Проснулась я под лязг и скрежет. Вокруг царила тьма, но через узенькое окно можно было увидеть слегка посветлевшее небо. Вспомнив наказ повара о том, что мне следует пойти на кухню, как только зажгут печи, я быстро вскочила.

Я похлопала по носу Чендану, вновь испытывая благодарность за ее искусственность и способность спокойно ждать. Не желая привлекать к ней внимание, я отвела кобылку в самый темный угол комнаты и поставила перед ней бамбуковую ширму, предназначавшуюся для разделения спальных мест служанок.

Шумели, как выяснилось, две марионетки – они стояли снаружи у задней двери кухни и промывали большие котлы ведрами воды. Они проигнорировали меня, и я прошмыгнула мимо в помещение.

Огни в бесчисленных угольных печах уже зажгли, и я едва успела оглядеться до того, как на меня налетел повар.

– Ты еще здесь.

– Вы сказали прийти утром, – ответила я.

– Сказал. Но не ждал тебя, так-то.

– Почему?

– Ай, ты же девушка. Ну сама знаешь. Капризы. Не думал, что тебе будет так важно найти пристанище.

Я моргнула, осознав, что большинство призраков, у которых остались похоронные подношения, имели собственные дома и легко могли отвернуться от столь жалкого местечка.

– Все хорошо, – осторожно сказала я.

– Тогда иди работать.

Вскоре я поняла, что повару не требуется моя помощь в грубой работе – ощипывании цыплят, промывке овощей или чистке котлов. Для таких дел у него было множество марионеток. Вместо этого он использовал меня, чтобы передавать приказы, присматривать за бумажными работниками и, самое важное, – помогать ему пробовать и приправлять блюда. Завтрак готовился с учетом неизвестного количества гостей, и мы трудились над котлами рисовой каши конджи, украшенной ломтиками сырой рыбы, а также над жареными пончиками и десятками умеренно отваренных яиц в мисках с соевым соусом и перцем. И вот, когда я приказывала марионетке сделать тост с джемом кайя, меня охватил приступ голода. Тонкие кусочки хлеба поджаривались на широкой решетке над слоем угля до золотистой корочки. Затем их обильно намазывали маслом и кайя – густым джемом из кокосового молочка, карамелизированных яиц, сахара и листьев пандана. Я бездумно поднесла испачканный палец к губам, но, вспомнив о наставлениях Эрлана, остановилась.

Начиная паниковать, я поняла, что не могу узнать, как долго придется пробыть здесь или сколько времени прошло в реальном мире. Следователь упоминал, что время на Равнинах мертвых зачастую течет в разном темпе, и в тревоге я подумала о своем теле, оставшемся так далеко.

– Тебе не нужно так сильно хмуриться. Завтрак почти готов. – От голоса повара я подпрыгнула. – Айя, какая избалованная мисс. Просто признай, что тебе здесь не место, и ступай домой.

– Мне и здесь неплохо.

Он скептически взглянул на меня.

– В любом случае другая помощница должна вернуться завтра.

– Другая помощница?

– Ты же не думаешь, будто я все время работаю в одиночку? Она обычно помогает мне присматривать за марионетками, но ухитрилась поссориться со второй женой хозяина, и та опрокинула на нее миску кипящего супа. Вторая жена – та еще штучка. С виду приятная, но как только откроет рот – стерва.

– Кто она?

– Вторая жена? Подстилка старого хозяина.

– Я думала, владелец этого особняка еще молод.

– Старику было семьдесят два, когда он умер. Наверное, ты говоришь о молодом хозяине.

– Но каким образом тут могут жить два хозяина? Ведь для каждого умершего сжигается свой дом.

