Шестнадцать веков тому назад, когда в космосе бушевала война, группа капитанов звездолетов, базы которых уничтожил противник, нашла убежище на Пангборне. Для того, чтобы защититься от мстительных врагов, они построили огромные форты и вооружили крепости орудиями, демонтированными со звездолетов.

Фронт боевых действий отступил, о Пангборне забыли. Новоприбывшие выгнали туземцев в леса и возделывали плодородные речные долины. Каждая крепость – оплот Баллантов так же, как оплот Фэйдов, Заоблачный замок, Боготен и прочие – занимала возвышенность над такой долиной. Четыре приземистые башни из плотного черного материала поддерживали огромную зонтичную крышу и были соединены стенами, достигавшими двух третей высоты башен. В куполе на вершине крыши оплота Баллантов гнездился Вулкан – орудие, подобное Адскому Жерлу Фэйдов.

Перевалив через гребень холма, военный отряд Фэйдов обнаружил, что гигантские ворота крепости уже надежно закрыли, а на парапетах между башнями суетились арбалетчики. Согласно стратегии лорда Фэйда нападающие приближались широким фронтом. В центре ехал Сэм Салазар в роскошных доспехах лорда Фэйда. Он не особенно старался, однако, изображать из себя лорда. Вместо того, чтобы гордо выпрямиться на сиденье, он пригнулся и наклонился набок, отчего шлем тоже накренился. Лорд Фэйд наблюдал за ним с отвращением. Нежелание ученика чародея быть уничтоженным, однако, было вполне понятно; если бы ему не удалось убедить лорда Балланта в том, что экипажем управлял лорд Фэйд, возможно, наследный экипаж удалось бы сберечь. Не возникало сомнений в том, что Вулкан готовили к бою: в куполе можно было заметить канонира Баллантов, а дуло орудия опустилось под угрожающим углом.

Судя по всему, тактика рассредоточения, не позволявшая канониру найти какую-нибудь отдельную, особенно привлекательную цель, оказалась эффективной. Бойцы Фэйдов поспешно приблизились к стене оплота менее, чем на двести метров, избежав таким образом обстрела Вулканом – сначала рыцари, за ними пехотинцы и, наконец, переваливающиеся с боку на бок фургоны чародеев. Медленно плывущий экипаж они давно обогнали – конечно же, теперь уловка лорда потеряла всякое значение.

Ученику чародея не нравилось оставаться в одиночестве – надеясь ускорить движение экипажа, он повернул один из переключателей, потом другой. Из-под палубы донесся высокий скрежещущий звук; экипаж задрожал и начал подниматься. Сэм Салазар выглянул за борт и перекинул ногу через поручень, чтобы спрыгнуть на землю. Лорд Фэйд бежал за экипажем, крича и жестикулируя. Сэм поспешно втянул ногу обратно и повернул переключатели в исходное положение. Машина стала падать камнем вниз, но Сэм успел снова повернуть переключатели, что позволило смягчить приземление.

«Вон из экипажа!» – взревел лорд Фэйд. Он сорвал с шлем с головы Сэма и огрел парня такой оплеухой, что Сэм повалился на землю и перекатился с боку на бок: «Давай сюда доспехи и возвращайся к своим обязанностям!»

Сэм Салазар поспешил вернуться к фургонам чародеев, где помог возвести черный шатер Исака Командора. В шатре расстелили черный ковер с красными и желтыми узорами; внесли и установили шкаф Командора, его кресло и сундук, а также фимиам, тлевший в кадильнице. Непосредственно перед главными воротами оплота Хейн Хусс наблюдал за сборкой передвижной сцены двенадцать метров высотой и восемнадцать метров шириной; поверхность сцены закрыли брезентом, скрывая ее от взоров защитников оплота Баллантов.

Тем временем лорд Фэйд отправил посыльного с сообщением, призывавшим лорда Балланта сдаться. Лорд Баллант не спешил с ответом, надеясь по возможности отсрочить атаку. Если бы ему удалось продержаться полтора дня, подкрепления, прибывшие из оплота Гисборнов и из Заоблачного замка, могли заставить лорда Фэйда отступить.

Лорд Фэйд нетерпеливо подождал, пока чародеи не закончили приготовления, после чего отправил еще одного посыльного, сообщившего лорду Балланту, что у того осталось две минуты на то, чтобы сдаться.

Прошла минута, вторая. Развернувшись на каблуках, посыльные вернулись в лагерь.

