Я сказала себе, что это неважно. Демоны не заметят меня, скрытую за колоннами и одетую в неброскую униформу. И все-таки руки дрожали, пока я выполняла свою работу. Они, скорее всего, не были теми существами, которые дежурили возле моего дома. Обычные солдаты – а те выглядели словно командиры. Я надеялась на то, что эти демоны не знают меня в лицо. Углубившись в лихорадочные мысли, я вдруг осознала, что позволила парочке марионеток бесцельно блуждать по комнате.

Мажордом испепелил меня взглядом, но было уже поздно. Один из бумажных слуг наткнулся на ближайшего демона. С рыком он повернулся и оторвал манекену руку и швырнул ее на пол. Все случилось настолько стремительно, что моргнуть не успеешь. На миг гости притихли, но потом беседа потекла так, будто ничего и не произошло. Марионетка теперь кружила на одном месте, в то время как оторванная рука спазматически дергалась на мраморном полу, точно насекомое. Мажордом, все еще занятый раздачей паровой рыбы, бросил на меня гневный взгляд. Я подумала, не послать ли следом другую марионетку, но не осмелилась. Низко опустив голову, я пробежала через комнату и утащила раненого официанта назад к столику.

– Оставайся тут, – прошептала я, и, о счастье, слуга повиновался. Теперь нужно было решить проблему с рукой. Я подобралась к ней, стараясь держаться вне поля зрения гостей. Наконец, с судорогой отвращения, я схватила оторванную конечность. Она прыгала и сокращалась, как живая, хотя оставалась холодной – ни капли тепла. Плоть имела неприятно податливую текстуру, словно воск. Сцепив зубы и твердо зажав трофей под мышкой, я уже собиралась ретироваться, как вдруг чья-то ступня тяжело наступила на мою руку.

Нога была широкой, с костлявой щиколоткой, обутой в старомодную придворную туфлю с загнутым кверху носком. Все в этом мире выглядело гротескно – и чрезмерно – старомодным. Похоже, похоронные подношения, которые жгли для мертвых, не несли отпечатка моды либо какого-либо признака эпохи. Я потянула на пробу руку, стараясь вынуть ее из-под ступни, но та только нажала сильнее. На миг я съежилась, не зная, что делать. Затем резко рванулась. Нога мигом соскользнула, а ее владелец издал негодующий звук. Я взглянула наверх.

– Какой сюрприз, – произнес знакомый голос. – Что вы тут делаете?

Тот самый морщинистый старик, которого я встретила первым, прибыв с Равнин мертвых в эту призрачную Малакку. Последний человек в мире, которого я ожидала бы увидеть за ужином у Лим. Мое удивление наверняка отразилось на лице.

– Я полагал, вы собирались повидать подругу, – сказал он. Я отчаянно взглянула на него, умоляя не привлекать внимания, однако негодяй только хихикнул, прервав тем самым шум разговоров. – Почему вы одеты как служанка?

– В чем дело, господин Оуян? – раздался голос женщины. Его серебристый звук заставил волоски на моей шее встать дыбом.

– Поймал маленькую курочку, – ликующе ответил старик. – Кое-кого, кто не должен тут находиться.

Стулья заскрипели – гости оглядывались по сторонам и переводили на меня взгляды. Я сжалась и на одно сумасшедшее мгновение пожелала сбежать на четвереньках в коридор. Но тот же женский голос снова заговорил:

– Неужто, господин Оуян. Это ведь просто служанка.

– Ах, мадам. Не знаю, действительно ли это одна из ваших служанок, – вздохнул он. Я ощутила непреодолимое желание пнуть старого подлеца по голеням.

– Отчего вы так думаете? Встань, девушка.

Я нехотя встала, наклонив голову и ссутулив плечи. Лица гостей выжидательно повернулись ко мне. К счастью, я оказалась вдали от двух демонов. Было заметно, что мои чувства разделяли и другие приглашенные, которые отодвинули стулья подальше от рогатых. Остальные были человеческими призраками, все как один одетыми в жесткие костюмы, которые я начала ненавидеть. Я увидела во главе стола сухопарого старика, желтокожего и морщинистого, с глазами, подобными парным кинжалам. На его щеке выделялась бородавка с двумя длинными волосками. Это точно двоюродный дед Лим Тиан Чина, которого слуги звали Лао Е, старый господин. А рядом с ним сидела та, кому принадлежал голос.

