Глава 3

– Это Дзар, – пояснил Ричард, указав на Мыслителя в черной мантии. – Ренегат от мира мыслителей, попытавшийся спасти мир. В честь его назвала наша воздушная крепость.

Дзар нацелился в гравитационную пушку, но вдруг Мыслители выхватили из-под мантий фотонные пистолеты. Главный Мыслитель точным выстрелом попал Дзару в руку, Дзар вскрикнул, схватившись за запястье и выронив пистолет. Началась стрельба. Мыслители без разбора палили по бойцам Дзара, даже ранили парочку, но по ним открыли плотный ответный огонь. Лучи рассекали пространство. Одного Мыслителя прошило насквозь сразу тремя лучами, оставив две дыры в торсе и одну в голове. Второму Мыслителю отрезало руку, отсекло полголовы по диагонали, он рухнул замертво. Бойцы Дзара давили на спуски и метали во врагов фотонные лучи. Объективы фотонных пушек раскалились докрасна, плавилась оптика, помещение затянуло вонючим белым дымом, в воздухе висел запах расплавленного стекла. Когда последний белый Мыслитель рухнул, рассеченный надвое выстрелом фотонной пушки, Дзар крикнул:

– Сфера! – и указал на гравитационную пушку.

Бойцы тут же перевели огонь на пушку, лучи плавили металлический корпус орудия, но от сферы отскакивали: их отклоняло мощным гравитационным полем. С гулом пушка выстрелила сферой в разлом, что заставило Дзара разразиться в яростном крике.

– Нет! – кричал он. – Проклятие!

В разломе я видел вершину Эвереста. Сфера блеснула прямо над ней, после чего рванула, расширившись в густом энергетическом поле красного цвета. Сначала поле целиком поглотило гору, а затем заполнило все обозримое пространство. У меня даже мыслей не было, к чему подобное могло привести, но думать не пришлось. Я оказался в центре последствий. Мы с Ричардом оказались на центральной площади.

Охотник на моих глазах бросился посреди улицы на беззащитную девушку, стал кровожадно рвать ее на части. На охотника отчаянно кинулся парень, став долбить монстру по спине вырванным из земли столбом пешеходного дорожного знака. Тварь с раздражением прорычала, бросила девушку умирать и атаковала парня. Сначала парень ловко отскакивал, дергая морду охотника увесистыми и размашистыми ударами столба, но затем к бою подключилось еще три охотника. Она вцепились клыками в конечности кричавшего от ужаса и боли парня. Мощным челюстным давлением монстры ломали ему кости, рвали конечности на себя, и, в конце-концов, жестоко четвертовали, с хрустом вырвав бедняге руки и ноги. Мужчина несколько секунд болезненно кричал, затем потеряв сознание от болевого шока. По улицам разбегалась напуганная толпа. По тротуару мчалась женщина, державшая на руках рыдавшего годовалого ребенка. Навстречу ей, из темного переулка, внезапно выскочил мечник. Женщина пятилась назад, глядела на мечника взглядом, полным ужаса, и молилась сквозь слезы:

– Пожалуйста, – говорила она дрожащим голосом. – Пожалуйста, не надо!

Мечник рассек мать надвое, малыш с плачем повалился на землю, внимание мечника на себя перетянул пробегавший мимо мужчина, и рядом с ним бежал другой, который подхватил малыша и убежал с ним в переулок.

– Спасенный ребенок – я, – пояснил Ричард, с жалостью глядя на тело своей матери, а я же, шокированный, продолжал наблюдать за вторжением.

Монстры рвали и терзали людей из толпы, которых им удавалось выловить. Всюду стояли крики боли, слышался хруст костей и треск разрываемого мяса. Улицы были забрызганы кровью, всюду валялись изуродованные клыками и клинками погибшие люди, на мертвенных лицах которых застыл неописуемый ужас. Водитель напряженно вел гравимобиль по воздуху, рядом с ним в окно смотрела бледная от ужаса женщина, которую он взял за руку и сказал:

– Не бойся, дорогая, они нас не достанут.

С крыши дома на капот прыгнул мечник, острыми лезвиями разбив лобовое стекло. Мечник с жадным ревом бросился в салон и вцепился жертве в голову кривой пастью, с голодным ревом поедая жертву. В сердце мужчины защемило до боли. Он, видя гибель любимой, яростно закричал, став бить мечника кулаками. Мечник с ревом кинулся на мужчину, став рвать и терзать его мечами. Стекла машины веерами забрызгивала кровь.

Мужчина вопил, пока мечник резал его на части, и дернул руль влево. Гравомобиль с гулом врезался в стену здания, взорвался в ослепительной вспышке взрыва. Твари бросались на гравимобили из окон и с крыш, убивали хозяев и гравимобили падали один за другим. Огромный космический корабль, который я видел в самом начале, грузно падал на город с утробным металлическим скрипом и затмив собою Абрас. Внутренними взрывами в корпусе корабля проделывало дыры, из которых валили густые струи дыма.

Корабль снес башню Мыслителей, а затем с оглушительным грохотом упал в город, вздернув в воздух тонны пыли, сломив и подмяв башню под себя. Огромная металлическая туша исполинского судна сметала дома, как куличики, оставляя гигантскую борозду. Из-под брюха летели струи бетона и асфальта. Гравимобили разбивались о корабль, как мухи, люди гибли тысячами. Лишь спустя несколько километров судно остановилось, оставив за собой только смерть, огонь, дым и разрушение. Башня Мыслителей была похоронена под рухнувшим кораблем. Монстры не только убивали людей. Многих они хватали и утаскивали в здания, для чего-то пряча.

