Глава 7

Когда стемнело, а теплый ветер пригнал с севера хмурые тучи, в которых под грохот грома сверкали молнии, на равнине показалось пять панцирных драконов. Их увлажненная дождем броня давала отблеск во вспышках молний, что придавало чудовищам более внушительный и угрожающий вид. Боец наблюдал за ними через сетку оптического прицела, работавшую в режиме ночного видения. Современная оптика выделяла цели ромбиками, облегчая прицеливание в условиях скудного освещения. Боец взял морду дракона в перекрестие прицела, собрался стрелять уже, как вдруг оптика с писком, волнообразно стала проецировать на линзы новые ромбики, появляющиеся один за другим. Боец мазнул по сенсору зума, дав приближение, и увидел, что мелкие твари: скорпионы, мечники, и охотники неслись по равнине к окопам на всех парах, перепрыгивая камни и ямы, валявшиеся на их пути. Из-под лап тварей летели комья грязи, они рычали и скалили зубы, пытаясь укусить друг друга на ходу, соперничая за право первенства в нападении.

– Господи, сколько же их…. – сказал товарищ бойца, стоявший по соседству. Взгляд его стал взволнованным и сосредоточенным. – Уже больше шести сотен…. А это только вторая волна.

– Всем приготовиться! – раздался голос командира обороны в гарнитурах на общей частоте. – Режим огня – серийный! Линзы не жалеем! Уолтер вручил нам годные игрушки, так дадим же этим ублюдкам просраться!

Дункан занимал позицию рядом с бойцом в окопе, взглядом оценивая вражеские силы. Да. В этот раз явно хуже, чем в прошлый. Но теперь-то уж работать будут все орудия, а не только пехотные. Когда твари подошли на приемлемое расстояние, командир обороны крикнул:

– Открыть огонь!

И фотонные пушки загудели в разнобой. Тысячи ярких лучей ударили в монстров, испаряя капли дождя, разбрызгивая и высушивая грязь, разрезая тела врагов на части. Лучи прожигали кожу, с легкостью разделывали кости и рвали мышцы, отрывая монстрам конечности, пронизывая головы. Твари грохались на землю одна за другой, кувыркаясь в грязи и скользя по ней несколько метров. Кровь густыми веерами брызгала по сторонам.

Не выжидая, танки сразу же открыли огонь по панцирным драконам до того, как те подобрались слишком близко и стали симбиотировать с мелкими тварями. Танк ударил дракону в грудь, луч выскочил у твари из спины и устремился в небо, а чудище грохнулось на землю, разбрызгав сотни килограмм грязи. Первую волну бойцы встречали неуверенно, не понимали, чего от врага ждать и каким образом он себя поведет, но тут все было уже более понятно. Теперь монстров удалось пусть и с большим трудом, но эффективнее сдержать.

Дункан взглянул на часы, циферблат которых появился на его стрелковых очках голограммой: девять часов вечера. На то, чтобы отбить эту волну, ушло минут семь. Однако это были только цветочки. Совсем скоро Дункан увидел очередную толпу тварей, мчавшуюся к окопам, и толпа в этот раз была много больше. Бойцы открыли огонь, лучами тварей валило и секло, но на устранение их ушло раза в два больше времени, чем в прошлый раз, а подобрались они ближе. С помощью дальномера в оптике Дункан отмерил расстояние, на которой от окопов находилась последняя упавшая тварь: раза в два ближе. «Такими темпами…. – думал он, хмурясь, и его охватило холодное чувство предстоящей гибели. По спине будто ледяной рукой мазнуло. – Мы не продержимся и пяти часов».

– Дункан, командиру обороны, – говорил Дункан в гарнитуру. – По моим расчетам, если наступление будет продолжаться в том же темпе, то враг подберется к окопам уже к полуночи.

Я, тем временем, благодаря очередной энергетической таблетке, полностью пришел в себя. Да, голова раскалывалась дико, я морщился от боли, но она постепенно ниспадала. Я стоял за приборной панелью и наблюдал, матрица постепенно появлялась на площадке принтера, в этот раз дополненная набором веществ, о комбинациях которых я узнал, разблокировав воспоминания. К моему счастью, матрица просто зависла в воздухе, и не рассыпалась на части, но…. Она совсем не излучала никакой энергии, хотя, по сути, должна была. Она должна была излучать хоть что-то, но даже этого не происходило.

