Глава 4

Себастьян взял червя, собиравшегося ударить по турболету лазером, в сетку видоискателя. Он в последний момент надавил на гашетку, отрезал червю голову фотонным лучом, но лазер все равно выстрелил, правда в другом, противоположном от турболета направлении. Голова червя рухнула на скалу рядом с телом. Я счастью своему поверить не мог, когда видел, как луч прожигал тело монстра и отсекал ему голову. Пилот радостно засмеялся, рэйкины в сопровождении были ошарашены и даже пошевелиться не могли. Мы были на волосок от гибели, но чудом смогли выжить.

Хотя повезло ли мне – оставалось вопросом.

После того, что я увидел дальше, мне на секунду показалось, что лучше бы я умер. Дзар пролетел между вершинами двух гор, затем летел над огромной равниной несколько сотен метров, после чего с грохотом врезался в землю. Грохот эхом разнесся по округе, задрожала от удара поверхность. Из-под крепости вылетали струи земли, она оставляла за собой огромную борозду, постепенно замедляясь. Если бы не уцелевший гравитационный двигатель и защитное поле, которое перевели под брюхо в последний момент перед падением, то крепость бы разорвало из-за собственной массы. Даже с учетом того, что щитом и двигателем погасило силу падения, с крепости все равно слетали оторванные столкновением надстройки. На верхнем куполе появилось несколько крупных трещин. В воздух взметнулись тонны пыли. Спустя несколько десятков секунд крепость остановилась прямо в центре равнины, в окружении высоких горных хребтов.

Я чувствовал себя неоднозначно. С одной стороны город был спасен от неминуемой гибели, но с другой ему был подписан приговор на отстроченную смерть. Как теперь отбиваться от сухопутных тварей? Как быстро они найдут город? Смогут ли выдержать стены? Что делать-то вообще и что будет?

Себастьян сидел в танке и глядел в видоискатель расширенными испуганными глазами. Он тяжело дышал, радуясь, что ему удалось успеть изменить положение платформы до того, как крепость столкнулась с поверхностью. Тех, чьи платформы были в брюхе на момент столкновения, скорее всего, просто убило перегрузками и сотрясением.

– Всем уцелевшим из двадцать пятой бронетанковой, – раздался голос командира в динамике радиостанции танка, – объявляется общий сбор у пятнадцатого ангара.

Танк Себастьяна остановился около покосившегося от столкновения ангара, рядом с остальными танками. Танкисты построились около ангара, сложив руки за спиной. Перед ними расхаживал командир, оценивая состояние членов экипажа. Себастьян вытянул раненого танкиста наружу, передал санитарам, они положили его на носилки и унесли, а Себастьян занял место в строю.

– Пацан, – стоявший рядом танкист недовольно взглянул на Себастьяна. – Ты что тут забыл?

– Тихо, – велел командир, танкист тут же потупил взгляд. – Он тоже принимал участие в бою. Ты был на сорок пятой платформе?

– Д-да, – взволнованно ответил Себастьян. – В смысле так точно, господин капитан – он тут же вытянулся в струнку, сложив руки по швам.

– Метко стреляешь, – похвалил капитан, затем нахмурился, о чем-то задумавшись. – Ты…. Ты же тот парень, что на призывном пункте влез без очереди, да?

– Так точно, – ответил Себастьян, чувствуя стыд.

– Ты ведь еще совсем малец…. Хотя здоровый, зараза. На кой ляд тебе эта ратная служба сдалась? Будь на гражданке, да наслаждайся жизнью.

– Когда я еще был на поверхности…. – начал Себастьян, погрузившись в воспоминания. Перед мысленным взором он видел окруживших его монстров в городе, видел, как они оскалили хищные пасти, желая его разорвать. В последний момент из-за угла выкатился танк и расстрелял тварей из мелкокалиберных фотонных орудий. – Мне жизнь спас один из ваших. Он умер, дав мне время сбежать, и с тех пор я чувствую себя обязанным занять его место, чтобы защищать людей, как он.

– Благородная цель, – кивнул капитан, задумчиво почесав подбородок. – А знаешь, малец, что я думаю…. Пока тридцать пятый будет на больничной койке, займи-ка ты его место.

– Правда? – Себастьян восторженно расширил глаза, вспыхнула в нем детская радость. – В смысле, – он тут же стал серьезным, – в смысле, так точно, господин капитан!

Капитан неожиданно рассмеялся, затем, успокоившись, спросил:

– Скажи честно, ты до этого когда-нибудь управлял танком?

– Только в симуляторе, – признался Себастьян, опустив голову.

– Господин капитан, разрешите? – встрял в разговор один из танкистов. – Он совсем пацан, не подготовленный. Куда его в Браунинг тридцать пятого сажать? Переведет же технику, и сам помрет.

– Я говорить не разрешал, – капитан сурово взглянул на танкиста. – Он, управляя танком лишь на симуляторе, по количеству убитых противников переплюнул практически вас всех, а значит, у парня определенно есть талант к управлению бронетехникой. Вы, ребята, – капитан оглядел танкистов, – поможете этот его талант развить, сделав для этого все возможное. Вам все ясно?

– Так точно, господин капитан! – хором ответили бойцы.

Я стоял в кабинете Ричарда, чувствуя стыд и смущение. Питер буравил меня недовольным взглядом, Ричард задумчиво сцепил пальцы в замок. Пусть я помог спасти город от червей, назвать это подвигом, с учетом сложившихся обстоятельств, у меня язык не поворачивался.

– Он погубил город! – Питер стиснул кулаки. – Охотники и мечники найдут Дзар, убьют нас всех, и это по его милости! – он с недовольством указал на меня.

У меня и возражений не возникло. Слова Питера казались мне вполне справедливыми. На его месте я бы тоже был так же возмущен.

– Он спас город, Питер, – равнодушно ответил Ричард. – Именно спас. Как думаешь, что мне разведка со скал докладывает? Да то, что червей там стало только больше. Если бы Уолтер не додумался до того, как работает система их восприятия, то они бы снесли нам щиты, уничтожили бы всех. Всё ведь очевидно, я не понимаю, почему ты отказываешься признавать это. Так у нас хотя бы появился Шанс выжить, взять паузу, обдумать все и принять решение.

– Может ты и прав, – нехотя согласился Питер. – Может и прав, но вот так, слепо доверять первым встречным и поперечным, идти на столь большой риск из-за мнения непонятно кого….

– Считай, что решение было моим, – Ричард покосился на Уолтера, закурив сигару. – Я ведь, по-твоему, умею разумно их принимать?

– Умеешь, – кивнул Питер. – Если бы мы поступили по-моему, город уже бы…. В общем, делай как посчитаешь нужным, – унялся он, к моему удивлению. – Я лучше пойду, и займусь подготовкой к празднику…. Но будь уверен, что из-за этого парня мы все умрем.

– Хорошо, – кивнул Ричард, выпустив облачко дыма, Питер вышел из кабинета, дверь за ним закрылась. – Тебе, Уолтер, я рекомендую пойти отдохнуть на празднике в первую очередь.

– А как же восстановительные работы?

– Ими займется экипаж. Они знали, на что шли, когда нанимались. Стены особо не пострадали, трещины в куполе можно залатать, потому гражданское население сможет жить так, как жило до этого. Ну, так что, придешь на праздник?

– Не уверен, – я пожал плечами. – Еще думаю над этим.

На кой черт мне этот праздник сдался? Пойти туда, чтобы напиться и хорошо поесть? Это вполне можно сделать дома. Толпы я переносил нормально, но вот бушующие толпы, какие бывают на вечеринках, терпеть не мог. Хотя…. Хелена точно пойдет, в этом я не сомневался, потому, наверное, и мне стоило.

– Ладно, это уже твое дело. Поступай, как считаешь нужным. Если касаться утреннего разговора в симуляции…. Лаборатория на территории Дзара есть. Причем военная, с комбинатором веществ и полноценным принтером, только вот….

– Что?

– Этой лабораторией никто не умеет пользоваться.

– Почему?

– С момента, когда Мыслители закрыли доступ к знаниям, не осталось людей, которые могли пользоваться лабораторной техникой. Гражданские лаборатории запретили, а военные оставили скорее из-за лени, не желая заниматься перепланировкой крепостей.

– И как же мне ей тогда пользоваться?

– Ты можешь только попробовать разобраться….

В кабинет постучали. Дверь открылась, Хелена вошла в кабинет и сказала:

– Господин командующий, вы вызывали меня?

– Да, – Ричард затянулся, табак потрескивал и уголек краснел. Дым обжигающе наполнял легкие, горчил во рту. – Вызывал. Тебе надо провести его на уровень «19-А», там его апартаменты.

– «19-А»? – удивленно спросила Хелена, отвесив челюсть.

– Именно.

– Я что, дворецкий, чтобы его провожать? – с возмущением спросила Хелена, нахмурившись.

– Это приказ, а не просьба, – Ричард выдохнул облачко дыма. Воздух в помещении пропитался запахом табака. – И я думал, вы с Уолтером дружите.

– Это не значит, что я его прислуга.

Весь путь до верхнего уровня мы провели в молчании, и я удивлялся, почему здания не покосило силой столкновения. Хелена пояснила, что во всех постройках есть гравикомпенсаторы как раз на такой случай, но работали они через пень колоду, а какие-то вообще были сломаны. Я привык к тому, что улицы Дзара серые и однотипные, металлические, потому уровень «19-А» произвел на меня очень сильное впечатление. Стены коридоров в зданиях были облицованы дорогим и приятным на вид белым материалом, мерно гудела, охлаждая горячий воздух, климат-система. По коридору мы направились к дальней двери. Обстановка была много лучше, чем в остальных частях крепости, стены чище и светлее. Сразу стало ясно – абы кто на этом уровне не жил. Перед нужной дверью, на уровне глаз, вспыхнула прямоугольная голографическая табличка с моим именем и фамилией. Даже фотографию как-то успели сделать. Система потребовала биометрической идентификации, рядом с табличкой возник квадратик для анализа отпечатка, я приложил к нему большой палец. На табличке вспыхнула зеленая надпись: «Доступ разрешен», дверь исчезла, впустив нас в комнату.

– Здесь живут только высокопоставленные лица. Считай, это как уровень с пентхаусами в отеле, – сказала Хелена с нотками зависти в голосе. – Везет тебе. Обычные ребята рвут себе жопы на полях сражений, живя в клоповниках, вроде моего, а то и в общих казармах, а ты сразу, из грязи в князи.

Я не обратил на очевидную зависть Хелены никакого внимания. К тому же, у меня к ней было предложение, от которого невозможно отказаться. Апартаменты были шикарной двухкомнатной каютой в стиле «хай-тек» с соответствующим интерьером. На кухне стоял кухонный стол с голографической панелью для настройки режимов уборки и мытья посуды, а так же со встроенным пищевым меню. Я выбрал в меню пункт «Дорогое вино», ткнул на него, количество гостей выбрал «2», бутылку и бокалы на столе создали такие же проекторы (они выдвинулись у краев стола), какие были в пищевом автомате в момент экскурсии Ричарда. Я сел на мягкий диван. Перед глазами тут же возникла панель управления. Чего только не было в меню: и возможность вибромассажа, и регулятор мягкости, и столик для напитков. Вот. Столик для напитков, как раз, сейчас был нужен. Я ткнул в этот пункт меню. Из ниши в ручке дивана с механическим звуком выдвинулся удобный столик.

– Хель, поставь сюда вино, – улыбнулся я, сделав приглашающий жест. – Будем отмечать.