Лорд Фэйд спросил у Хейна Хусса: «Ты готов?»

«Готов!» – пробурчал Хусс.

«Выгоняй их!»

Хусс поднял руку; брезент сорвали с огромного постамента – на нем стояла раскрашенная модель оплота Баллантов.

Хусс зашел к себе в шатер и закрыл входные завесы. Жаровни яростно пылали, озаряя лица Адама Макадама, восьми шаманов и шестерых самых способных заклинателей. Каждый работал за верстаком, поддерживавшим несколько дюжин кукол и небольшую тлеющую жаровню. Шаманы и заклинатели трудились над куклами, изображавшими бойцов Баллантов. Хусс и Адам Макадам занялись симулякрами рыцарей Баллантов. Напустить порчу на самого лорда Балланта не представлялось возможным, пока он не приказал напустить порчу на лорда Фэйда – таков был неукоснительный этикет взаимоотношений между лордами.

Хусс позвал: «Себастьян!»

Ждавший у входной завесы Себастьян, один из заклинателей Хусса, отозвался: «Готов!»

«Начинай представление».

Себастьян подбежал к сцене и поджег запал искрой огнива. Защитники оплота Баллантов увидели, как пламя охватило макет их крепости. Языки огня вырывались из окон, крыша обуглилась и обвалилась. В шатре чародеи, шаманы и заклинатели методично брали куклы одну за другой и сосредоточенно опускали их на жаровни, при этом связываясь с сознанием того, чей манекен они жгли. Защитники оплота стали тревожиться. Многим казалось, что их что-то жжет, причем это ощущение становилось все сильнее по мере того, как их сознание становилось все чувствительнее к идее пожара. Лорд Баллант не преминул заметить беспокойство своих людей. Он подал знак чародею Андерсону Граймзу: «Приступай к противозаклятию!»

По стене оплота на канатах спустили гигантский муляж – крупнее макета, приготовленного Хейном Хуссом – изображение кошмарной твари. Она стояла на четырех лапах, подбирала пары кукол людей обеими руками и откусывала им головы. Тем временем шаманы в мастерской Граймза брали манекены, изображавшие бойцов Фэйдов, вставляли их в пасти моделей демонов, подобных висевшему под стеной оплота, и закрывали поворачивающиеся на шарнирах челюсти, проецируя чувства страха и отвращения. И бойцы оплота Фэйдов, уставившись на муляж чудовища, стали ощущать ужас и трепет.

В шатре Хусса дымились жаровни, на них тлели куклы. Глаза пучились, на лбах выступил пот. Время от времени один из чудотворцев издавал резкий вздох – это означало, что ему удалось проникнуть в сознание врага. Бойцы, окруженные в крепости, начинали бормотать, похлопывая по якобы опаленной коже, испуганно оглядывались друг на друга, подмечая такие же симптомы у соратников. Наконец один из них закричал, срывая доспехи: «Я горю! Проклятые колдуны меня жгут!» Очевидно испытываемая им боль обострила симптомы других – по всему оплоту стали раздаваться сходные возгласы.

Старший сын лорда Балланта, будучи мишенью порчи, наведенной самим Хейном Хуссом, ударил по щиту обтянутым кольчугой кулаком: «Меня жгут! Всех нас жгут! Лучше драться, чем гореть!»

«Драться! Драться!» – вторили голоса бойцов, неспособных дольше выдерживать пытку.

Лорд Баллант обвел взглядом окружившие его искаженные лица – на некоторых уже появлялись волдыри и следы ожогов.

«Наша порча их ужасает – подождите еще немного!» – умолял он.

Его брат прохрипел: «Хейн Хусс поджаривает не твои кишки, а мои! Мы не можем победить порчей, мы должны победить оружием!»

Лорд Баллант отчаянно кричал: «Подождите, наша порча тоже действует! Они в ужасе убегут! Подождите!»

Его двоюродный брат сорвал с себя кирасу: «Это Хейн Хусс! Моя нога в огне, проклятый колдун смеется надо мной! „А теперь загорится твоя голова!“ – говорит он. Прикажи наступать – или я брошусь драться один!»

«Хорошо! – обреченно сказал лорд Баллант. – Пойдем в атаку. Но сначала в атаку бросится демон. Мы последуем за ним и подавим их ужасом».