– Да черт! – я в сердцах долбанул по панели. – Ирвин, притащи эту проклятую штуку на стол, а я пока подготовлю оптикоскоп….

И я направился к столу, коря себя, внутренне ругаясь и осыпая себя проклятиями за собственную глупость. Как можно было обо всем подумать в процессе создания матрицы, кроме одного: каким мать его образом матрица будет вообще генерировать энергию?! Это же надо было так мощно облажаться! И говорить было стыдно кому-то, даже мне самому перед собой было стыдно. От аккумулятора ее запитать? И в чем ее смысл тогда? Аккумулятор превратит ее в обычную матрицу, а она должна быть источником энергии сама по себе.

Никакой аккумулятор не был способен выдать то, что могла она.

Но как было ее активировать?

Черт, ведь как-то же эти дурацкие генерационные ядра в эритроцитах включались, чтобы выделять кей-энергию. Я задумчиво нахмурился, думая: «Так. Реликтовый свет. Но реликтовый свет есть и сейчас, он всюду, пониженная светопроводимость плазмы не мешает генерационным ядрам принимать его энергию, но…. Почему-то это не происходит. Почему? Какого черта?»

Хорошо, что хоть не надо было думать, как не сделать так, чтобы матрица не уничтожила все вокруг себя. Комбинация металлов, добавленная мной в структуру генерационной матрицы, замыкала ее электромагнитное поле таким образом, что кей-энергия одновременно втекала в матрицу, сразу же вытекая обратно в кей-пространство. Энергия, все же, не материя, и ее токи вполне можно регулировать. Мне лишь надо будет сконструировать в фотомехе особый электромагнитый регулятор, который сможет снимать замыкание, и чтобы я мог спокойно пользоваться энергией матрицы, затем снова ее замыкая. А еще я теперь понимал, благодаря той же открытой памяти, как собрать фотомех так, чтобы его не разорвало от переизбытка кей-энергии. В целом, конечно, электромагнитный регулятор будет не целиком размыкать матрицу, а лишь в той степени, которая будет необходима мне в тот или иной момент. Но на всякий случай, все-таки, стоит подстраховаться.

Цепочку моих размышлений прервал болезненный вопль, раздавшийся со стороны площадки. Ирвина, взявшегося за матрицу, вдруг отшвырнуло в сторону, он сразу же затих, не издавая и звука. Я вместе с лаборантами рванул к нему, упал перед ним на колени, хотел промерить пульс но сразу же осекся: из его кровоточащих глаз и ушей в буквальном смысле валил дым. Сам он был черен от удара током, покрыт страшными ожогами. Резко пахло сгоревшим мясом. Черт! Что же с ним произошло?

– Ирвин, – я приподнял его, но было очевидно, что он мертв. Ни дыхания, ни пульса, никаких признаков жизни.

– По всем признакам у него сгорел мозг, – сказал Гарри, будто пришибленный глядя на Ирвина. – Как так вышло? Не трогайте эту штуку голыми руками! Я видел, что он прикоснулся к ней, и его сразу же убило!

– Черт, – стиснул я зубы, сожалея о том, что Ирвин погиб. – Ладно, позовите санитаров, пусть занимаются, хоронят…. Твою мать. Никогда не думал, что потеряю человека в лаборатории. Прости, Ирвин, – я опустил ему веки, но расстраиваться времени не было. Скорбно, конечно, но от промедления еще больше людей могло пострадать.

– Держи щипцы, – Хелена протянула мне лабораторные щипцы, предугадав то, что я собирался сделать. – Мы займемся Ирвином, а сам не отвлекайся.

