4

Послевоенный застой

Начало применения танков британской и французской армиями на позднем этапе Первой мировой войны дало импульс энергичным разработкам бронетехники и породило амбициозные планы поточного производства и массового применения. Однако с окончанием враждебных действий на Западном фронте в ноябре 1918 года все эти мечты и устремления разом словно бы канули в пропасть.

В Британии резкий поворот в настроениях наиболее наглядно демонстрирует судьба средних танков из линейки, начатой Medium A. Первым тут следует назвать Medium B, разработанный в 1917 году и заказанный в количестве 550 штук к ноябрю 1918 года. Однако заказ урезали, в результате чего выпуск составил всего 80 машин. И того сильнее «обрубили» Medium C, который еще в сентябре 1918 года собирались закупить в количестве 3230 единиц, но с окончанием войны практически совсем отказались от этих намерений (в конечном счете производственники закончили то ли 36, то ли 48 штук).

Оба изделия в облегченной форме повторяли ромбовидную схему британских тяжелых танков с неподвижной надстройкой вместо башни (как и у Medium A), где устанавливались четыре пулемета. При массе 18 и 19,5 тонны соответственно они весили больше Medium A и не превосходили его скоростью, однако положительное отличие состояло в большей простоте управления при одном-единственном двигателе, да и ассистенты водителю не требовались.

Medium C считался лучшим британским танком, выпущенным во время войны, и единственный оставался на службе некоторое время после нее – фактически до 1925 года. Однако, как и в случае других британских танков той поры, у него были жесткие опорные катки без рессор или пружин, что делало поездку в нем по пересеченной местности малопривлекательной, а также серьезно ограничивало максимальную скорость.

Данный недостаток предстояло устранить в последним британском танке, задуманном во время войны, – в Medium D.

Средний танк с литерой D появился на свет в результате опытов, проводившихся инженерным подразделением танкового корпуса под началом майора Ф. Джонсона, отвечавшего за усовершенствование бронетехники. Главной целью являлось увеличение скорости, и за счет установки более мощного авиационного двигателя Rolls-Royce на серийный тяжелый танк на подходящей местности удалось достичь 24 км/ч – почти вчетверо больше обычного, несмотря на все ту же безрессорную подвеску. Наряду с другими экспериментами опыт этот привел к созыву 28 апреля 1918 года в штабе танкового корпуса совещания, где присутствовали полковники Ф. Серл и Дж. Ф. Ч. Фуллер – главный инженер и начальник штаба соответственно. Участники встречи набросали планы по разработке нового среднего танка, способного разгоняться до 32 км/ч. Задачу поручили Джонсону, а будущее изделие окрестили Medium D.

Спустя месяц Фуллер написал доклад под названием «Влияние скорости на тактику атаки и круговой маневр танка Medium D». В этой работе Фуллер предполагал, что скорость и радиус применения Medium D можно будет использовать для бросков через неприятельские порядки и продвижения вглубь с целью нанесения ударов по штабам противника с последующим нарушением и уничтожением его командной системы. Такие рейды позволили бы посеять панику и внести дезорганизацию в управление вражескими войсками и с большей легкостью сломить их сопротивление штурмовыми частями из тяжелых танков и пехоты по фронту.

Предложение Фуллера встретило понимание и в несколько измененной Военным министерством форме в июле 1918 года привело к появлению «Меморандума о потребности в бронетанковом ударном формировании для наступления в 1919 году». Документ получил добро начальника Имперского Генерального штаба и главнокомандующего силами союзников генерала Фоша. В меморандуме предлагалось сосредоточить ни много ни мало 10 500 британских, французских и американских танков, что в четыре раза превышало производство британских танков за все время войны (2636 машин).

С окончанием войны грандиозные замыслы гигантского производства и применения танков пришлось оставить, и претворить в жизнь «План 1919» не довелось. Впрочем, даже если бы враждебные действия и продолжились, вряд ли получилось бы реализовать задуманное именно в 1919 году, поскольку ключевой компонент – Medium D – оставался далек от завершения, и, будь даже его конструкция идеальной, вряд ли бы британцы сумели завершить разработку, запустить в производство и выпустить нужное число танков за имевшееся в их распоряжении время. Таким образом, высоко превозносимый «План 1919» особо реалистичным не назовешь.