Диван оказался умный. До него сразу дошло, что я сейчас в режиме отдыха, потому он подобрал соответствующую для расслабления мягкость, а затем, с помощью маленьких гравигенераторов, открыл бутылку вина и разлил его по бокалам. Вот это, я понимаю, диван. Земные обыватели были бы от такого восторге. И массаж сделать может, и пиво открыть.

– Отмечать что? – Хелена вопросительно на меня посмотрела, скрестив руки на груди и даже не собираясь идти за бутылкой.

– Как что? Мои успехи и твой переезд ко мне.

– Чего? – Хелена изогнула бровь. – Ты предлагаешь съехаться?

– Ну, ты все равно собиралась держать меня у себя, а раз уж мне такое счастье перепало, то мы можем жить здесь.

Взгляд Хелены стал задумчивым, она прикусила губу. А я удивлялся. Чего тут думать? Бери, да соглашайся. Но были у нее какие-то причины сомневаться. То ли был у нее кто-то, то ли личные принципы не позволяли вот так, сразу ко мне переехать, то ли не приспособленность этого жилья под ее нужды. Хотя ведь все проблемы можно было решить. В общем, она подумала и сказала:

– Прости, Уолтер, но нет. Мне нравится и у себя,

Услышав отказ, я не выдержал и сорвался. Во мне копились сомнения, копились вопросы, которые я никак не осмеливался задавать, надеясь, что все нормализуется само собой, но так не вышло. Я взял Хелену за плечи и прислонил к стене, пристально заглянув ей в глаза.

– Пусти, – отвернулась она, тихо закипая от злости. Выражение лица было отстраненным. – Пусти, или оторву яйца.

– Что между нами происходит? – спросил я серьезно.

– Ничего, – равнодушно ответила Хелена.

– Что между нами происходит? – повторил я с нажимом.

– Ничего, – в этот раз и Хелена повысила голос, ответив с раздражением. – Между нами, как раз, нет совершенно ничего.

– Я люблю тебя, – я крепче сжал ее плечи, не боясь навредить. Она-то была покрепче меня. – Я люблю тебя, а ты относишься ко мне, как к хрен пойми кому. То хочешь меня, делаешь вид, что любишь, а потом сразу отмораживаешься. Что за чушь?

– Я никогда не делала вид, что люблю тебя. У тебя просто классный и большой член, мне нравится с тобой спать, но не более того. Отвали! – Хелена вырвалась из захвата. – Мы просто пару раз потрахались. В мире, где ты каждый день на волосок от смерти, свободные отношения и беспорядочные половые связи – нормальное явление.

– Оно нормальное только для тебя! Ты ведешь себя, как шлюха! – с психу крикнул я.

– Да пошел ты, – сощурилась Хелена. – Я тебе сразу говорила, что не настроена на отношения. Сразу говорила, чего от меня ждать. Если ты там себе что-то понапридумывал и нафантазировал, то прости. Это уже твои проблемы.

Хелена вышла прочь и дверь закрылась за ней. Мне стало невыносимо обидно. Причем обида злая была, гневная, я редко выходил из себя, всегда старался поступать рационально, но теперь клокочущие внутри чувства было трудно сдерживать. Я от души врезал кулаком в стену и крикнул.

Вот почему так?

Почему ты любишь тех, кому плевать на тебя, и не любишь тех, кому нужен? Встреча с человеком, с которым будут взаимные чувства, все больше начинала походить на какую-то мелкую статистическую погрешность.

Прошло несколько дней. Люди более менее пришли в себя и были не прочь отдохнуть.

На вечеринку я уже решил прийти из принципа. Проводилась она в крупном клубе с высокими потолками. Громко ухала басистая музыка, бас вибрациями отзывался в груди, навязывая мне свой ритм, но я ему сопротивлялся, стараясь не пританцовывать. Люди кругом плясали, белобрысый парень залпом выпил полулитровый бокал пива, девушка рядом с ним опрокинула рюмку крепкого и они бросились в танец. Запах перегара и табака в воздухе стоял сильный. Либо вечеринка быстро началась, либо я немного опоздал, пропустив вступление, но, впрочем, это было неважно. Я пытался взглядом отыскать в толпе Хелену, но мне не удавалось, что породило в голове спасительную мысль: она не пришла. Да, я надеялся, что она не придет. Если я воображал, что она сидит дома, мне было спокойно, а если думал, что она тусуется на вечеринке, зажимаясь с кем-то в темном углу, становилось больно на душе.

Я хотел пойти к бару и выпить, но вдруг увидел, что на сцену клуба вышел Ричард. Он взял микрофон, музыка стихла, люди стали с непониманием осматриваться.

– Попрошу минуту вашего внимания, – спокойно произнес Ричард. Люди сразу же узнали его голос, стали серьезными и сосредоточенными. – Сегодня, в честь Дня спасения мы устраиваем очередной ежегодный праздник, которым отмечаем спасительный момент обнаружения нами крепости, ставшей для всех вас убежищем и надежным домом. Этот день действительно является Днем спасения, ведь пару дней назад нам снова улыбнулась удача. В зале присутствует Уолтер? Если да, попрошу на сцену.

Ох, как же мне не хотелось подниматься, но выбора особо не было. Меня много кто заметил. Люди из толпы глядели на меня и жестами подзывали, направляя на сцену. Проявить неуважение к местным, и, тем более, к Ричарду, мне не хотелось, потому я был вынужден его послушаться. С неохотой поднявшись на сцену, я смущенно посмотрел на толпу, и, к моему удивлению, она одобрительно взревела. Чему они радовались? Я ведь приговорил их к смерти, по сути, только отсроченной.

– Благодаря этому особенному человеку, – Ричард положил руку мне на плечо. – Мы сегодня получили шанс отпраздновать День спасения. Этот человек сделал так, что День спасения не стал Днем погибели, хотя вполне мог. Уолтер, все мы рады, что ты сегодня с нами.

Я ожидал критики. Ожидал порицания и косых взглядов, но нет. Толпа одобрительно кричала, что заставило меня невольно улыбнуться, и я решительно не понимал, почему меня не хотели насадить на вилы. Снова заиграла музыка, толпа бросилась в пляс. Мы с Ричардом спустились со сцены, он почувствовал мое непонимание, сказал:

– Люди в Эркане живут немного иначе, Ричард. У них другая психика. Здесь все просто пытаются выжить и наслаждаются каждым мгновением, которое подарила судьба. На Земле Мыслители приучили людей мыслить о прошлом и о будущем, научили не думать о настоящем и подчиняться определенным протоколам, благодаря которым можно достичь иллюзорной, навязанной обществом успешности. Думаешь, твоему положению сейчас завидует кто-нибудь из тех, кто живет в Эркане давно? Нет, дорогой друг. Они будут счастливы даже в картонной коробке, в которой им для радости хватит и воздуха. Новички, может, и позавидуют тебе из-за старых мыслительных привычек, но и у них скоро это пройдет. Ты спас город. Возможность для людей прожить еще один день – спасение. Если нас сегодня не уничтожили, значит, мы имеем шансы выжить и жить дальше, все это благодаря тебе. Наслаждайся праздником. Ты заслужил это. Бар и еда за счет Дзара.

Речь Ричарда произвела на меня странное впечатление. Я вдруг почувствовал себя расслабленным и умиротворенным. Захотелось реально просто отдохнуть, забыв обо всем, захотелось просто выпить. Я сел за приличного вида барную стойку, заказал у бармена бурбон «Боб Монти», и сделал глоток. Проглотил не сразу. Сначала налил напиток в рот и немного подержал, чтобы распознать вкус. Язык слегка обжигало, но спирта почти не чувствовалось. Чистый дистиллят. Бурбон был довольно сладким и даже отдавал вкусом кукурузы. Я проглотил напиток, он обжег горло, голова тут же приятно закружилась.

Взял кальянную трубку, затянулся, забурлила вода в колбе, я вдохнул сладкого дыма, ничуть не отдававшего горечью, и с наслаждением выдохнул. Вкусно. Это и значит наслаждаться текущим моментом? Ты просто погружаешься в то, что делаешь, больше ни о чем не думая? Если да, то мне нравилось такое наслаждение. Я допил первый бокал, сделал очередную затяжку кальяна и посмотрел в толпу. Стоило мне увидеть там танцующую рядом с парой крепких мужчин Хелену, как в груди гнусно защемило, а от расслабления с наслаждением не осталось и следа. Хелена подбежала к барной стойке, опрокинула рюмку с ликером, а затем снова вернулась в толпу, продолжив танец. Лицо ее выражало удовольствие, они умело двигалась, танцуя с первым попавшимся мускулистым мужчиной чуть ли не интимно.

Мне таким зрелищем зубы свело. Я наблюдал за их танцем, не отрывая глаз. В душе заклокотали гнев и ревность, я сильно сдавил стакан в руке, надеясь, что он не лопнет. Как паршиво мне сделалось тогда, как сильно я хотел встать и треснуть ее танцевального партнера по голове, но делать я этого не собирался. Почему? Потому что ее поступки на ее совести. Она сама дала ему одобрительные сигналы, и сама не отвергала его сейчас, когда он прижимался к ней, когда трогал за ягодицы. Но это было только начало.

К ним присоединился второй, более мелкий и щуплый, но не менее наглый. Танцуя, он с желанием оглядывал тело Хелены, а она даже не думала возмущаться, напротив, двигаясь так, чтобы ее прелести было получше видно. Я стал будто каменный и тяжелый, лишенный возможности двигаться и даже моргнуть – настолько поведение Хелены было шокирующим. А то, что произошло дальше, вовсе меня едва из сознания не выбило.

Хелена танцевала с ними обоими, интимно танцевала, имитируя с ними секс в танцевальной форме. Прогибалась перед ними по очереди, позволяя им прислоняться к себе и ритмично двигать бедрами под музыку, будто бы входя сзади. Но самое страшное оказалось впереди. В порыве страсти Хелена взяла одного из партнеров по танцу за щетинистые щеки и поцеловала губы. Страстно поцеловала, как целовала меня, я видел, как языки их переплетались. Хелена покраснела и дрогнула, когда мужчина обнял ее, пустив руки ей под штаны и коснувшись ягодиц большими ладонями.

Я сидел и кипел от злобы, желая разбить бокал и перерезать танцору Хелены глотку осколком стекла. В груди щемило. Второй танцор забрал Хелену у первого, первый даже возражать не стал, наблюдая за ними со странным, животным удовольствием, словно ему нравилось то, что его лишили партнерши. Хелена так же не стала возражать, с удовольствием отдавшись второму танцору, поцеловавшись по-французски и с ним. Второй партнер был настырнее, целовал ее жадно, глубоко проникая языком в рот, залез ей руками под майку и лапал за грудь мозолистыми ладонями, пальцами касаясь сосков. Коленки Хелены аж задрожали, ей было приятно настолько, что она с наслаждением прикрыла глаза, в которых блестел огонек желания.

Руки мои тряслись. Спина покрылась холодным потом, глаза чуть ли не вылезли из орбит. И что прикажете делать? Как прикажете поступить? Да я хотел убить их обоих, но может не в них дело, а в ней? В самой Хелене? Может, это она настолько распущена, что позволяла к себе прикоснуться, и не в мужчинах было дело? Да и к тому же, почти никто не знал, что она со мной была.

Закончив целоваться со вторым, Хелена взялась с обоими танцорами за руки, они втроем направились к выходу. Лица у них были разгоряченные. Возбужденные танцем и поцелуями, они смотрели друг на друга с желанием, с вожделением. Хелена воображала себе сексуальные фантазии и прикусывала нижнюю губу. Я чувствовал, о чем она думала, знал, чего хочет, отвернулся от них прочь, ошарашенно глядя на дно бокала. Вот такая она, любовь.

И ну ее, такую, нахрен.