– Спасибо, черт…. Хоть бы не шандарахнуло, – когда я приближал шипцы к матрице, то у меня вся жизнь перед глазами пролетела. Не знаю, почему и как Ирвину выжгло мозг, но мне такую участь пережить явно не хотелось. Если Ирвин, сверхчеловек, со своим сверхчеловеческим телом, не смог выдержать удара, то я не выдержу и подавно. Но другого выбора не оставалось, времени возиться с комбинациями не было, потому я взялся щипцами за матрицу, крепко зажмурившись и дрожа от ужаса. Но, к счастью, ничего не произошло. Тут же испытав облегчение, я устремился к рабочему столу, чтобы попытаться разобраться с тем, почему матрица отказывалась вырабатывать энергию.

Эмили парила над пиком горы, будто языческая злобна богиня, молнии сверкали, отражениями ветвясь в ее демонических глазах. По ее частично демоническому, но все еще сохранившему человеческие признаки телу, скользили холодные капли дождя. Грудь ее была прикрыта пластиной брони с зоной декольте, как и зона бикини, но живот был оголен. Она вскинула руку, и из ее ладони в три точки на земле в подле горы ударило три черных энергетических луча. Земля под ними сразу же стала умирать, покрываясь мертвенным черным пятном, разросшимся на несколько километров вокруг.

Затем земля покрытая чернью вспучилась, и из недр ее выросло три невысоких органических возвышенности с острыми костяными пиками, работавшими так же, как и органические генераторы буферных зон, созданные венатором. Пространство у наконечников пик моментально стянулось к невидимому центру тяготения, создав огромные буферные зоны. Страшные чудовища спускались со скал, бежали к костяным пикам целыми ордами, и окружали их. Вспыхивали молнии, и чудовищ с каждой вспышкой перебрасывало в измерение Земли.

– Отлично. Теперь я могу, как и венатор, создавать генераторы, клетки которых влияют на гравитацию и создают буферные зоны. Я стала сильнее, – монологом сказала Эмили. – Развлекайтесь, мои милые! Рвите людей в клочья! Уничтожайте! Крушите!

Монстры оглушительным ревом поддержали приказ госпожи, спускаясь к буферным зонам бесчисленными ордами, и перемещаясь на землю вспышками молний. Затем Эмили развернулась, наблюдая, как огромная армия чудовищ направилась на штурм Дзара.

***

Теплый летний ветер шелестел листвой деревьев, росших вдоль тротуаров, сеткой раскинувшихся по центральному городскому парку. Над мерцающими вечерними небоскребами, видневшимися вдали, висели хмурые свинцовые тучи. В парке громко ухала танцевальная музыка, доносившаяся из акустических колонок, висевших на фонарных столбах.

– Как бы ливень не начался, – сказал молодой мужчина, стоявший в конце ряда торговых палаток, освещенных светом уличных фонарей. В парке в тот день проводился торговый фестиваль и городская ярмарка. Одет мужчина был в недорогую летнюю майку и джинсы. – Может, пойдем в машину? Не хочу, чтобы ты простыла.

– Ну, нет, – ответила ему молодая рыжеволосая девушка, милая, с приятным лицом и правильными, острыми чертами. На ней была легкая розовая ветровка. – Майкл, ты и так еле выпросил свой отпуск. Я хочу провести с тобой побольше времени на улице. Мы постоянно сидим дома.

– Да я знаю, знаю, – Майкл виновато отвел взгляд, устало смотря на покупателей, подходившим к палаткам с едой и сувенирами, куда их криками заманивали торговцы. – Просто дождь может пойти, и тут нудновато, Нат.

– Ладно, – с теплотой улыбнулась Нат, взяв Майкла за руку. Он почувствовал пальцем холод ее обручального кольца. Она нежно поцеловала Майкла в мягкие губы, и сказала: – Будь по-твоему. Я тебя все равно люблю.

– Будто может быть иначе, – с шутливым самодовольством Майкл скривил губы в улыбке. – Ну, идем….

В небе над небоскребами сверкнула ветвистая молния, следом за которой громыхнул мощный раскат грома, от которого Нат трусливо вжала голову в плечи и обхватила руку мужа. Люди, удивленные неожиданным грохотом, оторвались от просмотра товаров, послышались веселые женские вскрики, кто-то пронзительно свистнул.

