Такси опустилось на посадочную площадку заднего двора у нового «Приюта Суна», и пилот перенес скромный багаж Джины к боковому входу. Здание гостиницы очевидно построили недавно, причем владелец не слишком усердно попытался придать интерьеру роскошный вид, хотя результаты его усилий оказались смехотворными – нечто среднее между убранством отеля в метрополии и провинциальной запущеностью, свойственной небольшому поселку на задворках Галактики. Пол был выложен хорошо отделанными плитами из местного агата оттенка тусклого мха и выстлан подбитыми вручную мозаичными коврами, привезенными с одной из планет, где ручной труд ценился очень дешево. Но в гостинице не было лифта, позволявшего подниматься на второй и третий этажи, а штиблеты носильщика выглядели довольно-таки потрепанными.

В вестибюле не было никого, кроме регистратора и человека, настойчиво обсуждавшего с регистратором какой-то вопрос, очевидно требовавший немедленного рассмотрения. Человек этот, худощавый и чем-то напоминавший птицу, носил костюм, отличавшийся той же провинциальной элегантностью, что и гостиничные мозаичные ковры и земные пальмы в горшках. Чолвелл.

Джина прикинула в уме. Конечно! Чолвелл прибыл на звездолете, летевшем быстрее пассажирского пакетбота – скорее всего, на курьерском почтовом корабле. Пока она собиралась с мыслями, Чолвелл обернулся, взглянул на нее, пригляделся снова. Его рот захлопнулся, брови сдвинулись, превратившись в жесткую раздраженную полоску. Он сделал к ней три быстрых шага, и Джина отпрянула – ей показалось, что Чолвелл хотел ее ударить.

Тот яростно выпалил: «А я ищу тебя по всему городу!»

Любопытство перебороло в Джине тревогу и возмущение: «Ну вот – я здесь. Что с того?»

Чолвелл смотрел куда-то ей за спину, на улицу, часто дыша, но сдерживаясь, чтобы не пыхтеть: «Ты прилетела одна?»

Джина прищурилась: «А вам какое дело?»

Чолвелл моргнул, его рот поджался и уродливо покривился: «Как только мы вернемся домой, я тебе покажу, какое мне дело!»

Джина спросила, самым ледяным тоном: «Не потрудитесь ли объяснить, о чем вы говорите?»

«Как тебя зовут? – скандально завопил Чолвелл. – Дай-ка взглянуть…» Он схватил Джину за руку, повернул тыльной стороной вверх, изумленно уставился на ее кисть, посмотрел Джине в лицо, снова уставился на кисть.

Джина выдернула руку: «Вы сошли с ума? Одинокая жизнь в курятнике довела вас до старческого идиотизма?»

«В курятнике? – Чолвелл нахмурился. – В курятнике?» На его лице исчезло всякое выражение: «Ах да! Конечно же! Как глупо с моей стороны… Вы – мадемуазель Джина Парльé, приехали навестить Ангельск… Я ожидал вашего прибытия только на следующей неделе – видимо, перепутал расписание пакетботов».

«И за кого вы меня приняли?» – с подозрением поинтересовалась Джина.

Чолвелл прокашлялся. Его раздражение с поразительной быстротой уступило место льстивой любезности: «Я плохо вижу, а здесь недостаточное освещение… У меня есть племянница примерно вашего возраста, и на какое-то мгновение…» Он деликатно замолчал.

Джина смотрела на свою кисть: «Вам неизвестно имя вашей племянницы? Как так получается?»

Чолвелл беззаботно отозвался: «Это между нами, маленькая семейная шутка, – он натянуто рассмеялся. – Одна из легкомысленных семейных шуток, вы же знаете».

«Странно! На старом постоялом дворе Полтона меня тоже приняли за вашу племянницу – и выгнали в шею».

Чолвелл напрягся: «Что сказал Полтон?»

«Сообщил, что у него гостиница, а не дурдом. И заявил, что больше не потерпит моих выкрутасов».

Пальцы Чолвелла нервно пробежались вверх и вниз по отвороту пиджака: «Боюсь, что несговорчивость старины Полтона переходит все границы». На лице Чолвелла появилось новое выражение – старательной галантности: «Теперь, раз уж вы прибыли на Кодирон, мне не терпится показать вам свое предприятие. Вы и… моя племянница, конечно же, сразу подружитесь»

«Не уверена. По словам старика Полтона – если его мнению можно доверять – я слишком похожа на вашу племянницу».

Чолвелл промычал что-то протестующее.

Джина спросила: «А как зовут вашу племянницу, господин Чолвелл?»

Поколебавшись, тот ответил: «Марта. Разумеется, Полтон преувеличивал. Марта – скромная, послушная девушка». И он подчеркнуто прибавил: «Могу поручиться за Марту».

Джина пожала плечами. Теперь, судя по всему, Чолвелл погрузился в раздумье – то прижимал локти к бокам, то слегка расставлял их, кивал каким-то невысказанным мыслям. Наконец он, по-видимому, принял решение: «Мне пора идти, мадемуазель Парльé. Но я обязательно постараюсь вас увидеть, когда снова приеду в Ангельск». Он поклонился и ушел.

Джина повернулась к регистратору: «Я хотела бы снять номер… Господин Чолвелл часто бывает в городе?»

«Не слишком часто, – неуверенно протянул служащий. – Не так часто, как мог бы».

«А его племянница?»

«Ее мы видим еще реже, – регистратор кашлянул. – Можно сказать, почти никогда не видим».

Джина недоверчиво наклонила голову набок: «Вы вообще ее когда-нибудь видели?»

Регистратор снова прокашлялся: «Ну… по сути дела, не видел… На мой взгляд, было бы лучше, если бы господин Чолвелл переехал в город и, может быть, арендовал бы для своей племянницы приличные апартаменты в нашей гостинице».

«Почему вы так думаете?»

«Как вам сказать… Корнуоллская долина под Балморалскими горами – дикие, не цивилизованные места, а теперь, после того, как закрыли старый Реабилитационный Пансионат, там вообще никого нет в радиусе нескольких десятков километров. В случае чего, если Чолвеллу понадобится срочная помощь…»

«Странное место для разведения кур», – заметила Джина.

Служащий пожал плечами, как если бы подчеркивая тот факт, что ему не подобало сплетничать о постояльцах: «Так вы хотели бы зарегистрироваться?»