Книга: Возбуждённые: таинственная история эндокринологии. Властные гормоны, которые контролируют всю нашу жизнь (и даже больше)
Назад: Глава четвертая Гормоны-убийцы
Дальше: Глава шестая Родственные души и половые гормоны

Глава пятая
Мужественная вазэктомия

Луис Берман, врач-психоэндокринолог, имел большие планы: он хотел использовать гормоны, чтобы сделать мир лучше. Нация, состоящая из химически сбалансированных тел, – это приличное общество, свободное от преступлений, ожирения, глупости и всех остальных черт, которые Берман связывал с гормональными дефектами. Утопия, созданная специалистами по гормонам.
Эйген Штейнах, психолог из Вены, тоже имел большие планы, но иного сорта. Берман работал глобально, а вот Штейнах – поштучно: по одному мужчине за раз. Начиная с 1920-х годов и в течение примерно 20 лет Штейнах занимался одним из самых популярных и противоречивых методов омоложения. Он утверждал, что вазэктомия повышает сексуальное желание, интеллект, энергию и практически все остальное, что ухудшается с возрастом. Штейнах считал, что если перекрыть выход мужским «сокам» (а именно это делает вазэктомия), они накопятся в организме, как накапливаются автомобили в пробке на перекрытой улице.
Если считать успехом количество и качество научных данных, то вазэктомия как способ омоложения окажется не слишком высоко в рейтинге. Если же, с другой стороны, считать успехом количество положительных отзывов и количество заплативших вам клиентов, то эта практика стала общемировой сенсацией. Она оказалась настолько популярной, что имя Штейнаха даже стало нарицательным: «сделать штейнах» означало сделать омолаживающую вазэктомию. Зигмунд Фрейд сделал штейнах. Поэт Уильям Батлер Йейтс тоже сделал штейнах.
Штейнах же себе штейнах делать не стал. Возможно, поэтому он выглядел весьма немолодо. К тому времени как Штейнах начал рекламировать свой способ лечения, он выглядел стариком с длинной седой бородой и пышными усами. Он носил строгие темные костюмы, более подходившие владельцу похоронного бюро.
Более того, Штейнах вообще никому не сделал штейнах. Все потому, что, хоть он и был доктором, у него не было пациентов. Он предпочитал проводить исследования на лабораторных крысах, а потом инструктировать своих друзей-хирургов, чтобы те делали «чик-чик» людям в тех же местах, где он делал это грызунам. Штейнах говорил, что результаты гарантированы только при его личном присутствии на операции, и он, должно быть, наблюдал их сотнями. Не менее чем 1 тыс. мужчин сделали штейнах без присутствия самого Штейнаха в операционных[1].
1920-е годы были интереснейшим временем для эндокринологии, но вместе с тем довольно беспорядочным. Шарлатанские методы появлялись с такой же частотой, как и реальные открытия. Торгаши и серьезные ученые копались в одном и том же мутном пруде теорий и часто получали практически одни и те же результаты. По обе стороны «разлома» мы видели запатентованные средства, диеты и целую кучу сомнительных процедур, которые якобы помогали от той или иной болезни[2]. Потребителю часто было довольно трудно отличить жуликов от специалистов. Можно сказать, что добросовестные специалисты искренне верили в то, что делали, и если что-то шло не так, то это была ошибка, сделанная из лучших побуждений. Они были врачами и членами истеблишмента. А вот откровенные жулики просто хотели заработать денег и продавали лекарства, зная, что они не действуют. Но между ними лежала огромная серая зона. И, в конце концов, кто может точно знать чужие намерения? Не всегда легко понять, чьи мотивы сомнительны, а кого просто захлестнул энтузиазм того времени.
Возьмем, например, Сержа (Сергея) Воронова – парижского врача, который пересаживал мужчинам яички человекообразных обезьян, чтобы увеличить их мужскую силу. Медицинский истеблишмент считал его благонамеренным, но вставшим на ошибочный путь хирургом. А в одно время с ним работал бесстыдник по имени Джон Бринкли, известный как «козлиный врач»: он пересаживал для повышения сексуального влечения половые железы козлов. Бринкли заработал целое состояние. Клиенты выбирали себе козла для кастрации на его ферме, а потом им прямо на кухне делали операцию; ассистенткой выступала жена Бринкли. Бринкли вообще не был врачом – диплом он просто купил в Италии.