Издали, со стороны города, до ушей Нат и Майкла донесся человеческий душераздирающий вопль. Потом приглушенно хлопнуло несколько взрывов, взвыли автомобильные сигнализации, послышалась стрельба из пистолетов. Майкл имел очень обостренную интуицию, которая его еще никогда не подводила: он нутром чуял, что нужно было немедленно убираться из парка. Взяв Нат за руку, он зашагал прочь по тротуару к выходу из парка, да так быстро, что Нат едва за ним поспевала.

– В чем дело? Эй, да подожди ты! – это Нат просила. – Я же, ай! Да я же упаду так! Сколько мусора-то! Чертовы бутылки! Да…. Пого.... Да погоди ты!

– У меня предчувствие. Нельзя оставаться в этом парке!

– Но да…. Да, блин! Полегче, милый, ну сбавь чуть-чуть скорость! Да кто же тут столько мусора набросал! – Нат перескочила пустую бутылку. – Выстрелы далеко же, не волнуйся. Полиция разберется, Майкл, ну!

Очередная молния ударила в землю совсем рядом с парком, оглушительно громыхнув, как из пушки. Пространство парка осветило так ярко, будто на момент удара молнии наступил день. Появившись прямо в парке из параллельного измерения, чудовища понеслись по тротуарам и лужайкам. Блеснули в свете фонарей лезвия мечников, которыми они быстро перебирали, приближаясь к жертвам, выскочили из теней чудовищные безликие охотники, скаля клыки. Сначала люди вообще ничего не поняли, что заставило их застыть на месте, посчитав происходящее за розыгрыш.

На двух молодых парней, испуганно державшихся за руки, бросились мечник и безликий охотник. Охотник вцепился парню в ногу, бросал его из стороны в сторону резкими рывками головы, как тряпку.

– Томас! Милый! – партнер парня с криками бросился к нему на помощь, лицо его исказило испугом и неожиданностью. Мечник вонзил меч партнеру в спину наискось, клинок выскочил из груди и воткнулся в землю: партнер обвис на нем, мертвенно глядя в землю. Клинком разрезало сердце.

Безликий охотник вгрызся в живот парню с оторванной ногой, и стал пожирать его живьем.

В парке развернулись десятки таких сцен. Чудовища рвали людей лапами и резали лезвиями, смыкали на тонких конечностях клыкастые челюсти и убивали, убивали, убивали. Парк превратился в зону кровавого пиршества. Если бы Майкл не прислушался к своему чутью, то его и Нат рвали бы сейчас на части, как десятки остальных людей.

Нат смотрела на развернувшийся карнавал ужаса испуганно дрожащими глазами, ее парализовало. Она за полминуты увидела столько крови, сколько не видела за всю жизнь. Майкл, понимая, что Нат в школе, закинул ее на плечо, и рванул на тяжелеющих ногах прочь. До выхода оставалось добежать совсем мало, буквально несколько десятков метров, но вдруг на пути встало трое мечников. Твари странно покачивались, жутко наклоняли головы, Майкл в напряжении застыл, поставив Нат на землю и прикрыв ее своим телом.

– М…. М…. Майкл, – тихо проговорила Нат дрожащим голосом, в ужасе вжимаясь мужу в спину. – Беги….

– Нет уж, – Майкл решительно стиснул кулаки, слегка согнул ноги, собираясь броситься на тварей с голыми руками. Пусть ему было очень страшно, пусть руки его тряслись – жену он не бросил бы ни за что на свете. – Я их отвлеку, а ты беги!

– Н-нет…. – Нат обняла Майкла сзади, сдавив ему руками живот. – Нет, я тебя не брошу.

– Глупая! – он оттолкнул Нат спиной, она рухнула на ягодицы. – Беги! Живо!

– Нет! – Нат смотрела на мужа большими, блестящими от ужаса глазами.

– Беги! Я не хочу умереть зря! – воскликнул Майкл, повернув голову и глядя на нее из-за плеча.

Слева послышался рев мотора и пронзительный вой сирены. Майкл увидел несущийся по тротуару легковой патрульный автомобиль парковой охраны, свет фар накрыл мечников, они заинтересованно повернулись в сторону звука. Водитель патрульной машины вдавил педаль газа в пол, мотор взревел еще громче, набрав обороты. Дернув за рычаг ручного тормоза, и выкрутив руль, водитель отправил машину в крутой занос и снес мечников с ног, врезавшись в них боком. Мечники повалились, как кегли, правда некоторым, едва-едва, удалось устоять на ногах. Охранники выскочили из машины, спрятались за ней, и стали палить по чудовищам из пистолетов.