Она была молода. Ненамного старше меня и ослепительно прекрасна. Идеальное овальное лицо, такое же гладкое и белоснежное, как посыпанный пудрой рисовый бисквит, глаза темные, как сливы, длинные и миндалевидные. Носик был немного длинноват, с опущенным кончиком – в старости он мог бы стать непривлекательным. Но она никогда не состарится. Она ведь уже умерла. Бесчисленные нефритовые украшения свисали с ее прически, красовались в ушах и на шее. Когда госпожа двигалась, они издавали легкий звон. Ее изысканно очерченные брови сошлись в хмурой гримаске.

– Кто ты? – спросила она.

Я почтительно склонила голову.

– Ваша новая служанка, мадам.

– Это я вижу, – промолвила она. – Но кто ты на самом деле?

Желтолицый старик сделал презрительный жест.

– Моя милая, разве есть нужда тревожить наших гостей домашними делами? Допроси ее позже, если желаешь.

В этот момент вмешался мажордом.

– Лао Е, – с уважением обратился он к хозяину. – Я нанял ее несколько дней назад, поскольку нам не хватало прислуги.

– О, неужто? Припоминаю проблему, связанную с кухонными работниками. Что-то… произошло с супом. – Старик поднял брови, глядя на женщину, но она отвернулась от него, очаровательно надув губки. Я едва дышала. Зная, что этого нельзя делать, я все равно таращилась на нее. Неужели это моя мать? Я изучала ее черты, выискивая любой знакомый признак. Выгляжу ли я, как она? Мой лоб похож? А глаза, форма ушей? Я не могла вспомнить какой-либо особенности, о которой рассказывала Ама, только одно – что мать была очень хороша собой. Посмотри же на меня! Я хотела, чтобы она взглянула на меня и сразу узнала. Разве не видишь, что я – твое дитя? Я слышала, даже животные способны узнавать детенышей. Однако с ее стороны реакции не было. Скучающий взор скользнул по моему лицу и переместился на другую сторону стола, к демонам напротив.

– Ваши превосходительства, – молвила она. – Надеюсь, угощение пришлось вам по вкусу.

Поняв это как приказ убираться вон, я попятилась, однако тонкая цепкая рука обхватила мое запястье.

– Не так быстро, – молвил господин Оуян. В душе я прокляла несчастный случай, толкнувший меня ему навстречу ранее. – Всего лишь несколько дней назад я разговаривал с этой девушкой. Она задавала вопросы о демонах и коррупции среди чиновников пограничья.

– Откуда вам это известно? – полюбопытствовал старый хозяин.

– Я расположился у входа в город, так как обычно проверяю всех новоприбывших. Она скормила мне сказочку о том, что ищет подругу, а теперь оказалась здесь. Это не совпадение. Она наверняка шпионка.

Я побледнела. Дура, дура! Я посчитала его безумным стариком. Теперь же оставалось в ярости кусать губы и смотреть в пол.

– Если позволите, сэр, – мой голос дрожал, – тут какая-то ошибка.

– Возьмите ее и заприте, – приказал старый господин. – Допросим потом. – Он взглянул на демона, и тот согласно буркнул. Мажордом сделал непроизвольное движение, на его лице отразился ужас, однако хозяин жестом подозвал марионетку в темной ливрее, облокотившуюся о стену. Видно, это был один из его личных охранников. Сжав мои руки железной хваткой, он поволок меня вон из комнаты. Я кинула отчаянный взгляд на мать, но та с помощью палочек из слоновой кости подносила к восхитительно алым губам кусочек и даже не повернула головы, провожая меня взглядом.

Охранник чуть ли не волоком тащил меня по нескончаемым тусклым коридорам. Позади остались ряды прелестных комнат, великолепные холлы. Это было место, куда я раньше никогда не попадала – вдали от кухни и всего привычного.

Как только мы оказались вне поля зрения хозяев, я начала бороться за свободу, но все попытки наталкивались лишь на усиление клещеподобной хватки. Марионетка, вне всяких сомнений, могла раздавить мои кости без колебаний. И что же произойдет со мной потом? Моя призрачная оболочка получит рану, как получила ожог третья тетушка. От мысли я содрогнулась и перестала сопротивляться.

Наконец мы остановились перед простой дверью. Слуга одной рукой открыл ее, а другой бесцеремонно впихнул меня внутрь.

– Стой! – завопила я. – Оставь мне свет!

Но разговаривать с этим созданием было бессмысленно. Дверь со стуком захлопнулась, и я услышала быстрые бесстрастные шаги, мало-помалу затихшие вдали. В отчаянии я опустилась на пол.