Медицинская элита беспокоилась из-за урона, который все это шарлатанство наносило статусу медицины. «Просто жалко, если не отвратительно, смотреть на эндокринную оргию, свирепствующую в нашей профессии, – писал Ганс Лиссер, эндокринолог из Сан-Франциско, Харви Кушингу в 1921 году. – По большей части это результат ужасного, хаотичного, бессмысленного невежества, но во многом, к сожалению, – и результат чисто коммерческой жадности. Эндокринология быстро превращается в пародию на саму себя и постыдный бизнес, и, полагаю, настало время, чтобы кто-то произнес несколько честных, бесстрашных слов»[3].
Подобно парижанину Воронову, Штейнаха считали настоящим ученым, а не шарлатаном[4]. Его 11 раз номинировали на Нобелевскую премию (не за вазэктомию, а за реальные исследования половых гормонов), он возглавлял одну из самых выдающихся лабораторий Европы (физиологический департамент Биологического института Венской академии наук) и опубликовал около 50 научных работ. Среди прочих открытий он обнаружил, что клетки, устилающие семявыводящие протоки (их называют интерстициальными клетками Лейдига), вырабатывают тестостерон.
Повышающая либидо вазэктомия Штейнаха была основана на теориях, которые были известны на протяжении многих веков[5]. Еще с древних времен целители толкли в ступках яички и яичники животных для зелий, высушивали их для порошков, растворяли в лекарственных коктейлях или смешивали с пищей. В 1889 году 72-летний Шарль-Эдуар Броун-Секар, невролог из Парижа, сделал себе инъекцию секретов яичек морских свинок и собак и заявил, что эта инъекция повысила его либидо, увеличила силу, сделала вчетверо сильнее поток мочи и сделала более регулярной работу кишечника. А еще он чувствовал себя на 30 лет моложе. Штейнах считал свой подход более научным, чем у Броун-Секара. Броун-Секар объявил о своем открытии 1 июня того же года и считал эту дату днем рождения эндокринологии как науки. С ним согласились не все. Многие коллеги спрашивали себя: как человек, который совершил большие открытия в серьезной медицинской специальности, умудрился так далеко сойти с верного пути? В прессе насмехались над ним. В немецком медицинском журнале написали, что «фантастические эксперименты Броун-Секара с экстрактами яичек лучше всего считать просто старческими причудами»[6]. Другой ученый писал, что его лекция «должна считаться лучшим доказательством того, что профессора, прожившие на свете уже трижды по 20 лет и еще 10, должны уходить на пенсию»[7].
ЛЮБОПЫТНО, ЧТО К МОМЕНТУ, КОГДА ШТЕЙНАХ НАЧАЛ РЕКЛАМИРОВАТЬ ВАЗЭКТОМИЮ КАК СРЕДСТВО ОМОЛОЖЕНИЯ, ОН САМ ВЫГЛЯДЕЛ СТАРИКОМ С ДЛИННОЙ СЕДОЙ БОРОДОЙ.
Тем не менее инъекции с «соком яичек», предлагаемые Броун-Секаром, стали популярнейшим средством среди мужчин, которые хотели помолодеть на несколько лет[8]. Они сохраняли эту популярность в течение почти пяти лет – пока Броун-Секар не умер от инсульта. Эта смерть не была неожиданной для человека в его возрасте, но вот для человека, который якобы чувствовал себя «на 30 лет моложе», казалась преждевременной. Не стоит удивляться, что после его смерти о процедуре быстро забыли.
Штейнах считал, что его методика вазэктомии превосходит прежние средства, потому что не несет в себе никакого риска и полностью натуральна. Он утверждал, что 20-минутная операция (надрез и зашивание семявыводящего протока) совершенно безопасна. Кроме того, работа с собственными гормонами – это лучше, чем впрыскивание чужих, верно?