Залпом выпил виски, покрепче затянулся кальяном. Бармен заметил меня, знал, куда я смотрю и почему, но не подавал вида, что видел. Он взял электронный микшер для смешивания коктейлей, скрутил крышку. Микшер был очень производственный. Быстро и эффективно делал любые коктейли вообще без каких-либо движений со стороны бармена, но был у микшера один недостаток. В горлышке виднелась пластина с двумя дырками, загрязнявшимися твердыми осадками от напитков каждый раз, когда использовали микшер. Такой был побочный эффект, к счастью, устранявшийся довольно просто. Бармен взял небольшие двойные вилы: специальный чистящий инструмент для микшера, просунул их в дырки, стал двигать туда-сюда, проникая в микшер и сбивая затвердевшие осадки. Две щели и два продолговатых предмета невольно вызвали у меня сексуальные ассоциации с Хеленой и теми, кто увел ее из клуба.

Я глядел, как бармен двигал вилами, вводил их микшер, глубже и быстрее, в воображении слышались эротические стоны и возбужденное мужское дыхание. Я смотрел, смотрел, смотрел, затем, наконец, не выдержав, слегка ударив по столешнице стойки ладонью и сказав:

– Ладно, у меня все. Я напился и накурился. Спасибо.

– Пить еще не будешь? Мне кажется, тебе хочется, – с пониманием спросил бармен, положив вилы на стол и тем самым сделав мне огромное одолжение.

– Да нет…. Мне и так хорошо. Пойду, лучше, немного постреляю к Дункану.

– Ну, иди, – пожал плечами бармен.

Я поспешил уйти прочь, пока бармен снова не взялся за вилы и не засунул их в микшер. Не хотелось мне на это смотреть. От любых вещей с сексуальным контекстом становилось тошно.

В ангаре, в боксе, в котором я оставил на ремонт костюм, все ещё горел свет. Слышался треск торцовых ключей, гул плазменной сварки. Дункан был в сварочной маске, в одних штанах и ботинках, щеголяя мускулистым торсом. Он плазменной сваркой делал на моем костюме шов, затем перевел сварку в режим охлаждения. Цвет пламени стал медленно меняться, переходя из белого спектра в синий, потом огонь вовсе стал холодный, загудела сварка, сделав так, что шов остыл без деформации металла из-за резкого перепада температур.

Дункан положил сварку на стол, поднял маску и вопросительно на меня взглянул.

– Ты не против? – смущенно спросил я, не зная, куда себя деть. – Домой не хочется, от вечеринки тоже тошнит, а за бронёй понаблюдать было бы интересно.

– Оставайся, – кивнул Дункан. Почувствовал он, что ли, как у меня погано было сейчас на душе. Я не столько в уединении нуждался, а сколько в понимающей компании. – На твоего ходока смотреть нечего. Он полностью отремонтирован, все поврежденные участки брони я залатал. Да и не так уж сильно, кстати, он пострадал. Тяжелый вечер?

– Да, – честно сказал я. Мне хотелось излить душу. – Ты был прав.

– Я тебя понял, – Дункан многозначительно кивнул, достал из ящика с инструментами бутылку с прозрачной жидкостью, потряс ее. – Моего собственного производства.

– Инопланетный самогон, – сказал я, изогнув бровь. У меня даже настроение слегка поднялось.

– Возьми стаканы в этом же ящике.

Я взял их, а потом мы отправились на стрельбище. Стрельбище было обычным тиром, со стрелковой стойкой, находившейся в тоннеле, метров в пятьдесят длинной, в конце я увидел мишени. Дункан поставил на стрелковую позицию бутылку, затем разлил пахнущий пшеницей напиток по станам, а после зашагал к небольшой кнопочной панели на стене.

– Ты больше любишь город, или горы? – спросил он, готовясь нажимать на кнопки.

– Горы, – вздохнул я. После сегодняшнего события в клубе мне становилось плохо от одной лишь мысли о многолюдных местах.

Дункан нажал на несколько разных кнопок. От центра тоннеля по всем поверхностям разнеслось синее кольцо, оставлявшее за собой преображенное пространство. Стрельбище переменилось. Вместо стрелковой стойки стоял длинный деревянный стол, на котором лежали три фотонные пушки. Мы были на веранде старого деревянного домика. Кругом раскинулся лес, который рос так же и в горах, видневшихся вдали. Трава перед домом была зеленая, свежая и высокая, совсем не тронутая человеком. Послышалось пение птиц, тепло пригрел свет летнего солнца, под который я с наслаждением подставил лицо, положив руки на перила.

– Как настоящий, – с наслаждением сказал я.

– Свет и есть настоящий. Симуляция прямо у нас в мозгах происходит. А реально для нас то, что есть электрохимический импульс в голове.

– Ты больший ученый, чем я, – искреннее сказал я.

– Я слесарь и стрелок, – Дункан взял стакан в руку. – Бухай. Бухай. Лечи душу.

– Крепкий напиток? – спросил я, с сомнением взглянув на стакан.

– Угу.

– Ну, и хрен с ним, – сказал я, и смело выпил напиток залпом. Я надеялся, что меня сразу унесет и вырубит, но было хоть бы хны. Напиток оказался вполне сладким, вкус был насыщен нотками дуба, приятно вскружил голову, совсем не отдавал спиртом и не жег.

– Это не алкашинское пойло, – деловито заявил Дункан, выпив свой стакан. – При его крепости ты не можешь переживать о последствиях и похмелье. Крепость его нужна, чтобы подчеркнуть вкус, и только. Он не для пьянки создан мной, а для наслаждения. В нем содержатся элементы, ослабляющие воздействие и послевкусие этилового спирта, которые так же ослабляют и воздействие на нервную систему. Опьянит он тебя лишь чуть-чуть.

– Ты еще и химик….

– Не химик я. Рецепт нашел прямо тут, на стрельбище. Старый владелец помещения был любитель крепенького.

– А ведь мне и вправду стало легче, – заметил я, когда ощутил, что душевная боль ослабла.

– Это не из-за опьянения, а из-за вкуса. Он позволяет тебе сосредоточиться на себе, на своих ощущениях. Притягивает душу, как красота гор притягивает взгляд.

– Красота гор?

Мы выпили еще по стаканчику. Стало хорошо и тепло. Тело приятно расслабило парами этилового спирта, голова слегка кружилась, но от того, что называется «в дрова», я был еще очень далеко. После каждого глотка напиток сначала заливался в желудок, затем разносился тепловой волной по кровеносной системе. Очень необычное ощущение, оно мне понравилось.

– Да. Я, когда еще жил на Земле, очень любил путешествовать, и охотиться, когда мог себе это позволить. В рабочее время я занимался кузовными работами и авторемонтом. Своя мастерская была.

– Животных убивал? – уточнил я.

– Нет, – покачал головой Дункан. – Я любил охотиться за удачным кадром. Фотографом был.

– Круто, – искренне сказал я. – А с каких пор в оружии разбираешься?

– С тех самых, как попал сюда. Слесарские навыки пригодились в Дзаре, а понимание устройства фотоаппарата позволило быстрее освоить фотонные пушки.

– Я тоже кое-что смыслю в фотиках, но в пушках так и не разобрался. Ну, знаю там базовые вещи, ГПЛ, смена режимов огня, но не более того.

– А, так давай я помогу тебе разобраться? – дружелюбно предложил Дункан. – Делать нам все равно нечего, а возиться с пушками и стрелять намного веселее, чем дергаться в пьяных танцах, как идиоты.

– Вот тут я с тобой полностью согласен. Давай, показывай, – во мне прибавилось энтузиазма. Я стал с интересом смотреть на фотонную пушку.

– Что ты уже знаешь?

Я рассказал о том, что мне поведала Хелена.

– Ну, был упущен важный момент в этой лекции. А именно – замена изношенной оптики, – Дункан пальцем указал на ствол фотонной пушки. – Очень важно. Если ты не умеешь этого делать, то, отстреляв ствол, уже не сможешь оказывать сопротивления. К счастью, все делается очень просто. Смотри.

Дункан нажал на кнопку, находившуюся на стволе. Магнитное крепление на ствольной коробке испустило магнитный импульс, вытолкнувший ствол из ствольного тоннеля, затем Дункан поднес к тоннелю новый ствол. Магнит крепления ствольной коробки подхватил его, ствол затянуло в ствольный тоннель, и надежно скрепило, намертво. Фокусировочное кольцо на стволе с механическим звуком прокрутилось.

– Вот, видишь? Все быстро и просто, к твоему счастью.

– А снова ГПЛ настраивать не надо? Оптика же обновилась.

– Система запоминает твои настройки ГПЛ, и следующие разы, после смены ствола, делает их автоматичски, так что не парься. Теперь, что важно…. Тебе надо понять различие между разными объективами. Смотри, в целом, роль фотонной вспышки, создаваемой матрицей, целиком и полностью зависит от объектива, который ты выбрал на Земле. Допустим, широкоформатный объектив. Чем широкоформатник отличается от, допустим, телескопического объектива? Тем, что широкоформатник имеет намного больший угол обзора, но крайне маленький уровень приближения, что позволяет делать эффектные пейзажные снимки, но при этом ограничивает в возможности снимать на больших расстояниях. Суть в том, что из-за подобного устройства оптики, – Дункан взял со стола другую фотонную пушку, с коротким (раза в три короче, чем у обычной пушки), но широким стволом, – эта пушка будет функционировать намного иначе, чем, допустим, пушка, сделанная на базе телеобъектива. Вот смотри.

Дункан поднял крышку скрытой в деревянном столе кнопочной панели, ввел комбинацию клавиш, на лужайке, перед домом, возник мечник. Мне ягодицы испугом свело. Монстр сразу же обратил на нас внимание и с воплем кинулся в атаку. Он прыгнул, замахнулся клинками для удара, и, как только оказался достаточно близко, Дункан выстрелил. Перед стволом пушки вспыхнула фотонная сфера ослепительной яркости, поглотившая мечника целиком. Плоть монстра рвало и сжигало, он, прежде чем умереть, пронзительно взревел. Нас накрыло облаком пепла. Я глядел на это расширенными от удивления глазами.

– Широкоформатники работают как дробовики. Их оптимально применять в помещениях и на коротких дистанциях. Как видишь, сфера рвет врага в клочья и совсем не оставляет шансов на выживание. А вот с телеобъективами немного другая песня, – Дункан положил пушку на стол, затем взяв в руки фотонную винтовку, похожую на ту, что была у Хелены. – Телеобъективы применяются для съемки дальних объектов. У них огромный зум, огромная степень приближения, но при этом очень узкий угол восприятия. То есть, если широкоформатник, как дробовик, то телескоп….

– Как снайперская винтовка? – спросил я, догадавшись.

– Именно так, – кивнул Дункан. – Сейчас покажу….

И мы стали практиковаться. Дункан обучал меня эффективным стойкам с оружием, показывал, как лучше и точнее стрелять. Это помогло мне улучшить мои навыки. Конечно, мне предстояло много практиковаться, чтобы закрепить изученные фишки, но я, по крайней мере, уже точно был уверен, что не выроню пушку, что смогу своевременно заменить оптику и что буду более-менее точно стрелять. Это обнадеживало.

Дункан вводил комбинации на панели (пушки в симуляторе были оптимального для моей силы веса), из леса с воем выбегали чудовища и неслись на меня. Они были достаточно далеко, потому я использовал фотонную винтовку, беря их в перекрестие оптического прицела и нажимая на спуск. Фотонные лучи прожигали тела монстров, как световые мечи, рассекали их, сжигая плоть и кости.

– Развлекаетесь? – услышал я знакомый женский голос.

– Хелена, ты чего тут? – Дункан повернулся в сторону.