В действительности к моменту окончания войны разработка Medium D достигла лишь стадии деревянного макета. Впоследствии военные заказали десять изделий, хотя закончить удалось только семь – первый в середине 1919 года, а последний в 1920 году. На испытаниях машина показала скорость выше 32 км/ч и к тому же обладала амфибийными способностями, но содержала спорные и попросту проблематичные конструктивные решения. Среди них нужно назвать необычную подвеску, где все опорные катки замыкались воедино стальным тросом на одну пружину, и причудливые гусеницы с деревянными подошвами на шарнирных траках, чтобы лучше прилегать к грунту. Изначально разработчики намеревались совместить функции командира танка и водителя, поручив их одному члену экипажа, что вряд ли практично, а для вооружения использовались только пулеметы, хотя предусматривалась и возможность установки 57-мм пушки.

Тем не менее в январе 1920 года Фуллер, занимавшийся в то время вопросами бронетехники в Военном министерстве, высказался за принятие на вооружение Medium D и легкого пехотного танка (его еще только предстояло построить) – облегченную версию Medium D с массой 7,5 вместо 13,5 или 14,5 тонны и поперечно-гибкими «гусеницами-змеями» со смазываемыми шарнирными соединениями между звеньями. В ходе проб в 1922 году легкий пехотный танк развил рекордную по тем временам для гусеничной бронетехники скорость почти в 50 км/ч. Вызывало сомнение, нужна ли такая скорость пехотному танку, но Фуллер выдвинул довольно любопытный аргумент в поддержку машины, которой-де нужна скорость, чтобы иметь возможность обеспечивать пехоте прикрытие, подобно тому как делает это миноносец, охраняющий морской караван.

В дополнение к Light Infantry Tank, или легкому пехотному танку, Джонсон задумал еще более облегченную машину – 5,5-тонный тропический танк, предназначенный для применения в Индии и примечательный нетрадиционной конфигурацией с двумя расположенными бок о бок, но немного уступом пулеметными башнями, как на броневиках фирмы Austin, выпускавшихся до войны по российским техническим требованиям.

Разработка Medium D с его отпрысками была прекращена в марте 1923 года, когда закрыли государственное Управление танкостроения и опытов с Джонсоном во главе, а работы над танками отдали на откуп промышленникам. Какие бы соображения ни крылись под решением о смене подхода, отказ от возни с Medium D вряд ли удивителен, ведь после пяти лет проб и испытаний он так и не был готов к применению, что признавал даже усиленно проталкивавший изделие Фуллер.

Из-за всех этих обстоятельств выпуск танков в Британии за пятилетие после окончания Первой мировой войны и завершения производства созданных еще во время ее Medium B и Medium C свелся к считаным единицам. В течение того же периода радикально сократилось и количество танковых частей – с 26 танковых батальонов в ноябре 1918-го до пяти в марте 1920 года.

Напротив, французская армия сохранила относительно крупные силы гусеничной бронетехники. Фактически на протяжении нескольких лет они оставались самыми многочисленными в мире, пусть даже почти полностью комплектовались легкими танками Renault FT. Заказав уже 4000 единиц данного изделия, в 1918 году французские военные планировали закупить еще больше, и, если бы не окончание войны, количество выпущенных Renault FT достигло бы 7800. Однако до заключения перемирия в 1918 году фирма успела построить только 4635 штук. Поскольку производство не остановилось сразу, в 1921 году французская армия еще располагала ни много ни мало 3737 такими машинами, несмотря на значительные боевые потери и продажу или передачу какой-то части этих танков другим армиям.

Однако сразу же после окончания враждебных действий французская армия отозвала заявку на участие в англо-американо-французской программе по строительству тяжелых танков, которая по изначальным прикидкам обещала дать Франции 1285 машин. Прекратилось также и производство тяжелых танков 2C, объем заказа на которые составлял 300 единиц – в конечном итоге к 1921 году закончили строительство лишь десяти таких 68-тонных танков, сохранявших за собой звание самых тяжелых на протяжении почти двух десятилетий. В ту пору ходили слухи, эхом отдававшиеся вплоть до недавнего времени, будто французская армия разработала еще более мощный 74-тонный 3C со 155-мм орудием. Однако на самом деле речь может идти только об эксперименте – в 1923 году на один из десяти 2C вместо 75-мм пушки действительно установили 155-мм гаубицу.

