Глава 23

Близилась весна – я снова не заметила, как промелькнуло время. Вернее, я просто не замечала, как оно летит: каждый день был поминутно расписан с утра до ночи. Теперь, когда я более-менее освоилась, канцлер напомнил, что образование мое далеко еще не окончено, и к прочим делам добавились еще и занятия. Что тут можно сказать… Я действительно очень многого не знала.

Признаюсь, эти занятия нравились бы мне куда больше, если бы не приходилось разделять их с Дагной-Эвлорой. Теперь уже маскировали меня, и я тихонько сидела в уголке, пока ее величество внимала титулованным наставникам. Выдавать ее за некую Иду перед ними было невозможно: они слишком хорошо знали Дагну-Эвлору, и если некоторые перемены в характере резонно списывали на последствия болезни, то провалы в знаниях этим объяснить было сложнее. Хотя не невозможно, как уверял Боммард – и неизменно припоминал случай, когда один мужчина после сильного удара по голове начисто позабыл собственную тещу и суммы, которые был должен собутыльникам. И если последние отнеслись к этому с пониманием, то теща…

Дагна-Эвлора была умна – она на лету схватывала то, над чем мне приходилось корпеть часами, – но очень быстро теряла интерес и явно не имела привычки к регулярным занятиям. Об этой ее особенности наставники были прекрасно осведомлены, а потому отведенное на обучение время хаотически делилось между точными науками, литературой, историей и многим другим. Мне было сложно приспособиться к такому расписанию – например, я готовилась к уроку математики, а Дагне-Эвлоре вдруг захотелось вызвать преподавателя истории, – но я не жаловалась. Даже в таком странном режиме я научилась намного большему, чем могла бы когда-либо узнать в пансионе. И даже, подозреваю, на курсах для девушек: графиня Эттари увлеклась и заявила, что прежде, чем подпускать вчерашних выпускниц пансионов к детям, следует закрепить их знания и дать узнать кое-что об этих самых детях и особенностях их поведения. Много ведь случаев, когда молоденькие гувернантки и учительницы просто не способны справиться с подопечными! И если в пансионе особенно не побалуешь, то из семей капризные дети запросто выживают чем-то не понравившуюся учительницу…

Еще, добавила графиня, девушки – в особенности сироты – зачастую плохо представляют, как нужно планировать траты, а вдобавок имеют самое расплывчатое представление о собственных правах, а не только обязанностях. Поэтому необходимо вразумить девиц прежде, чем они окажутся на грани выживания и отправятся торговать собой за кусок хлеба или сотворят с собой что похуже. Я тогда вспомнила слова Одо о том, скольких нищих и безупречных вылавливают из реки, и дала немедленное согласие.

Пускай не каждая отправится на эти курсы и тем более осилит всю премудрость, но… Вода камень точит, верно? «Не перегните палку», – только и сказал Одо, но возражений по сути не последовало. В конце концов, это была инициатива графини, а средства у благотворителей она изыскивать умела, так что казна не страдала от ее неуемной жажды деятельности.

Впрочем, я отвлеклась. Повторюсь: Дагна-Эвлора была очень умна. Кроме того, пускай я была на полгода старше ее, учили ее не в пример лучше, и потому мне очень сложно было угнаться за нею в занятиях. Все-таки одно дело – индивидуальные занятия с лучшими преподавателями, каких только можно найти, и другое – обычные, в классе…

Кажется, это забавляло Дагну-Эвлору: пусть ее до сих пор не выпускали к публике, но хотя бы так она могла продемонстрировать, насколько превосходит меня!

Странное дело: еще месяц-другой назад я не обратила бы на это внимания и подумала, что так и должно быть. Не может девушка из захолустья превзойти в науках королеву – хорошо, прежнюю младшую принцессу, но все-таки это огромная разница! Теперь выпады Дагны-Эвлоры по поводу моих, мягко говоря, скромных успехов в учебе и тем более явных неудач вызывали у меня злость. Не такую, от которой темнеет перед глазами, но заметное глухое раздражение, избавиться от которого не было никакой возможности: каждый день повторялось одно и то же. И даже если мне вдруг удавалось немного вырваться вперед, в следующий раз Дагна-Эвлора с особенным удовольствием втаптывала меня в грязь, где мне было самое место…

Я не жаловалась: не видела ни смысла, ни тем более особенных причин. Просила Данкира, а иногда и Боммарда объяснить мне что-нибудь, если вовсе запутывалась, но и только.