– А как же. Но это не значит, что поместья нельзя объединить. Конечно, большая часть богатства появилась со смертью молодого хозяина. Но к тому дню дом уже обрел достаток. Старик – это двоюродный дед Лим Тиан Чина. Не знаю, что случилось с родным дедом. Наверное, уже отправился на Адские судилища. До момента гибели молодого хозяина вся власть принадлежала двоюродному деду. И какую удачу Лим Тиан Чин привел с собой! Его родители не поскупились на расходы, скажу тебе. Так или сяк, старик и молодой господин объединили хозяйства. Все-таки это удобнее. Все равно Лим Тиан Чин редко тут бывает.

Теперь, когда лихорадочные приготовления были завершены, повар положил себе миску дымящейся рисовой каши конджи. Посыпал ее кинзой и тертым имбирем и заправил все соевым соусом и кунжутным маслом.

– Что? – спросил он, поймав мой взгляд. – Ты тоже можешь перекусить, если хочешь. Тут еды хватает.

Я поставила рядом с ним стул и притворилась, что ем пончик.

– Он сейчас здесь?

– Почему спрашиваешь?

– Просто интересно. Слышала, он молод, примерно моих лет.

– Хочешь за него замуж?

– Что? О нет!

Повар грубо рассмеялся.

– Брось. Каждый день в мире духов заключаются браки. А твой жених об этом даже не узнает.

Я сильно затрясла головой, но повар принял мое волнение за стыдливость.

– Ты еще передумаешь. Он завидный жених.

– Разве он уже не женат?

– Кто? Молодой хозяин? Пока нет, хотя на днях делали приготовления. Целый банкетный зал украсили красными фонариками и уставили множеством еды.

Я побледнела, вспомнив сон, в котором находилась наедине с Лим Тиан Чином в этом призрачном зале. Именно там он заставлял меня выйти замуж, а я сбежала, заставив себя пробиться через туманные слои мира духов и проснуться. Но повар продолжал болтать.

– Вообще-то должен был состояться праздник по случаю помолвки. Однако потом он страшно гневался. Думаю, невеста не появилась.

– Правда? – слабо переспросила я.

– Если хочешь знать, по слухам, она еще жива. Представляешь наглость парня? Даже Адские судьи неласково относятся к таким бракам. Да, они могут сделать исключение, если мертвый и живой были влюблены, но в целом все это только доказывает, в какой милости у них сейчас Лим Тиан Чин.

Я навострила уши.

– А как получилось, что он с ними в таких добрых отношениях?

– Понятия не имею. – Он положил палец сбоку носа и хитро осклабился. – Больше ничего не скажу, мне тут еще работать. Эх, богачи богатеют, а бедняков топчут. Когда я жил, все было так же.

Повар опорожнил миску с кашей и встал из-за стола.

– Раз ты здесь, сходи-ка и отнеси завтрак моей помощнице. Я бы послал марионетку, но они сейчас заняты.

Он взглянул во дворик, где три марионетки усердно расчленяли огромную свинью. В отличие от настоящей, эта стояла неподвижно, пока манекены отрезали ее конечности. Даже в тот момент, когда они отрезали окорока и лопатки, свинья не шевельнулась. И ни единой капли крови не вытекло. Пока я наблюдала, один из слуг отрубил тяжелую голову и бросил ее, безмятежно моргающую, на каменную плиту. Подавив дрожь, я взяла поднос с миской каши и чайником.

– Ее комната близко к твоей, но это не общая спальня, там один жилец, – сказал повар. – Поспеши! Хочу, чтобы ты вернулась и мы начали готовиться ко второму завтраку.

Я прошла через дворик, отводя взгляд от продолжавшейся бескровной бойни. Даже если бы Эрлан не предупредил меня об опасности местной еды, такое зрелище навсегда бы меня оттолкнуло. В отличие от пищи, пожертвованной мне Старым Вонгом, эта свинья была бумажным подношением. Неудивительно, что повар постоянно жаловался на безвкусность.

Шагая к апартаментам слуг, я сосредоточилась на том, чтобы не пролить дымившуюся кашу. Запястья начали болеть, и стало понятно, почему повар с самого начала отнесся ко мне с таким пренебрежением. Несомненно, для переноски еды в банкетные залы требуется сила.