– Бегите! Живо! – крикнул Майклу охранник.

Майкл снова закинул на плечи шокированную жену, рванул к выходу, оббежав охранников сзади. Мечники тут же кинулись на охранников, став махать лезвиями и резать их на части, пистолеты не наносили чудовищам никаких повреждений. Майкл выбежал в начало тротуара, тянувшегося вдоль парка, рванул к парковке, придерживая соскальзывавшую с плеч жену. В городе обстановка была еще хуже. По улицам, топотом тяжелых лап покрывая асфальт трещинами, носились носороги, таранившие ездившие автомобили. Металл автомобилей мялся под ударами многотонных туш, машины отшвыривало на тротуары и бросало в стены, будто пластиковые, звенели разбивавшиеся стекла. Когда Майкл закинул Нат на переднее сиденье «Форда», когда прыгнул на водительское кресло, трясущимися руками втыкая ключ в замок зажигания и заводя двигатель, из-за угла дома слева выскочил носорог. Монстр пронзительно прорычал, встал на дыбы, раздавил лапами вместе с водителем проносившийся мимо автомобиль, а затем стал мордой раскрывать металл, пытаясь достать жертву. Кто-то в груде металла напугано вопил, поминал бога, отмахивался руками.

Когда двигатель автомобиля Майкла взревел, заработав, носорог тут же обратил на звук внимание. Он повернул морду и страшно взглянул Майклу в глаза, оскалил клыки, медленно направился к новой жертве, постепенно разгоняясь. Майкл с криком вдавил педаль газа в пол, завизжали шины, не сразу поймав сцепление с асфальтом, и это отняло бесценные секунды, которых, однако, все равно хватило. Автомобиль рванул вперед, носорог промчался мимо и с грохотом проломил кирпичную стену, огораживающую парк от города (Майкл увидел это в зеркало заднего вида). В этот миг у Майкла перед глазами вся жизнь пролетела, он думал, что их вот-вот раздавят, но обошлось. Он был умелым водителем, потому вел машину, не боясь набирать высокую скорость. Ему удавалось, вводя машину в заносы и крутые повороты, объезжать возникавшие на пути препятствия: это были и машины, которые, закрутив, тащило по дороге атаками носорогов, и сами носороги, чьи хищные морды мелькали в свете фар, но Майкл резко объезжал их, прибавляя газа и выкручивая руль.

Чудовища были всюду.

Они врывались в окна домов и подъезды, рвали жителей, в панике разбегавшихся в разные стороны и пытавшихся отыскать хоть какие-то укрытия. Новостной вертолет летал прямо над дорогой и находился впереди примерно на расстоянии четырехсот метров, светя на монстров, взбиравшихся по стенам на крыши, прожектором. Несколько охотников одновременно разогнались и оттолкнулись от края крыши, направившись прямиком к вертолету и летя на фоне пасмурного ночного неба в луче прожектора. Пилот рванул рычаг общего шага вверх, машина стала набирать высоту, но недостаточно быстро: один охотник пронесся под вертолетом, второй лапами зацепился за посадочную лыжу, резко накренив вертолет, что позволило третьему снарядом влететь в кабину, порвав металл и разбив стекла. Охотник откусил пилоту голову, кабину забрызгало кровью, машину закрутило и она, разгоняя воздух мощными лопастями, устремилась вниз, к асфальту.

Майкл вел автомобиль на всех парах, понимая, что впереди высок риск столкновения с вертолетом: их курсы пересекались в одной точке почти в один момент времени, но и останавливаться тоже было нельзя, сзади, неугомонно рыча, будто живые локомотивы, тяжело мчались носороги, сносившие все на своем пути.

– Майкл! – Нат от испуга сжала кулаки так сильно, что ногтями проколола кожу на липких из-за пота ладонях. По глазам девушки ручьями потекли слезы. – Майкл!