Мужчины выстраивались в очереди на вазэктомию, считая, что станут сильнее, умнее и сексуальнее. Йейтс сказал: «операция воскресила мои творческие силы, воскресила мое сексуальное влечение, и оно, скорее всего, останется со мной, пока я не умру»[9]. 61-летний мужчина (один из многих, кто дал интервью для мемуаров Штейнаха), который чувствовал себя усталым и печальным и потерял всякий интерес к сексу, заявил после операции: «Моя память стала лучше, я быстрее все понимаю. Я теперь живу, словно мне 40 или 50, и у меня такое хорошее настроение, что я просто хожу и распеваю песни»[10]. Взлет и падение омолаживающей вазэктомии – это на самом деле доказательство силы плацебо и популярности, а также того, что даже в медицине, оказавшись в нужное время в нужном месте, можно добиться оглушительного успеха вместо того, чтобы провалиться. В 1920-х годах вокруг Штейнаха было общество, которое было готово пробовать новые способы гормональной терапии, искало новые способы улучшить себя и могло за все это заплатить.
В Соединенных Штатах и Европе годы между мировыми войнами стало временем обращения в себя, прочь от глобальных дел. Книги по самопомощи расходились огромными тиражами, а самопровозглашенные гуру здоровья процветали[11]. Если у вас было достаточно денег, вы приходили к психоаналитику-фрейдисту, ложились на койку и все ему рассказывали. Женщины покупали книги о диетах, чтобы заморить себя голодом, но влезть в облегающие платья с прямыми бедрами. Мужчины читали журналы о силачах, чтобы получить новые советы от дюжих знатоков физических упражнений вроде Бернарра Макфаддена, ученика Чарльза Атласа и бодибилдера, который породил манию «качалок». Индустрию самопомощи подкрепляла зарождавшаяся индустрия рекламы, которая породила процветающую потребительскую культуру. Реклама превратила роскошь в предметы необходимости. Автомобили и холодильники были уже не потворством моде, а обязательными вещами. Устройства бытовой техники изобретали одно за другим: тостеры, сушилки для одежды, электробритвы и т. д. Сообразуясь с этой манией покупок и обращением в себя, многие мужчины и женщины были готовы тратить деньги на здоровье. Новоиспеченные продукты тогда казались не экстравагантными тратами, а жизненно важными для благополучия вещами. Майкл Петтит в своей диссертации Becoming Glandular («Ведомые железами») назвал эндокринологию 1920-х годов «технологией себя»[12].
Штейнах вовсе не планировал разрабатывать популярную и доходную методику омоложения[13]. Его изначальные цели были более скромными и, так сказать, более «учеными». По его словам, он всего лишь хотел изучить биологию половых желез у крыс, что, возможно, помогло бы ему пролить свет на человеческую физиологию.
Лучшие ученые читают исследования не только для того, чтобы получить из них новую информацию. Они рассматривают данные и задают вопросы. Хороший ученый ни за что не ослабит хватку, особенно если заметит дыру в рассуждениях. Он не может не охотиться за правдой.
Таким ученым и был Штейнах. Одно исследование одновременно интриговало и раздражало его. В 1892 году, когда он был еще молод, задолго до того, как он попал на передовицы газет со своей вазэктомией, ему встретилось исследование о сексе у лягушек[14]. В статье говорилось, что самцы лягушек приклеиваются к самкам, словно суперклеем, и не отрываются от них до самой эякуляции. Автор описал цепочку событий, которая начинается с гормональной железы, а заканчивается липкими ступнями. Он написал, что когда самец лягушки подходит к самке, заполненный жидкостью орган, расположенный возле простаты и семенников, раздувается, задевает нервы, которые отправляют сигнал, подобный телеграфному, – и этот сигнал идет вверх, к мозгу. После этого мозг отправляет сигнал по другим нервам в лапы, повышая их клейкость, так что когда амфибии спариваются, они прилипают друг к другу. После выделения семенной жидкости железа, содержащая сперму, сдувается, как воздушный шарик, облегчая давление на нервы, и дальше по тому же вышеописанному пути идет сигнал, уменьшающий клейкость конечностей. Короче говоря, сексуальное желание вызывается набуханием органа, который задевает нерв.