Когда я добралась до своего домика, то огляделась. Прошлой ночью было так темно, что я не заметила других жителей, но на глаза попалась вторая дверь, и я пошла к ней.

Во дворе было тихо, свет стал ярким, таким, что тени легли на брусчатку, словно хрустящие бумажные аппликации. Поставив поднос наземь, я осторожно постучала. Тишина убедила меня в том, что внутри никого нет, поэтому при звуке голоса я вздрогнула.

– Кто ты?

Я вздохнула. За все недолгое призрачное существование меня неизменно приветствовали без особых церемоний. Может, дело даже не в правилах этого мира мертвецов, а в том, что я теперь – странствующий дух, ничуть не лучше нищенки.

– Я новая девушка, – ответила я. – Принесла ваш завтрак.

Дверь распахнулась, и наружу вышла крошечная старушка. С первого взгляда я встревожилась, настолько она оказалась похожа на няню. Такая же птичья фигурка, яркие темные глаза и седые волосы, собранные в пучок. Однако, рассмотрев ее ближе, я поняла, что черты лица другие. Глаза больше, нос чуточку выше. И все-таки, как и Ама, она была одета в вездесущую черно-белую форму, а общее впечатление, в сочетании с возрастом, было удивительно похожим.

Она могла быть старшей сестрой няни. Оправившись от шока, я заметила, что старушка также уставилась на меня.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Девушка номер шесть, – ответила я, вспоминая указания повара по поводу имен.

– Но кто твои близкие?

– Моя фамилия – Чен, – солгала я, проклиная вечное любопытство старых дам.

Последнее, чего я желала, были слухи о моем настоящем происхождении, долетевшие до владельца этого дома.

– Чен… – произнесла она. – Не родственница ли ты моих друзей?

– О, вряд ли, тетушка, – вежливо обратилась я к ней. – Моя семья родом из Негри-Сембилан, мы только переехали в Малакку, когда я умерла.

Она безучастно кивнула.

– Внутри есть складной столик. Можешь вынести его?

Я посмотрела на нее, отметив, что предплечья помощницы повара обернуты повязками.

– Что с вами случилось, тетушка?

– Ничего. Просто ожоги. – Поймав мой взгляд, она скривила рот. – Здесь раны заживают быстрее, чем в мире живых.

– Болит?

– Да, но поскольку тут нет инфекций, нет и риска гангрены. В конце концов, мы уже мертвы.

Уже во второй раз в коротком разговоре она упомянула смерть, что противоречило общему нежеланию духов беседовать о чьей-либо гибели.

– Наверное, произошел несчастный случай, – промолвила я.

Она фыркнула:

– Случай? Вторая жена вылила на меня суп. Она была в тот день в ужаснейшем настроении. Лучше держись от нее подальше.

Я вошла в комнату и вытащила шаткий складной стол и стул. Комната оказалась гораздо меньше моей, хотя, разумеется, моя представляла собой спальню для множества слуг. Несмотря на бедную обстановку, здесь царила исключительная чистота. Тюфяк для сна, деревянный сундук и несколько тщательно сложенных платьев – вот и все. Снаружи я выставила стол и завтрак, а также стул.

– Можешь меня не ждать, – сообщила она.

– Мне не трудно, – искренне ответила я. В этой старушке было нечто такое, что вызывало во мне чувство уюта. Может, из-за сходства с няней или из-за того, что, невзирая на первоначальную настороженность, она выглядела дружелюбно.

– Повар неплохой человек, – сообщила она, приступив к еде. – Немножко грубоват, но не будет тебя использовать, в отличие от остальных.

– Давно вы здесь?

– Очень давно. В этом месте трудно сказать наверняка. А ты?

Я поведала ей ту же историю, что и повару: нужна работа, негде переночевать. Она быстро кивнула.

– Если желаешь остаться на кухне, а не в спальне хозяина, лучше поспеши обратно. Повар наверняка уже волнуется. Но не бойся, скажи ему – я скоро вернусь к работе.