В последний момент стало окончательно понятно, куда врубится вертолет. Майкл направил машину вправо, чудом, почти впритирку, проскочил между легковушкой и грузовиком (с грохотом оторвались боковые зеркала), а вертолет, разбивая лопасти об асфальт, рухнул слева. Сердце Майкла чуть из груди не выскочило, он на миг потерял управление, корму автомобиля стало водить из стороны в сторону, но стабильность положению удалось вернуть. Город был погружен в хаос. На пути к выезду Майкл и Нат видели паниковавших жителей, видели разбитые на дорогах машины, видели трупы и моря крови, пролитой на асфальт.

– Что это? – спросила Нат, губы и подбородок ее прыгали, голос дрожал, глаза блестели от слез с испугом. – Милый, что это?

– Я не знаю. Но похоже на вторжение, – серьезно проговорил Майкл. – Нам лучше уехать из города.

И им удалось. Они доехали выезда, сразу же попав в пробку (все пытались сбежать из города), но машину бросать не пришлось. Майкл занимался перегоном автомобилей, потому отлично знал город, хорошо помня, где находился почти брошенный и всеми забытый проезд, через который можно было сбежать. Когда они выехали на трассу, Нат сидела, пребывая в полнейшем шоке, а Майкл поднял глаза на салонное зеркало, увидев в нем отражение города, некоторые здания в котором пылали, как свечи. К небу валили густые столбы дыма, тут и там вспыхивали взрывы. Впереди Майкл увидел несколько черных пятен, которые, приближаясь, обретали очертания боевых вертолетов. Они с клекотом турбин пролетели против движения автомобиля Майкла, прямо над ним, и устремились к охваченному огнем городу.

***

В тот момент я даже не подозревал, что творилось на Земле, но понимал, что ничего хорошего. Эмили отчетливо дала понять, что собиралась уничтожить ее вместе с Эрканом, потому на моих плечах было намного больше ответственности, чем мне казалось вначале. К счастью, мне удалось понять, почему именно матрица отказывалась работать. Я, взяв старые данные о генерационных ядрах Хелены, сравнил диапазон кей-излучения, испускаемой генерационной материей. В отрыве от эритроцитов кей-излучения материи ядер менялось, становясь совсем другим. Так-то дело было не в отсутствии или наличии реликтового света, а в том, что собственная частота ядер не позволяла им воспринимать его и проявлять свои свойства. Но, к счастью, я додумался попробовать подкатить к столу реликтовый излучатель и обработать разными частотами реликтового света матрицу, в одном из диапазонов частично проявив ее свойства и заставив выделять энергию. К счастью, матрице со столь плотной концентрацией генерационной материи, достаточно было один раз попасть под излучение реликтового света необходимой кей-частоты. Вопросом оставалось только одно – какой частоты? Этого я не знал.

Оставалось лишь перебирать все подряд, но основная проблема заключалась в том, что частот было огромное количество. Какую частоту выбрать? Какую использовать? Я даже приблизительно не догадывался, потому настроил излучатель на режим случайного подбора частот и оставил матрицу под облучением, приступив к другой, не менее важной части моего плана, а именно: к созданию фотомеха.

Старый бронекостюм никак не смог бы выдержать энергетическое влияние рабочей генерационной матрицы, а даже если смог бы, он просто был не приспособлен под нее. Пришлось конструировать совершенно новую машину. Когда я нажал кнопку «Создать», принтер напечатал ее, и она стояла на принтерной площадке, поразив меня внушительностью своего вида. Фотомех был белый, со сплошным и пустым лицевым забралом и шлемом, на вид напоминавшим шлем древнего самурая. Руки и ноги, торс были хорошо укреплены листами брони, состоявшими из очень прочного, но легкого защитного материала, значительно превосходящего прочность нано-брони моего нынешнего бронекостюма. Вооружения фотомех не имел почти никакого, кроме одного, а именно: рук, состоящих из металла высокой энергопроводимости, которая позволила бы управлять потоками кей-материи, выделяемыми матрицей. Я был близок, как никогда. Мое совершенное оружие было почти готово, и я очень надеялся, что успею его закончить.