– Господи, – от волнения дыхание перехватило, меня едва не вырвало. – Господи боже. Откуда эти твари взялись? Что происходит?

– Это и есть новая жизнь, созданная Мыслителями, – сказал Ричард. – Пережившая миллиарды лет страшной эволюции за считанные секунды, ворвавшаяся в разлом голодная и напуганная, но с определенной целью.

– Какой в этом смысл? – спросил я дрожащим голосом. – Зачем?

– Мыслители в башне были лишь исполнителями. Монстры, помимо убийства людей, выполняли еще одну задачу.

В трех частях города, вспучивая землю и вырастая, подобно огромным скалам, из-под земли поднялись органические острые ретрансляторы с костяными наконечниками. Было их тоже три. С них сыпались здания, падали люди и катились гравимобили, разбиваясь у основания. Вокруг наконечников ретрансляторов стало искажаться пространство, а затем оно и вовсе треснуло до самой земли. По улицам зашагали хищники в масках, похожие на того, с которым мы с Хеленой столкнулись в самом начале. Они командовали монстрами, заставляя их брать похищенных рэйкинов и тащить разломы, выгоняя в параллельный мир, изначально созданный Мыслителями для монстров.

– Это хищники. Разумная сила новой жизни. Хищники управляют всем и контролируют все. Под руководством Мыслителей они половину людей скормили чудовищам, а другую половину отправили в параллельное пространство. Хищники стали во главе всех социальных общин, всех социальных образований нового Земного человечества, и тайно управляли им, чтобы сделать его именно таким, каким оно стало сейчас. Вот она, страшная правда, Уолтер. Ты, как Мыслитель, сможешь с этим смириться?

– Я – Мыслитель? Что? Нет…. Я ни с чем не могу смириться. Это кошмар. Это настоящий ад. Я должен…. – теперь моя личная цель стала еще более крупной и важной. Я понимал, что смогу использовать собранные знания не только для себя самого. Сначала мне просто хотелось денег и славы, хотелось власти, но теперь я понимал, что людям просто жизненно необходима помощь. Уже даже стало неважно, что я получу взамен, мне просто стало жалко свою собственную расу. Видя тот кошмар, который люди пережили, я даже не смел заикаться о финансовом вознаграждении или вообще какой-либо награде. – Я должен придумать что-то. Должен придумать то, что уничтожит этих тварей и спасет нас всех.

– Именно это я и хотел от тебя услышать, – кивнул Ричард. – И да, ты Мыслитель. Это прекрасно видно по твоему уму и отсутствию физических способностей.

– Быть этого не может, – мне не верилось. Какой, к черту, Мыслитель? – Я обычный человек.

– К этому мы вернемся позже. А теперь….

Мир снова погрузился во тьму. Затем мы оказались на заднем дворе огромного поместья. Под цветущими деревьями росла зеленая трава, покрывавшая лужайки. На тропинке, наводя громоздкую станковую фотокамеру на дерево, стоял бородатый мужчина преклонных лет, одетый в деловой костюм на манер восемнадцатого века. Он держал за ручку металлическое блюдце магниевой фотовспышки, дал искру, магний ярко вспыхнул, разбрасывая искры. В следующий момент Крукс, ошеломленный и сбитый с толку, оказался в Эркане. Деревья были сухими, земля выжженной, а имение разрушено подчистую.

– Это Уильям Крукс, – пояснил Ричард. – Известный химик, который первым смог применить магний в качестве вспышки, и который стал первым пробужденным рэйкином в истории. Ему чудом удалось выжить, затем запустив вспышку в массовое производство, после чего начали появляться другие рэйкины. С тех пор и появились первые сообщества сопротивления, сначала вступившие с Мыслителями в партизанскую войну, а затем, обнаружив и освоив воздушные крепости, вступили в более-менее открытое противостояние.

Мы телепортировались на вершину скалы. В лицо тут же ударил ветер, воздух был разряженный и холодный. Я видел кругом, в нескольких километрах от горы, руины городов, над которыми из развалов грузно, словно могучие великаны, пробудившиеся от многовекового сна, поднимались десятки воздушных крепостей. С их стен падали остатки зданий, из-за исполинских размеров крепостей казавшиеся крохотными, тонны пыли взметнулись в воздух. Набрав высоту в несколько километров, крепости полетели в разные стороны света, а одна из них даже пролетела совсем рядом. Она плыла над нами тяжелой громадой, заслонив Абрас, и я затаил дыхание до тех пор, пока она не стала удаляться в направлении горизонта. Завораживающее зрелище.

– Уцелевшие крепости стали последней надеждой. Там мы нашли хорошее укрытие, смогли как следует все обдумать, а так же привлечь внимание множества рэйкинов, выживавших на Эркане, – Ричард улыбался. Крепости были для него действительно чем-то важным и знаковым. Глядя на него, я понимал, что защита Дзара, да и вообще всех людей, стояла для него на первом месте. – В первое время после обнаружения крепостей мы обрели моральные силы, нас стало больше, и я задался целью во что бы то ни стало сделать жителей своей крепости счастливыми. Я не понимал тогда, что нам не вырваться из рук Мыслителей полностью, не с теми ресурсами и силами, которые мы имели в распоряжении, но счастье своему народу я обеспечить мог. Жалко, что мне сразу не хватило ума приступить к выполнению второй задачи.