Спустя какое-то время глаза привыкли к темноте. Темная зарешеченная конструкция превратилась в запертое окно. Слабые лучи света просачивались сквозь перекладины, но они так плотно прилегали друг к другу, что разделить их не представлялось возможным. Сама комната была не более десяти шагов в ширину и пахла плесенью. Зато никакой сырости, к тому же первый этаж. По всей видимости, раньше тут располагалась кладовка, а это куда лучше, чем подземелье. Хотя кто знает – вдруг они посадили меня сюда временно. Я вспомнила предложение демона по поводу допроса и снова запаниковала. Если монстру не понравятся мои ответы, он без промедления снесет мне голову, и что тогда случится с моей душой?

До этого я плакала из жалости к себе, но теперь по моим щекам катились слезы чистейшего ужаса. Однако немного погодя я дала самой себе жесткую оплеуху. Если я здесь умру, на самом деле погибну без малейшей надежды на загробную жизнь или реинкарнацию, – это будет целиком и полностью моя вина. Сама в это влезла – сама должна выпутываться. Несколько раз я исследовала комнату, спотыкаясь в темноте.

Дверь была прочной и не поддавалась моим усилиям. Никакой мебели, никакого оружия. Я тяжело осела на пол и почувствовала знакомые очертания чешуйки Эрлана в кармане. Я вынула ее дрожащими пальцами, и она тут же замерцала жемчужным блеском.

Я внимательно изучила дар Эрлана заново. Он сказал, что я сумею призвать его, подув на рифленый край, но при этом оговорился, что не сможет приехать на Равнины мертвых. И все-таки я подняла чешуйку и нежно подула на краешек, как другой бы дул на горлышко пустой бутылки. Послышался слабый красивый звук – словно ветер доигрывал последние ноты где-то на дальнем холме. Ничего не произошло. Я подула еще несколько раз, потом провела по ней пальцами. Край был бритвенно-острым, и с возрастающей надеждой я вонзила чешуйку в дверной косяк. Достаточно острая, чтобы вгрызться в дерево, – однако процесс шел чудовищно медленно. Работая, я начала задумываться о том, придет ли кто-то сюда вообще. Банкет, должно быть, давно закончился. Может, они забыли обо мне. Сердце нелепо подпрыгнуло от такого предположения, потом снова упало. Я услышала отдаленный звук шагов.

Я быстро сунула чешуйку в карман и заколебалась. А вдруг меня обыщут? В конце концов я спрятала ее за поясом брюк сзади. Шаги зазвучали громче. Приближались по меньшей мере двое или трое, но, хоть я и прислушивалась изо всех сил, никто не ступал так тяжело, как демон. Раздался какой-то металлический лязг, затем голос старого хозяина:

– Ты посадил ее сюда?

Ответа не было, и я предположила, что марионетка просто кивнула. Я никогда не слышала, как они говорят, и сама мысль о голосе, исходящем от столь безжизненной пародии на человека, заставила содрогнуться от омерзения.

Господин Оуян спросил:

– Вы надежно ее заперли?

Я-то надеялась, что он уйдет после банкета, но, очевидно, его мнение высоко ценилось на семейном совете Лим. Ну зачем я вообще с ним заговорила?

– Никуда она не денется. – Ледяной серебристый голос принадлежал моей матери.

Затем дверь открылась.

Слуги принесли с собой масляные лампы. Поскольку мои глаза привыкли к темноте, свет ослеплял.

– Встань! – велел старый хозяин. – Кто ты, девушка? И что делаешь в моем доме?

Марионетка схватила меня за руки. Было нетрудно изобразить страх, уронить голову и промямлить:

– Прошу вас, сэр. Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Из какой ты семьи?

– Из Негри-Сембилан. Мы переехали в Малакку незадолго до моей смерти.

– А что со сказочкой, которую вы рассказали мне о кузине? – вмешался господин Оуян.

– Она отчасти правдива. Но я боялась открыться вам, потому что вы – незнакомец.

– Врет, – презрительно произнес старик, пока владелец дома приблизился ко мне, чтобы рассмотреть, и холодными костлявыми руками повернул мое лицо к свету лампы.

– Хм, это может быть и правдой, – кисло промолвил он. – Могу понять, отчего юная девица не пожелала рассказать вам все.

– Чушь! Она что-то знает, уверен в этом.

– Плохо, что нашим гостям пришлось уйти. – С момента, когда она вошла в комнату, мать заговорила в первый раз. Она отошла назад, наблюдая за происходящим со скучающим видом. – Они бы живо выбили из нее истину.

– В любом случае их здесь нет, – выпалил старый хозяин. – И я надеюсь, что это – не напрасная трата времени.

– Отдайте ее мне, – сказал господин Оуян. – Уверен, что смогу заставить ее говорить.

Мать только приподняла бровь.

