Лицо Чолвелла напоминало маску, вылепленную из желтого воска. Он медленно произнес: «Ты совершенно права… Но это невозможно». Повысив голос, он отрывисто закричал: «Я же сказал! Мы не можем попадаться на глаза! Если все вы придете в суд, о моем предприятии узнает вся Вселенная! Ангельск заполонят всякие репортеры, сыщики, следователи. Мой грандиозный план станет… невыполним».

«Грандиозным планом, вы называете намерение обрюхатить восьмерых девушек?» – вежливо спросила Джина.

«Разумеется. Естественно. Это грандиозный, величественный план».

«Даже если ради его осуществления придется принести в жертву Черри? Даже если она умрет?»

Чолвелл болезненно поморщился: «Ты позволяешь себе такие неприятные выражения! Мне все это самому не нравится ни в малейшей степени. Это значит, что вместо восьми матерей останутся семь… Но иногда приходится отважно выносить удары судьбы. Такое время настало».

Джина смотрела на него горящими глазами. «Чолвелл…» – прошептала она. Джина не находила слов. Наконец она сказала: «Рано или поздно…»

Со стуком распахнулась дверца чулана.

Хриплый, грубый голос произнес: «Хватит, я слушала столько, сколько смогла. С меня довольно!»

Из чулана решительно выступили Молли Саломон, и за ней – высокая желтолицая женщина по имени Свенска.

В первый момент Джина невольно подумала: «Волшебство! Чудо какое-то!» Как еще можно было объяснить тот факт, что две женщины внушительных размеров поместились в чулане, где хранились метлы и швабры? Чолвелл оцепенел, как элегантно одетая статуя; его лицо заметно потемнело. Джина перевела дыхание. Надо полагать, Молли и Свенска долго прижимались одна к другой в тесном, душном, вонючем чулане!

Молли быстро сделала три шага вперед, подбоченилась и выставила вперед круглое лицо оттенка сырого теста: «Мерзавец! Теперь я знаю, чем ты тут занимался…»

Чолвелл поднялся на ноги и отступил – проворный и подлый, как кот, втянувшийся в черепаший панцирь: «Вы не имеете права здесь находиться! Немедленно удалитесь!»

Дальнейшее случилось почти мгновенно – сущий бедлам, неразбериха звуков, эмоций, искаженных лиц. Это был фарс, гротескный и ужасный; Джина отодвинулась подальше, не зная, что делать – безумно хохотать или убежать.

Свенска кричала гортанным, страстным, срывающимся голосом: «Ты разрушил мою жизнь, свинья!»

«Подлый шарлатан! – рычала Молли. – Теперь все ясно! Все это время ты нас дурачил!»

«Я била себя по голове, думала, что мой муж прав, что я…»

Чолвелл поднял обе руки: «Уважаемые дамы…»

«Я тебе покажу «дам»! – Молли схватила швабру, стоявшую в чулане, и принялась колотить Чолвелла щеткой. Тот попытался вырвать швабру; они с Молли стали тянуть ее на себя, кружась и топая по всему кабинету. Свенска вмешалась – взялась длинными жилистыми руками за шею доктора и присела. Чолвелл опрокинулся навзничь и растянулся на полу вместе со Свенской. Молли продолжала дубасить обидчика шваброй.

Чолвеллу удалось подняться на ноги; он бросился к столу и вынул из ящика коробочку с дротиками, конфискованную у Джины. Его волосы растрепались, рот открылся, он часто пыхтел. Решительным движением он поднял коробочку и направил ее отверстие на Молли. Опираясь руками на стул, Джина вытянула ноги и выбила коробочку пинком из руки Чолвелла. Дротик воткнулся в дверную раму и с глухим треском взорвался.

Свенска набросилась на Чолвелла; Молли ударила его по руке шваброй. Коробочка упала на пол, и Джина тут же подобрала ее.

Молли угрожающе надвигалась на Чолвелла со шваброй наперевес: «Стыд и позор! Что ты с нами сделал?»

Свенска схватила Чолвелла за плечи и стала трясти. Тот поник и больше не сопротивлялся.

«Ты обязан ему все объяснить!» – требовала Свенска.

«Объяснить – кому?»

«Моему мужу!»

«Я никогда с ним не встречался…»

«Нет. Ты никогда с ним не встречался, – издевательски повторила Свенска, тщательно подражая интонациям доктора. – А обо мне ты не подумал? Он приходит и смотрит на меня. А меня всю раздуло, я была на седьмом, восьмом месяце! Он обозвал меня гулящей девкой – и ушел. Улетел на Пусколит, и у меня больше не было мужа! С тех пор прошло восемнадцать лет!»

«Вам следовало бы заставить Чолвелла жениться на себе», – пошутила Джина.

Несколько секунд Свенска рассматривала Чолвелла с этой новой точки зрения и приняла решение: «Еще чего! Этот недоносок со мной не справится».

Молли сказала: «Причем он как раз собирался опять взяться за свои мерзкие проделки! Как только я его увидела, я поняла, что он задумал какую-то пакость». Она повернулась и взглянула на Джину: «Дочь ты мне или нет, я не хотела, чтобы подлец Чолвелл тебя брюхатил. Я знала, на что он рассчитывает! И заставила дедулю, хозяина ночлежки, привезти меня сюда на своем драндулете. И, как я теперь вижу, правильно сделала! Прилетела как раз вовремя».