«Летающие крепости в небе! – вспомнились мне крики отца из воспоминаний. – Люди, стреляющие в чудовищ лазерами, война! Там идет настоящая война!». Отец у меня был кряжистый и крупный, правда низкорослый. В тот вечер лил дождь, беспощадно тарабанивший по грязным стеклам окнам нашей квартиры. Мне было лет десять. В свете скрипучей комнатной лампы санитары в белых халатах, на пару с полицейскими, скручивали моего отца. Они заломали ему руки за спину так сильно, что он сначала вскрикнул от боли, но затем продолжил:

– Вы не понимаете! – настаивал он. – Они существуют! Позвольте показать! Дайте мне вспышку! Дайте вспышку!

Наблюдая за папой, мама, похудевшая от голода, с обостренными чертами нежного лица, горестно рыдала. Он был последним кормильцем в семье, последней опорой, без которой она в принципе не могла существовать. Конечно, горе-изобретатель не мог принести в семью много денег, но этого хотя бы хватало на то, чтобы наша небольшая семья выживала. Отец принципиально отказывался работать, каждый день божась, что однажды озолотит нашу семью, но так и не озолотил. Он часто подрабатывал, параллельно занимаясь какими-то исследованиями у себя в лаборатории, оборудованной прямо у нас в подвале, в которую можно было попасть через люк в моей спальне. В нее он вливал намного больше денег, чем в нас, но, тем не менее, я все равно был от него в восторге. Мой дар он обнаружил очень быстро, потому часто уводил меня к себе, снабжая меня знаниями и развивая мои технические навыки. Каких только вещей он там не конструировал. Роботов разнообразных собирал, конструировал собственные автозапчасти, занимался ремонтом двигателей, что и являлось его основной подработкой.

Он в тот день возился над очередным восьмиклапанным двигателем, снимая головку блока цилиндров, а я смотрел на него с любопытством, спросив:

– Папа, тебе ведь хорошо платят за ремонт двигателей. Почему ты не начнешь зарабатывать этим?

– Я любопытен, сынок, – сказал папа, сняв головку блока и разглядывая поршни. – Может, за любопытство кому-то и платят, но только не мне. Потому приходится как-то так…. Я больше люблю изобретать, чем чинить.

– Когда вырасту, то тоже буду изобретателем! – выдал я, чем заставил отца удивленно вскинуть брови.

– Ты станешь тем, кем посчитаешь нужным, – с улыбкой ответил папа, показав большой палец вверх. – Даже не волнуйся на этот счет.

Потому я и торчал с ним в лаборатории целыми днями. Я знал, что мама очень переживала за него, но не подавала виду, в его отсутствие наговаривая мне во время завтраков на кухне. Я ел скудный суп, состоящий, в основном, из воды, и слушал ее: «Пойдешь в университет, будешь работать, стабильность в семью принесешь. Я не хочу, чтобы у тебя было, как у нас». Она возилась в дырявом и мятом фартуке у мелкой электрической плиты, пытаясь приготовить нам подобие ужина из дешевых продуктов, которые в готовом состоянии пахли еще хуже, чем в сыром. Слушая ее, я кивал послушно, врал, что так и сделаю. Она пусть любила отца, но счастлива явно не была, ведь из хронической нужды мы не вылезали.

За ремонт поршневой системы двигателя папе неплохо заплатили. Он даже фотоаппарат себе купил недорогой, затем решив сводить меня в поход в горы. Когда мы поднялись достаточно высоко, он захотел сфотографировать меня, решил проверить вспышку, сделал снимок, и пропал (из-за дневного света вспышка до меня не достала). Исчез вместе с камерой. Видели бы вы тогда мое лицо. Я был в ужасе. Бежать некуда, кричи хоть обкричись – никто не услышит. Мы зашли достаточно далеко, я носился по многочисленным тропинкам, но выхода найти не мог, а значит, не мог и позвать на помощь. Конечно, я переживал за отца, не за себя. Мне хотелось позвать кого-нибудь, потом занявшись поисками вместе с ними. Однако волнение было напрасным.

Спустя минут двадцать отец появился снова, но уже совсем другой, и, я бы даже сказал, чужой. Он глядел на меня расширенными от ужаса глазами, бледный будто смерть, губы дрожали. Меня оторопь взяла, когда я его увидел. Фотоаппарат он сию же минуту швырнул в скалу и он с треском разлетелся на кусочки.

– Уходим, сынок, – он крепко схватил меня за руку, чуть ли не потащив по тропинке. Голос у него был дрожавший. – Уходим. Уходим. Уходим.

И с тех пор все стало еще хуже, чем было. Он меньше времени уделял подработкам, я торчал в лаборатории один, играя или практикуясь с инструментами. Отец пропадал постоянно, обхаживая пороги научных организаций и исследовательских центров, пробивался на встречи и конференции, но все не получалось. Лишь однажды ему назначили слушание в одном из престижных университетов, пригласили в аудиторию, где сидели видные ученые и светила науки. У доски отец поведал о том, что видел, но не трудно догадаться, как его рассказ был воспринят. Его высмеяли, публично и безжалостно: ученые смеялись в голос, совсем не боясь обидеть его. С позором выгнали из университета, навечно отправив на задворки науки. Все стало еще хуже.

Даже если ему удавалось изобретать что-то действительно интересное, то изобретение сразу же обрекалось на провал. Из-за ситуации в университете его принимали за психа, отказываясь иметь с ним хоть какие-то дела. Он отчаялся, крепко пил, часто возвращаясь домой с перегаром и шатаясь в дверном проеме, будто мертвец. Мама укладывала его в постель, одетого, он что-то бурчал себе под нос, а она рыдала. Потом дело дошло до открытых демонстраций. Папа рисовал плакаты, бродил по улицам пытаясь донести до людей свою правду хоть как-нибудь, но над ним только смеялись. Сначала это было забавным, но потом люди остервенели, отец надоел им, потому они заложили его в местную психиатрическую лечебницу.