– Будто мы не знаем, что вам понадобилась новая игрушка.

– Мне не нужны новые неприятности, – промолвил Лао Е. – Отдайте ее демонам. Они заглянут в ее душу, и если она ничего не знает, то станет принадлежать моему двоюродному племяннику. Так что не изуродуйте ее.

– Но как же я? – заныл господин Оуян.

– Если он не захочет ее, сможете забрать. – Смех матери разнесся по комнате. – Но уверена, что этого не произойдет. В последнее время нам не хватает конкубин.

Марионетка резко выпустил мои руки, и я осела на пол. Мои дознаватели начали выходить, забирая с собой лампы.

– Умоляю! – закричала я. – Оставьте хотя бы свет.

– Свет? – приостановился господин Оуян. – Ни в коем случае. Вообще-то, воды и еды тебе тоже не полагается. Одна из прекрасных особенностей этого мира. Я могу запереть тебя здесь на месяцы, даже на годы. Ты будешь как куколка в шкафу. А к тому времени, как я тебя выпущу, ты станешь умолять о том, чтобы выполнить любое мое желание. – Дверь резко захлопнулась. Я услышала, как снаружи он приказывает марионетке: – Стой здесь. Что бы ни произошло, не выпускай ее из комнаты.

Потом их шаги стихли.

После их ухода я еще долго лежала на полу, не осмеливаясь дышать.

Слабый отблеск из-под двери обрисовывал силуэт слуги снаружи. Молчаливый страж, который никогда не уснет, не захочет есть и не поддастся усталости. Вероятно, я должна быть благодарна судьбе, раз они не пытали и не увечили меня. Но как только я попаду в руки господина Оуяна, о здоровье можно забыть. Это в том случае, если я переживу допрос демонов. Я с тревогой думала о том, куда их внезапно вызвали и когда они могут вернуться. И еще вспоминала мать. Боль от ее предательства глубоко ранила, хоть я и старалась убедить себя в том, что она не знала моего имени. Но хрупкий нежный образ ласковой женщины, который я складывала из историй няни и вздохов отца, разбился. Самое худшее, что в ее манерах или речи не было ничего приятного. Она была расчетливой и коварной, точь-в-точь как описала третья конкубина. Я убеждала себя: это просто игра, она скоро вернется и спасет меня. Я напрягала слух в тишине, ожидая легких шагов, но они так и не прозвучали.

Когда я снова открыла глаза, за оконными ставнями было еще темно. Наверное, я мало проспала – кости ныли от лежания на холодном полу. Странно, что можно ощущать физические страдания даже в мире мертвых. И эта мысль не сулила ничего хорошего в преддверии будущих пыток.

Угроза господина Оуяна запереть меня, как куколку в коробке, наполнила сознание ужасом. Оставалось единственное утешение – есть не хотелось, по крайней мере до сих пор. Я потянулась. Марионетка у дверей немедленно отреагировала на мое шевеление. Я застыла, едва дыша. Предприняв еще несколько попыток, я подобралась к окну и стала резать перегородку чешуйкой. Тихие равномерные звуки вроде бы успокоили марионетку, поскольку некоторое время спустя ее тень замерла. И все-таки я боялась, что любой резкий шум выведет слугу из ступора.

Я начала резать сильнее, чувствуя тупую боль в запястье и плече, а мысли вернулись к Тиан Баю. Где он и чем занимается? Сколько дней прошло в мире живых? И зачем я так спешила приехать в это опустошенное место? Лучше бы задержалась и побыла с ним во снах. Вспомнив твердое прикосновение его ладоней к своему телу, я покраснела в темноте. Я без конца проигрывала в уме наш разговор, стараясь в точности восстановить его слова и интонации. Мои фантазии неслись неудержимым потоком: я представляла, каково было бы выйти замуж за Тиан Бая, сидеть рядом с ним, обнимать его по ночам. И все же темная мысль омрачала счастливые грезы: такая свадьба сделала бы меня членом семьи Лим, приговорила к жизни в этом доме после настоящей смерти и прибытия на Равнину мертвых. Фантазии тут же исчезли.

Не знаю, сколько я простояла там, в темноте, распиливая решетку чешуйкой Эрлана. Казалось, прошли века, пока я не сумела вытащить сначала одну перекладину, затем другую. Руки и шея болели от напряжения. Через проделанную дыру можно было увидеть смутные абрисы деревьев, скорее всего, это были сады поместья. Ничего прекрасного, только кустики сухой травы, а в отдалении возвышалась стена с черепицей поверху. Несмотря на ночную тьму, я уловила быстрое движение, шорох проворных крыльев, которые опускались и кружили. Все исчезло так быстро, что я засомневалась в увиденном, однако затем вспомнила: в мире мертвых не водится диких птиц.