Штейнах усомнился в правильности описания. «Но мне казалось довольно сомнительным, что такое важное для жизни явление, как инстинкт размножения, зависит исключительно от такого локального, переменного фактора, как заполнение и последующее растяжение семенных пузырьков», – писал он. Семенные пузырьки, маленькие трубочки, спрятанные между простатой и мочевым пузырем, выделяют жидкость, которая делает сперму вязкой. В наше время мы знаем, что неверно не только предположение о «клейких лапах», но и все описание лягушачьего секса. Лягушки действительно крепко хватаются друг за друга, но не слипаются. Самец обхватывает самку (это называется «амплексус») и держит ее до тех пор, пока она не выметывает икру, которая затем оплодотворяется его спермой в воде.
Штейнах провел серию экспериментов, для начала опровергнув теорию нервов. Старлинг показал, что гормоны, а не нервы, контролируют поджелудочную железу; Штейнах доказал, что гормоны, а не нервы, управляют половым влечением.
НАУКА ПРОДВИГАЕТСЯ ВПЕРЕД БЛАГОДАРЯ СОЧЕТАНИЮ ЛЮБОПЫТСТВА И СКЕПТИЦИЗМА.
Чтобы проверить теорию семенных пузырьков и нервов, Штейнах удалил семенники у четырех крыс. Если половое влечение (в данном случае – желание спариться с самкой) контролируется нервами, то у крыс, лишенных желез, не будет вообще никакого желания. Но крысы-самцы, лишенные желез, по-прежнему гонялись за самками. Штайнах обрадовался. «То, что я увидел, казалось совершенно невероятным, – писал он. – После привычных игр ухаживания самцы крыс, перенесшие операцию, совершали попытки покрыть самок, а те отчаянно защищались. Эта половая битва до определенной степени стихла через два дня, но даже в поздние вечерние часы было заметно, что сексуальная возбудимость самцов, перенесших операцию…, осталась прежней»[15]. Он опубликовал свои данные в 1894 году в немецком научном журнале, назвав статью Untersuchungen zur vergleichenden Physiologie der mänlichen Geschlechtosorgane («Исследование сравнительной физиологии мужских половых органов, особенно дополнительных половых желез»). Он опроверг гипотезу уважаемого ученого, но после этого возник вопрос: что же управляет сексуальным желанием? Может быть, гормоны?
Штайнах утверждал, что ученым нужно искать гормональные сигналы, а не нервы. Его образ мыслей был таким же, как у Кушинга, который изучал гипофизы толстяков, и у Бермана, который изучал эндокринные железы преступников. Он считал, что сексуальное желание находится под влиянием гормона, попадающего в кровь; им не управляет крепко скрученный клубок нервов, словно механической игрушкой. До начала XX века у ученых было лишь весьма расплывчатое представление о том, что причины наших желаний спрятаны в маленьких железах внутри организма, отметил Штейнах. Или, как он выразился, «поначалу считалось, что все эти сложные явления являются чисто нервными, а единственная функция гонад состоит в стимулировании периферийных нервных окончаний»[16].
Штейнах видел в железах большой потенциал. Он считал, что они сильнее, чем нервы. Он не отмахивался полностью от идеи, что нервы как-то связаны с сексуальными желаниями и половым созреванием, но не считал их ключевым фактором. У него было очень много вопросов. Могут ли эти внутренние секреты объяснить, что делает мужчин мужчинами, а женщин женщинами? «Все знают и без всяких книг, – писал он, – что мужчины в среднем физически крепче, энергичнее и предприимчивее женщин, а женщины более склонны к нежности, верности и любви к безопасности, а также обладают большей практической способностью к решению домашних проблем»[17]. Не имел ли он в виду, что женские гормоны, выделяемые яичниками, делают женщин более склонными сидеть дома и кормить мужей?
Следуя примеру Арнольда Бертольда, первого исследователя гормонов, который провел исследования на семенниках петухов еще в 1848 году, Штейнах удалил яички у крыс и увидел, как они дряхлеют на глазах. Затем, подобно Бернарду, пересадившему семенники в животы своих птиц, Штейнах пересадил яички в животы крыс. Вуаля! Крысы снова стали энергичнее, а их половое влечение резко возросло. Как уже было показано более полувека назад, семенники работают везде, откуда бы ни свисали[18]. Вот и новые данные, которые нанесли удар по нервной теории телесных функций и подтвердили эндокринную.