Однако укрыть что-то от канцлера невозможно, и пора мне уже было это уяснить…

– Вы неважно выглядите, сударыня, – сказал он мне, навестив однажды вечером. Я привыкла ужинать в одиночестве или с Данкиром (он все еще опасливо поглядывал на новую люстру), потому удивилась нежданному визиту. – Кажется, я запретил вам читать по ночам? Нэне следует сделать строгий выговор – она должна смотреть за вами, а что я вижу?..

– Я ведь не романы читаю, – ответила я. В самом деле уже и не помню, когда в последний раз брала в руки что-то подобное, разве что во время награждения учениц. – И не нужно наказывать Нэну. Она меня ни разу не застала с книгой. Я умею прятаться – еще в пансионе научилась, а здесь это в разы проще. В спальне никого больше нет, а свечу задуть – секундное дело.

– От этого остается запах. – Одо подошел ближе. – Нэна достаточно опытна, чтобы его учуять. В большой душной спальне, где сопят и ворочаются два десятка девиц, его можно не уловить, но не в вашей. Стало быть, читаете вы при волшебном огоньке, а выпросить его могли только у Данкира. И вероятно, он присовокупил еще и какую-нибудь маскировку. Или, наоборот, сигнальные чары, чтобы вы успели спрятаться от Нэны. Прекрасно: она оправдана, а с этим… я еще поговорю по душам.

– Только без стрельбы! Пожалуйста, не вините его…

– А кого? Вас? Что молчите? Ах, киваете… Чего ради эти жертвы? У вас испортился цвет лица, – он бесцеремонно взял меня за подбородок и повернул к свету, – под глазами круги, губы потрескались… В таком виде вы намерены встречать очередную иссенскую делегацию?

– Может быть, пора уже ее величеству принимать послов? – спросила я, отстранившись.

– Мне решать, что и кому делать. Во всяком случае, до совершеннолетия ее величества.

– Ее – несомненно, но вы забываете, что я уже почти полгода как не ребенок.

Воцарилось неловкое молчание.

– Я забыл о вашем дне рождения, – произнес наконец Одо. Впервые я услышала в его голосе виноватые нотки.

– Не важно, я сама о нем позабыла, так здесь летит время. Недавно спохватилась, что уже весна, а… а куда пропали осень с зимой, и не упомню.

– А ведь он пришелся точно на осенний праздник, – не слушая, продолжил он. – Вы, получается, вдвойне отмечены Богиней, сударыня.

– Разве это плохо?

Я невольно улыбнулась: в тех письмах, что передал мне Одо, девочки поздравляли меня с совершеннолетием – только тогда я о нем и вспомнила! Они ничего не могли мне подарить, но слова их были дороже всех конфет и цветных карандашей этого мира.

Одо молчал очень долго.

– Не нужно больше читать по ночам, – сказал он наконец. – Я не приказываю, я прошу, сударыня…

– Но почему? Я же не успеваю! – перебила я, не дослушав. – Я соображаю не так быстро, как ее величество, в пансионе тоже слыла тугодумкой… но если занималась подольше, то всегда оказывалась лучше ловящих на лету! Господин Агсон говорил – это особенность мышления, и я вовсе не глупая, мне просто нужно время, чтобы все как следует уложилось в голове, а тогда со мной никто не сравнится… Или вы не желаете, чтобы я шла вровень с ее величеством?