– Сынок! – кричал отец, когда санитары утаскивали его прочь из квартиры. Он вырвал руку и схватился за дверную раму, сдерживая сразу троих. – Сынок, докопайся до истины! Найди правду! Узнай все об этом мире! Он не такой, какой есть! Они наблюдают за нами! Наблюдают!

И я ему поверил. Поверил в то, что имелась в мире какая-то закрытая истина, не дававшая отцу спать по ночам, поставил себе цель во чтобы то ни стало докопаться до нее.

Его утащили прочь, заперли в лечебнице, где он скончался от сердечного приступа, вызванного алкоголизмом. Когда нам показали его тело в морге, мама сделалась бледная, перестала разговаривать, пить, и есть. Ходила по дому, как призрак, двигалась вяло, меня практически не замечала. Готовить есть приходилось самому, заодно и маму кормить. Однажды я пришел домой и увидел, что люк в лабораторию открыт. Спустился, увидев там маму, лежавшую на полу со вскрытыми горлом, а в руке у нее был металлорез, покрытый кровавыми брызгами. Взгляд у нее был мертвенный, она не дышала, я в тот момент испытал сильнейший шок.

И теперь, мы стояли с Ричардом на горе, стоя на том самом месте, где отец когда-то сфотографировал меня и исчез. Более того, я увидел его самого, стоявшего у самого края, наблюдавшего за развернувшимся у основания скалы сражением. Летающие крепости поливали монстров на земле плотным лучевым огнем, рэйкины палили в хищников и мечников, твари набрасывались на бойцов. Блестели когти, рвавшие плоть, клинки чудищ отсекали конечности, вспышки фотонных лучей выхватывали из темноты лица, искаженные страхом, злостью, и болью. Внизу я видел сотни лучей, убивавших монстров, а так же видел монстров, убивавших рэйкинов. Монстры перехватили инициативу, ряды рэйкинов стремительно сокращались, в конце-концов иссякнув полностью. Отец наблюдал за этим ошарашенно, держа в руках фотонную пушку. Фотоаппарат отцу продали дешевый, с неисправностью вспышки, что отразилось и на фотонной пушке, заставив сработать автоматику. Вспышкой отца выбросило обратно.

– Мы были слишком самонадеянны, – произнес Ричард, вернув былое хладнокровие. – Крепости дали нам слишком много надежд, мы бросили врагам открытый вызов, но не справились. Много рэйкинов тогда погибло, во всех крепостях были трауры, и мы поняли, в каком положении находились на самом деле. Мыслители отняли у нас все. Мы были вынуждены прятаться, как крысы, и выживать. Но теперь, когда появился ты….

– А что я? – спросил я упавшим голосом.

Вид отца подчистую испортил мне настроение. За эту экскурсию я увидел столько ужасов, что мне стало невероятно плохо, я был опустошен и сломлен. Мыслители отняли все не только у Рэйкинов, они так же отняли все у меня, заставив отца пытаться рассказать об Эркане и выставить себя безумцем. Из-за этого его забрали в психушку, из-за этого он умер, из-за этого мать покончила с собой, оставив меня одного. Мыслители должны были поплатиться за это. Я должен был найти знания, которые помогут мне создать нечто, что поможет истребить их. Создать совершенное оружие невероятной мощи. Но что может помочь мне в этом?

Тут все встало на свои места. Я разу смекнул, чего от меня хотел Ричард, сразу смекнул, что способно помочь мне осуществить мой план мести и, заодно, освободить Эркан. Хотя…. Что-то во всей истории не вязалось: если Мыслители были такими могущественными, если контролировали реальность, то почему просто не стерли уцелевших Эрканцев из бытия? Я заострил на этом внимание, отчетливо поняв, что было что-то еще, что-то, о чем, возможно, не догадывался даже Ричард.

– Ты единственный, кто способен извлечь информацию из Центрального блока информации, который снесло кораблем и похоронило под ним при открытии разлома. Если ты Мыслитель, а я на все сто процентов уверен, что это так, то ты сможешь получить тайные знания о кей-материи, сможешь подчинить себе ее, тем самым создав то, что поможет нам одержать победу и освободиться. Если ты согласишься, то я смогу освободить своих людей, смогу добиться счастья для своего народа. Тебя ждет большая награда. Ты получишь все, получишь огромное количество недвижимости в новом мире, а так же высокий правительственный пост. Ты заживешь, как король. Я обеспечу тебе это, только согласись помочь нам.

И каким надо быть дураком, чтобы отказаться от такого? Да, мне было немного страшно. Я не понимал, что предстояло делать, не понимал, через что придется пройти. Все казалось настолько пугающим, что я было подумал отказаться, однако, как только стало известно, что именно Мыслители повинны во всех моих бедах, то сомнений и след простыл. Плевать, если в бою станет страшно, страх всегда можно побороть. Я понял, что могу отомстить, используя предлагаемые Ричардом знания, чего мне было достаточно для действий.

– Я согласен. Как проверить, что я мыслитель?

– Это уже известно, – сказал Ричард. – У меня нет сомнений. Только Мыслитель способен увидеть кей-энергию, но…. Есть у них еще одна особенность. Они могут кое-что делать в независимости от влияния на них реликтового света, в любом состоянии….

– Читать и усваивать книги одним прикосновением?

Ричард улыбнулся с облегчением. Пропали его последние сомнения в том, кем я был. Удовлетворенно на меня взглянув, Ричард медленно кивнул.

– Да. Теперь я точно уверен, что ты Мыслитель. Об этой их особенности знал только я один.

– Я согласен, – кивнул я. – Но при одном условии. У меня будет своя лаборатория и полная автономия. Я буду свободен.

