерями, женами, друзьями, волонтерами и т.д.».

Как получить больше свободы действий: идеи и стратегии

«Показывая зубы», дайте понять, что принимаете близко к сердцу интересы команды

Отстаивайте разницу во мнениях, но уберите из своих аргументов местоимение «я», советует Розалинд Хаднелл из Intel — лидер, которая преуспела в искусстве «спорить, сохраняя самообладание». По ее словам, слишком часто женщины и представители национальных меньшинств сами добиваются того, что на них приклеивают ярлык «некомандного игрока», потому что они сопровождают свои аргументы намеками на нападки личного характера. «Не превращайте проблему в свое личное дело, это только закрепит ваш статус изгоя, — говорит Хаднелл. — Помните: работая в компании, вы несете ответственность перед ней. Что бы вы ни собрались оспорить, какое бы решение ни осуждали, по какому поводу ни захотели бы высказать свое несогласие, необходимо подходить к разговору не в свете того, что хорошо или плохо вообще, а с позиции того, что лучше всего для компании. Будьте осмотрительны в высказываниях. Следите за своим тоном и языком тела. Примите во внимание точку зрения большинства. Вы добьетесь гораздо большего, если, прежде чем занять жесткую позицию, спросите себя: "А как эта идея прозвучит для руководства?"»

Говоря правду вышестоящим, расширяйте свой спектр восприимчивости, умело используя юмор

Стелла, международный руководитель нашей целевой рабочей группы, рассказывает о своем бывшем боссе, которого она просто обожала за ум, знание бизнеса и способность анализировать ситуацию и принимать решения. Однако ей не слишком нравился его стиль руководства, который был настолько жестким, что не предполагал ни малейших возражений. «Босс бил кулаком по столу, ругался и унижал любого, кто оспаривал его выводы, — говорит она, — и это срабатывало: он устрашал настолько, что никто не осмеливался спорить с ним». Но Стелла была не из тех, кто держит свое мнение при себе, если уверена в собственной правоте. И вот однажды, когда ее босс собрал сотрудников, чтобы обсудить внедрение новой стратегии продаж, которая, как он полагал, повысит доходы, Стелла отказалась бояться. «Я считала, что его подход негативно скажется на удовлетворенности клиентов, а значит, и на доходах, — вспоминает она. — Так что я рискнула оспорить его позицию, высказавшись не агрессивно, а объективно». Шеф взорвался. «Черт возьми! — крикнул он, стукнув кулаком по столу, и оглядел всех сидящих за столом. — Кто-нибудь хочет разобраться со Стеллой, пока я не приступил к экзекуции?» Как вспоминает Стелла, на пару секунд в комнате стало абсолютно тихо. Потом она спокойно ответила: «Как видите, Боб, желающих нет. Так что начинайте сами». Боб расхохотался.

Стелла сделала еще кое-что, чтобы ее замечания скорее усилили, чем подорвали ее авторитетность: после совещания она разыскала босса и объяснила, что вовсе не пыталась ставить ему палки в колеса, но лишь попыталась обеспечить его всей необходимой информацией для принятия правильного решения. «Я просто хотела убедиться, что вы видите картину в целом, — сказала она. — Если вы выберете другую стратегию — хорошо; но я была обязана представить все факты, чтобы ваше окончательное решение было обоснованным». Начальник ответил, что ценит ее намерение, и похвалил подчиненную за храбрость. «Его уважение ко мне после этого разговора, вероятно, выросло втрое», — заключает Стелла.