Но прежде всего к экспериментам с крысами Штейнаха побуждал вопрос о связи эмоций и секса. Может ли мозг или настроение влиять на гормоны? В 1910 году он разработал эксперимент, чтобы проверить, учатся ли крысы-самцы желанию покрывать самок у других крыс-самцов? Вызывается ли желание каким-либо веществом, выделяемым самками, или же оно врожденное и вызывается мужскими гормонами?
Он посадил 10 самцов крыс в клетки: шестерых в одиночные, оставшихся четверых – группой. Все они содержались отдельно от самок. Когда крысам исполнилось четыре месяца, в каждую клетку посадили по самке, переживавшей течку. «Все самцы крыс тут же продемонстрировали характерное влечение к этим самкам, и сразу же проявилась страстная эротическая игривость; нормальное мужество проявлялось в агрессивном поведении в отношении незнакомых самцов крыс, которых подсаживали вместе с самками»[19]. Проще говоря, самцы крыс конкурировали друг с другом за возможность подобраться к самкам.
Затем самцов отделили от самок и стали подсаживать самок в период течки раз в месяц. После восьми месяцев раздельного проживания и ограниченных встреч, по данным Штейнаха, крысы утратили сексуальное желание. Несмотря на то что яйца у них были на месте, отсутствие контакта с противоположным полом притупило нормальные мужские желания. Это доказало, по его мнению, связь между гормонами и мозгом: для поддержки уровня гормонов требуется стимулирование мозга. Он не отслеживал влечение между самцами или женское либидо. Его интересовали только гетеросексуальные самцы крыс.
Затем он попробовал обратить эксперимент вспять. Поместив в клетки барьер из проволочной решетки, он подсадил в каждую клетку по самке, чтобы потенциальные партнеры могли унюхать друг друга, но не могли спариваться. За несколько недель к самцам вернулась их прежняя похоть. «Не колеблясь, они тут же начинали погоню, которая, как мы теперь знаем, имеет сексуальную природу. Эта реэротизация проявлялась и в других признаках вернувшегося мужества: нетерпимости, агрессивности и ревности к соперникам, которые тут же подвергались жестокому нападению»[20].
Вскрыв мертвых самцов, Штейнах обнаружил, что у тех из них, кого держали отдельно от самок, уменьшились семенные пузырьки и простата. У тех же, кто общался с противоположным полом, эти органы остались крупными. Штейнах посчитал, что это еще одно доказательство влияния психики на половое влечение и, соответственно, очередное опровержение нервной теории. (Через несколько лет Штейнах забыл все свои утверждения о роли психики, заявив, что его вазэктомия полностью связана с химическими процессами и никак не связана с силой внушения.)
Каждый эксперимент Штейнаха решал одну загадку, но ставил перед ним новые. После наблюдения за любовными играми грызунов он стал задумываться о половой специфичности гонад. Иными словами, играет ли яичник или семенник роль «переключателя», который запускает врожденную женственность или мужественность? Рождаетесь ли вы, скажем, мальчиком, после чего ваши яички в определенном возрасте запускают механизм полового созревания? Если да, то можно ли пересадить яичник кастрированному самцу (мыши, собаки или человека) и превратить этого препубертатного малыша в настоящего мужчину?
ШТЕЙНАХ СЧИТАЛ, ЧТО СЕКСУАЛЬНОЕ ВЛЕЧЕНИЕ НАХОДИТСЯ ПОД ВЛИЯНИЕМ ГОРМОНА, ПОПАДАЮЩЕГО В КРОВЬ.
Штейнах кастрировал двух самцов морской свинки и пересадил им яичники, а одной стерилизованной самке пересадил яички, после чего стал следить за их поведением и внешностью. У самцов с яичниками выросли большие соски, шерсть стала более гладкой, и они проявляли материнский инстинкт «с такой же заботой, преданностью и терпеливостью, которая характерна для настоящей самки»[21]. У самки с яичками вырос большой клитор, шерсть стала грубой, и «она вела себя, как типичный самец, – писал он. – Унюхав, у какой из самок сейчас течка, она тут же начинала энергичный ритуал ухаживания, настойчиво добиваясь сексуального контакта… Эротизация [sic] мозга развилась по мужскому направлению»[22]. Иными словами, решил он, гонады содержат в себе сущность мужественности и женственности. Он опубликовал свои данные в 1912 году в статье под названием «Произвольное превращение самцов млекопитающих в животных с выраженными женскими половыми признаками и женственным поведением».