– Обеспечим, – кивнул Ричард. – Если ты поможешь, то я выделю тебе жилье, выделю лабораторию, а если справишься с задачей, то Дзар всю жизнь будет покрывать твои расходы, а так же расходы твоих потомков.

– Договорились.

– Значит….

Симуляция вдруг прервалась, втянувшись в центр кабинета и исчезнув. Взвыл протяжный сигнал тревоги, а я стоял истуканом, не врубившись в происходящее. Ричард зашагал к выходу из кабинета, сказав:

– Можешь остаться здесь. Это одно из самых безопасных мест в Дзаре.

Что случилось – я не знал. Сначала мне хотелось остаться, но потом я подумал, какой из меня защитник, если я из кабинета нос высунуть боялся? Раньше я бы остался в кабинете. Но теперь, после стычек с монстрами и бандитами, страха во мне стало намного меньше.

– Я иду с вами, – возразил я.

Мы спустились в командный центр. На стенах висело несколько голографических экранов, за столами сидели операторы разных направлений, печатая что-то на клавиатурах и перебрасываясь короткими фразами. Обстановка была напряженная. Операторы хмурились и выглядели сосредоточенно. На мониторы транслировалось изображение с внешних камер наблюдения, снимавших летящих на фоне синего неба мелких крылатых монстров. Они махали крыльями, и светились изнутри, будто бы были начинены комнатными лампами, источавшими теплый свет. Они светящимся облаком приближались к Дзару. Из голографических динамиков доносился душераздирающий высокий рев, моя душа ушла в пятки, по спине пробежались мурашки.

– Что за твари? – спокойно спросил Ричард, подойдя к квадратному командному стол в центре комнаты, и вывел на него трансляцию с птицами. – Почему оперативная сводка пуста?

– Мы их раньше не видели, господин Ричард. Данные отсутствуют полностью.

– Не понимаю…. Как они нас нашли?

– Делали плановое отключение светоотражающего барьера. В этот момент они и появились.

– Крепости именно потому помогали нам выжить, – сказал Ричард, обращаясь ко мне, – что они воздушные. С поверхности Эркана нас никто не мог достать. А теперь появились эти летающие твари, от которых неизвестно чего ждать.

Ричард велел открыть по монстрам огонь. Торчавшие из стен мелкокалиберные орудия и танковые пушки стали сечь по монстрам фотонными лучами, прорезая в их формации полосы и проделывая дыры. Монстры с воплями сгорали, сыпались в толщу облаков. Огонь по противнику велся плотный, но огневой мощи не хватило, чтобы уничтожить его. С затаенным дыханием мы наблюдали, как монстры сели на поверхность купола и сложили крылья. Они осматривались и порыкивали, будто чего-то ждали.

Я в недоумении наблюдал за ними, совершенно не понимая, чего они хотели добиться. Ричард, как и остальные, тоже был в замешательстве.

– Снеси их защитным экраном, – велел Ричард одному из операторов.

– Слушаюсь, – ответил оператор, открыл меню управления защитным экраном, водил пальцами по ползункам, запуская генераторы и подготавливая щит к запуску.

Вдруг из облаков ударили три густых красных лазера, пробивших брюхо крепости навылет. Лазеры прожгли несколько зданий, испепелили десятки гражданских, затем рассеявшись и оставив в защите Дзара оплавленные дыры. Врубилось красное аварийное освещение, операторы и Ричард удивленно застыли на месте.

– Активировать щит и прикрыть им брюхо! – велел Ричард.

– Почему только брюхо? – удивился я. – А как же остальные части крепости? А если по бортам палить начнут?

– Еще никогда мы не сталкивались с тварями дальнего боя…. Система защиты крепости проанализировала мощность лучей. У купола и стен высокая температура плавления. Брюхо – самое слабое место. Борта они не сразу пробьют, а вот брюхо как жестянку, – пояснил Ричард. – Мы можем частично накрыть Дзар защитным куполом, так он устроен. А перевод щита с одной части крепости на другую займет слишком много времени, можем не успеть прикрыться.

Оператор щита ткнул в экран, развернув схематичное изображение Дзара сбоку, нажал на брюхо крепости, выделившееся зеленым цветом, мазнул по ползунку пальцем, выставив максимальную мощность защиты. Под Дзаром вспыхнул тусклый защитный экран. Лучи врезались в него и рассеивались, не добираясь до брюха. Когда лучи врубались в защитный экран, то дрожали и вибрировали стены. Я даже за край командирского стола схватился, чтобы не упасть.

– Включить брюшные камеры. Вывести противника на экран.

Операторы выполнили распоряжение. Скалы внизу были видны с высоты птичьего полета. Камеры анализировали кей-излучение, исходящее от поверхности, затем составляя из него полноценное цветное изображение и игнорируя толщу облаков. Крупные лучевые черви, примерно метров под сто длиной, торчали из скал и выглядывали из ущелий. Они широко раскрывали мерзкие тройные челюсти, в точках перед их пастями сгущались энергетические сферы, из которых в брюхо крепости били мощные лазерные лучи. Тела червей были покрыты крохотными светящимися синими точками, которые я не мог разглядеть из-за слишком маленького приближения.

После очередного попадания завибрировали пол и стены.

– Мощность щита семьдесят пять процентов! – доложил оператор.

Из брюха крепости по лучевым червям били крупнокалиберные фотонные орудия. Белые лучи стремительно рассекали червей одного за другим. Некоторым монстрам попадало прямо в пасти, от чего те раздувались, раскалялись изнутри, взрывались, разбрызгивая килограммы мяса и зеленую жижу.