«Да, – отозвалась Джина. – Хорошо, что вы прилетели». Она глубоко вздохнула и повторила: «Хорошо, что вы прилетели».

Тем временем Чолвелл собирался с мыслями, снова облекаясь остатками достоинства, будто прикрывая наготу рваным тряпьем. Он уселся за стол и стал перемещать по нему дрожащими пальцами какие-то бумаги. «Вы… вы не имеете права сюда вламываться!» – слабым возмущенным голосом произнес он.

Молли презрительно фыркнула: «Куда хочу, туда и вламываюсь, и ты мне не указ – а то смотри, еще раз получишь шваброй по башке! Так или иначе, следовало бы устроить тебе взбучку покрепче за то, что из-за тебя мне пришлось сидеть в чулане после работы – и за все твои мерзкие эксперименты!»

Чолвелл резко повернулся к Свенске, как испуганная змея: «Ты ее сюда впустила! А я-то содержал тебя все эти годы, давал тебе кров и пищу…»

«Даже так? Я тут спину ломала и вся покрылась мозолями, ухаживая за тобой и за девочками… За что я должна быть тебе благодарна, спрашивается? Теперь все будет по-другому. Теперь ты будешь работать на меня».

«Ты сошла с ума! – отрезал Чолвелл. – Убирайся! Убирайтесь, обе, пока я не вызвал полицию!» Он протянул руку к телеэкрану.

«Нет уж, не выйдет! – рявкнула Молли, угрожая шваброй. – Поосторожней там, Чолвелл! Теперь я тебе скажу, чего я хочу! Из-за тебя вся моя жизнь пошла вверх тормашками, и теперь я хочу, чтобы ты возместил ущерб! Да-да, господин хороший! – она сопровождала свои слова спокойными кивками. – Я требую возмещения ущерба! А если ты не заплатишь все, что причитается, я выбью из тебя возмещение вот этой самой шваброй!»

«Смехотворно!» – слабо протестовал Чолвелл.

«Я тебе покажу „смехотворно“! Отдавай все, что мне полагается по праву!»

Джина произнесла – издевательским нравоучительным тоном: «Думаю, что из этого старого пансионата получится неплохой курятник. Чолвелл тоже так думает. Вы могли бы разводить здесь кур, а Чолвелл работал бы на вас… Чолвелл говорил, что на этом можно сделать деньги».

Свенска с сомнением взглянула на Молли. Молли спросила Чолвелла: «Это правда? То, что она говорит?»

Чолвелл смущенно ерзал в кресле: «Здесь слишком холодно и ветрено для того, чтобы разводить кур».

«Вот еще! – воскликнула Свенска. – Здесь тепло и тихо. Самое солнечное место в окрýге».

«Чолвелл тоже придерживается такого мнения», – подтвердила Джина.

Чолвелл страстно закричал на Джину: «Заткнись! Из-за тебя мне дьявольски не повезло!»

Джина поднялась на ноги: «Если мне удастся поднять в воздух развалюху, доставшуюся Чолвеллу от пансионата, я улечу отсюда». Она кивнула, прощаясь с Молли: «Спасибо за то, что вы обо мне подумали. Желаю вам удачи – пусть курятник принесет вам прибыль».

Она вышла в коридор; у нее за спиной воцарилось напряженное молчание.

Джина поколебалась пару секунд, после чего направилась по коридору к спальне. Она чувствовала себя окрыленной и энергичной – теперь она не просто шла, а почти бежала вприпрыжку. Перед закрытой дверью она остановилась и снова задумалась.

«А, к черту! – сказала она себе. – В конце концов они – это я».

Джина распахнула дверь.

Шесть девушек с любопытством повернулись к ней: «Ну что? Чего хотел старый хрыч Чолвелл?»

Джина с усмешкой переводила взгляд с одного лица на другое – обнажились ее острые маленькие зубы: «Старый хрыч Чолвелл устроит тут курятник и будет работать на Свенску, – она рассмеялась. – Пусть распускает хвост среди кур, рехнувшийся петух!»

В спальне наступила тишина – девушки затаили дыхание.

«А теперь мы уходим! – сообщила Джина. – Все вместе. Сначала нужно вызволить Черри – она попала в беду. Она позволила Чолвеллу запудрить себе мозги и восстановить себя против вас – и поэтому попала в беду. Пусть это послужит вам уроком. Никогда никому не позволяйте восстанавливать вас против сестер. Но мы не злопамятны. Мы все заявимся в суд и вызволим ее, – Джина рассмеялась. – Это будет забавно… А потом мы полетим на Землю, все вместе. У меня куча денег. Мне пришлось проделать чертовски опасную работу, чтобы получить эти деньги – но, в отличие от некоторых, я не жадная свинья». Джина снова рассмотрела каждую из девушек по очереди; при этом у нее возникло такое впечатление, будто она смотрела в шесть зеркал одновременно: «В конце концов мы на самом деле одинаковые. От этого возникает странное ощущение…»