– Кажется, я готов простить Данкира за его слова о девичьей ревности, – произнес Одо, и я опешила. – Теперь она, судя по всему, выражается в тяге к знаниям… Сударыня, Эва – именно из тех, кто схватывает на лету. А еще ее учили намного дольше и серьезнее, нежели вас – в пансионе госпожи Увве. Неудивительно, что она знает больше и легче воспринимает новый материал! Вы же стремитесь наверстать упущенное самостоятельно, портите себе зрение, не спите ночами, а чего ради?

– А ради чего меня посадили за парту буквально рядом с ее величеством? Я думала, двойник должен быть хотя бы не глупее оригинала!

– Вы не глупее.

– Да, только не понимаю элементарных вещей: вы верно сказали – в пансионе такому не учат, а заново объяснять это какой-то Иде господин профессор не станет! Но в книгах все есть, я разберусь и выучу. – Я отвернулась. – Это касается точных наук. История, литература… с ними совсем легко. А вот с языками совсем плохо, Одо. Нас учили двум, я могу кое-как изъясняться на них, но… едва-едва. Я еще когда об этом думала…

– И не сказали мне, конечно же.

– Я сначала решила: ее величество знает несколько языков, так вдруг с ее памятью и это знание перешло ко мне? Но нет… Как видите, прочие науки тоже сами собой в мою голову не переместились.

Канцлер молчал и смотрел в сторону. О чем думал – неведомо, но сказал наконец:

– Это была скверная затея.

– О чем вы?

– Посадить вас за одну парту, как вы сказали. Больше вы не будете заниматься вместе с Эвой.

– Почему? Что я сделала не так?

– Это я сделал «не так». – Одо неожиданно протянул руку и едва ощутимо коснулся моего плеча. – Думал, ваше присутствие подстегнет Эву – она не большая любительница учиться. В этом угадал. Только не подумал, чем эта гонка может обернуться для вас.

– Только не нужно меня жалеть, – ответила я его словами, хотя от сердца отлегло. Я что угодно выучу, только бы не краснеть под взглядом ее величества и наставника! – Не нужно, говорю ведь…

От его мундира почему-то пахло металлом – наверно, воображение разыгралось, а может, это потому, что я уткнулась носом в какую-то пряжку. А такими руками запросто можно сломать пополам, но обнимать не стоит… Одо вообще когда-нибудь это делал?

– О, значит, мне нельзя утешать плачущую девушку, а вам можно? – раздался голос Данкира. – Несправедливо, ваше превосходительство!

– Подите вы к Безымянной! – был ответ. Правда, Одо тут же отстранился и подал мне платок. – На кой вас принесло?

– Ужинать, ваше превосходительство: я составляю компанию Эвине, покуда вы занимаетесь тем же самым с ее величеством, – ухмыльнулся маг. – Но вообще-то я с важными известиями. Как раз касаемо Безымянной, к которой вы меня послали.

– Излагайте. Можете за едой, только не подавитесь.

– Не дождетесь, – любезно ответил Данкир, и я невольно улыбнулась.

Как выяснилось, Данкиру удалось все-таки напасть на след последователей Безымянной, как они себя называли. Как именно – слишком долго рассказывать, главное, он понял, что им нужно.

– Хаос, – подытожил Одо, выслушав Данкира. – Очевидно, эти Безымянные сами не знают, чьи интересы представляют.

– Это уже вам судить, кому выгодны беспорядки в Дагнаре, ваше превосходительство, – был ответ. – Докладываю лишь о том, что знаю наверняка. Некто решил объявить ее величество порождением Безымянной явно ради того, чтобы убрать ее с дороги, это ясно. Но кто стер память бомбисту, кто работает с этой сектой – пока не могу сказать.

– Даже это немало, Данкир. Благодарю, – сказал канцлер, и маг довольно улыбнулся. – Продолжайте в том же духе.

– Одо, но что это за ерунда – порождение Безымянной? – спросила я. – Разве не известно, что Двуединая…

– Я вам говорил уже, что так полагают в Химмелице, не в Дагнаре. А вы, к слову, когда обратились к Безымянной во время праздника, только уверили людей в том, что королева… хм… предпочитает не силы добра и созидания.

– Значит, во время весеннего праздника нужно повторить это представление! И даже если Богиня не снизойдет, то… Син, вам ведь хватит сил перекрасить мое платье и разогнать тучи?

