Мы развиваем детей или они развивают нас?

Мы меняемся сами, чтобы развивать детей. И развиваем детей, чтобы измениться самим.

Например, если вы склонны к перфекционизму, то вы никогда не будете достаточно хороши для себя, никогда не будете любить себя в полной мере. А это значит, что и окружающие тоже не будут принимать вас такими, какие вы есть. Такая модель приводит к сложностям в отношениях с людьми, к неудовлетворенности собой. И ее вы передадите своему ребенку!

Если спросить у мамы с чертами перфекционистки, хочет ли она передать своей дочери эти качества, то она ответит «ни в коем случае!», понимая, что тогда ее дочь никогда не будет на сто процентов довольна собой и окружающими. А вероятность того, что мы передадим детям не только наши позитивные черты, но и ограничения, очень высока.

Поэтому для правильного развития своих детей прежде всего следует заниматься воспитанием собственным. Дети для нас – это мощный стимул саморазвития. То, что мои клиенты не изменили бы в себе ради самих себя, они меняют ради детей.

Как видите, есть большой смысл работать над собой, чтобы привить детям только самое полезное и лучшее, что есть в нас.

Благодаря детям мы получаем информацию о том, что нам развивать в себе. Дети часто отражают нам наши черты. Осознав, что вам показывает ваше «зеркало», меняйте себя – тогда и дети ваши изменятся!

Почему изменятся дети (а также близкие)? Потому что они копируют ваше поведение и считывают ваше излучение. И когда меняетесь вы – меняются и они. Чем дольше вы рядом с человеком или чем вы ближе ему – тем сильнее ваше воздействие на него.

А пока вы не изменились, дети ведут себя, как вы, или прямо противоположно этому – в зависимости от того, насколько им нравится ваше поведение или его последствия, они будут копировать его, или наоборот. Как я уже упоминала, думаем мы о белой обезьяне или подавляем эти мысли – в обоих случаях задействуется один и тот же участок мозга, генерируется похожая волна.

Кроме того, дети призваны эволюционировать, поэтому они выбирают ту модель поведения, которая им кажется более полезной. И если уж они решили делать как вы, то делают это очень категорично. И наоборот, отрицая, тоже идут до конца. И это их поведение может быть для взрослых, как красная тряпка для быка.

Поскольку наше мышление дуально, то есть мы видим либо черное, либо белое, то нам надо учить и себя, и детей балансу применительно ко многим темам.

Моя клиентка Нина – перфекционист со строгими правилами и страхом перед неизвестным. Ее дочка – примерная ученица, отличница. В ответ на предложение съесть конфету она отказывается:

– Я уже сегодня съела одну конфету. Больше нельзя!

– Да ладно тебе, сегодня праздник, можно! – уговаривает мама.

– Я не могу больше одной! – настаивает девочка.

Вот как ограничение в сознании мамы отражается ограничением в сознании дочки. Причем заметьте, возможно, ребенок справедливо не хотел вторую конфету, что очень правильно с точки зрения здорового образа жизни. Но нам здесь важно другое – то, что мама беспокоилась, что ее дочка уж слишком правильная, слишком ограничивает себя. То есть девочка отражала Нине ее черты в преувеличенном виде.

Чтобы увидеть свои «зеркала», надо задавать себе вопросы: «Что меня беспокоит или раздражает? Почему это – я? Что мне надо с этим делать?»

А вот пример обратной ситуации – когда «зеркало» было противоположным.

Муж моей коллеги, умнейший и вполне интеллигентный мужчина, любил выпить. Он мог за ужином «уговорить» половину или даже целую бутылочку вина.

Его взрослый сын, видя, как алкоголь меняет поведение отца, принял для себя решение совсем не пить – ни грамма.

Хорошо ли это? С одной стороны, да. С другой – у его организма не будет толерантности к алкоголю, если он решит когда-нибудь попробовать бокал шампанского. Поэтому, как это ни странно, было бы лучше, если бы юноша подошел к вопросу менее радикально.

Еще один очень распространенный пример «обратного зеркала»: если родитель агрессивен или истеричен, громко кричит на окружающих, ребенок может принять решение быть очень тихим, спокойным, никогда ни с кем не спорить, со всеми соглашаться, подавлять свои чувства, лишь бы только избежать конфликтной ситуации.

Но агрессия-то никуда не девается у такого человека. Он будет стараться избежать высказывания своего мнения, пока не придет конец его терпению и он не «взорвется». Кроме того, он будет склонен к депрессиям, причиной которых является подавленная агрессия, то есть невозможность отреагировать на эмоции, страх, что воздействовать на мир опасно.

НАДО УЧИТЬ РЕБЕНКА УРАВНОВЕШИВАТЬ СВОИ СОСТОЯНИЯ,

работать с эмоциями, а не подавлять их, отстаивать свои границы, а не заискивать. И показывать детям комфортные пути воздействия на окружающих.

Конечно, понять, что нам отражают дети, не всегда просто. Для этого надо иметь привычку всматриваться в свое «зеркало» и внимательно наблюдать, что именно вас беспокоит или даже раздражает в ваших детях.

Вячеслава направили ко мне в рамках корпоративного коучинга, с запросом от руководителя и коллег моего клиента развить у него эмоциональный интеллект. Вячеслав был успешным региональным директором по продажам в крупной компании. Его коллеги и он сам хотели изменить то, что Слава был слишком требовательным к себе и окружающим, слишком давящим. Ему следовало научиться замечать свои эмоции и эмоции других людей.