Я поспешила обратно на кухню, внезапно разволновавшись из-за долгого отсутствия. Я хотела задать старушке больше вопросов об этой таинственной второй жене, которая ее ошпарила. Однако в глубине души поселилось унылое ощущение, что я уже знаю имя. Тем временем на кухне свиную тушу уже разделали на аккуратные куски. К счастью, головы нигде не было видно, и все-таки, глазея на громадные котлы, я понадеялась, что повар не попросит меня поднять крышки и помешивать содержимое. Мне повезло. Он уже был занят другим делом. Лихорадочные приготовления ко второму завтраку уже начались, и он орал на марионеток, которые яростно мыли, резали, поджаривали и перемешивали. Я робко пробралась к нему и извинилась за опоздание.

– В следующий раз не теряйся, – не глядя, бросил он. – Как она?

– Старая леди?

– Можешь называть ее «третья тетушка». Все так делают. Она третья по счету на этом месте, по крайней мере на моей памяти.

– Сказала, что вскоре сможет работать.

Он повернулся.

– Ну хоть не ослепла. Я-то был уверен, что суп обварил ее лицо.

– Почему она так поступила?

– Вторая жена? Без особой причины. Может, со скуки. Она такая. Если бы не ее красота, старый хозяин давно бы избавился от нее. Но что-то в ней есть. Может, оттого, что я – мужчина, но… я не смог бы ей отказать ни в чем, если бы она прыгнула в мою постель. – Он резковато хохотнул и приказал мне начать проверку тарелок. – Эту работу обычно делает третья тетушка. Поглядим, как ты справишься.

Следующие несколько дней утонули в тумане работы. Хотя каждое утро я надевала униформу няни – простую белую блузу и черные хлопковые штаны, к вечеру на мне оказывалась собственная одежда. Может, это происходило потому, что униформу я брала напрокат, в то время как мои пижамы менялись сами и напоминали, что Ама пока еще заботится о моем теле где-то в Малакке. Так или иначе, я совала чешуйку Эрлана в карман любого одеяния. Практической нужды в ней не было, но ее легкий вес меня немного успокаивал. Кухонная работа представляла собой вечную монотонность без какого-либо аромата. Безвкусная еда проплывала мимо меня, словно восковой слепок. Я старалась выудить из повара сведения о семье Лим, но он подкидывал только крохи. Мажордом наверняка стал бы более надежным источником информации, но он всегда в спешке прибегал на кухню и игнорировал меня. До встречи с Фэн оставалось совсем немного времени, и я сожалела о том, что не взялась за иную работу в особняке Лим. Будь я официанткой либо уборщицей, сумела бы найти предлог для подслушивания в главном здании. Словом, с каждым днем чувство подавленности и тревоги во мне усиливалось.

На следующий день третья тетушка вернулась к работе, хотя повязки пока не сняли. Повар изумился, увидев ее.

– И отчего ты удивляешься? – спросила она. – Я же сказала – скоро приду.

– Ага, но я не думал, что ты говорила всерьез.

– И чего же ты от меня ожидал? Что я запрусь в комнате и буду разглядывать потолок?

Он пожал плечами, но настоял на осмотре ее рук.

– Все зажило, говорю тебе, – проворчала она, однако, когда повар отогнул уголок повязки, я моргнула. Там, куда попал кипяток, кожи не было, при этом раны не кровоточили – ни цвета, ни гноя.

– Не думаю, что тебе сейчас стоит трудиться, – констатировал он.

– Если волнуешься из-за той стервы, так я знаю, как держать ее на расстоянии, – бросила старушка, отворачиваясь. Я наблюдала за ее птичьими движениями со смешанным чувством жалости и любопытства. Эта маленькая упрямая фигурка в белом и черном так сильно напоминала мою няню, что тоска по дому стала практически невыносимой.

Шанс для меня появился через два дня. Во время ужина мажордом вдруг возник на пороге кухни.

– Еще паровую рыбу, живо! – прошипел он.