Штейнах считал, что обнаружил решение загадки гомосексуализма: во всем виноват аномально высокий уровень женских гормонов, а не, как тогда считалось, плохое воспитание. Никто, объявил он, не является на 100 % женщиной или мужчиной. Ему казалось, что на каком-то этапе развития зародыша у него вообще нет пола (термин «гендер» тогда еще по отношению к живым существам не употреблялся) и он может в потенциале стать и тем и другим; все зависит от того, какой гормон доминирует и подавляет деятельность другого. Если бы ученые могли вмешаться на этом самом раннем этапе, то смогли бы, возможно, выбрать пол ребенка, но, добавил он, не сексуальную ориентацию. «Самое важное решение в жизни существа, решение, жить ему в качестве мужчины или женщины, – писал он, – уже больше не кажется случайным»[23]. Австрийский сатирик Карл Краус выразил надежду, что Штейнах сумеет превратить суфражисток в женщин с материнским инстинктом[24].
Штейнах писал, что его данные объясняют, почему некоторые дети рождаются с нечетко выраженными гениталиями (тогда их называли гермафродитами): их тела не подавляли половые гормоны. Более того, он даже заявил, что сможет «вылечить» гомосексуалистов, удалив им яички и пересадив яички гетеросексуальных мужчин. Он сообщил, что в интерстициальных клетках гомосексуалистов (клетках, устилающих семявыводящие протоки) нашел крупные клетки, обычно не наблюдающиеся у мужчин. Он назвал их F-клетками и сказал, что они похожи на клетки яичников. Штейнах подозревал, что эти F-клетки выделяют женские гормоны. Несколько голландских докторов подтвердили его данные и добавили, что открытие Штейнаха объясняет не только полноценный гомосексуализм, но и «девиантное» поведение гетеросексуальных мужчин, которое проявляется в окружении одних лишь мужчин, например в тюрьмах или в мужских закрытых школах. Они назвали его псевдогомосексуальным поведением[25].
Так как же это все связано с вазэктомией? Штейнах объединил свои данные и предположения и сформулировал свою теорию о вазэктомии, улучшающей интеллект и либидо. Он считал, что его исследования показывают, что работа гонад тесно связана с психикой и что чем больше у человека мужского гормона (тестостерон тогда еще не был изолирован и не получил своего названия), тем больше он ведет себя как похотливый, агрессивный мужчина. Он предполагал, что если уничтожить одну ткань, то соседняя с ней ткань попытается занять ее место[26]. Если, например, перекрыть семявыводящий проток, то расположенные вокруг него клетки, выделяющие гормоны, начнут размножаться. Сейчас ученые знают, что он был неправ. Клетки – это не то же, что сорняки, которыми зарастает поле после того, как сорвать оттуда все цветы.
В конце 1920-х годов Штейнах проверил свою теорию на престарелых грызунах. Им было два года. «Старая крыса часто представляет собой жалкое зрелище», – писал он. Самец держит голову опущенной, почти все время спит и апатично пошатывается при виде самки. Через месяц после вазэктомии крысы «пробудились»: они «стали энергичными, любопытными и внимательными к происходящему вокруг, – писал он. – Когда им приносили самок в период течки, они тут же выбирались из гнезд и начинали гоняться за ними, обнюхивать и покрывать их. Таким образом, они пережили и физическую, и психическую реактивацию».
ШТЕЙНАХ ОСНОВАЛ ПЕРВУЮ В НЕМЕЦКОЯЗЫЧНОМ ПРОСТРАНСТВЕ ЛАБОРАТОРИЮ ОБЩЕЙ И СРАВНИТЕЛЬНОЙ ФИЗИОЛОГИИ.
1 ноября 1918 года друг Штейнаха доктор Роберт Лихтенштерн провел первую вазэктомию, целью которой было омоложение. Его пациентом стал 43-летний кучер Антон В.[27]. Пациент пришел к нему уставшим и истощенным, сказав, что у него проблемы с дыханием и он едва может работать. Операцию проделали под местной анестезией. Лихтенштерн вскрыл мошонку, перерезал семявыводящие протоки, которые переносят сперму из мошонки в уретру, и связал отрезанные кончики между собой. По сути, он превратил транзитный путь в тупиковую ветку. (Современная вазэктомия – это практически та же процедура, только с меньшим надрезом и без обещания омоложения или повышенного сексуального желания.) Через полтора года Антон В. стал новым человеком – ну, по крайней мере, ведущим себя более молодо человеком средних лет. Лечащий врач сообщил, что его кожа стала более гладкой, осанка – более прямой, и он работал с прежней энергичностью.