Мы стали прорабатывать ситуацию и выяснили, что самого Вячеслава намного больше волновали отношения с сыном, а не с подчиненными.

– На работе у меня все в порядке! – уверял он меня. – А вот отношения с сыном доводят «до белого каления», хотя я этого и не показываю.

Его сын Максим «ничего не хотел». То есть он сопротивлялся требованиям отца.

– Ну как же, – жаловался Вячеслав, – я в его годы был таким самостоятельным, сам учился, сам ходил на спорт и на музыку. А он… Даже книжки не читает, все время играет в своем айпеде! Жюля Верна ему подсунул, сам-то я его взапой читал, а он не хочет!

Мы стали разбираться, как Вячеслав общается со своим десятилетним сыном, и выяснили, что мой клиент – очень давящий, диктующий условия папа. Неудивительно, что Максим сопротивлялся! Договорились, что Вячеслав будет давать мальчику больше свободы и выбора, научится общаться с ним доверительно.

Потом стали изучать, что именно отражает мальчик отцу.

– Что вас больше всего раздражает в Максе?

– То, что он не хочет развиваться.

– Давайте исследуем этот вопрос. Есть две гипотезы: допустим, что вы сами не хотите развиваться. Если да, то в какой области?

– Ну, я думаю это то, с чем я к вам и пришел. Раньше я полагал, что проблема в других, что это люди вокруг меня должны измениться. Теперь выяснилось, что все дело во мне, что это я должен себя изменить и развить: свой эмоциональный интеллект, свое терпение и выдержку. А не перекладывать эту задачу на других.

– Отлично. То есть Макс отражает вам ваше нежелание развивать себя, перекладывание ответственности за свое развитие на других.

– Да, очень похоже. Он говорит, что ему ничего не надо, что он ничего не хочет, что мы все за него и так решаем.

– Ну что же, тут понятно. А если исследовать еще и обратный вариант: где вы переусердствуете в развитии?

– Ну, и тут тоже все понятно. Я его везде таскаю – во все секции, на английский. Да еще и ругаю за то, что мы в него столько сил и средств вкладываем, а он не ценит. И себя тоже «таскаю», у меня все время тренировки, встречи, дела.

– Но это же здорово, что парень занят делом, что вы создаете для него прекрасное будущее! Вопрос лишь в том, насколько и он, и вы в своей жизни делаете то, чего действительно хотите.

– Ну да, тут есть над чем подумать… Вроде как все правильно по содержанию, но по форме, как мне кажется, я перегибаю палку – и в отношении себя, и в отношении него. Надо больше прислушиваться к себе. У нас все как в армии, а не как в семье.

– И где вы научились такому формату?

– Так я же спортсмен! Мастер спорта. На тренировках нас гоняли будь здоров!

– Да, интересная получается картина. Можно понять, почему парень ничего не хочет. Вы принимаете за него решения, он живет по вашему графику, немудрено, что он перекладывает на вас ответственность за свое развитие. Ему же эту ответственность никто не дает! И что же вы планируете делать?

– Как – что?! Ясное дело: надо научиться меньше давить, больше давать свободы. А еще самому начать меняться, рассказывать ему о том, как я занимаюсь собой и развиваюсь даже в таком зрелом возрасте и статусе, учусь слушать самого себя.

– Отлично, очень вас в этом поддерживаю. Будет здорово, если в дополнение к работе над собой вы будете говорить с ним о своем и его развитии, показывать, что вы тоже несовершенны и что самосовершенствование – постоянный и важный процесс. А возможно ли сделать так, чтобы направления развития были все-таки выбором самого Макса? Чтобы вы оставили ему достаточно свободы и ответственности и при этом его дни были бы также загружены полезным содержанием? – поинтересовалась я.

– Я с ним буду больше говорить о его будущем. И мы оставим только обязательные занятия, а остальные – по его выбору. Ну и вообще изменю подход к общению с ребенком.

Обсудив, как по-новому Вячеслав будет общаться с сыном, мы перешли к инструментам создания доверия с детьми.

– Если позволите, поделюсь опытом из своей жизни. У меня была похожая ситуация со старшим сыном, и мне помогла такая методика из области детской психологии: вместе с детьми заниматься разными нерациональными активностями, чтобы было больше доверия к нам, взрослым, и эмоциональной связи: играть, дурачиться, заниматься «несерьезным» и хобби, например искать клады вместе. Можно на английском языке и в спортивной форме, – пошутила я. – Можно в персонажей Жюля Верна поиграть вместе.

– Это мысль! – ухватился за идеи Вячеслав, и мы их тоже обсудили.

В результате отношения у папы с сыном стали лучше, Максим стал более самостоятельным и инициативным, они стали глубже и доверительнее общаться.

Но через поиск путей, как выстроить отношения с сыном, Вячеслав пришел к пониманию того, что и на работе он делает ровно то же самое, что в семье. И смог изменить мышление и поведение, так что все остались довольны: и он, и его коллеги, и главное – сын Максим!

Так сын, как зеркало, отражал модель отца. Вячеслав недостаточно развивал себя, перекладывал ответственность за свое развитие на других людей. Он давил на ребенка, от чего тот закрывался и ничего не хотел решать в своей жизни самостоятельно. Так же он давил на себя, не разрешая себе подумать о том, чего же самому хочется от жизни и что он чувствует. Осознание проблемы многое изменило к лучшему.

Мы, действительно, во многом живем ради детей – ради того, чтобы они жили и были лучше нас. И наша задача, прежде всего, потрудиться над собой, чтобы они могли стать лучше.