– В чем дело?

– Марионетка упала с блюдом. Теперь не хватает перемены блюд, а у хозяина гости.

– Гости? – переспросила третья тетушка, возникая за спиной повара.

Мажордом ахнул от этого вмешательства.

– О, это ты. Я бы попросил тебя подавать, но сама знаешь, что случилось в последний раз. А она сегодня в плохом настроении.

– Какие гости? – снова спросила третья тетушка.

– Сама знаешь, – отрубил мажордом. Все трое обменялись взглядами.

– Ни одну из здешних марионеток не натаскивали на обслуживание гостей. Разве в доме нет других? – уточнил повар.

– У нас мало официантов. Часть из них уничтожили во время последнего банкета и до сих пор не заменили.

– Я это сделаю, – произнесла я.

Они повернулись ко мне.

– Нет! – воскликнула третья тетушка, но ее перебил мажордом.

– Забыл про тебя. – Он смерил меня взглядом. – Да, ты подойдешь.

– Она понятия не имеет, как себя вести!

– Сегодня все не так формально. Здесь только старый хозяин. Молодой еще в отъезде.

С участившимся пульсом я разгладила фартук и подтвердила готовность стать официанткой.

– Ладно, – наконец подытожил мажордом. – Но поторопись! Скоро нужно будет подавать новую перемену блюд, и я попросил музыкантов пока что сыграть. – Сжав локоть, он вытащил меня из кухни, на ходу бормоча указания: – Марионетки принесут еду из кухни и поставят на подсобный столик. Я буду представлять основные блюда на столах. Ты стой сбоку, накладывай порции и присматривай за марионетками вместо меня. Эта группа ненадежна. К счастью, тебе не нужно будет подходить к столам. Ясно?

Я кивнула, потом, испугавшись, что он не заметил жеста в темном коридоре, добавила для надежности: «Да, сэр». Меня так и подмывало спросить у мажордома, кто же эти гости, но он выглядел настолько озабоченным, что язык не повернулся. Отсутствие Лим Тиан Чина оказалось настоящим спасением, хотя к этому моменту я так отчаялась преуспеть в своей шпионской миссии, что готова была рискнуть предстать перед ним. Пока мы быстро шагали по коридору, я отмечала возможные места для укрытия. Я и раньше пыталась проникнуть в главное здание, но повар всегда запирал на ночь большую дверь, ведущую из кухни в покои господ. Теперь, оказавшись тут, я скорее всего могла бы отыскать местечко и спрятаться до того, как он сделает это сегодня.

Свет многочисленных масляных ламп заливал банкетный зал. Три марионетки-музыканта – двое исполнителей-эрху и один аккомпаниатор-янцинь – играли мелодию. Это зрелище повергло меня в трепет. В последний раз я видела живых музыкантов на празднике Двух семерок в настоящем особняке Лим в Малакке, и там тоже играли трое. Кажется, одним из них был Тиан Бай. Отчего в этом призрачном мире возникали такие жуткие параллели с миром живых? Я подумала о третьей тетушке и ее сходстве с няней и задалась вопросом – были ли эти совпадения намеренными или же просто частью особого созвучия между двумя реальностями.

У меня не осталось времени, чтобы обдумать все это: мажордом послал меня к подсобному столику. Гости наполовину отобедали, и по охапкам тарелок на столике было видно, что пир выдался очень долгим. Прошипев мне несколько последних замечаний, мажордом быстро подбежал с паровой рыбой к самому большому столу. Одним взмахом поставил блюдо перед гостями и ловко отделил мясо от костей, а затем с многочисленными улыбками и поклонами раздал порции обедающим. Я предположила, что он кинулся обслуживать в первую очередь главный стол, и вытянула шею, чтобы рассмотреть тамошнюю публику. Я насчитала десять персон: двое из них были настолько громадными, что остальные казались карликами. С чувством бессилия я узнала массивные горбатые туши и колоссальные рога бычьеголовых демонов.