Планам германского военного руководства по массовому выпуску танков положило решительный конец поражение страны в 1918 году. Одним из таких неосуществленных проектов стало изделие A7V-U, основанное на узлах и компонентах оригинального немецкого A7V, но приобретшее ромбовидный силуэт, сходный с конструкцией британских тяжелых танков, для повышения проходимости, чем, как известно, не мог похвастаться A7V. Прототип новой машины закончили к июню 1918 года, и военные в итоге заказали 240 штук со сроками поставки до июня 1919 года, но ни один экземпляр так и не был построен.

Аналогичная история произошла и с немецкими легкими танками – дело не продвинулось дальше прототипов. Первым стал 7-тонный LK I, основанный на шасси большого пассажирского автомобиля и получивший гусеницы, бронированный корпус и небольшую башню с пулеметом. Разработка стартовала в сентябре 1917 года, и, хотя дальше сооружения прототипа дело не пошло, тот послужил примером для создания похожего легкого танка LK II, отличавшегося от предшественника неподвижной башней с 57-мм пушкой. В июне 1918 года военные заказали 580 LK II, но к ноябрю эта история завершилась постройкой лишь двух прототипов. Следом за LK II в 1919 году ожидалось появление ему на замену LK III как дальнейшего развития линейки легких немецких танков, но свет эта модель не увидела.

Еще в июне 1917 года германское верховное командование спустило производственникам заказ на десять сверхтяжелых танков прорыва с обозначением K-Wagen. Монстры весили ни много ни мало 148 тонн и в качестве вооружения несли четыре установленные в спонсонах 77-мм пушки. Два изделия находились в состоянии близком к завершению на заводе в Берлине, когда вместе с окончанием войны закончилось и их существование – оба подверглись уничтожению по решению Союзнической контрольной комиссии.

Пока пушки грохотали, не лишенное оптимизма германское верховное командование ожидало роста выпуска танков в 1919 году до 4000 легких и 400 тяжелых машин. Однако завершение враждебных действий поставило жирный крест на всех этих мечтах и расчетах. Мало того, статья 171 Версальского договора, подписанного в 1919 году побежденными и победителями-союзниками, запрещала Германии вообще иметь какие-либо танки. В результате этого от всей немецкой программы танкостроения остались лишь узлы и детали LK II, послужившие основой для постройки десяти Strv/21 в Швеции в 1921 году. Некоторые авторы утверждают, будто уцелевшие A7V поступили в распоряжение польской армии, однако свидетельства в пользу этих заявлений отсутствуют.

Соединенные Штаты приступили к конструированию танков позднее, чем Германия, однако обладали преимуществом в форме союзнических связей с Британией и Францией, на момент вступления в войну американцев весной 1917 года уже производивших гусеничную бронетехнику. Посему для военных США представлялось возможным воспользоваться опытом и даже получить танки для проб и испытаний. Когда в 1917 году США сформировали свой танковый корпус, первые два батальона в нем комплектовались Renault FT, полученными от французов, а третий – британскими Mark V.

Строились грандиозные планы по расширению американского танкового корпуса до 45 батальонов из все тех же Renault FT и тяжелых Mark VIII. «Восьмерки» стали последними и при своих 37 тоннах массы самыми тяжелыми из британских ромбовидных танков; они производились во Франции на заводе, специально построенном для этого по специальному соглашению британского и американского правительств. В течение 1918 года предполагалось выпустить 1500 единиц Mark VIII. Из них первые 600 предназначались американской армии, тогда как французские власти, тоже присоединившиеся к соглашению, рассчитывали на остальные 900 штук. Вдобавок 1500 этих танков представители Соединенных Штатов обязались построить у себя. Однако перемирие похоронило все производственные планы; в конечном счете в США в 1920 году собрали только 100 единиц Mark VIII, как и в Британии вместо 1375 закончили лишь 11 штук.