Одним из первых лазерных залпов в потолке танкового ангара пробило дыру. Так же лучом скосило соседнее здание, рухнувшее на этот же ангар и промявшее крышу, его обломки теперь угрожающе торчали из проделанной дыры. Танкист вцепился руками в толстый кабель, подсоединенный к двигателю и аккумуляторной батарее в кормовой части танка. Кабель поддавался с трудом, еле-еле вылезал из ниши, лишь спустя полминуты танкист с криком вырвал его, затем взглянув на другие пять. «Слишком долго!» – думал он, понимая, что не справляется. Но Вселенная будто бы услышала крик его отчаяния.

Мимо ангара пробегал Себастьян, и, увидев парнишку, танкист окликнул его.

– Пацан! Бегом сюда!

Себастьяна упрашивать не пришлось. Он бросился к танку, лицо его было максимально сосредоточенным, он застыл у гусеницы, ожидая указаний.

– Залезай! Помоги отсоединить кабели от аккумуляторов!

Залезая на танк, Себастьян с напряжением заметил дыру в потолке, из которой торчали обломки рухнувшего на ангар здания. Обломки выглядели хлипко, они со скрежетом просели примерно на метр.

Себастьян наравне с взрослым танкистом, даже чуть эффективнее, вытягивал из ниш в двигателе зарядные кабели, пальцами впиваясь в твердую резину. Кабелей осталось всего два. Свой Себастьян вырвал из ниши, бросив его на пол, танкист справлялся с последним, вытянул, довольно отряхнул руки и рванул к люку в кабину, благодарно кивнув. Но произошло непредвиденное. От облицовки рухнувшего здания откололся небольшой кусок железа, который упал на голову танкисту и моментально выбил его из сознания. Танкист повалился на броню, кровь из раны на голове стекала на лицо.

– Черт! – вслух испугался Себастьян, рухнул перед танкистом на колени, пытался привести его в чувство, дергая за плечи. – Вставай! Ну же! Поднимайся!

Но не выходило. Танкиста, конечно, не убило, но выключило наглухо. Себастьян прощупал ему пульс, убедившись, что он еще жив. Оказывать первую помощь Себастьян не умел, на помощь звать было некого. Он схватил танкиста за подмышки, затащил его в кабину, поместил в удобное место в углу, закрыл люк и сел в жесткое водительское кресло. Себастьян вспоминал, что делал в симуляторе, стал выполнять ускоренный запуск танка строго по инструкции.

Себастьян включил аккумуляторную батарею, мазнув пальцами по экрану электропитания, затем ткнул на кнопки активации устройств радиосвязи, потом нашел экран управления двигателем, включив вспомогательные электрогенераторы. С гулом закрутились электрокатушки в моторе, двигатель десять секунд накапливал энергию и протяжно взревел.

Затем Себастьян активировал видоискатель и находившуюся под ним панель меню, отражавшую состояние машины и вооружения. На видоискатель выводилось изображение с камер внешнего видеонаблюдения. В целом управление этим танком было простым, как в компьютерной игре, что многократно повышало его эффективность, ведь для управления хватало всего одного человека.

Внутри было невыносимо жарко. Себастьян сразу взмок, по бровным дугам и щекам струился пот. Он вывел танк из ангара, затем поехал по улице к стенам. Там он встал на специальную танковую платформу, аккуратно ввел танковое орудие в оборонительную нишу. Из платформы выдвинулось четыре механических манипулятора. Они с щелчком соединились с синхронизирующими нишами, с жужжанием вкрутили в них болты для надежности, и теперь танк стал своеобразной турелью. С помощью джойстика Себастьян управлял положением платформы на куполе, опустив ее на брюхо, прицелившись в червя. Оптика давала слабое приближение, но оно было и не нужно. Система автоматически рассчитывала траекторию удара луча, выводя на экран информацию о попадании. Силуэт червя обвело красными линиями, система дала добро на открытие огня специальным сигналом.

– Жри, паскуда! – крикнул Себастьян, зажав гашетку огня на джойстике. С гулом долбанула фотонная пушка, прокрутилась, Себастьян выстрелил еще раз, а затем еще. Два луча вонзились в землю рядом с червем, третий же прошил тварь насквозь, червь с визгом изогнулся и грузно рухнул на скалу.

Белые лучи из крепости обрушивались на скалы, уничтожая червей, но место погибших тварей быстро занимали новые, вылезавшие из-под земли. В ответ в крепость летели красные лучи, лупившие в щит раз за разом. Очередной луч ударил, вызвал на поверхности щита электрическое волнение, оператор сглотнул, глядя на индикаторы защиты.

– Половины мощности нет! – напряженно доложил оператор, бегая пальцами по клавишам и подключая резервные источники питания. – Запас прочности пятьдесят процентов! Нас скоро собьют!

– Докладывают о серьезных повреждениях гравитационных генераторов! – взволнованно крикнул оператор состояния Дзара, отнеся от губ микрофон гарнитуры. – Пытаются устранить, но неполадки критические! Лететь пока не сможем!

– Хм, – протянул Ричард, нахмурившись. Не смотря на трудность ситуации в его глазах было ледяное спокойствие.

Я же, напротив, ошеломленно глядел на экран, чувствуя, как дрожат колени. В кадр влетели турболеты, они били по червям из пусковых установок и фотонных пушек. Ракеты взрывались световыми вспышками, разбрасывали камни, рвали червей на части, фотонные лучи рассекали врагов и жгли их плоть. Черви с воплями погибали, падая на скалы и разбрызгивая кровь. В ответ, кстати, почти не стреляли. Те турболеты, что палили из фотонных пушек, черви тут же сбивали лазерами. Турболеты распадались на части, горящие обломки падали на землю и взрывались в ослепительных вспышках. Но вот тех, кто стрелял чисто пусковыми установками, черви будто не замечали. Это показалось мне странным.