А я что? А я сделал вид, что ее не заметил, продолжал стрелять. Целился в бегущих по лужайке тварей и прошибал их точными выстрелами. У меня уже неплохо получалось, я практически не промахивался, иногда ведя веерную стрельбу и разрезая монстров ради интереса. У меня в руках будто был очень длинный меч. В автоматическом режиме стрельбы луч генерировался столько, сколько зажималась кнопка спуска, из-за чего в руках неопытного бойца оптика очень быстро изнашивалась.

– Уолт, – это Хелена. Я увидел ее боковым зрением и нахмурился, стало тошно. – Давай поговорим.

– Поговорим?! – не выдержал я, сорвавшись на крик и бросив винтовку на стол. Монстры на равнине растворились в воздухе. – Тебе что, плохо присунули, стало скучно, и ты решила поговорить со мной? Слишком маленькие пипетки у твоих друзей новых оказались? Не пойти бы тебе на хер?

– Я не спала с ними, – Хелена смущенно опустила взгляд. Я удивился, но мне действительно показалось, что ей стало стыдно. – Правда, не спала.

– Ну, что сказать, – пожал я плечами. Даже если она не спала с ними, то целовалась, от чего мне лучше не становилось. – Я за тебя очень рад. А теперь проваливай, – отвернулся я, потянувшись к винтовке.

– Прости, – голос ее стал расстроенным и дрожал, мне даже послышалось, что Хелена всхлипнула. Она остановила мое движение рукой, я ошеломленно застыл на месте. – Прости меня, пожалуйста.

Мне хотелось снова послать ее, я стиснул зубы, но стоило увидеть ее лицо – как я едва не обмяк от жалости. Глаза Хелены были полны слез, она дрожала, выражение лица было настолько виноватым, что она стала похожа на картину об искреннем разочаровании в себе. Это было до крайности удивительно. Я даже слова не мог выговорить. На глазах Хелены слезы? Она просила прощения? Жесткая и распущенная Хелена? Хотя, я ведь знал ее только пару дней…. Откуда было мне делать выводы о ее жесткости?

– Прости, – она заплакала мне в плечо, а я рефлекторно обнял ее, став гладить по голове.

Дункан с ухмылкой смотрел на горы. Не знаю, что его забавляло в этой ситуации, но что-то забавляло. Причем, ухмылка его была не злобная, напротив даже. Такое ощущение, что у него был свой внутренний спор на тему «Изменится ли когда-нибудь Хелена?» и он его проспорил, увидев, что она поменялась. Я вопросительно посмотрел на него, он одобрительно кивнул, давая мне понять, что все в порядке. Не знаю, почему, но я доверял ему.

Тогда я попрощался с Дунканом, мы с Хеленой отправились ко мне домой. Бутылка вина так и стояла на диванном столике, не открытая и брошенная. Хелена посмотрела на нее с какой-то тоской.

– Давай выпьем ее? – скромно предложила она. – Мы ее так и не распили. И извини за утро…. Я повела себя, как тварь. Я не знаю, что со мной, но ты во мне что-то поменял….

– Я уже пил крепкое, и ты тоже. Нельзя ведь намешивать. Чревато страшными последствиями и больной головой.

– Забудь, – Хелена выбрала в меню кухонного стола какие-то таблетки, стол создал две штуки, одну Хелена проглотила, а вторую протянула мне. Я проглотил таблетку, с удивлением понимая, что проходило головокружение и шум в голове. От опьянения и следа не осталось.

– Удивительно, – я вскинул брови, почувствовав трезвость.

– Считай не пил, – скупо ухмыльнулась Хелена. Чувство вины все еще мучило ее. Она села на диван, взяв бокал вина и сделав глоток. – Можешь напиться снова. Круто, да? И без последствий.

Я сел рядом и глотнул из бокала. Подержал напиток во рту. Очень сладкий, с ярким оттенком граната во вкусе, слегка суховатый, но все равно мягкий. Мы выпили по бокалу, затем я налил еще, и мы продолжили сидеть с тишине. Все же, разговор никак не вязался. Хелена виновато смотрела в пол, а я чувствовал давление в груди, ни в какую не желая соглашаться с тем, что она вдруг взяла, и изменилась. Хотелось упрекнуть ее, хотелось отругать, но никак не понять и простить.

– Я люблю тебя, – неожиданно выдала Хелена, посмотрев мне в глаза. – Правда.

Я застыл в онемении. В голову лезли всякие возражения, вроде: «Любишь настолько, что готова переспать сразу с двумя незнакомцами?», но я их не озвучил. Взгляд у Хелены был искренний и грустный, полный любви и раскаяния за содеянное. Можно было предположить, что она манипулирует, что обманывает, в это больше всего хотелось верить, но я любил ее. Любил с того самого момента, как увидел на фотографии, потому был готов забыть обо всем, лишь бы быть с ней.

– А как же табу на отношения? – с сомнением спросил я.

– Я боялась, что отношения будут мешать мне, но потом плюнула на это. Я осознала, что больше не хочу быть ни с кем, кроме тебя. Спросила у бармена, где ты, и отправилась на стрельбище, чтобы извиниться.

– А чему отношения могли помешать?

– Я ищу в Эркане одного человека, – Хелена отвела взгляд. – Очень важного. Помнишь ручку «Паркер» с именем «Эмили»?

– Помню, – кивнул я.

– Эмили – моя сводная младшая сестра, почти дочь. Я нашла ее в Африканской пустыне, недалеко от города, лежавшую в песке без сознания. Ей на вид было лет двенадцать. Я позвала на помощь и из города прислали машину. Водитель спросил, родственница она мне, или нет. Я сказала, что да. Тогда в Африке орудовала банда. Местные, находя одиноких людей без родственников, продавали их в рабство. Я понимала, что если скажу, что она мне никто, то ее отдадут бандитам.

– А тебя почему не продали?

– Моя пропажа вышла бы любой банде боком. Но не в этом суть…. Я спасла девочку, и увезла к себе домой, в Нью-Йорк. Она выглядела разбито, все время молчала, казалось, что пережила что-то страшное. Что именно – она никогда не рассказывала. Через год она реабилитировалась, я отправила ее в школу, заботилась о ней, будто родная мать. Мы с ней сблизились, стали настоящей семьей, праздники вместе праздновали. На Рождество я ей ручку подарила. А потом она просто пропала. Я хочу найти ее. Я взяла ее к себе, потому несу за нее ответственность. У меня был страх, что если я ввяжусь в отношения, то они станут мешать мне…. Но встретив тебя, я осознала обратное. Я не требую от тебя помощи в поисках Эмили, но просто хочу, чтобы ты был рядом. Я поняла, что мне без этого тяжело.

И я поверил ей. С того момента мы прожили вместе около недели. Хелена перетянула кое-что из своих вещей ко мне в апартаменты (стол и доску с заметками), и мы полностью посвятили себя стоявшим перед нами задачам. У задач, причем, было много общего. Оказалось, что наши цели предположительно находились в одном и том же месте. Центральная информационная система была в башне Мыслителей, под рухнувшим на нее космическим кораблем. Там же находилось крупное гнездо монстров, где Хелена хотела поискать ее. Раньше она сунуться туда не могла, но теперь когда у Ричарда, а значит, и у Дзара, появилась цель прорваться к башне Мыслителей, можно было этим воспользоваться.

В небе висели хмурые тучи, с которых срывались холодные капли дождя, падавшие мне на броню. Внутри бронекостюма я чувствовал себя защищенно и комфортною. Я сидел на броне ехавшего по брошенной трассе танка, рядом сидела Хелена и еще десяток рэйкинов, вооруженных фотонными пушками. Так же танки ехали слева, справа от нас, и позади. В общей сложности машин было около нескольких десятков. Мы ехали к городу, намереваясь взять штурмом корабль и прорваться к башне Мыслителей. С лобовой атакой войска Дзара справиться не могли, потому у нас с Хеленой и отрядом Дункана задание было особое.

– Внимание! – крикнул командир.

Мы увидели впереди стоявшие стеной здания брошенных небоскребов. Стоило нам появиться перед городом – из переулков в нашу сторону рванули стаи охотников и мечников, вынудив танкистов открыть огонь. Монстры неслись по сухой земле, издавая душераздирающий вой, уносящий души рэйкинов в пятки. Танки закатились в укрытия: ямы, небольшие холмы, обломки зданий, стоявших вдоль дороги. Пехота спрыгнула на землю, рассредоточиваясь по территории и отыскивая удобные места для принятия стрелковых позиций рядом с танками. Огонь по монстрам открыли незамедлительный. Испепеляющие фотонные лучи рассекали плоть монстров, монстры с воплями падали на землю, их рассекало на части и дырявило. Бой между основными силами рэйкинов и чудовищ позволил нам с Хеленой тайно проникнуть в город, чтобы приступить к выполнению нашей с ней задачи.

Центральный компьютер находился в глубине города – а город был владениями монстров. Мы с Хеленой вдвоем прокрадывались переулками, стараясь избегать просторных улиц, чтобы не попадаться никому на глаза. Отряд Дункана, тем временем, пробирался с другой стороны. Улицу, в которую впадал переулок, как назло для переправы решил использовать лучевой червь, он пополз по ней, заняв ее почти целиком. Здоровый, зараза, длинной больше сотни метров и в высоту этажа под три. Вблизи этот монстр выглядел еще ужаснее, чем вдали. Двигался он медленно, потому мы уже не надеялись пройти прежним путем. Мы направились к другому концу переулка, но у нас на пути встала пара безликих охотников, вышедших из-за угла.

Они оскалили клыкастые пасти и с рыком стали приближаться. Мы прицелились в охотников, но стрелять не решались – лучевые черви были гиперчувствительны к густым концентрациям света. Другими словами, если мы выстрелим – червь сразу же обратит на нас внимание. Мы держали охотников на прицеле, они чувствовали опасность, медленно шагали в нашу сторону, но бросаться в бой не решались, потому что опыт воевавших предков подсказывал – ничего хорошего из этого не выйдет.

Я оглядывался, мысленно подгоняя ползучую тварь, но она была будто бесконечной. Вскоре охотники почувствовали нашу неуверенность, а я ощутил неотвратимость смерти, ибо если охотники не порвут, так лучевой червь превратит нас в пепел. От обиды чуть слезы на глаза не навернулись, я мысленно проклинал все на свете, и больше всего боялся, что мне придется смотреть, как Хелена умерла. Охотники с ревом рванули на нас, и мы срезали их максимально точными, максимально короткими выстрелами, надеясь, все же, не привлечь внимание червя. Сразу же после того, как разрезанные лучами охотники шлепнулись на землю, червь издал душераздирающий вой, изогнулся, и заглянул в переулок, показав мерзкую морду. У меня душа ушла в пятки. Тварь открыла пасть, в ней стал формироваться лучевой сгусток, мы с Хеленой рванули к выходу что есть сил.

Червь долбанул лазером в последний момент, когда мы шмыгнули за угол. Лучевой червь ударил по зданиям лазером, разрезавшим их с той же легкостью, с какой острое лезвие катаны рассекало бамбук. Три здания, слева, повалились на соседей, которые грозились рухнуть прямо на нас. Они медленно кренились над нами, рассыпаясь бетонной крошкой и строительным мусором. Мы неслись по улице, отскакивая в стороны от падавшей из окон древней мебели, от увесистых кусков бетона, грозящихся раздавить.

Хелена неслась довольно быстро, к счастью, мой бронекостюм был достаточно мощным, чтобы я мог поравняться с ней по скорости. Здание с грохотом рухнуло на улицу, мы едва-едва не оказались под завалами, но нам повезло. Если бы не бронекостюм и сила Хелены, мы бы уже давно отдали концы.