Ворота крепости внезапно распахнулись. Из них выпрыгнуло существо, казавшееся ожившим муляжом чудовища, висевшего под стеной: его лапы двигались, оно размахивало руками, его глаза выкатились и вращались, оно издавало зловещий рев. Бойцы Фэйдов могли бы увидеть это чудище таким, каким оно было на самом деле – моделью, ехавшей на спинах трех лошадей. Но их умы уже подверглись чарам, они были заражены ужасом и отшатнулись, бессильно опустив руки. Из-за чудовища галопом выехали рыцари Балланта, за ними спешили пехотинцы. Атака набирала темп – защитники крепости врубились в центр Фэйдов. Лорд Фэйд хрипло выкрикивал приказы; ему удалось восстановить дисциплину. Рыцари Фэйдов слегка отступили, разделились на три отряда и окружили нападающих Баллантов, тогда как пехотинцы выпускали дротики в передние ряды защитников крепости.

Шумела, звенела битва. Лорд Баллант понял, что вылазка не смогла сокрушить ряды Фэйдов и, надеясь сохранить своих бойцов, приказал отступать. Построившись ощетинившейся копьями колонной, бойцы Баллантов начали двигаться назад к воротам крепости. Рыцари Фэйдов постоянно наскакивали на них, стремясь проникнуть во внутренний двор оплота. За ними защищенные кольчугой лошади везли тяжело нагруженный фургон, чтобы заклинить ворота в открытом положении.

Лорд Фэйд отдал приказ. Резервный отряд из десяти рыцарей набросился на противника сбоку; они врезались в самую гущу всадников Балланта, прорвались через ряды пехотинцев, прорубили себе дорогу в крепость и расправились с защитниками ворот.

Лорд Баллант кричал Андерсону Граймзу: «Они ворвались в оплот! Напусти своего проклятого демона! Если он может нам помочь, пусть поможет сейчас!»

«Одержимость бесом не наступает мгновенно, – бормотал чародей. – Мне нужно время».

«Времени не осталось! Через десять минут все мы погибнем!»

«Сделаю все, что могу. Эверид, Эверид! Скорее, на помощь!»

Граймз поспешил к себе в мастерскую, надел бесовскую маску и стал швырять на жаровню фимиам, горсть за горстью. У стены маячила громадная фигура: черная, с глазами-щелками, без носа. Длинные белые клыки торчали из ее верхней челюсти, она стояла на толстых полусогнутых ногах, ее руки тянулись вперед, словно желая кого-то схватить. Андерсон Граймз опорожнил стопку густой эссенции и стал медленно расхаживать взад и вперед. Прошло несколько секунд.

«Граймз! – кричал снаружи лорд Баллант. – Граймз!»

Голос произнес: «Заходи, не бойся».

Лорд Баллант вошел с наследным лучеметом в руке – и отшатнулся, невольно ахнув. «Граймз?» – прошептал он.

«Граймза нет, – отозвался голос. – Здесь только я. Заходи».

Лорд Баллант заставил себя сделать пару шагов вперед на негнущихся ногах. В помещении было почти темно – лишь жаровня тускло озаряла его мерцающими отблесками. Андерсон Граймз скорчился в углу, склонив голову под бесовской маской. Тени прыгали по стенам, принимая форму каких-то лиц, каких-то существ, пытавшихся облечься плотью. Между тем черная фигура вибрировала жизненной энергией.

«Приведи сюда бойцов, – произнес голос. – Приводи их по пять человек и приказывай им смотреть только в пол, пока не будет позволено поднять глаза».

Лорд Баллант вышел; в мастерской наступила полная тишина.

Прошло несколько секунд – пять хромающих, изможденных бойцов, опустив глаза, один за другим зашли в мастерскую чародея.

«Постепенно поднимите глаза, – сказал им голос. – Взгляните на оранжевое пламя. Дышите глубоко. Потом посмотрите на меня. Я – Эверид, демон ненависти. Смотрите на меня! Кто я?»

«Ты – Эверид, демон ненависти», – нестройно пробормотали бойцы.

«Я окружаю вас десятком обличий, подхожу ближе… Где я?»

«Ты близко».

«Теперь я – это вы. Мы заодно, мы – вместе».

Бойцы неожиданно встрепенулись. Они выпрямились, их лица напряглись, исказились.

«Выходите, – продолжал голос. – Спокойно выходите во двор. Через несколько минут мы устроим резню».

Пятеро бойцов вышли. Вместо них зашли пятеро других.