– Ричард, дайте приближение на червей. Мне надо разглядеть их поближе, – попросил я.

– Зачем?

– Я хочу кое-что выяснить. Я знаю, кажется, как их одолеть.

– Дайте максимальное приближение, – велел Ричард.

Прогремела очередная серия ударов лазеров о брюшной щит. Крепость тряхнуло так, что я чуть с ног не повалился. С потолка провисли провода, система экстренно доложила:

– Состояние щита критическое. Уровень мощности – один процент. Перетягиваю все энергетические резервы на поддержание защиты. Уровень мощности – десять процентов.

Плохо было дело. Очень плохо. Электричество вырубилось практически по всему городу, за исключением некоторых особо важных мест, вроде шлюзов, через которые вылетали турболеты. Я осознавал, что по червям стрелять бесполезно, ведь сколько бы мы их не убили – на место убитых приползали новые. Наклевывалась у меня в голове одна спасительная мысль, но она требовала практического подтверждения. Уповать больше было не на что – минут через десять крепость просто сбили бы.

– Ричард, – я обратился к старику. – Мне срочно нужен турболет с опытным пилотом.

– Но зачем? – с непониманием нахмурился Ричард. – Сейчас каждый турболет на вес золота….

– Доверьтесь мне, – я успокаивающе на него взглянул, и это сработало. Он кивнул.

В десантном отсеке турболета была жуткая тряска. Я пристегнулся к креслу, меня слегка бросало из стороны в сторону, ремень безопасности давил в грудь. Пилот сбавлял высоту. Рядом со мной сидело двое бойцов, выделенных в сопровождение. Вместо бортового лучемета внутри я попросил поставить мощный световой прожектор. Мы летели вниз, приближаясь к лучевым червям, стрелявшим по Дзару из скал. Лазерные лучи раскаляли пространство, гудели прямо рядом с нами, жара стояла невыносимая. Я сразу дал пилоту указание – из фотонной пушки не стрелять ни в коем случае.

– Лети к самому дальнему червю! – велел я в микрофон гарнитуры. Одно мне было страшно – лететь пришлось без бронекостюма, я отправился в полет в гражданской одежде. – Подлети к нему как можно ближе!

Пилот одобрительно кивнул, наклонил рычаг продольно поперечного управления влево, и машина плавно отклонилась с курса, теряя высоту.

У отшиба скалы мы зависли рядом с лучевым червем, бившим лазером по городу раз за разом. Рэйкины напряглись, крепче вцепившись в фотонные пушки и нахмурившись. Я разглядел тело червя: скользкое, покрытое многочисленными усиками со светящимися наконечниками, направленными в сторону города. Летучие монстры, кстати, светились настолько ярко, что Дзар было видно даже сквозь толщу облаков как световое пятно. Мое предположение стало более реальным. Если усики были направлены на световое пятно, то…. Я схватился за ручки бортового прожектора, направил на червя, щелкнул кнопкой активации. С гулом прожектор заработал, луч ударил червю в бок, усики моментально отреагировали, потянувшись к свету. Червь напряженно взревел, у меня от его рева в груди защемило, я поспешил выключить прожектор, но тварь все равно поворачивалась в нашу сторону, готовя лазер к выстрелу.

– Вверх! Быстро! – скомандовал я.

Пилот плавно потянул вверх рычаг общего шага, прибавив тяги и заставив реактивные двигатели взреветь громче, машина стала послушно набирать высоту. На свет от движков тварь не реагировала, видимо он был недостаточно ярким, потому нам удалось избежать попадания. Червь с воплем полоснул лучом по месту, где мы летели несколько секунд назад, жарко стало настолько, что я сразу же покрылся потом. Теперь я был уверен в своей теории полностью. Черви вместо обычных глаз имели светочувствительные усики по всему телу, а летающие светящиеся монстры были их системой наведения. В пространстве, скорее всего, они ориентировались на ощупь, а вот на дальние цели наводились по свету. Я предположил, что они были созданы именно для борьбы с целями, палящими из фотонных пушек, и, с учетом того, что без фотонной пушки невозможно убить ни одну тварь.

– Ричард, – сказал я в гарнитуру, настроившись на общую частоту. – Необходимо смести светлячков с купола силовым полем.

– Что? – с непониманием в голосе спросил Ричард. – Но тогда придется убрать щит снизу и подставить брюхо.

– Времени объяснять нет. Сметайте тварей с купола и уводите крепость влево, и уводите так быстро, как можете.

– Надеюсь, ты прав.

– Так у нас хотя бы есть шанс, – произнес я.

Ричард стоял за командирским столом, нажав на клавишу связи с рубкой управления. Питер стоял рядом с Ричардом и с недоверием смотрел на него. В его зеленых глазах блеснул огонек сомнения. Волосы его были короткими, кожа смуглой, тело крепким. Одет он был в командирское пальто, похожее на пальто Ричарда, только было оно чуть проще.

– Не стоит снимать щиты, – возразил Питер, глядя на Ричарда с недоверием. Да и ко мне он доверия никакого не питал, напротив даже, испытывал антипатию. – Нужно оставить все как есть и просто бить по червям из фотонных пушек. Врагов, рано или поздно, удастся перебить.

– Я согласен с тобой, Питер, но Уолтер знает, что делает.

– Откуда? Откуда он знает? С чего ты взял, что он прав? Мы сейчас подвергаем риску весь город из-за теории, выдвинутой человеком, появившимся здесь пару часов назад? Ты серьезно?