Над остатками рухнувших домов возвысил голову лучевой червь, теперь ему было гораздо проще достать нас. Сверху с воем спикировали светлячки, став кидаться и выдавать нашу позицию червю. До ближайшего переулка бежать было долго, улица попалась сплошная, потому оставалось надеяться на удачу и собственную ловкость. Червь бил по нам лазером, оставляя в асфальте глубокие обожженные рвы, за нашими спинами рушились здания. Хелена на ходу сделала пару точных выстрелов, попав червю в брюхо, я последовал ее примеру, выстрелил, но лучи мазнули по воздуху рядом с врагом. Червь болезненно взвыл. Более длительная стрельба была невозможна – не споткнуться бы.

Атака Хелены только разозлила тварь, не нанеся ей существенных повреждений. Кожу червя можно было повредить, но вот достать через нее до глотки из маломощной пушки уже нереально.

– Уолт, ты будешь приманкой! – крикнула Хелена.

– Лад…. Чего?! – ошарашенно ответил я. – Кем я буду?!

– Приманкой! Эту тварь можно убить только попаданием в пасть!

– Но….

И с ней было не поспорить. В точности я Хелене определенно уступал, о чем красноречиво говорили последние сделанные нами выстрелы. У Хелены два очка из двух, у меня ни одного.

– Говори, что делать.

– Отвлекай его на себя!

Мы, конечно, могли убежать, но нюх у монстра был отменный, очень не хотелось, чтобы он дышал нам в спину до самого центрального интерфейса, и поджарил нас в момент поиска и загрузки данных. Мы добрались до соседней улицы, в этот момент червь вылез из-под земли там, где мы были полминуты назад, встал посреди улицы, вытянувшись в половину своего стометрового роста.

– Давай! – скомандовала Хелена, и выломала дверь в ближайшее высотное здание, скрылась внутри.

Я нервно выдохнул, повесил пушку на плечо и отправился в сектор обзора червя, по-идиотски размахивая руками. Я был на горизонтальном конце Т-образного перекрестка, это радовало, ведь я мог скрыться за любым из стоявших рядом зданий. Какая-никакая защита.

– Эй! Эй, гомик одноглазый! Смотри сюда!

Будь у червя брови, он бы их изогнул, ведь я выглядел настолько нелепо, что даже в масштабах мышления инопланетного монстра это могло показаться верхом кретинизма. Надо мной закружили светлячки. Червь с ревом грузно повернул голову в мою сторону, разинул пасть, и я в испуге рванул за угол, помчавшись по улице. Я бежал, что есть мочи, в пасти монстра образовался густой лазерный сгусток, и именно в этот момент из окна дальнего от червя здания ударил тонкий фотонный луч. Хелена точным выстрелом пробила органический лазерный генератор червя. Голова его пожелтела от подскочившей под кожей температуры, а затем просто на просто взорвавшись, будто шарик, наполненный водой. На асфальт шлепались куски обгоревшей плоти, кровь червя забрызгала улицу и здания, его тело завалилось на дом.

Справились! Я радостно крикнул, показав большой палец вверх, Хелена прыгнула из окна, приземлившись на асфальт. Светлячки в ужасе разлетелись, почувствовав гибель сильного союзника. Я шагнул в сторону Хелены, но вдруг увидел, как к ней с неимоверной скоростью мчался хищник с ополовиненной маской.

– Хелена, слева! – я сделал по хищнику несколько выстрелов из фотонной пушки, но враг уклонился. – Хелена!

Хелена среагировала очень быстро, но недостаточно. Она активировала фотонный меч, и в момент, когда последний фрагмент клинка встал на место, хищник безжалостно ударил ее коленом в живот. Хелену согнуло пополам, она прыснула изо рта кровью, с криком полетела над дорогой. Враг настиг Хелену и подпрыгнул, завис над ней, затем бросил себя вниз гравитационной аномалией, испустившей волну пространственного искажения. Он прямо на ходу впечатал Хелену коленом в дорогу, раздался мощный шлепок, во все стороны полетели куски разбитого асфальта. Враг пропахал Хеленой метров десять поверхности прежде, чем они остановились.

– Хелена! – я с криком бросился к ним, боясь стрелять из пушки и задеть Хелену.

Сердце сжалось до боли, к горлу подступил ком. Я даже представить боялся, как ей было больно. В ударах врага чувствовалась страшная мощь, даже Хелена, со всей своей прочностью, могла не выдержать атаки. Я очень боялся ее потерять, очень боялся, что она вот-вот могла умереть. Лучше бы я оказался на ее месте.

Это Гуар, которого мы с Хеленой видели еще в самом начале, хищник с маской, закрывавшей лишь нижнюю половину лица. Тогда я испугался еще сильнее, ведь ни я, ни Хелена не могли с ним тягаться. Но мне было плевать. Я с криком бросился на противника, попытавшись ударить его кулаком.

– Отвали от нее!

Но Гуар с легкостью остановил мой удар, схватив кулак, а затем легким движением швырнул меня прочь. Я метров пять кувыркался по асфальту.

– Твоя смерть мне пока не интересна, человек, – мрачно пробасил Гуар. – А из твоей самки получится отличный хищник.

– Не трогай ее! Не смей! – я вскочил, снова бросился на Гуара, размахивая кулаками, но он с легкостью, почти нехотя, уклонялся от моих атак.

Гуар отбросил меня коротким и сокрушительным ударом кулака в грудь. Если бы не бронированная пластина бронекостюма (которая и без того промялась), меня бы проломило насквозь, но мне и так досталось. Я почувствовал, как хрустнуло шесть ребер с обеих сторон, грохнулся на живот и застонал от боли. Но сейчас было не до нытья. Я поднялся на одних руках, дрожавших из-за нервного напряжения. Взглянул на Гуара. Он схватил Хелену за шкирку, поднял над землей, как котенка. От ее жалобного вида у меня сердце сжалось. На ее одежде зияли дыры, на травмированном теле несчастной девушки виднелась счесанная в кровь кожа.

– Хелена…. Пус…. Ти…. – я с ненавистью смотрел на Гуара, глаза наполнились слезами. В груди пылал огонь боли и гнева. – Не смей ее трогать!

– Скоро придет и твой черед, человек, – сказал Гуар.

Прежде, чем я вырубился из-за боли и усталости, мне привиделся образ Хелены. Она широко улыбалась, звала меня к себе в объятия, радостно смеялась, и от этого образа на душе стало еще больнее. Неужели я больше никогда ее не увижу?

Очнулся я в переулке, с тягостными мыслями, валяясь у обломков исполинского корабля, окруженных пиками серых, разрушенных зданий. Дункан и пятеро вооруженных бойцов стояли у угла, Дункан аккуратно выглядывал на улицу, оценивая обстановку. За спинами двух бойцов были полуметровые рюкзаки, из ткани которых явно выпирали углы помещенных в них квадратов. По металлу корпуса судна, посеревшего от времени, стукали капли дождя. Почувствовав мое пробуждение, система тут же вывела на интерфейс изображение бронекостюма:

– Отчет о повреждениях. Правая рука: повреждения тяжелые. Не рекомендуется применять в рукопашном бою, стрельбу вести можно. Торс: повреждения критические. Запас прочности минимален. В данных боевых условиях бесполезен.

– Он очнулся, – сказал Дункану один из бойцов, заметив мои шевеления.

– Тихо! – велел Дункан, пригрозив бойцу кулаком.

Вдали, на севере, все еще слышался гул фотонных пушек и грохот фотонных взрывов. До слуха, из глубин упавшего судна, доносились жуткие рычания. Монстры с ревом выскакивали из дыры в корабле целыми группами, устремляясь в сторону звуков развернувшегося в черте города сражения. Я поднялся максимально бесшумно, подкрался к Дункану, затем застыв на месте и тихо сняв винтовку с бедра, со специальных магнитных держателей, на которые ее поместили люди Дункана.

– Тут гнездо, – тихо пояснил Дункан, пристально наблюдая, как очередная свора безликих охотников понеслась в город. – Определенно. Но противников не так много. Они стянули для боя с нами немало сил, потому теперь, с тобой, у нас есть все шансы добраться до цели.

– Что ты предлагаешь делать? – спросил я, не понимая своей роли.

– Раньше мы не могли прорваться из-за гнезда. На пути к проектору почти никого нет, но твари постоянно заходили с тыла целыми ордами, убивая всех, кого находили. Были даже те, кто добирался, но им не удавалось извлечь из проектора даже бита информации. На тебя вся надежда, Уолтер. Мы устали от этой войны, – Дункан взглянул на меня. – Потому я тебя прошу, сделай все, что можешь.

Взгляды бойцов, направленные на меня, были преисполнены надежды и уверенности. Чувство ответственности оказалось тяжелым, пугающим, вызывающим мысли бросить все и отпустить, но я не мог себе такого позволить. Да, прорываться к проектору в самом сердце врага – очень опасно. Оттуда вполне можно было не вернуться. Но желание рэйкинов прекратить многолетнюю войну и мое желание отомстить Мыслителям за сломленные судьбы и отнятые жизни моих родителей, а так же жажда исследований, не позволяли мне отступить.

– Ценой жизни, – кивнул я.

Бойцы ухмыльнулись, воодушевились моим настроением, и заразились энтузиазмом.

– Пока ты будешь там, мы штурмом возьмем вход в улей, и постараемся дать тебе как можно больше времени, но ты поторопись. Нас всего пятеро, долго сдерживать врага мы не сможем.

– Стой…. – я вдруг замер. – А до проектора мне как добраться?

– Я при ремонте загрузил карту в твой бортовой компьютер.

Когда я произнес слово «проектор», как в правом нижнем углу интерфейса сразу же вспыхнула мини-карта корабля, с проложенным по ней маршрутом. Мы вошли в корабль через дыру в борту, оказавшись на широкой ржавой палубе с высокими потолками, с которых свисали оголенные провода. На мини-карте появилась маленькая зеленая стрелочка, обозначавшая мое местоположение, будто в компьютерной игре. Идти в мрачные глубины судна хотелось все меньше и меньше, ведь я даже не догадывался, что могло поджидать меня в темноте.

На стенах отсека, в котором находился вход в улей, была такая же гадкая кожа, которую я увидел, впервые попав в Эркан. В потолке были дыры, из которых лился тусклый дневной свет. Сам проход был бесформенным отверстием в стене, высотой и шириной примерно этажа в три, ведущим в темный органический тоннель. Запах стоял отвратительный, гнилостный, будто из пасти комодского варана. Молекулы воздуха были пропитаны запахом монстров настолько сильно, что пробивались даже через защиту системы фильтрации воздуха, вынуждая меня кривить лицо.

Из глубины тоннеля до ушей донесся пронзительный рев. Рэйкины заняли позиции за стенами, нацелившись в выход из тоннеля, двое достали из рюкзаков металлические квадраты, бросили в середину отсека. Квадраты с механическими звуком трансформировались, на глазах превратившись в фотонные турели с автоматической системой наведения. Услышав вопли монстров, турели сразу же навелись на вход в тоннель, открыв огонь гораздо раньше бойцов. Турели по звукам рычаний и топоту лап отлично определяли, где находились монстры, потому могли прекрасно стрелять даже в полной темноте. Фотонные лучи рассеивали тьму, рассекали монстров в тоннеле по несколько штук за раз, блеском отражались на коже монстров, бежавших рядом с убитыми. Увидев, с каким количеством противников предстояло иметь дело, бойцы предельно сосредоточились и стреляли в темноту тоннеля. Обжигающие лучи прожигали стены и монстров, обугливая плоть, заставляя сворачиваться вскипающую кровь. Болезненные вопли монстров эхом разнеслись по палубам и ударили по слуху, опустив мою душу в пятки.