Перекладины окна сделали из какой-то твердой древесины, возможно, из легендарного белиана, или борнейского железного дерева, – говорят, оно прочное, как металл.

Время от времени я проверяла край чешуйки, опасаясь, как бы он не затупился, но, к моему изумлению, тот оставался таким же острым. Я снова проверила его пальцем, и выступило несколько капель крови. Это зрелище сняло груз с души, ведь даже не имея физического тела в мире мертвых, я, в отличие от туши свиньи из дворика, до сих пор могла проливать кровь. Измученная работой, я села на пол и осторожно подула на рифленый край чешуйки. И снова послышался слабый музыкальный звук ветра, поющего далеко на огромных пустошах. Он звал меня, словно флейтист, играющий одинокую мелодию на залитом лунным светом склоне горы.

Небо посерело перед рассветом. Я вновь задремала на несколько минут и с чувством паники подскочила и подбежала к окну, боясь возвращения демонов. Выглянув наружу, я вздрогнула при виде темного грибообразного силуэта, который резко вырос у внешнего края окна. Крик замер в груди.

– Я ждал, пока ты проснешься. Небо свидетель, времени тебе понадобилось много.

Знакомый голос – скучающие аристократические интонации, столь не подходящие манящему тембру.

– Эрлан? – прошептала я.

– Тебе повезло, что я сюда попал.

– Но я думала, ты не сможешь прийти.

– Технически не смог бы. Как я упоминал ранее, это место предназначено для человеческих призраков. Но мне помогли.

– Кто?

– Не помнишь, где мы впервые встретились?

Вначале я подумала о мангровом болоте, но он, словно читая мои мысли, нетерпеливо вмешался:

– Нет, медиум у храмовой стены. Именно там. Ты явилась получить заклинания против Лим Тиан Чина, хотя ни к чему хорошему это не привело, а вот я пришел, чтобы обсудить Равнины мертвых. – В его тоне определенно прозвучало самодовольство.

– Итак, тебе все-таки это удалось, – промолвила я.

– Ну, было трудновато. И, как ты можешь заметить, я здесь не в физическом теле.

Я выглянула из окна. Темная форма, которую я приняла за гриб, оказалась не чем иным, как вездесущей шляпой-корзинкой Эрлана.

– Для меня ты выглядишь так же.

– Разумеется. Просто это не мое тело. Но оно подходит для шпионажа.

– В таком случае зачем тебе понадобилась я? – Внутри начинало закипать возмущение. – Зачем ты отправил меня сюда вынюхивать сведения о Лим Тиан Чине, если все это время собирался прибыть сам?

– Ты, так сказать, стала дополнительной возможностью. И кроме того, я не был до конца уверен, что сумею пробиться сюда.

– Ты знаешь, что меня будут допрашивать демоны?

– Ага. Что ж, не моя вина, что ты оказалась столь некомпетентным шпионом.

– Некомпетентным! – Я невольно повысила голос, и марионетка за дверью вдруг зашевелилась. Я торопливо начала похрапывать, и спустя несколько страшных минут тень под дверью вновь замерла в неподвижности.

– Почему ты храпишь?

– Потому что меня охраняет марионетка, – прошипела я. – Она реагирует на странные звуки.

– Да неужели? – Я ненавидела манеру Эрлана говорить с такой изумленной насмешкой. – Вообще-то мне следует поблагодарить тебя, – продолжал он. – Если бы не ты, я, скорее всего, не пробился бы сюда, даже с помощью медиума.

– Как же так?

– Эй, ты ведь позвала меня. Если бы не это, едва ли что-нибудь вышло.

Я перевернула чешуйку. Она мягко мерцала, словно жемчужина.

– Когда ты пришел?

– Вчера вечером, по меркам этого мира. Потратил какое-то время на то, чтобы отыскать путь к поместью. Оно действительно на редкость претенциозно.

– Отчего же ты не пришел и не выпустил меня?

– Не мог понять, где ты, пока ты не позвала снова. И кроме того, произошло немало любопытных вещей. Но сначала расскажи мне о том, что я пропустил.

Тихим голосом я поспешно перечислила все, что увидела и услышала, включая присутствие демонов. Однако часть сведений, касающуюся матери, опустила, так как стыдилась своего порыва – пойти искать ее в первую очередь. Эрлан выслушал без комментариев, просто кивал головой время от времени так, что гигантская шляпа покачивалась, точно лодочка на воде.