– Думаю, хватит. Есть пожелания по числу радуг?..

– Не торопитесь, – оборвал Одо. – В храм пойдет ее величество. Праздник приходится на день ее рождения, если вы позабыли, и она намерена побывать там, даже если будет при смерти. Но вы будете среди свитских девиц – мало ли…

– Конечно, как скажете.

– Сначала будет чествование в городе и бал во дворце. Эва не простит мне, если не окажется там. – Он отвел взгляд. – И прошу, умерьте тягу к знаниям и выспитесь как следует. Это не ночь перед экзаменом.

Это…

«Намного хуже», – прочитала я в глазах Данкира.

Дагна-Эвлора тоже оставила занятия: она могла говорить только о грядущем празднике. Ну и примерка обновок отнимала много времени: наверно, бедный Данкир из сил выбился, убеждая госпожу Ланни, что та шьет совершенно разные платья для двух несхожих фигурами девушек!

– Как чудесно! – Ее величество подняла руки и повернулась, давая нам рассмотреть наряд во всей красе. – Мне идет?

– Несомненно, ваше величество, – ответила я. Нежно-фиалковый с золотом и впрямь отлично оттенял ее лицо. – Напоминает о весенних первоцветах.

– О! Пускай мне принесут корзину этих первоцветов – я стану бросать их в толпу!

Данкир кивнул и жалобно взглянул на меня: ему предстояло сделаться еще и садоводом, потому что поди найди столько цветов, когда еще снег лежит. Тут или броситься в южные провинции и собрать урожай там, или самому выгонять из луковиц, и неизвестно еще, что окажется проще и быстрее: что-то мне подсказывало – садовод из мага никудышный.

Ее величество цвела в предвкушении праздника, а у меня было тревожно на душе. Что, если Дагна-Эвлора поведет себя как-то не так? Конечно, Одо будет рядом, но вдруг ни он, ни Данкир, ни свитские дамы, которые вообще не знают о подмене, не сумеют пресечь какие-то действия королевы?

– Завидно, да? – спросил меня Данкир, когда я поделилась с ним своими сомнениями. Пришлось бросить в него туфлей, от которой он привычно уклонился. – Ну перестаньте, право! Вы превращаетесь в его превосходительство… Конечно, вы намного более миловидны, но вот образ мыслей схож донельзя! И чутье на неприятности.

– О чем вы?

– Будь я проклят, если никакая, с позволения сказать, трагическая случайность не испортит праздник. Похоже, вы тоже об этом беспокоитесь.

– Да, – созналась я. – Но может, обойдется?

Не обошлось. Перед самым балом сообщили: в одной из провинций прорвало плотину. Совсем рядом с Химмелицем, сообразила я. Вот вам и скалы… Не устояли все-таки, как Одо и говорил: и у них есть предел прочности.

– Снега в этом году выпало очень много, ваше величество, – произнес посланник, – а весна в горах выдалась ранняя. Дамба в Лугре просто не выдержала. Не думаю, что это чья-то диверсия, просто разошлись старые камни. Проверить пока нет никакой возможности – туда никак не подберешься. Даже маги не сумели. Говорят, нужно ждать, пока сойдет вода и… и хоть немного просохнет. Ну да у нас слабые маги, куда им… Были бы сильные – может, удержали бы потоп хоть ненадолго.

– Так что произошло после прорыва плотины? – остановила я поток его слов. – Говорите как есть, и покороче!

Он объяснил, и у меня волосы зашевелились: озера высоко в горах переполнились из-за паводка, водохранилище тоже, и как ни пытались спустить воду, не справились – плотина не выдержала, и вниз хлынул поток, увлекая с собой камни и грязь. К подножиям гор устремился сель…

– От долины ничего не осталось, ваше величество, – говорил этот взрослый бородатый мужчина и, кажется, не замечал, что по его щекам катятся слезы и пропадают в бороде. – Совсем. Ни дома, ни хижины…

До сих пор вспоминаю его рассказ: бесхитростный, потому что губернатор Лугры не приехал сам и прислал не какого-нибудь своего помощника, а того, кто видел последствия своими глазами. И правильно сделал.

