Есть много слов, способных описать переживание гнева. Досада и раздражение описывают умеренные формы гнева, а ярость и бешенство предполагают интенсивное эмоциональное переживание. Качество гнева тоже бывает разным. Мы раздосадованы, когда наши цели сорваны; мы негодуем, когда гнев смешивается с неверием; мы в ярости, когда видим грубое нарушение справедливости. Другие описания гнева также обладают своими нюансами: обижен, огорчен, возмущен, обозлен, побагровел от гнева, уязвлен, раздосадован, рассержен, кипит от возмущения, вне себя и др.

Что общего между этими описаниями? В той или иной степени во всех них есть чувство несправедливости. У всех нас есть определенные ожидания, как пойдет то или иное дело. И когда кто-то или что-то мешает ожидаемому исходу, мы скорее всего испытываем гнев.

Наши мысли, когда что-то пошло не по-нашему, определяют степень гнева, который мы почувствуем. Во время разговора со службой поддержки Алан подумал: «Это пустая трата времени». Под этим осознанием лежала соответствующая мысль: «Этим людям наплевать, что они тратят мое время». Именно эта установка заставила его гнев перехлестнуть через край.

У Алана также были представления относительно выражения своего гнева. По мере того как копился гнев, он чувствовал, что должен наказать разговаривавшего с ним сотрудника за его обращение. «Они должны знать, что я не простак, которого можно взять и отфутболить», – говорил он себе.

Незаметно для Алана его тело выдало свой набор реакций. Его давление и сердечный ритм повысились, поскольку внимание было сфокусировано на объекте гнева. Дыхание участилось, потому что его симпатическая нервная система вошла в режим полной активации. Это была реакция «бей», нежели «беги». Алан был готов к битве.

Мы можем разбить гнев на составляющие, чтобы лучше понять его, и найти, в каком месте можем вмешаться. Наша модель гнева начинается с триггерной ситуации, запускающей процесс гнева. Это некое нарушение в наших ожиданиях того, как к нам должны относиться. Обусловленные этим нарушением мысли, в основе которых лежат коренные убеждения (см. главу 5), влекут за собой эмоциональные и физические реакции. Вместе эти мысли, чувства и физические проявления и составляют наше субъективное переживание гнева.

В этой модели мы различаем наше переживание и выражение гнева. Первое, разумеется, влияет на второе, поскольку мы сначала переживаем гнев и лишь затем выражаем его. Однако мы можем выбирать, проявлять ли нам гнев, и если да, то каким образом.

Например, если кто-то подрезает нас на дороге, мы можем решить, что лучше отпустить нашу претензию, а не принимать ответные меры. Или можем направить наш гнев по пути взвешенной реакции, не теряя головы. В другие моменты можно дать волю своей ярости, атакуя объект гнева резкими словами или даже физическими действиями. Крайним выражением бесконтрольного гнева будет насилие или даже убийство.

Наши мысли сильно влияют на то, как мы выразим гнев. Мы чаще действуем под влиянием гнева, если у нас есть убеждения вроде «Если люди относятся ко мне плохо, я должен их наказать». Подобные убеждения открывают дорогу мыслям-оправданиям, которые поддерживают в нас решение выразить свой гнев: «Я должен их проучить» или «Они это заслужили».