– Это все? – уточнил он, когда я смолкла.

Я покраснела.

– Да. Не очень-то много, верно?

– Ну, по крайней мере мы узнали, что двоюродный дед Лим Тиан Чина также замешан в происходящем, чем бы оно ни было. Помнишь других гостей?

– Там был старик, господин Оуян. Именно его я первым встретила по прибытии.

– Жаль, что тебе не удалось сохранить инкогнито дольше, – равнодушно сказал Эрлан. – Но, по всей вероятности, придется обойтись тем, что имеем. Господин Оуян – интересное создание. Он пробыл на Равнинах мертвых подозрительно долго.

– Он говорил, что устал от них и хочет попасть на Адские судилища, но потомки вымолили для него больше времени, чтобы наслаждаться похоронными подношениями.

Эрлан резко хохотнул.

– Он так и сказал? Только между нами – не думаю, что господин Оуян торопится попасть на судилища. На самом деле его ждут в суде как раз потому, что он задержался здесь почти на два столетия.

– Как ему это удалось?

– Официальные записи гласят то же, что рассказала ты: благодаря родственной почтительности его потомков срок пребывания на Равнинах продлили. Но что-то я сомневаюсь, что господин Оуян стремится уходить. Во-первых, у него за душой множество грехов, ожидающих кары в судилищах, и встречать ее лицом к лицу ему не хочется. Несомненно, старик пошел на сделку с кем-то, возможно, с одним из Девяти судей, ради сотрудничества. Во-вторых, заполучить агента вроде него – это выгодно, ибо Равнины мертвых по сути своей – место перехода. Отсюда легко координировать передвижения между слоями реальности или даже вернуться в мир живых в виде тени. Ведь что может быть более незаметным, чем при- зрак?

– Но он сказал, что никуда не ходит.

– Ты так наивна. В каком-то смысле это даже мило. Кроме того, он легко мог отправить шпиона или курьера. Например, кого-то вроде Лим Тиан Чина. Хотел бы я знать, кто стоит за господином Оуяном.

– Я думала, он безумец.

– Хм, словом, очень удачная личность для разработки.

Я приуныла.

– В любом случае, – продолжал Эрлан, – это действительно ценные сведения. Поглядим, что еще удастся разузнать.

– Если ты вытащишь перекладины, мне, наверное, удастся вылезти, – произнесла я.

– Начинаю думать, что было бы лучше оставить тебя на месте.

– Что? – чуть не взвизгнула я.

– Подумай, что произойдет, когда они узнают о побеге. И еще – что ты могла бы выудить из господина Оуяна, раз он считает тебя личной пленницей. Честно говоря, не вижу смысла и в том, чтобы избегать допроса бычьеголовых демонов. Хочу узнать, из чьей они свиты.

– Если они прочитают мою душу, твоему тайному расследованию придет конец.

Из-под шляпы блеснули зубы.

– Ох, это было бы проблемой, не так ли? Полагаю, лучше тебя выпустить.

Я свирепо уставилась на Эрлана, гадая, осмелится ли он бросить меня, если это более подойдет его целям.

– О, не смотри так враждебно, – легкомысленно заметил он. – Это неприлично.

Я с восхищением глядела на то, как он начал выламывать оконные перекладины. Его руки были длинными, гибкими и, в тусклых лучах рассвета, полностью человеческими. Однако же они обладали силой, куда большей, чем можно было предположить по их изысканному виду – бруски железного дерева Эрлан отламывал с легкостью. Он почти не производил шума, однако я нервно поглядывала на тень марионетки под дверью.

– Что с моим стражником? – прошептала я. – Ему строжайше приказали не выпускать меня.

– Из окна?

– О… ясно. Они сказали «дверь».

– Вот тебе и проблемка с этими автоматами, – радостно заявил Эрлан. – Совершенно безмозглые, хотя крайне преданные и абсолютно надежные. Неудивительно, что мое расследование застопорилось, пока я не нашел способ проникнуть сюда лично.

– Разве ты не мог попросить другого призрака о помощи?

Эрлан на миг умолк.

– А что заставляет тебя думать, что ты была первой?

Пока я переваривала эту неприятную новость, он убрал последний барьер. Я изо всех сил постаралась перевалиться через высокий край окна. После нескольких бесплодных попыток Эрлан дотянулся и вытащил меня наружу. Я боялась, что его ладони будут холодными и вялыми, как у марионеток, но, к моему удивлению, они оказались теплыми и цепкими. Вопреки желанию я покраснела. Мужские прикосновения были непривычны, и этот контакт, хоть и краткий, заставил меня смутиться от ощущения элегантных, суженных к кончикам пальцев Эрлана, столь непохожих на квадратные руки Тиан Бая. В замешательстве я отвернулась и сосредоточилась на том, чтобы проползти через узкое окно. Бедра и ноги цеплялись за раму и в одном месте почти застряли.