Спасались на крышах, говорил он: у кого были каменные дома, тем повезло, их не сразу снесло. Кое-кто смог отсидеться на крышах, пока поток не схлынул. Остальные пытались добраться до скал. Кому-то удалось. Говорил: родители поднимали детей над головой и плыли, сколько хватало сил. Кто успел выпустить скотину, спасались на спинах волов и коров, хватались за шерсть собак и овец – те тоже пытались выплыть. А если бы плотину прорвало ночью, а не ранним утром, выживших вообще могло не оказаться…

– Скажите Боммарду, – выговорила я, дослушав, – будет очень много работы. Пускай поскорее готовит свои передвижные госпитали. И отправьте в долину войска и магов.

– Зачем, ваше величество?

– Будут помогать людям, оборудовать временные жилища и заниматься поиском уцелевших: под слоем грязи и под завалами могут оказаться выжившие. Нельзя допустить какой-нибудь эпидемии, но за этим проследит Боммард… И необходимо проверить, что там с плотиной: в самом ли деле несчастливая случайность или все-таки хорошо замаскированная диверсия… Ваше превосходительство, пришлите ко мне дам. Их благотворительную деятельность нужно временно перенаправить в иное русло.

Посланец удалился, а я долго молчала, пытаясь представить, как это было…

С гулким ревом шел с гор неудержимый поток, а люди хватались за что попало, спасались на крышах, пытались доплыть до какой-нибудь опоры, но сил хватало не всем… Шли на дно – их бывшие поля и луга – старики и дети, и женщины, и…

– Об этом нельзя сообщать перед самым праздником, – сказал Одо после долгого молчания.

– Вы полагаете, никто еще не знает?

– Надеюсь на это. Быть может, слухи долетят, но…

– Как прикажете, – ответила я и встала.

Нужно было готовиться к торжествам.

Не стану рассказывать, как именно прошел праздник во дворце. Скажу лишь: Дагна-Эвлора блистала, никто не мог бы сравниться с нею. Она приветствовала послов и приняла их дары, была весела и ничуть не устала, танцуя на балу в свою честь.

Она не знала о трагедии в Лугре. Как же я ей завидовала…

– Не переживайте так, – шепотом сказал мне Данкир. – Туда уже мчатся мобильные бригады Боммарда – так он их называет. Норинц тоже решил тряхнуть стариной – он еще когда собрал ветеранов, вот они тоже едут с Боммардом. Эти ветераны, скажу я вам, молодым фору дадут, потому как видели вещи и похуже. И где молодежь чувств лишается, эти старые пни только вздыхают и продолжают… копать. Выудят, кого сумеют, это точно. Ну а жилье и скот… Не до жиру, были б живы! И заодно, может, проверят, что там с плотиной. Сама она обрушилась или как…

– Да, это и меня беспокоит… Но пока спасти бы кого возможно…

Я засмотрелась на Дагну-Эвлору – в пару ей попал канцлер, и он вел королеву уверенно и красиво.

– Спорим, она женит его на себе? – спросил Данкир, но я отмахнулась. – Ну бросьте, это же очевидно! Я бы тоже подошел, но я, пускай и друг детства, никогда не потакал всем ее капризам! Вы намного лучше…

– Вы очень славный, Данкир, – ответила я. – И я выйду за вас замуж, если получу такой приказ. Никак иначе. Тем более вы маг, забыли?

– Так я и знал, – улыбнулся он. – И танцевать вы тоже не пойдете? Клянусь, никто не распознает обмана!

Я качнула головой, с тревогой наблюдая за королевой. Вот она оступилась раз, другой…

– Данкир, там что-то не в порядке! Быстро переодевайте меня!

Хвала Богине, это не пригодилось: Дагна-Эвлора сделала вид, будто у нее закружилась голова, и покинула общество – канцлер задействовал портал, – а мы устремились следом.