Вскоре врачи из Европы и США стали писать Штейнаху, сообщая о поразительных результатах. 80-летние старики сообщали, что восстановили прежнюю энергию и силу вместе с памятью и деловой хваткой. Нью-йоркский хирург, сделавший штейнах 83-летнему биржевому маклеру, сообщил о «невероятном улучшении общего состояния здоровья»[28]. До процедуры он был «дрожащим стариком» и едва мог работать; вскоре после нее он снова стал процветающим бизнесменом, больше не испытывающим проблем с мочеиспусканием, и у него даже улучшилось зрение.
***
Журналистам история очень понравилась[29]. «Терапия желез распространяется по Америке», объявили в The New York Times в 1923 году. «К нам едет новый Понсе де Леон», – гласила передовица Baltimore Sun, в которой анонсировалось лекционное турне Штейнаха по Америке. Впрочем, до США он так и не добрался. Заявив, что ему не нравится публичная шумиха, Штейнах отказался давать интервью. Он обвинил американскую прессу в искажении фактов, настаивая, что не делает никого вечно юными. Впрочем, скромником он тоже не был. «Я потряс человечество», – заявил он.
Врачи-скептики опасались, что операции Штейнаха и другие шарлатанские терапии запятнают доброе имя медицины и отпугнут новое поколение молодых и умных потенциальных врачей. «Нам сделали Воронова и Штейнаха – и Бринкли заодно», – писал доктор Ван Бурен Торн в The New York Times в 1922 году[30]. Доктор Моррис Фишбейн, редактор Journal of the Americal Medical Association, назвал операции Штейнаха «фокусами-покусами»[31]. Другие врачи списывали показания пациентов на эффект плацебо. Штейнах ответил, что исследования опровергают их предположения: несколько врачей, по его словам, проводили вазэктомию ничего не подозревающим пациентам просто для того, чтобы проверить их эффективность. Мужчины приходили удалять паховую грыжу или, скажем, кисту, а вместе с этим им тайно делали вазэктомию. Через несколько месяцев после процедуры пациентов спрашивали, чувствуют ли они себя умнее, сексуальнее или моложе, и все до одного, по словам хирургов, отвечали «Да». (Стоит отметить, что тайные вазэктомии проводились задолго до эпохи обязательного информированного согласия. Сейчас пациенты подписывают специальные формы, в которых в точности описывается все, что будет сделано во время операции.)
Но являлось ли это на самом деле доказательством эффективности процедуры Штейнаха? Пациенты, может быть, и не знали, что им сделали вазэктомию, но они точно знали, что им была сделана операция для улучшения их здоровья. Когда врач спрашивал пациента, чувствует ли тот себя лучше, он, скорее всего, отвечал положительно. И, что важнее всего, сообщения об успехах основывались на свидетельствах, далеких от современного «золотого стандарта» – двойного слепого рандомизированного контролируемого исследования. Штейнах не разделил, как положено сейчас, мужчин на две группы, одной из которых операцию сделали по-настоящему, а другой – нет. Он не обеспечил условий, чтобы ни пациент, ни врач не знали, кому какую операцию сделали, – это как раз двойной слепой метод. Подобные исследования, ставшие сейчас обязательными, появились лишь во второй половине XX века. Штейнах делал то, что считалось приемлемым в то время.
Обилие операций и положительная шумиха сделали метод Штейнаха популярным – за исключением тех случаев, когда рекламные акции не приводили к желаемому результату. Альфред Вильсон, 70-летний англичанин, которому сделали штейнах, остался очень доволен результатами. Он заплатил 700 фунтов за вазэктомию и решил поделиться своей «новой молодостью» с публикой. Он снял лондонский «Ройял-Альберт-Холл», в котором в 1877 году выступал немецкий композитор Рихард Вагнер, а в 1963-м – «Битлз». Вильсон собирался выйти на сцену, демонстрируя свою мужскую силу, и отвечать на вопросы собравшихся зрителей. Его «шоу одного мужчины», «Как меня сделали на 20 лет моложе», было намечено на 12 мая 1921 года; все билеты были проданы[32]. Однако в ночь перед предстоящим аншлагом Вильсон умер от сердечного приступа. Таблоиды тут же слетелись на эту историю. Штейнах настаивал, что операция никак не связана со смертью Вильсона.