– Иди! – крикнул мне Дункан, оскалив зубы при очередном выстреле. – Иди! Живее! Мы долго не протянем!

Прежде чем уйти, я оглядел вход в тоннель, увидев, что на куске металла, торчавшем из его края, висела плащ-палатка Хелены. Дикое желание ворваться в улей тут же возникло у меня, но я понимал, что даже в полном составе группы с Дунканом не смогу прорваться туда. Монстров было слишком много, времени слишком мало, потому мне оставалось лишь надеяться, что в проекторе я смогу найти достаточно знаний, которые помогут мне спасти Хелену. «Если я сейчас напрасно рискну собой, – думал я, взвешивая в голове разные варианты развития событий, – то у меня вообще не будет никаких шансов спасти ее. Надо подойти к операции с умом, сделав все максимально быстро».

Больше ни секунды не раздумывая, я рванул в темную глубину коридоров, застучав тяжелыми ботинками бронекостюма по палубам. Оказавшись в полном, давящем мраке, система активировала прибор ночного видения и сетку кейлокационного радара, появившийся слева. Кейлокационный радар мерно стукал, как звуковой радар из фильма «Чужой», отправляя пространственную волну и анализируя изменяющиеся значительные колебания кей-материи вокруг.

– Активирован протокол «Один в темноте», – это доложила система. – Кейлокационный радар способен фиксировать даже самые бесшумные и незначительные движения объектов весом более пяти килограмм.

– А если объект будет весить меньше пяти килограмм?

– Все, что способно вас умертвить, весит более пяти килограмм, – отрезала система.

– Утешила, – ухмыльнулся я. – Ты хороший психолог, тебе никто не говорил?

Система проигнорировала колкий вопрос. И от этого мне стало еще хуже. Я шагал по темному металлическому коридору, видя покрытые высохшей кровью и щербинами от ударов острых когтей стены. Твари, в свое время, учинили здесь страшную бойню. Я живо вообразил, как монстры рвали в коридорах жертвы, утаскивая их в глубины темных помещений. Вообразил, как чудища когтями распарывали плоть и рассекали хрупкие кости, как брызгала кровь из отчаянно верещащих жертв. Твари смыкали челюсти на конечностях людей, страшными острыми клыками превращая руки и ноги в кровавую кашу, отрывая затем их, а после бросаясь на бедняг снова, чтобы добить. Представлялись искаженные ужасом лица людей, расширенные страхом глаза и предсмертные вопли.

Вдруг из глубины коридора, впереди, донесся короткий скрип. Я испуганно вздрогнул, встревоженно нацелился в темноту, сердце зачастило в груди. Заработал кейлокационный радар, на его сетке стал мерно, в такт стукам пространственной волны, вспыхивать маленький ромб, появление его сопровождалось соответствующим высоким звуковым сигналом. Нечто резко рвануло на меня, и, чем ближе оно становилось, тем чаще и явственнее звучал сигнал радара. Я крепче сжал ладони на рукоятке пушки, готовясь стрелять. Кончики когтей цокали по металлу, монстр издавал душераздирающий вопль и должен был выскочить из темноты в любой момент. Вот ромб на радаре стал уже очень близко к центру, тварь должна была оказаться в зоне видимости, я весь напрягся и вспотел, панически глядя вперед, но не видел ничего. Тварь с ревом мчалась на меня, но я не понимал, где она.

Откуда выскочит? Сверху? Снизу? Слева или справа?

Я водил стволом из стороны в сторону, пытался понять, что произошло, все еще слышал в мыслях вопли твари и цокот когтей, но постепенно осознавал, что в реальности их нет.

Так что это мне, всего лишь показалось? Ничего этого не было на самом деле? Наваждение? Иллюзия, навеянная напуганным воображением?

Я застыл в напряжении, нервно оглядывая коридор, но ничего не слышал. Постоял с полминуты, прислушиваясь и вглядываясь в темноту, как вдруг слева (за пределами судна) раздался приглушенный, но все равно оглушительный рев твари внушительных размеров. Судя по мини-карте, я был на крайней палубе, за стеной которой находилась улица. На радаре кейлокатора вспыхнул крупный ромб, стремительно приближавшийся ко мне, а так же появился и маленький, рванувший вглубь корабля (тварь, видимо, устроила засаду, но решила сбежать). Первейшим побуждением было бегство, но на него не хватило времени. Неведомая тварь с неимоверным грохотом врубилась в борт корабля, коридор передо мной перекрыло серым костяным рогом. Стен и пол трухнуло со страшной силой, мне едва удалось устоять на ногах, мир перед глазами дрогнул, уши резануло металлическим скрежетом.

Монстр прошиб стену позади меня крупной лапой, оставив ее, как преграду, затем высунул рог, и прошиб стену спереди. Лапы стали своеобразными завалами, не позволявшими мне пройти. Руки и ноги онемели, я глядел на монстра через пробоину в корпусе, едва челюсть не потерял от удивления. Тварь была здоровая (этажа в три высотой), мускулистая, с мощным плечевым поясом, напоминавшая мифического дракона без крыльев, с длинным хвостом. Она изогнула шею, упираясь лапами в корпус корабля, смотрела на меня через пробоину как бы с высока. С утробным тихим рычанием тварь хищно скалила клыки, которыми, наверное, могла легко разорвать даже прочный корпус фотонного танка. Тело чудища было покрыто мощными костяными пластинами, толстыми, казавшимися непробиваемыми. В прорезях между пластинами на голове виднелись красные глаза с вертикальными зрачками, полные ярости и гнева, выражающие бесконечный голод с неутолимой жаждой убивать. «Панцирный дракон» – первая мысль пришла мне в голову. Монстр взревел, продемонстрировав ряды острейших клыков. Мир перед глазами дрогнул, меня даже покачнуло потоком воздуха, вырвавшимся у твари из пасти.

В отчаянии сделал несколько выстрелов прямо в морду противнику, но лучи рассеивались, оставляя на пластинах черные полосы и не прорвавшись через них даже на сантиметр. Ошеломительная прочность! Что бы не требовалось для пробития этой брони, это как минимум будет фотонное танковое орудие, но никак не то, что имелось у меня в распоряжении. Тварь снова ударила в борт головой, приложившись всей тяжестью туловища, в этот раз просунув морду полностью, я едва успел отпрыгнуть прочь, прежде, чем дракон сомкнул мощные челюсти на палубе, перекрыв ими коридор. Стрельба по лапе монстра ни к чему не приводила: пластины на ней были не менее прочные, чем на всем теле, но, к счастью, долго в коридоре задерживаться не пришлось.

Прокрутил голову режимов огня, переведя оружие в полностью автоматический способ стрельбы, затем зажал спуск и вырезал вокруг себя в полу круг фотонным лучом. Луч со своей задачей справлялся отлично: плавил металл пола с легкостью, оставляя раскаленный красный след. Земля ушла из-под ног. Мир рванул вверх. Я приземлился на нижнюю палубу, выиграв тем самым немного времени, со всех ног рванул в сторону, указанную навигатором при изменении маршрута. До цели оставался примерно километр. Панцирный дракон с ревом погнался за мной, лупил лапами и плечом в борт, меня едва не придавливало проминавшимся от ударов металлом, но я успевал проскочить. Палуба под ногами дрожала, с потолка сыпались провода, уши резало скрежетом и грохотом. Тварь топала крупными лапами, пытаясь за мной угнаться, жадно ревела, злясь из-за сопротивления добычи. Сердце мое чуть ли не выскакивало из груди.

Но на одном панцирном драконе приключения не кончились. Из вентиляционной шахты выпрыгнул безликий охотник, он врубился когтями левой лапы мне в плечо и они застряли в металле брони, проколов меня почти до самой плечевой кости. Тварь жадно клацала челюстями, пытаясь сцепить их на моем шлеме, брызгала слюной, я видел острые клыки и длинный шершавый язык. Я вскрикнул, едва не повалившись с ног, но к счастью, мощность костюма позволяла продолжать движение. Если бы я остановился – панцирный дракон мигом меня достал бы. Безликий охотник яростно рычал и пытался ударить меня правой лапой, но тщетно. Анатомия тела не позволяла. Вытащить когти он тоже не мог – слишком плотно застряли в броне. Мне сказочно повезло, что на мне был бронекостюм, обычный рэйкин в подобной ситуации получил бы смертельное ранение, как минимум лишившись руки. Срезать безликого охотника удалось фотонной пушкой: первый выстрел в голову, чтобы не преследовал, вторым по лапе, чтобы он отвалился. Монстр закувыркался по палубе и издох, а я помчался дальше, вытащив из плеча оторванную ладонь. Дракон продолжал молотить борт, голод раззадорил его, он начинал бить сильнее, да так, что меня уже бросало в стену. Один раз даже промятым металлом чуть не придавило. Затем монстр ударил лапой, прошиб стену впереди и перекрыл коридор, прямо после двери, ведущей на соседнюю палубу.

Именно на эту палубу мне и нужно было свернуть, к счастью. Со жгучим отчаянием я тешил надежды, что как только углублюсь в коридор, панцирный дракон тут же отстанет. Пробежав достаточно далеко, я прислушался: до ушей доносился приглушенный рык, грохот ударов, все еще было страшно попасть к твари в лапы, но стало понятно, что в глубину корабля чудовище будет пробиваться долго.

Башня состояла из довольно прочного металла, потому в буквальном смысле врезалась в днище корабля и протянулась под ним, как бомба в бомбовом отсеке бомбардировщика. Передо мной тянулся длинный коридор, ведущий к башне, я всматривался и вслушивался в темноту. Кейлокатор вдруг запищал, став показывать на сетке радара ромб, стремительно приближающийся ко мне сзади. Слышался топот лап, от которого содрогались стены, слышался леденящий душу рев. Я уже испугался, что панцирный дракон настиг меня, но это был не он. К счастью, или сожалению, не он.

Оглянувшись, я увидел, как на меня тяжело несется мощная, покрытая пластинами брони тварь с длинной шипастой мордой, и длинным, как у носорога, рогом. Занимала тварь почти весь коридор, размером была примерно четыре на четыре метра. Монстр неудержимо пер на меня, пол под его тяжелыми лапами со скрипом проминался, я понимал, что если он возьмет меня на таран, то в лучшем поломает мне все кости, а в худшем – разорвет на части. Произвел несколько прицельных выстрелов по нему, лучи рассеялись о пластины брони, врагу не было нанесено никакого вреда.

Мне оставалось только бежать.

Я рванул дальше по коридору, еле-еле отрываясь от твари, но понимал, что преследовать она меня будет до упора, что проблему с ней надо как-то решать. Но как? Лучи ее не брали, в рукопашную мне с ней тем более было не справится – она меня попросту раздавила бы, как муху. Можно было смело развернуться, попробовав одолеть ее лоб в лоб, но так, как мне казалось, способен поступить только идиот. Нужно было стремительно рвать когти, и надеяться, что окружающая среда подкинет мне креативный способ решения проблемы.

Впереди показался пробитый шлюз, сразу за ним дыра примерно такого же размера, в стене, по цвету напоминавшей стену башни Мыслителей. Мне было неважно, что это, но я надеялся, что оно хоть как-то мне помогло бы. Я прилично оторвался от носорога, потому мог позволить себе слегка сбавить скорость, чтобы избежать неприятных сюрпризов, таившихся за шлюзом. Как я и предполагал – соблюдение прежнего скоростного режима могло выйти мне боком. Я остановился на пороге шлюза, чуть не рухнув в пропасть, ведущую в заваленное набок пространство башни. Стены там были как пол, а пол и потолок как стены. Дело в том, что при столкновении с кораблем башня врезалась судну в брюхо, относительно уцелев снаружи, но изнутри, как раз со стороны брюха, внутренняя часть башни была уничтожена силой столкновения, и обвалилась на противоположную, уцелевшую. Внизу я видел сетку помещений, края сот которых были составлены из полов и потолков, повернутых ко мне краями, а в качестве пола в сотах были стены, в которых зияли дверные проемы. Странное, надо сказать, зрелище.