– Это с отвычки, – говорила Дагна-Эвлора и счастливо улыбалась. – Одо, сами подумайте: я… Я больше года так не кружилась! Как же хорошо было, как… Что вы все столпились кругом, будто я при смерти? Я просто немного устала, так что подите прочь!

– Вы двое – возвращайтесь во дворец, – коротко велел нам Одо. – И поживее. Надеюсь, справитесь? Официальная часть уже закончилась, остались увеселения, так что… А я не могу разорваться.

– Справимся, ваше превосходительство, – ответил Данкир и взял меня за руку. И шепнул: – Танцор из меня никудышный, поэтому отнеситесь снисходительно, если я отдавлю вам ноги!

И мы танцевали до рассвета – я меняла партнеров, конечно, я смеялась и думала о том, что утром меня ждет храм Богини. Осенью можно было перенести визит, но в день рождения – никак, особенно если родилась вот так… удачно.

Кажется, я забылась сном на час-другой, а очнулась, когда баронесса Эррен тихонько подула мне в лицо, чтобы разбудить. Мика иногда делала так же, когда я болела.

– Пора вставать, ваше величество, – шепнула баронесса.

Где я вообще? Ах да, во дворце…

Умыться, поправить прическу, сменить платье… Даже перекусить нельзя: перед визитом в храм ничего не едят. Только я ведь из пансиона: мы привыкли прятать сухари в рукавах, складках платья и под матрацами. С голоду не умру. Может, еще и у Данкира найдется что-нибудь пожевать, у него вечно рассованы по карманам орехи и сушеные фрукты: он то и дело забывает пообедать, вот и держит при себе сухой паек.

– А где Одо? – спохватилась я.

– Я думала, вы знаете, ваше величество, – удивленно ответила баронесса. – В самом деле… Я не видела его с вечера. Нужно срочно послать за ним!

– Нет, не нужно, – перебила я. – С этими танцами я совершенно позабыла: он занят делами. Трагедия в Лугре…

– Что?

– Ах да, вы же еще не знаете…

И пока дамы помогали мне одеться, я быстро пересказала им произошедшее – без деталей, это сейчас ни к чему. Впрочем, они наверняка в состоянии домыслить детали.

– Дурной знак, – тихо произнесла баронесса, когда я закончила.

– Никакой это не знак, – решительно сказала графиня Эттари. – Природная катастрофа – да. Недосмотр служителей плотины – вероятно. Диверсия – возможно. Вот и все. И нечего усматривать в каждом чихе знамение, не важно, дурное или хорошее!

– Мы же своими глазами наблюдали одно такое осенью, – заметила баронесса. – Вас не было в храме, но… Свидетелями чуда была половина города!

– В самом деле? А я решила, что это наши маги постарались, – фыркнула та. – Уверена, половина придворных думает так же.

– Сейчас, сударыня, ваше трезвомыслие как нельзя кстати, – криво улыбнулась я. – Я сама не имею понятия, что именно случилось осенью в храме, но придворные маги клянутся, что последующее – не их рук дело. Впрочем, мэтра Оллена я давно уже не видела, а он, сами знаете, не отчитывается даже передо мной. Так что чудо вполне мог устроить он.

– Полагаете, он осмелился бы войти в храм?

– Не имею представления. Может, он и не входил, а подсматривал издалека. Откуда мне знать, какие силы ему подвластны?

– О, это верно. Никто не знает, – поджала губы графиня Эттари. – И если вам интересно мое мнение, ваше величество, молодой граф Орти намного лучше исполняет обязанности придворного мага, нежели этот умудренный знаниями старец, которого при всем желании не отыщешь даже в случае крайней нужды.

– Мы уже обсуждали это с ее величеством, – раздалось от дверей, и я выдохнула с облегчением: Одо все-таки появился! – И пришли к выводу, что Данкиру еще следует подучиться. К тому же мэтр Оллен вряд ли будет доволен заочным… хм… увольнением с должности и заменой его неповторимой особы каким-то юнцом.