СРЕДИ ЗНАМЕНИТЫХ ПАЦИЕНТОВ ШТЕЙНАХА БЫЛИ ПСИХОАНАЛИТИК ЗИГМУНД ФРЕЙД И ОРТОПЕД АДОЛЬФ ЛОРЕНЦ.
Какое-то время популярность процедуры не спадала. Норман Хейр, австралийский гинеколог, практиковавший в Лондоне, написал книгу об операции Штейнаха, описав в ней более двух десятков случаев успешно проведенных им штейнахов. (Странно, правда: мужчины идут к гинекологу, чтобы сделать вазэктомию.) Одним из его пациентов был 57-летний врач, который сообщил, что его эрекция стала сильнее, и операция исправила «определенную дисгармонию в отношениях с женой, которая намного моложе него»[33]. В 1929 году на заседании Международного конгресса Всемирной лиги сексуальных реформ в Лондоне немецкий врач Петер Шмидт сообщил, что сделал 600 штейнахов, и все – с хорошими результатами.
Сейчас мы знаем, что, хотя некоторые исследования показывают, что после проведения вазэктомии действительно наблюдается едва заметный скачок тестостерона, по большей части эта операция никак не влияет на уровень гормонов. Иными словами, после вазэктомии не меняется ничего, кроме того, что пациент больше не вырабатывает сперму. Тем не менее феноменальный успех операции Штейнаха закончился не из-за того, что она имела недостатки или на деле не оказывала никакого влияния на либидо, а из-за того, что ученые сумели изолировать гормоны. Появились более простые варианты – вместо операции стало возможно просто принимать лекарство.
Штейнах ошибся, объясняя механизм действия своей операции: она якобы вызывала повышенный рост интерстициальных клеток. На самом деле не вызывала. Но во многом он был прав: он обнаружил, что интерстициальные клетки – главный источник половых гормонов у мужчин. Он первым выдвинул идею, что сексуальное поведение – это сложное взаимодействие между гонадами и мозгом, в котором участвуют и нервные сигналы. И пусть это и не совсем вписывается в категорию «он во многом был прав», Штейнах помог раскрутить прибыльный бизнес на половых гормонах. Он создал рынок гормональных омолаживающих препаратов[34].
Несмотря на все сопровождающееся безумие, серьезных научных достижений тоже было немало[35]. Ученые осваивали новейшие отрасли лабораторных исследований, объединявших биологию и химию. Многие открытия попадали на передовицы газет – в частности, изоляция эстрогена, прогестерона, а затем и тестостерона, – но среди них было одно гормональное открытие, которое часто обходят вниманием. Первые исследования начались в Германии в конце 1920-х годов и достигли кульминации почти через 10 лет в Балтиморе, где дерзкая студентка медицинского колледжа имела наглость считать, что может раскрыть медицинскую тайну.
ХОРИОНИЧЕСКИЙ ГОНАДОТРОПИН
ЧЕЛОВЕКА
(ХГЧ)
Гормон беременности, вырабатывается
хорионом после имплантации эмбриона
с первых дней после оплодотворения

ГЛАВНЫЕ ФУНКЦИИ
Низкий ХГЧ у беременных может означать
неправильную постановку срока беременности
или быть признаком серьёзных нарушений

Повышенный ХГЧ у беременных женщин
может быть признаком многоплодной
беременности, а также признаком
онкозаболеваний

Наименование гормона
ГОРМОН БЕРЕМЕННОСТИ
 •
Дата открытия 1938 год

Первооткрыватели
ГАЙ,
ДЖОРДЖАННА СИГЕР ДЖОНС,
ЛУИС ХЕЛЛМАН
Назад: Глава четвертая Гормоны-убийцы
Дальше: Глава шестая Родственные души и половые гормоны