С целью покрыть потребности в материальной части для легких танковых батальонов армия США заключила контракты с тремя американскими компаниями на производство 4440 местных версий Renault FT. Некоторые успели покинуть производственные цеха до перемирия, но ни один танк к окончанию войны не добрался до Франции, а заказы в итоге существенно сократили, в результате чего танкостроители закончили только 952 машины под наименованием Six Ton M1917, или «Шеститонный образца 1917 года». Планировалось строить и другие легкие танки в рамках заказа на 1000 единиц Ford Mk I, сходных с Renault FT, но закончили только один.

Среди прочих стран танкостроением в ходе Первой мировой занималась только Италия, которая с окончанием войны пережила те же самые радикальные урезания программ развития бронетехники и заказов на нее. В Италии выпускали версию Renault FT, названную Fiat 3000; в 1918 году фирмам Fiat и Ansaldo заказали 1400 штук. Однако перемирие ограничило эту серию 100 танками, выпущенными с 1919 по 1921 год.

Столь внушительные показатели запланированного выпуска танков у основных воюющих сторон на позднем этапе войны говорят о понимании важности бронетехники. Точно так же драконовские сокращения после завершения враждебных действий свидетельствуют о падении интереса к ним в свете состояния послевоенных экономик и изменений политической обстановки. По всем этим причинам понадобилось еще несколько лет, прежде чем бронетехника восстановила свое положение.

Тем временем в мире к танкам приглядывались, хотя мало кто осознавал их подлинное военное значение. Во время Первой мировой поле их применения ограничивалось Западной Европой, если не считать участия горстки британских Mark I и Mark II во втором и третьем сражении под Газой в 1917 году, однако после войны танки начали распространяться по планете, поскольку новое оружие приобреталось разными странами (но неизменно лишь в малых количествах).

Почти во всех случаях покупаемыми танками оказывались французские Renault FT, которые в ходе войны выпускались наиболее массово и потому по окончании борьбы имелись в изобилии. Машина получилась удачной и как нельзя лучше подходила для непосредственной поддержки пехоты, то есть вполне вписывалась в тактическое мышление военных в описываемые времена. Более того, легкие Renault отличались относительной простотой и экономичностью в обслуживании.

Наиболее крупная партия – в общей сложности около 120 штук – была направлена в Польшу, что позволило французской армии сформировать из них в 1919 году полк в составе созданного во Франции польского корпуса в качестве помощи только что получившей независимость Польской Республике. Танки приняли участие в Советско-польской войне 1920–1921 годов, но не слишком соответствовали ее маневренному характеру и не повлияли на исход противостояния (кроме всего прочего – из-за незначительности их количества).

Между тем 120 единиц Renault, переданных Польше, на какое-то время выдвинули эту страну на четвертое по величине танкового парка место в мире, что подчеркивает исключительную скромность танковых сил после Первой мировой войны. Еще одной иллюстрацией этого служит Италия, занимавшая в описываемое время со своей сотней Fiat 3000 пятое место. Бельгия – следующая после Италии в Европе – обладала 49 танками, а Финляндия закупила в 1919 году 32 единицы Renault FT. С полдюжины прочих европейских стран приобретали и того меньшие партии, в том числе Швейцария, которая обзавелась двумя машинами, и Швеция – одной для испытаний.

Небольшие количества отправились в более дальние путешествия, например, двенадцать машин в 1919 году в Бразилию, а Императорская японская армия получила небольшое число Renault из Франции и несколько Medium A из Британии. Советская Россия тоже приобрела Renault, но как трофеи, отбитые у белогвардейцев, которым танки прислали из все той же Франции во время Гражданской войны. К добытой в боях бронетехнике данной марки добавились впоследствии пятнадцать ее копий, построенных на Сормовском заводе в результате блестящего примера «обратного конструирования». Кроме того, Красная армия захватила 25 тяжелых Mark V из числа поставленных белым армиям Британией. Однако к 1923 году общее количество танков в распоряжении Красной армии составляло лишь 77.

Только Франция какое-то время после Первой мировой войны действительно располагала множеством танков – у нее осталось свыше 3000 Renault FT. Во всем прочем мире на вооружении стояло меньше танков, ну а если добавить сюда престиж, которым пользовалась французская армия в тот период, ее танковые доктрины доминировали в течение нескольких лет. Однако внушительный парк военного времени устаревал и изнашивался, а новые идеи постепенно набирали силу и пробивали себе дорогу, пусть даже количество танков за пределами Франции оставалось пока довольно скромным.