– Ну наконец-то, ваше превосходительство! – не дослушав, воскликнула баронесса. – Ее величество места себе не находит: пора ехать, а вы исчезли не хуже этого самого мэтра Оллена!

– Дела, – коротко ответил он.

– Лугра?..

– Она самая, ваше величество. – Канцлер присел напротив. Судя по его лицу, за всю ночь он не сомкнул глаз. – А также известные вам обстоятельства. Надеюсь, вы не слишком обижены на меня за то, что я покинул празднество в самом его разгаре?

– Как я могу обидеться, если сама отдала вам приказ?

– Вы всегда были крайне непредсказуемы, – после паузы ответил Одо. Похоже, он правильно меня понял, и на том спасибо. – Все-таки столь важный для вас праздник…

– Праздник праздником, но я бы с куда большим удовольствием присоединилась к вам, чем попусту тратила время на танцы. Но увы – на балу от меня было больше проку, нежели в составлении срочных депеш и приказов, не так ли?

– Не напрашивайтесь на комплимент, ваше величество, это неприлично. И в самом деле, – он взглянул на часы и захлопнул крышку с громким «Так!», – пора отправляться.

На лицах дам читалось искреннее облегчение…

Утро выдалось прохладным и серым – по такому никогда не угадаешь, начнется ли дождь или вдруг выглянет солнце. Будем надеяться, Данкир не подведет, хотя маг-погодник из него, как он уверял, еще хуже, чем врачеватель.

– Все в порядке? – одними губами спросила я, когда наконец оказалась в карете, лицом к лицу с канцлером.

– Смотря что вы имеете в виду. К слову, не забывайте улыбаться публике, а то у вас такой вид, будто вам червяк в яблоке попался. Все-таки обиделись?

– Да нет же! Просто… очень волновалась. Вы исчезли с… – Я вовремя вспомнила о людях, способных читать по губам, и прикусила язык. – С поручением, и не объявлялись. Что я могла подумать?

– Что я занят. Разрываюсь между Лугрой, будь она неладна, и… хм… другим делом.

– А что Лугра? Поступили новые сведения?

– Да. Там все настолько плохо, что даже мой отец трижды подумал бы, прежде чем использовать любимую присказку. Замолчать это не удастся.

– Разве мы собирались?

– Нет. Но нужно подумать, как подать подобную трагедию публике. В этом случае, боюсь, даже у самых прожженных писак не получится строчить статейки о бравых солдатах, спасающих из затопленного дома котенка. Если вкратце: погибла большая часть населения долины. Возможно, кого-то еще не пересчитали, кто-то, на свое счастье, гостил у соседей за перевалом, но в целом картина удручающая… Вдобавок у выживших не осталось ничего. Вообще ничего, даже земли – там теперь несколько лет ничего не вырастет, пастбища сохранились только самые верхние. Хотя нет, преувеличиваю. – Одо отвернулся. – Некоторые каменные дома устояли. Ну как устояли – две, хорошо, если три стены. Все это залито по крышу жидкой грязью вперемешку с камнями. Какие-то вещи, возможно, уцелели, но как их найти? Где-то в толще грязи – множество тел, люди и животные, и лучше бы достать их прежде, чем они начнут разлагаться. Именно поэтому ночью три эшелона с солдатами ушли на Лугру. В бою большинство никогда не бывало, но копать они умеют. И магов я туда отправил – питьевой воды не стало совсем, пускай хоть этим займутся.

– Уверена, мэтру Оллену хватило бы могущества, чтобы очистить долину!

– Вероятно. Если бы он снизошел до простых смертных.

– Данкир мне еще ночью сказал, что Боммард уже устремился в Лугру со своими передвижными госпиталями. И Норинц с какими-то ветеранами.

– Да? А почему я об этом не знаю?.. Впрочем, пускай: эти двое дело знают. Наверно, улетучились прежде, чем получили мои распоряжения. – Одо с силой потер переносицу. – Возможно, приказы настигли их в процессе сборов или по пути.