Тварь мчалась на меня во весь опор, я чувствовал дрожь стен и пола, понимая, что надо что-то делать. Заглянул в шлюз и огляделся: вверху увидел торчащие над дверью длинные и толстые металлические прутья. Сложись обстоятельства чуть иначе, я бы поплатился за это жизнью. Застыл в проеме шлюза, наблюдая, как тварь с яростным ревом приближалась ко мне метр за метром. Ягодицы свело. Стало страшно, что могу не успеть подпрыгнуть и она сметет меня к чертовой матери, но к счастью, напуганное тело и автоматика костюма сработали очень слаженно. Своевременно подпрыгнул, ухватился за прутья, тварь с ужасающим ревом пролетела прямо подо мной, и, будто пушечное ядро, устремилась вниз. Она рухнула в офис, с грохотом продолбив в полу здоровую дыру. Куски камня полетели по сторонам, в воздух взметнулось облако пыли, тварь рухнула на несколько этажей вниз, а затем послышался звук металла, рассекающего плоть, и болезненный рык. Как только пыль рассеялась, я увидел, что носорог обвис, напоровшись на такие же прутья, за которые я зацепился, брюхом

«Отлично, – думал я, делая выводы о физиологии противника. – Значит, его слабое место на брюхе. Буду знать». И действительно ведь. У подобных тварей, даже у панцирного дракона, при таком-то бронировании, просто обязано быть слабое место, иначе они просто неуязвимы.

Мини-карта указывала путь до проекторной комнаты. Находилась она в самом низу купола башни, на противоположной от меня стороне. Слез я туда по тем же прутьям, за которым зацепился, благо их ряды тянулись по всей внутренней поверхности купола, становясь своеобразной лестницей. Я слез и встал на стену, за которой, судя по показаниям мини-карты, находилась проекторная комната. Походил кругом – прохода не было. Спокойно оценив обстановку, я понял, что может, смогу добраться обходным путем.

Войдя в одно из помещений через дыру в полу, я оказался на стене офиса. Двери там вели только вверх, но, к счастью, впереди зияла дыра, проделанная свалившимся сверху носорогом. Я заглянул в нее, увидев тело убитого чудовища. Челюсть врага мертвенно обвисла, с клыков стекала ниточка крови, под чудищем расползалась кровавая лужа. Очень надеялся, что тварь внезапно не ожила бы и не бросилась на меня. К счастью, она не шевелилась. Спрыгнул на уровень ниже, попал в очередной коридор. Увидел знакомую по симуляции Ричарда дверь, вывернутую вовнутрь взрывом, уничтоженную когда-то давно отрядом Дзара при штурме. Хотя скорее это уже был люк в полу, а не дверь. Заглянул туда – тьма кромешная, но хорошо, что был включен прибор ночного видения. Стены зала посерели от времени и покрылись пылью, пространственная пушка проржавела и была покрыта трещинами. Скелеты Мыслителей, одетые в грязные, изорванные и дырявые одежды, смотрели на меня пустыми глазницами черепов, валяясь на дне помещения.

Спрыгивать пришлось прямо на них. Я пролетел десяток метров, рухнул прямо в груду трупов, кости покойных хрустнули под ногами и разлетелись на части. Два скелета лежали на мощном процессорном блоке, вмонтированном в стену, который выпирал из нее полусферой. В вершине полусферы была дыра, над которой, издавая странный низкий гул, парил информационный металлический ромб высокотехнологичного вида. Скелеты тянулись к ромбу, будто указывая мне на него, да и мини-карта показывала, что он и являлся моей целью.

Я обошел скелеты, коснулся ромба, надеясь, что он тут же вступит со мной во взаимодействие, но не вышло. Нахмурившись, я решил, что контакт требовался непосредственно с кожей. Очень мне не хотелось в данных условиях вылезать из бронекостюма, но, к счастью, не пришлось. Броня кисти разомкнулась и отодвинулась на запястье, оголив мне левую ладонь. Исходила от ромба какая-то страшная, мистическая энергия, неведомая и непривычная. Меня даже в дрожь бросило от мысли, что нужно его касаться, на спине проступил холодный пот. Вообразить не удавалось, что будет, если прикоснуться к этому загадочному устройству.

А выдержу ли? А выживу?

Но выбора не оставалось. Если в этом устройстве содержались знания, необходимые мне для достижения поставленных целей, то я был готов рискнуть жизнью. Мне ни капли не хотелось жить с пониманием, что я не отомстил за отца и не спас Хелену.

Собрав волю в кулак, я осторожно поднес ладонь к ромбу, ее тут же стало покалывать от слабых электрических разрядов. Ромб будто ожил, стал трястись с невообразимой скоростью, размываясь в пространстве. Преодолев последние сомнения и коснувшись ромба, я тут же ощутил, как тело мое охватила сильная судорога. Возникла острая головная боль, от которой я сморщился. Ромб ментально соединился с мозгом, стал вытягивать информацию из процессорного блока и закачивать ее напрямую мне в память. Мир перед глазами померк, точно так же, как мерк при прикосновении к книгам. Гул в ушах стоял оглушительный, перед взором летали золотистые строки, написанные на неведомом языке. Читая их с огромной скоростью, я впитывал знания и узнавал новые, поразительные факты о кей-материи и ее устройстве. Кей-материя – основа всего, понимание принципов взаимодействия с ней могли помочь мне в буквальном смысле создать что угодно, произвести любое изменение в реальности. Но знание оставалось лишь знанием: без понимания оно не значило совершенно ничего.

Целая куча формул, целая куча доказанных теорий находилась у меня в голове, но я практически ничего из них не понял, а значит, требовалось разобраться во всем самостоятельно. Знания, видимо, были слишком сложными для моментального освоения? Возможно, но отсутствие понимания – полбеды. В чертогах разума ощущалось присутствие крайне важного знания, крайне важного, но, по каким-то причинам, закрытого, и никакими стараниями его не удавалось вспомнить. Как не напрягай память, как не пытайся добраться до воспоминания – заблокировано намертво.

Я сбежал тем же путем, что и пришел, и, в составе уцелевшего отряда Дункана и армии, вернулся в Дзар. Меня первым делом отправили в лазарет, рана в плече уже начинала нарывать, а с отрубленной от гангрены рукой особо не повоюешь. Я сидел на койке, на медицинском столике в свету лежали хирургические устройства. Медик взял со стола цилиндрический прибор размером с пульт от телевизора, нажал на кнопку, и верхушка прибора открылась, обнажив сверхвысокочастотный кей-излучатель. Медик активировал прибор нажатием кнопки, послышался высокий, вполне приятный ультразвуковой писк.

– Неплохо тебя продырявили, – с какой-то странной усмешкой сказал медик, видимо, подумав о чем-то только ему понятном, направил на рану излучатель – Заживет….

Рана, к моему огромному удивлению, стала срастаться на глазах, как у Росомахи из людей икс.

– Как это…. – спросил я тихо, с отвисшей челюстью.

– У регенерации есть своя частота, – пояснил медик. – Если ее найти и повысить, то можно повлиять на гибкость материи твоего тела и увеличить скорость регенерации организма.

– Гибкость! – вдруг вскрикнул я. – Гибкость кей-материи!

– Чего? – с непониманием медик изогнул бровь.

Нечто открылось моему пониманию, принеся в голову несколько прекрасных идей, которыми я мог решить ряд насущных проблем. Я заулыбался, как идиот, на которого снизошло озарение, щеки нарумянились, я надел дырявую кофту и, благодарно кивнув медику, рванул к выходу.

– Вам надо отдохнуть! – послышалось в след.

– Никакого отдыха! – бросил я, скрываясь за дверью.

Я мчался по улицам в лабораторию, и не собирался ни отдыхать, ни спать ровно до тех пор, пока не вызволю Хелену из улья. Лаборатория оказалась довольно большой, более того, Ричард даже выделил мне несколько лаборантов в помощь, что было очень кстати. Трое парней в белых научных халатах кучковались у лабораторного принтера, и с интересом его разглядывали. Принтер был крупной квадратной площадкой, примерно десять на десять метров, с панелью управления, установленной на самом краю. Лаборант почесал кончик носа, который у него был картошкой, произнес с любопытством:

– Как эта штука включается?

– Смотрите и запоминайте, – сказал я, влетев в лабораторию, как ураган. – Времени на лекции у меня нет никакого. Значит так. Сначала произведите активацию основного источника питания. Нужный сенсор находится здесь, – я мазал пальцем по небольшому квадратному сенсору панели. Мазал в определенной последовательности: влево, вправо, вверх, вниз, вверх, вверх, влево, вниз, вниз. Сенсор вспыхнул синим, под принтером мерно загудели, раскручивая роторы, кей-генераторы. – Затем, – я ткнул пальцем в другой сенсор, по его поверхности пошло световое кольцо, – включаем излучатели реликтового света, ждем, пока свет зарядит кей-генераторы.

Лаборанты очень внимательно наблюдали, слушали, и записывали все на голографические планшеты. Я посмотрел на сенсорный экран панели управления. На нем вспыхнул интерфейс с сеткой меню. Пункта было всего два: «Комбинация веществ» и «Определение формы». Принтер вызывал у меня восторг по одной простой причине – я мог создать совершенно любую вещь, если знал ее вещественную комбинаторику. И я знал, я прямо в лазарете придумал две комбинации, которые помогли бы и мне, и Дзару.

– Что вы собираетесь делать? – спросил Гарри, это тот, у которого нос картошкой. Остальные, почему-то, помалкивали.

– Нано-рюкзак, – ответил я первое, что пришло в голову.

– Нано-рюкзак? – лаборант изогнул бровь. – И в чем фишка?

Я не ответил. Открыл меню комбинации, отыскал в списке нужные вещества, затем выбрал нужное количества материала, перейдя в меню форм. Форму приходилось рисовать выдвинувшимся из специальной ниши стилусом прямо на экране. Сначала непривычно, но, как только освоился – стало очень удобно. Автоматическая система доводки штрихов делала рисунок геометрически совершенным, позволяя ему соответствовать моей технической задумке. Совсем скоро я закончил с формой, нажал на пункт мен «Создать», и наблюдал, как проекторы на углах принтерной площадки, били в ее центр синими лучами, создавая на глазах то, что секунду назад было лишь виртуальным изображением. Закончив, я увидел лежавший в центре площадки механический рюкзак, вызывающий у лаборантов непонимание.

Рюкзак был размером с обычную школьную сумку. Правда твердый, напоминавший системный блок высокотехнологичного и сверхмощного компьютера. Кнопки и индикаторы на нем присутствовали, правда были потухшими. А почему потухшими? Я не понял сразу, скрестив руки на груди с задумчивым выражением лица. Заметив мое негодование, лаборант спросил осторожно:

– Не получилось?

– Получилось, только чего-то не хватает…. Точно! – меня осенило, я чуть не подпрыгнул на месте, но удержался, засеменив к выходу. Вернулся через минут десять, с системной микросхемой, которую извлек из старого силового костюма.

– А это что? – полюбопытствовал лаборант.

Другие лаборанты с непониманием переглядывались. Видимо, принимали меня за полоумного. Я настолько был увлечен работой, что не обращал на них никакого внимания. Нажатием специальной кнопки на дне рюкзака, я заставил выдвинуться тонкий процессорный блок с пустовавшим внутри проемом, размером как раз с микросхему, которую я держал. Поместил микросхему в проем, закрыл блок, и сразу же все заработало. Загорелись индикаторы, с тихим гулом заработали механизмы рюкзака. Лаборанты, с удивлением и онемевшими выражениями лиц, смотрели на мое изобретение.