– Я верю в него, – Ричард оставался непреклонным.

– Ради своей веры ты готов подвергнуть город такому огромному риску?

Операторы смотрели на Ричарда с сомнением, но, все же, терпеливо ожидали его команды. Они сомневались в старике, найдя в словах Питера рациональную крупицу, однако, Ричард оставался командующим обороны крепости, потому возразить ему никто не посмел бы. В глазах операторов виднелся страх, спины их покрылись холодным потом, они выжидающе глядели на Ричарда. Но он был непреклонен, вовсе не планируя менять решения.

– Оператор щита – защиту перевести на вершину купола, смести с него тварей, – затем Ричард нажал на кнопку связи с рубкой управления, – Рубка – лево на борт. Полный вперед.

– Есть лево на борт и полный вперед, – отозвался мужской голос в динамике.

На рубке управления за штурвалом стоял рулевой. Кругом, за рабочими местами, суетились остальные пять членов экипажа, отслеживая разнообразные ходовые показатели крепости. За широким обзорным окном виднелись облака и пики гор, торчавшие вдали. Штурман принял команду от Ричарда, затем крикнув командным басом:

– Рулевой, лево на борт! Полный вперед!

– Есть лево на борт, есть полный вперед! – отчеканил рулевой, схватил головку хода за рычаг и с треском прокрутил несколько раз, накрутив ее до отказа. Гравитационные генераторы крепости загудели в несколько раз громче. Ускорение почувствовалось сразу: штурман и остальные члены экипажа качнулись на месте.

– Есть увеличение тяги! Набор скорости стабильный! – отчитался матрос, наблюдавший на экране за схемой состояния гравидвигателей и индикатором тяги.

Затем рулевой вцепился в рычаг штурвала, плавно отклонив его влево, в глубине крепости раздался натужный и утробный скрип: регулятор направления в гравитационных двигателях сместился влево. Скрип этот очень не понравился механику, наблюдавшему за состоянием рулевых механизмов на экране.

– Господин штурман, рулевые механизмы частично повреждены первыми залпами лазеров! Градус отклонения по курсу сохранен на текущем уровне!

– Докладываю об упадке тяги!

– Перейти в форсажный режим! – крикнул штурман. – Увеличить набор скорости и смену направления любой ценой!

– Есть, – хором ответили матросы. Один ввел рулевые механизмы в экстренный режим, в котором автоматика переставала блокировать их. Второй матрос перевел гравитационные двигатели в форсажный режим.

Оператор щита в командном центре выполнил распоряжение Ричарда, сместив щит с брюха на вершину купола. Щит вспыхнул, летучих монстров разрезало на части и испепелило, они с воплями подыхали, перестав светиться. Я наблюдал за угасающим световым пятном, крепость показалась из-за облаков, грузно двигаясь черной громадой на фоне синего неба. Она медленно меняла направление, с гулом, слышным даже внизу, набирала скорость, смещалась в сторону гор. Черви продолжали бить, но я сразу же увидел рассеяность в ведении огня. Черви предполагали, что крепость шла в прежнем направлении, потому линию огня не смещали. Большая часть лучей лупила мимо, но парочке, все же, удалось прошить брюхо крепости.

Два луча пронзили гравидвигатель, оплавили металл и уничтожили механизмы подчистую. Двигатель горел, и, издавая нисходящий гул, перестал работать. Рулевой механизм был так же уничтожен. Команда механиков прибежала к двигателю, держа в руках предметы, напоминавшие гранаты. Механики синхронно вырвали блокировочные кольца, бросили их в эпицентр возгорания, противопожарные гранаты рванули, взорвавшись в воздухе крупными кристаллами льда, поглотившими пламя. Все зашипело, заскворчало, двигатель изнутри затянуло льдом, который устранил пожар и лишь слегка подтаял.

– Пожар устранен! – кричал механик в гарнитуру. – Но двигатель уничтожен! Он в неисправном состоянии!

– Критическая потеря тяги! – кричал в рубке матрос, отвечающий за ход.

– Рулевые механизмы уничтожены!

– Крепость теряет скорость и высоту! Мы падаем! – крикнул рулевой и рвал за рычаг управления, пытаясь создать в положении падающей крепости хоть какую-то стабильность.

– Я же говорил тебе, Ричард! Говорил! Предупреждал! – кричал Питер, тыкая пальцем в командирский стол.

– Во-первых, знай свое место, – Ричард смирил взбунтовавшегося Питера хладнокровным взглядом. – А во-вторых – смотри.

Жители были в панике. Они заполонили улицы, и, находясь в практически полной темноте, прислушивались к натужным скрипам, издававшимся в глубине крепости. Я с замиранием сердца наблюдал, как крепость уходила в сторону, теряя высоту, и молился. Молился, пусть и был атеистом, ведь если моя мысль оказалось неверной, то Дзару настанет конец. Как только крепость полностью ушла с линии огня, черви дали очередной залп, но, к счастью, по старой траектории движения крепости. Они ослепли и стали бить наугад. Я выдохнул с облегчением, но испытывать его было рано. Лучи лазеров рассекали пространство совсем рядом с нами. Два лучевых червя нацелились в нас и создавали сгустки. Оценив их взглядом, я понял, что они выстрелят с разницей в жалкие секунды, которых нам ни за что не хватит на уклонение. Первый червь выстрелил, вынудив пилота выполнить маневр уклонения, а второй червь, увы, угадал вектор нашего движения, целясь на упреждение. Я понимал, что луч ударит по нам, понимал, что из-за инерции пилот не успеет уклониться.

Я с криком зажмурился, готовясь умирать, понимая, что нас уже ничто не спасет.