Мой спаситель склонил голову, будто прислушиваясь к какому-то отдаленному шуму. Затем, игнорируя мои протесты, он оперся о стену и просто потянул сильнее. Рама со скрипом разошлась на лишний дюйм, позволив мне выскользнуть на волю, как крабу из опрокинутого котелка.

– Ты не слышал меня? – сказала я. – Больно же!

– Было бы хуже, если бы ты застряла, – ответил он. – Быстрее! Садовники идут.

Без лишних церемоний мы юркнули в ближайшие кусты, причем Эрлан почти тащил меня за собой.

– Пригнись! – прошипел он.

Из своего укрытия я могла видеть пару ног, шествовавших в монотонной порывистой манере всех марионеток. За ними следовали еще две пары конечностей в туфлях. Слуги молча двигались тандемом, подрезая и выравнивая кустарник. Когда они приблизились, я отпрянула назад к Эрлану. От его одежды исходил слабый аромат благовоний, удивительный в этом мертвом мире. Закрыв глаза, я вдыхала изысканный, утонченный запах алойного дерева. Он напоминал о приглушенных голосах и стихах, прочитанных при свете свечей, о времени, элегантно измерявшемся методом сжигания палочки дорогостоящего фимиама. Я не могла вообразить Эрлана участником поэтического состязания; вероятно, он бы сказал нечто неприличное. И все-таки – кто надушил его одеяние? Я отогнала эти мысли прочь. На самом деле неважно, что следователь делает в свободное время, с равным успехом это могло быть поедание девиц или ныряние за зубатками. Не следует вообще чересчур им интересоваться. И все же я с трепетом ощущала его близость и то, как моя спина прижималась к его теплой груди.

Его левая рука, покоившаяся на колене, почти обвила меня – и я почувствовала, как напряглись его мускулы, словно окаменев в предчувствии чего-то. Я старалась не думать о том, как он близко, но слышала только сводящий с ума ритм собственного пульса. Краска смущения залила мою шею. Испугавшись, что Эрлан ее заметит, я застыла, но ему не было дела до меня – только хватка на моем плече усилилась, предупреждая об угрозе.

Ноги подобрались еще ближе, и я в ужасе поняла, что садовники намереваются подрезать живую изгородь, за которой мы прятались. В последний момент Эрлан резко встал. Он вышел из укрытия и начал заниматься кустарником, покачиваясь на пятках, подражая движениям марионеток.

Его большая бамбуковая шляпа не походила на их остроконечные шляпы кули, но я отчаянно надеялась, что такие детали не будут иметь значения. Слуги остановились и сбились в кучку, затем, к моему вящему облегчению, направились к другой купе деревьев.

Прошло какое-то время, прежде чем он махнул мне, приказывая выходить, и как только я это сделала, то начала нервно озираться вокруг. Садовники уже превратились в пятнышки на горизонте.

– Они и по ночам работают? – спросила я, глядя на темную пелену, по счастью до сих пор покрывавшую небо.

– Скоро утро. Хотя они, кажется, шныряют тут постоянно. Кстати – выглядишь ужасно, – непринужденно заметил Эрлан.

Я уставилась на него, остро чувствуя выбившиеся из прически волосы, грязь на одежде, не говоря уже о дорожках от слез на чумазом лице.

– Какое это имеет значение?

– Хм. Если тебя схватят за шпионажем у господина Оуяна, не помешает выглядеть чуть более соблазнительно.

– Ты хочешь, чтобы и он меня допросил?

– Это могло бы принести большую пользу.

– Ненавижу тебя, – выпалила я до того, как смогла себя остановить.

Он казался искренне удивленным.

– Большинство женщин говорят, что обожают меня.

Я отвернулась, чтобы скрыть раздражение. Своеволие и эгоизм Эрлана постоянно поражали меня, невзирая на благодарность, которую я должна была испытывать из-за своего спасения. Кроме того, именно он велел мне прийти сюда, сердито думала я, очень кстати забыв об отсутствии иных возможностей на тот момент. Раньше мне приходило в голову, что Эрлан скрывает под полами шляпы голову рыбы, но теперь я решила, что он не кто иной, как Маршал-свин – чудовищный кабан, спутник Царя обезьян в китайской мифологии. Некогда предводитель небесных сил, он случайно возродился в помете свиньи и проводил большую часть времени, преследуя женщин из-за ошибочного убеждения в собственной неотразимости.