– Какая великолепная вещь, – с подлинным восхищением заметил Гарри, глядя на рюкзак блестящими детской радостью глазами. – А что это?

– Увидите, – отмахнулся я, отыскав взглядом стол с оптикоскопом, и, глядя на него, спросил у лаборантов: – Кто из вас понимает природу реликтового света и его влияние на среду?

– Ну, – Гарри нахмурился. Остальные два лаборанта пожали плечами. – Реликтовый свет является ингибитором, провоцирующим выделение из кей-материи кей-энергии.

– И? – требовательно спросил я, нажимая на кнопки оптикоскопа и настраивая оптику. – Это все?

– Ну, расширенных знаний нам никто не дал, – грустно ответил лаборант в свое оправдание. – Уж извините.

– Вам надо знать, каким образом реликтовый свет в принципе воздействует на кей-материю, каким образом, с точки зрения квантовомеханических законов, – начал я поучительным тоном, подводя к оптикоскопу излучатель реликтового света, помещенный на гравитационную платформу, парившую над полом. Излучатель напоминал пространственную пушку мыслителей, только на конце ствола был мощный световой генератор. Я направил его на металл прямо под оптикой оптикоскопа и нажал кнопку «Запуск». Излучатель загудел и ударил по металлу невидимым излучением. – Квант реликтового света значительно отличается от кванта обычного, и отличается повышенным уровнем кей-заряда, вырабатываемого при термоядерном синтезе в ядрах реликтовых звезд, вроде Эрканской. Когда реликтовый квант сталкивается с атомом любого вещества, то передает ему кей-заряд, заставляя кей-материю вибрировать, тем самым….

– Подождите, – лаборант с непониманием прищурился и вопросительно на меня взглянул. – А разве в других звездных системах кей-материи нет?

– Да почему же нет? Есть! – ответил я, наблюдая в оптикоскоп за тем, как участок стола под излучением стал интенсивно вырабатывать кей-энергю, испуская темно-фиолетовое свечение. – Есть всегда и везде. Кей-материя – основа всего. Сначала есть ты, объект макроскопического мира, состоящий из сотни триллионов клеток, каждая клетка состоит из определенного количества атомов и квантов, затем мы переходим на уровень струнных вибраций, а потом уже к минимальным Планковским величинам, меньше которых, якобы, ничего быть не может.

– А разве может? – удивленно спросил лаборант.

– Конечно! – ответил я чуть ли не с восхищением. – Конечно, может! Более того, понятие размера является исключительно продуктом нашего восприятия. Кей-материя безразмерна и абсолютно заполняет пространство, не оставляя никакого места для пустоты. Так вот, в солнечной системе Земли, например, кей-материя довольно плотная, что объясняет пропажу у рэйкинов возможности попасть там во вторую фазу, открыв сверхспособности.

– И в чем же дело?

– Дело в недостаточном количестве реликтового света. Его избыток, как на Эркане, делает кей-материю очень гибкой, и вот, Мыслители научились этой гибкостью управлять, создавая что угодно из ничего, ведь ничего – это и есть кей-материя. Она для знающего человека как пластилин, из которого можно в почти буквальном смысле лепить. Неисчерпаемый и вездесущий пластилин. Понятно?

– Неисчерпаемый и вездесущий пластилин, – кивнул Гарри с умным видом, но по растерянному блеску в глазах было видно, что он ничего не понял. – Не понял, – он вдруг замотал головой. – То есть понял. Как это? Кей-материя, это что-то бесконечное?

– Не знаю, бесконечная ли, но да, примерно так. И вот этой условной бесконечностью я и хочу воспользоваться…. – я вырубил излучатель реликтового света, застыв в задумчивости, и взявшись за подбородок пальцами. – Да. Вот у меня есть условная бесконечность. Но как мне ее задействовать? Как заставить предмет постоянно вырабатывать огромное, бесчисленное количество кей-материи?

– Это вы о чем?

– Об абсолютном оружии, которое поможет нам одолеть Мыслителей и тварей, заполонивших планету. Мне осталось только его создать, что не самая простая задача.

– Вы не можете?

– Пока не понимаю, как.

В лабораторию вошел секретарь Ричарда. Секретарь шумно дышал и хватал ртом воздух, по его румяному лбу струился пот. Одет секретарь был в офицерское пальто младшего офицерского состава, офицерские серые брюки и начищенные до блеска сапоги.

– Господин Уолтер? Командующий Ричард желает видеть вас в командном центре. Срочно.

Что еще за срочность такая? Спорить я не стал, немедленно отправившись к Ричарду. Картину, развернувшуюся в командном центре, можно было только одним названием назвать: «Напряжение». Операторы и офицеры неотрывно глядели на экраны, лица их были сосредоточенными и выражали какой-то тихий испуг, терзавший их в самых глубинах души. Лишь Ричард сохранял самообладание, выглядя безразличным и хладнокровным.

– Уолтер, – он меня заметил, сдержанным жестом подозвав к себе. – Подойди. У нас тут…. Тяжелая ситуация.

– Тяжелая – это мягко сказано, – отозвался дрожащим голосом один из офицеров.

Я не понимал, что их так напрягало, но, когда посмотрел на экран, напрягся сам. На изображении я увидел дымящиеся на земле руины воздушной крепости. За ней тянулась длинная глубокая борозда, вдоль которой были изорванные в клочья элементы разрушенных стен и надстроек. Сама крепость была покрыта глубокими вмятинами и длинными трещинами, из них клубами валил дым. На соседнем снимке виднелась трещина в приближении, а за ней квадраты жилых блоков. Там мелкие твари, доедавшие окровавленные трупы людей. Неужели как-то достали? Неужели стая светлячков накрыла крепость, и ее сбили лучевые черви? Стало страшно, засосало под ложечкой, я от чего-то почувствовал себя очень виноватым, будто бы это из-за меня их обрушили на землю.

– Как? – тихо спросил я. – Неужели мы не успели передать им способ борьбы с лучевыми червями?

– Это не лучевые черви, – Ричард покачал головой, покосившись на меня. – Крепости уничтожало в результате огромнейшего выброса энергии. Снимки предоставлены нашей разведкой. Экспертиза выявила, что сбивали крепости в интервалах в тридцать два часа, и сбивали настолько быстро, что сигналы бедствия просто не успевали передавать.

– Крепости? – я удивился множественному числу.

– Да. Риз, Хонам, крепость Тодас так же пали. Тут ты видишь снимки Тодаса. На других нет ничего нового. У нас осталось тридцать часов, Уолтер. Ты сможешь создать за это время что-то, что защитит нас?

Вот это номер.

А как я должен был изобрести нечто неведомое, способное защитить Дзар от столь же неведомого врага, уничтожившего остальные города неизвестным способом? Я, конечно, стал чем-то подобным ученому, но не экстрасенсом в общепринятом понимании точно.

– Я не знаю даже, от кого защищаться, но пара оружейных разработок у меня уже есть. В данный момент я ими занят, вот только….

– Вот только что? – равнодушно спросил Ричард.

– У меня сейчас…. – я то ли смущение почувствовал, то ли стыд, глаза опустил в пол, как маленький. Вопрос стоял о спасении города, но я понимал, что у Хелены времени было меньше. – Другим голова забита. Если у нас в запасе тридцать два часа….

– Это примерно, Уолтер, – Ричард вдруг нахмурился. – Они напасть могут в любой момент.

– Я…. – давление Ричарда на меня действовало, но я был намерен отстоять свое любой ценой, пусть не хотел обижать старика.

– Пойдем, поговорим, – спокойно попросил он, указав на выход.

Мы вышли в коридор, Ричард закрыл за собой дверь и хмуро взглянул на меня давящим взглядом. Да, взгляд его напугал меня, но отказываться от собственных планов я не собирался, как бы эгоистично это не было.

– Уолтер, о чем ты думаешь?

– Я понимаю, что вы тут, на своих верхах, – я внезапно разозлился, нахмурившись и впившись в Ричарда неприязненным взглядом, – не знаете имен тех, кто сдох, отстаивая ваши интересы.

– Ричард Паттерсон, – Ричард стал, как каменный, глядя на меня уничтожающе, будто собираясь безразлично размазать, как таракана. – Ллойд Уилсон, Заккари Ингрэд, Виктор Терешин, Хелена Линдеманн….

Так он назвал имен пятнадцать, а я слушал, и поражался. Неужто он действительно помнил всех? Он продолжал, имя за именем, а я, пусть характер мой был сдержанным, хмурился. Ричард помнил павших, и что? Пусть он был хорошим правителем, да. Но что я мог сделать врагу, о котором ничего не знал совершенно? Как я мог в тот момент взять и отказаться от операции, обстоятельства которой мне прекрасно известны, бросить любимого человека, ввязавшись в нечто, что мне совершенно неизвестно. Это же самое настоящее расточительство, что времени, что ресурсов.

– Хватит, – сдержанно попросил я, вид у меня был мрачный, брови сведены к переносице. – Хватит, я погорячился.

– Уолтер, – Ричард нахмурился, сжав кулак. – Самое главное для меня – народ Дзара. Не забывай, что ты обещал помочь мне в его защите, что ты обещал помочь всем нам справиться с Мыслителями и их тварями.

– Я и не нарушал обещания, – сказал я, уверенно взглянув Ричарду в глаза. – И делаю все возможное. Но в данный момент я не понимаю, как создать то, что убьет неизвестного врага. У меня есть мысль, я пытаюсь претворить ее в жизнь, но пока она не осуществима. Зато Хелену я вполне могу спасти, я понимаю, как это сделать.

– Жизнь одной женщины не стоит тысяч невинных.

– Я это понимаю не хуже вашего. Но пока я не убедился, что Хелена мертва, у меня нет возможности занять себя чем-то, кроме ее спасения. Я дам вам оружие, господин Ричард. Дам его сейчас, а потом отправлюсь за Хеленой, нравится вам это, или нет. В процессе я постараюсь придумать что-то, постараюсь разработать способ реализации своей задумки, но сейчас такая возможность отсутствует.

– Что ты хочешь сказать?

– Я делаю все, что в моих силах, и не забываю о данном вам обещании.

– Хм…. – Ричард закрыл глаза, задумался о чем-то, а затем продолжил. – Что тебе нужно для проведения операции, сколько времени она займет?

– К ее проведению я буду готов часа через четыре, а там…. В общем, часов пятнадцать. Улей, в котором Хелена, самый ближайший от нас. Если я смогу взять его штурмом, то мы значительно ослабим врага и увеличим наши шансы.

– Ты придумал что-то, что может помочь тебе уничтожить улей? – Ричард открыл глаза.

– Не только. Я придумал оружие, способное значительно увеличить боевую мощь Дзара и мою. Я сегодня же налажу его массовое производство, но остаться здесь, чтобы придумать что-то еще, я просто не могу, простите…. Я не могу бросить Хелену.

– Я дам тебе это время, – Ричард вздохнул. – И дам отряд Дункана с двумя лучшими бойцами в Дзаре. Только не подведи. Как только вытащишь Хелену, сразу же возвращайся в Дзар. Сейчас на счету каждый боец.

Я молча кивнул и скорым шагом направился к лаборатории. Да, мне искренне хотелось помочь Дзару, но я пока не знал, как могу это сделать. Страшно было представлять, что город будет уничтожен, что последний оплот, оставшийся от дивного мира, которым когда-то был Экран, сотрут с лица земли. Но не менее страшной была мысль, что Хелена уйдет из моей жизни.