За стеной крепости рыцарям Балланта пришлось отступить почти до самых ворот. Внутри несколько рыцарей Фэйда еще удерживали натиск противника – прислонившись спинами к стене, они не подпускали бойцов Балланта к механизму, закрывавшему ворота.

В лагере Фэйдов Хусс позвал Командора: «Эверид на воле. Выпусти Кейрила».

«Присылай бойцов, – отозвался голос Командора, тихий и хриплый. – Присылай ко мне бойцов. Я – Кейрил».

На внутренний двор оплота Баллантов выступили двадцать воинов – медленно, осторожно. Их лица утратили всякую индивидуальность – напряженные, искаженные, они странным образом походили одно на другое.

«Одержимые!» – шептали, расступаясь, другие солдаты Балланта. Семеро рыцарей Фэйда, продолжавших драться во внутреннем дворе, тоже испугались и отшатнулись. Но двадцать воинов прошли через ворота, не обращая на них внимания. Бившиеся за стеной крепости рыцари Балланта тоже расступились. На насколько секунд битва почти затихла. Двадцать воинов бросились на врага, как тигры. Их мечи блестели подобно струям воды, описывая в воздухе сверкающие дуги. Они нагибались, уклонялись и прыгали, отрубая руки, ноги и головы Фэйдов. Каждый из двадцати покрылся ранами и ушибами, но, по-видимому, не замечал их и не испытывал боли.

Атака Фэйдов прервалась и захлебнулась. Доспехи не могли защитить рыцарей от бесовских мечей, рыцари отступили. Двадцать одержимых воинов выбежали на равнину длинными прыжками, накинулись на пехотинцев, рубили и кололи. Некоторое время пехотинцы Фэйдов пытались с ними справиться, но тоже отступили и разбежались.

Из-за шатра Командора появились тридцать воинов Фэйда, шагавших медленно и напряженно. Так же, как у двадцати одержимых воинов Балланта, их лица стали одинаковыми – но между бойцами, одержимыми Эверидом, и бойцами, одержимыми Кейрилом, была разница – такая же, как между образами самих Эверида и Кейрила.

Кейрил и Эверид бросились в бой, пользуясь людьми, как оружием, не знающим страха и жалости, неспособным отступать. Одержимые рубили, резали, кололи. Руки, ноги, рассеченные торсы валились на мох. Даже лишенные голов, тела еще дрались несколько секунд, прежде чем рухнуть. Только когда тело было изрублено в куски, превращено в фарш, его покидала бесовская сила. Через некоторое время от воинов, одержимых Эверидом, ничего не осталось; выжили только пятнадцать бойцов, одержимых Кейрилом. Хромая и спотыкаясь, эти израненные безумцы поспешили к крепости, где рыцари Фэйда все еще удерживали открытые ворота. Рыцари Балланта встретили одержимых отчаянным сопротивлением, зная, что настал решающий момент. Прыгая, устрашая противников оскаленными, покрытыми кровавыми шрамами лицами, одержимые продолжали рубить не знающими усталости руками и пробили себе путь через стену доспехов. Рыцари Фэйда с торжествующим ревом бросились вслед на ними. Бой продолжался во внутреннем дворе, но теперь ни у кого не осталось сомнений: оплот Баллантов был взят.

У себя в шатре Иска Командор глубоко вздохнул, содрогнулся и сбросил бесовскую маску. Во внутреннем дворе крепости двенадцать оставшихся в живых одержимых воинов упали, как подкошенные; подергиваясь и задыхаясь, они истекли кровью и умерли.

Лорд Баллант совершил последний галантный поступок в своей галантной жизни. Он решительно вышел из крепости с наследным лучеметом в руке. Взглянув поверх окровавленного поля битвы на лорда Фэйда, он прицелился в него и нажал курок. На какое-то мгновение из лучемета вырвался поток света. По коже лорда Фэйда пробежали мурашки, его волосы встали дыбом. Но лучемет затрещал, раскалился до вишнево-красного оттенка и расплавился. Лорд Баллант швырнул его на землю, выхватил из ножен меч и пошел вперед, чтобы вызвать лорда Фэйда на поединок.

Не желая вступать в лишний бой, лорд Фэйд подал знак солдатам. Лорд Баллант закончил жизнь под шквалом дротиков, что избавило его от неудобной процедуры церемониальной казни.

Сопротивление прекратилось. Защитники оплота Баллантов бросили оружие и мрачно выстроились перед лордом Фэйдом, опустившись на одно колено. В крепости женщины Баллантов предались безысходной скорби.