Он замолчал. Я привычно уже улыбалась собравшимся за оцеплением людям и помахивала рукой. Корзины с первоцветами у меня не было – Данкир так и не сподобился их раздобыть. Дагна-Эвлора наверняка бы разгневалась, но я считала, что можно обойтись и без подобных жестов.

– А королева-то не настоящая! – звонкий и дерзкий выкрик прорезал вдруг гул человеческих голосов.

Наверно, я изменилась в лице, потому что Одо нахмурился и отдал короткий приказ. Экипаж остановился.

В толпе уже кого-то били. Несколько гвардейцев рысью устремились туда, раздвигая плотные ряды зевак, а через несколько минут приволокли кричавшего – молодого парня, одетого как ремесленник средней руки, даже с некоторым шиком. Наверно, принарядился по случаю праздника. Правда, от наряда его уже мало что осталось: один рукав оторван, спереди все залито кровью из расквашенного носа. Под глазом наливался огромный синяк, а зубов шутнику, кажется, заметно поубавили.

Одо коротко кивнул мне, мол, скажи что-нибудь.

– Это ты крикнул, что королева не настоящая? – спросила я, наклонившись через борт экипажа.

– Он! Он кричал! – отозвались в толпе. – Со мной рядом стоял, я ему сразу – в морду, а он отбиваться, чтоб ему, рубаху новую порвал…

Одо поднял руку, и вопли стихли.

– Я, ваше величество, – гнусаво ответил паренек. Он еще и пришепетывал – видимо, я оказалась права насчет зубов.

– А почему? Ну скажи, я хочу услышать, почему вдруг ты решил, что я – не настоящая? Может, ты великий маг и распознал, что вместо королевы в карете едет соломенная кукла? – припомнила я сказки. – Вот я перед тобой – взгляни еще раз и скажи, настоящая я или нет? Да не бойся, тебя не будут бить!

– Да, только закроют до выяснения обстоятельств, – едва слышно проговорил Одо. – Возможно, навсегда.

– Откуда мне знать? – Паренек шмыгнул носом. – Настоящая или нет, нешто я отличу? Будто я с вашим величеством когда-нито вечерял и разговоры разговаривал…

– Но кричал-то зачем? Пошутить решил? Или тебя кто-нибудь подучил?

– Не знаю. Оно само крикнулось.

– Так-таки и само?

– Само, – упрямо ответил он. – Я вообще хотел крикнуть «Многие лета!», а сорвалось это вот. Как за язык кто дернул.

– За шею бы тебя дернуть, веревкой покрепче! – раздалось из толпы.

– Данкир? – Я повернулась к магу.

– Не уверен, но, похоже, его в самом деле потянули за язык, ваше величество, – ответил он.

– Провокаторов нам только и не хватало… – пробормотал Одо, с отвращением глядя на избитого юнца. – Особенно того, о ком мы говорили недавно.

– Едем дальше, – приказала я. – Нельзя заставлять Богиню ждать.

– А этого куда, ваш-велич?.. – спросил гвардеец, встряхивая мальчишку за шкирку, как собака пойманную крысу. – Прикажете доставить в следственное управление?

– Это всегда успеется. Пускай идет за кортежем. И проследите, чтобы его не закидали чем-нибудь похуже тухлых яиц. Хотя откуда они возьмутся…

– За что ж грязноротому такая честь, ваш-величество?! – выкрикнула молодая, чересчур ярко одетая женщина из первых рядов. – Я, может, тоже хочу пойти за вашей каретой! Хотите – ножку поцелую? Мне-то рот не для хулы дан!

– Иди, – разрешила я, и она осеклась, почуяв какой-то подвох. Потом, наверно, представила, каково это – идти очень и очень долго под любопытными взглядами сотен людей, и отступила обратно в толпу. – Едем, время не ждет.

– Вы чрезмерно добры, – обронил Одо, когда карета тронулась.

– Вовсе нет. Если он не солгал, то наказывать его не за что. Если врет – что ж, он свое получит сполна.

– Та девица живо сообразила, какая награда досталась этому парню, – встрял Данкир. – Как бы он еще на полпути не запросился в тюрьму…