Чтобы попасть в десятку, цельтесь тщательнее

По словам Лори Массад из AllianceBernstein, женщины в процессе коммуникации слишком часто разбрасываются, что делает их уязвимыми в спорах. Вместо того, чтобы выслушать мнение других, они сначала выпаливают свое собственное; вместо того, чтобы поделиться лучшими идеями, выкладывают все, что у них на уме; а вместо того, чтобы прислушаться к интуиции и подождать, когда на них снизойдет озарение, которое может увеличить восприимчивость, цепляются за доводы ра­зума. Лучше быть снайпером, считает Массад: выберите цель, дождитесь подходящего момента и сделайте свой самый удачный выстрел. «Если я принимаю участие в совещании, мое первое выступление не может быть уклончивым, — объясняет она. — Я не буду высказываться до тех пор, пока не стану по-настоящему понимать вопрос или у меня не появится дополнений по существу. Я обычно жду, пока не почувствую, что готова выдвинуть контраргумент или задать содержательный вопрос». Лори подчеркивает: в том случае, когда совещание проводит она сама, подход прямо противоположен. «Я немедленно беру инициативу в свои руки, делая смелое заявление. Я не веду неформальных бесед, не расспрашиваю сотрудников о том, как они провели выходные или как поживают их родные и близкие, а сразу четко формулирую цель: "Мне требуется то-то и то-то. Приступим"».

Создайте свой личный бренд, который обеспечит вам бÓльшую свободу действий, — и неустанно демонстрируйте его

Рассмотрим часть стратегии Ричарда Брэнсона. Основатель корпорации Virgin Group, включающей в себя множество компаний различного профиля, он рано начал позиционировать себя как бунтаря — человека, который с удовольствием принимает вызов и делает все по-своему. Этот образ защищает его от критики по множеству аспектов; и действительно, Брэнсон извлекает из своих ошибок ничуть не меньший доход, чем из успехов, потому что применительно к его имиджу — смело встречать трудности, делать все по-своему — высоко ценится попытка, а не результат. Вспомните, как он побился об заклад с главой конкурирующей малайзийской авиакомпании Тони Фернандесом. Сделав ставки на то, какая из команд «Формулы-1» одержит победу, эти двое договорились, что проигравший должен будет поработать стюардом в авиакомпании победителя. Брэнсон проиграл пари, но укрепил свой бренд, нарядившись стюардессой и честно отработав рейс на AirAsia. Этот трюк расположил к нему общественное мнение (и, несомненно, пассажира Десмонда Туту, который сказал Брэнсону, что тот был «роскошным»), увеличил доходы обеих авиакомпаний и позволил собрать $300 000 для детского благотворительного фонда «Свет звезд». Конечно, я не призываю вас к таким экстравагантным поступкам. Но если вы сознательно создали и решительно поддерживаете бренд, который выделяет вас из толпы, это обязательно сработает, так что окружающие не посмеют загнать вас в рамки.

Увеличьте свободу действий, более осознанно пользуясь полномочиями

Сейчас руководитель исследовательской группы CTI Лора Шербин получила впечатляющие полномочия, представляясь как доктор экономики. Но вот когда она в 2007 г. еще только-только пришла в нашу организацию, ей с трудом удавалось демонстрировать авторитетность, потому что Лора выглядела слишком молодо. Она гораздо больше походила на мою студентку из Колумбийского университета, чем на человека, достаточно компетентного и опытного, чтобы читать свой собственный курс (сейчас она внештатный преподаватель Школы международных отношений Колумбийского университета). Как она этого добилась? Всегда, когда это имело смысл, она тактично просила представлять ее как доктора Лору Шербин, а рассказывая о результатах наших исследований сторонним или новым слушателям, упоминала о своей работе в Колумбийском университете.

Продемонстрируйте собственное неравнодушие

Это касается в первую очередь женщин: можно получить больше свободы в глазах общественности, если заниматься деятельностью, которая демонстрирует, что вас заботит судьба ущемляемых в чем-то групп людей. Это творит чудеса, порождая симпатию к вам. И правда, нет, наверное, ни одной женщины-лидера, которая не применяла бы эту тактику. Кирстен Джиллибранд, преемница Хиллари Клинтон на посту младшего сенатора от штата Нью-Йорк, стала протестовать против сексуального насилия в армии; Элизабет Уоррен во время кампании по выборам в сенат от Массачусетса внесла свой вклад в видеокампанию по борьбе с травлей ЛГБТ-подростков «Все изменится к лучшему» (It Gets Better). Обе они, похоже, учились на ошибках Хиллари.

Обратная связь может помочь определиться, какой путь выбрать — и каких ловушек избегать, — но в какой-то момент многие чувствуют, что их ограничивают условия, сужающие выбор между комфортом и конформизмом. И для настоящего лидера основополагающим является как раз таки умение пройти по этой тонкой грани.