Такова истинная форма Эрлана, разочарованно пришла к выводу я.

– Конечно, я постараюсь спасти тебя, – сказал следователь – на мой вкус, несколько напыщенно. – Я не оставлю тебя там.

– Разве ты не планировал все именно так? – уточнила я.

– Ты должна верить мне. И потом, не вижу иных вариантов в твоем случае. Если в скором времени не найдешь способа соединиться с телом, можешь навеки его потерять.

– Сколько дней прошло в реальном мире с момента моего ухода? – вдруг разволновалась я.

Он помолчал.

– Почти три недели.

– Но ты же сказал, время обычно бежит быстрее на Равнинах мертвых, чем в мире живых!

– Не всегда. Если нам повезет, оно повернет в противоположном направлении и потечет медленнее.

Сердце сжалось от страха.

– Как по-твоему, сколько времени у меня осталось?

– В лучшем случае – несколько недель.

– А в худшем?

– Разлад между твоими духом и телом, вероятно, уже начался. – После неловкой паузы Эрлан добавил: – Мне жаль.

Мне захотелось разреветься, но толку от этого не будет. Слезы не принесут добра, даже если я истаю до состояния тени.

– Очень хорошо, – сказала я с натужным оптимизмом. – Я пойду и найду господина Оуяна.

– У него должен быть влиятельный покровитель в Адских судилищах, если он организовывает бунт. Постарайся выяснить, кто дергает за ниточки. Вот только боюсь, что твое исчезновение из кладовки скоро обнаружат. Это значит, у нас мало времени.

Тут я кое о чем вспомнила:

– Я назначила встречу с Фэн на завтра. Она обещала показать дорогу назад – или я могу пойти с тобой?

– И речи быть не может. Путь, которым я пришел сюда, не для тебя. – Следователь решительно потряс головой, отчего широкополая шляпа заколыхалась. На кончике языка вертелся вопрос о том, почему он ее носит, но я снова подумала о вероятном скрытом уродстве и проглотила любопытство.

Наше продвижение обратно к особняку было медленным. Эрлан ступал бесшумно, то и дело останавливаясь и замирая в тенях или у стен. Я вынуждена была просто следовать за ним, словно во время спешной боевой вылазки, постоянно приглядывая за вездесущей прислугой. На всем месте лежал отпечаток старинной китайской атмосферы, которую я почти не видела в Малайе. Мне стало любопытно, на что похожа загробная жизнь сикхов, тамилов, малайцев и арабских купцов. А на что похож рай католиков? Почему-то вспомнился сон Тиан Бая о португалке Изабел Соуза. Если бы она умерла, думала я, пришлось бы ей убегать по землям враждебного дома, как мне? Сомневаюсь.

В другом месте и времени я бы с удовольствием изучила некоторые из этих сооружений, часть из которых видела только на картинках в книгах и живописных свитках. Маленькие павильоны, низенькие корявые деревья, редкие пагоды казались мне странно знакомыми. Но в этом месте царил жутковатый холод, а мертвенность цветов и пронзительный свет словно переносили куда-то в бумажный ландшафт, где я была очередной фигуркой на ваянг-кулит – сцене теневого театра кукол. Однако, даже ненавидя окружающий пейзаж, я была вынуждена признать: шнырять по собственности Лим Тиан Чина оказалось очень волнующе. В конце концов, сколько раз он сам вторгался в мои сны без позволения?

Мы подошли к маленькой двери в стене. Эрлан положил ладонь на деревянную поверхность, и она поддалась.

– Хорошо, – удовлетворенно подытожил он. – Пока никто ее не запер.

– Где мы? – прошептала я.

– За личными апартаментами семьи. Я вчера сходил на разведку и оставил эту дверь открытой.

Я устыдилась недавнего гнева по поводу своего запоздалого спасения.

– За ней лежит ряд маленьких двориков. Если в поместье живут важные гости, их должны были поселить где-то тут. Твоя задача – отыскать покои господина Оуяна. Делай, что нужно, но вернись к закату.

– Сюда? – спросила я.

– Видишь тот павильон вдали? – Обернувшись, я заметила лишь черепичную крышу и покрытые красным лаком колонны. – Жди там. Если по какой-либо причине я не вернусь к следующему утру, сама найди выход из поместья и свяжись со своей подругой Фэн.

– И просто бросить тебя?

– Я-то в состоянии о себе позаботиться, – промолвил он. – Это у тебя могут возникнуть проблемы во время отъезда с Равнин мертвых.

Он проскользнул сквозь ворота, как капля чернил, и исчез.