Прошло четыре дня с тех пор, как они покинули Перекресток; до Балленкарха оставалось еще три дня полета. Облокотившись на поручень в глубине прогулочной галереи корабля, Джо услышал медленные шаги, шуршавшие по палубе из композитного материала. Приближалась Эльфана. Большие глаза ярко горели на ее бледном, тревожном лице. Она неуверенно остановилась рядом – так, как если бы всего лишь задержалась во время прогулки.

«Привет!» – сказал Джо и отвернулся, глядя на звезды.

Едва заметное изменение позы девушки позволило понять, что она не просто задержалась, а остановилась, чтобы присоединиться к нему. Эльфана сказала: «Ты меня избегаешь – именно тогда, когда мне больше всего нужно с кем-то поговорить».

Джо проникновенно спросил: «Эльфана, ты когда-нибудь кого-нибудь любила?»

Она недоумевала: «Не понимаю».

Джо хмыкнул: «Абстракция! Такая же, как существование Земли. С кем и как вы совокупляетесь на Кириле?»

«О! С людьми, которые нас интересуют, с теми, с кем приятно быть вместе, кто заставляет нас сознавать желания своего тела».

Джо снова отвернулся к звездам: «Это довольно-таки сложный вопрос».

Она тихо и насмешливо отозвалась: «Я очень хорошо понимаю, Джо».

Он обернулся к ней: она улыбалась. Полнокровные губы, страстное лицо, полные желания темные глаза… Он поцеловал ее, как человек, утоляющий застарелую жажду.

«Эльфана…»

«Да?»

«На Балленкархе… мы повернем назад, обратно на Землю. Больше не будет интриг и тревог, больше не будет смерти. Я хочу показать тебе многие места – древние места, древнюю Землю, все еще свежую и сладостную».

Она слегка отстранилась в его руках: «У меня есть свой мир, Джо. И на меня возложена ответственность».

Джо напряженно произнес: «На Земле ты увидишь вещи такими, каковы они есть. На Кириле тебя окружает отвратительная грязь, настолько же унизительная для друидов, как для рабов».

«Рабов? Они служат Древу Жизни. Мы все служим Древу Жизни, каждый по-своему».

«Древу Жизни!»

Эльфана отстранилась полностью, хотя и без раздражения: «Джо, я не могу тебе это объяснить. Мы привязаны к Древу. Мы – его дети. Ты не понимаешь великую истину. Есть только одна Вселенная, и Древо – в ее центре, а друиды и миряне служат Древу, охраняя его от язычников. В один прекрасный день все изменится. Когда-нибудь все люди будут служить Древу, пожертвуют жизнью ради Древа Жизни и станут листьями, шелестящими под ветром в вечных солнечных лучах, каждый на предназначенном месте. Кирил станет всеобщей целью, священным средоточием Галактики».

Джо возразил: «Это растение – огромное растение, не спорю, но, тем не менее, всего лишь растение – для тебя важнее всего человечества вместе взятого. На Земле мы нарубили бы дров из этого монстра. Нет, не так. Мы вырубили бы вокруг его ствола спиральное шоссе, возили бы экскурсии к вершине, а на вершине устроили бы площадку, где продавали бы горячие сосиски, булочки и газировку. Мы использовали бы это чудовище, а не позволяли бы ему завораживать нас своей массой».

Она его не слушала. «Джо – ты можешь стать моим любовником. Но мы будем жить на Кириле, служить Древу и убивать его врагов…» Она прервалась, потрясенная выражением на лице Джо.

«Это не подойдет ни тебе, ни мне. Я вернусь на Землю. Оставайся на Кириле, найди другого любовника, и пусть он убивает для тебя врагов Древа. Каждый из нас может делать все, что хочет. Но ни к чему не принуждая друг друга».

Она отвернулась, облокотилась на поручень, и мрачно смотрела на проплывающие звезды, светившие перпендикулярно курсу корабля. Наконец она спросила: «Ты когда-нибудь любил другую женщину?»

«Ничего серьезного в моей жизни не было…» – соврал Джо. Через несколько секунд он сам спросил: «Как насчет тебя? У тебя были другие любовники?»

«Ничего серьезного…»

Джо проницательно взглянул на нее – но на лице Эльфаны не было признаков насмешки. Он вздохнул: Земля и Кирил – разные миры.

Эльфана сказала: «Что ты будешь делать, когда мы приземлимся на Балленкархе?»

«Не знаю – еще не решил наверняка. Что бы я ни сделал, это не будет иметь никакого отношения ни к друидам, ни к мангам, это уж точно. В той мере, в какой это касается меня, все ваши империи и деревья могут гореть голубым пламенем в преисподней. У меня свои проблемы…» Его голос замер.

Он представил себе возможную встречу с Гарри Критом. На Марсе, когда все его мысли занимала Маргарет, на Ио, на Плутоне, в системах Альтаира и Веги, Джансара и Полярной звезды, на девятой планете Тубана, даже недавно – на Джамиветте и Кириле – он не видел никакого донкихотства, ничего смехотворного в своих странствиях.

А теперь образ Маргарет начинал расплываться – но при этом «расплывчатая Маргарет» продолжала звонко смеяться, как далекий колокольчик. Охваченный внезапной волной стыда и смущения, он осознал, что Маргарет здорово позабавил бы рассказ о его приключениях – она выразила бы изумление, недоверие и, пожалуй, даже едва заметное презрение.

Эльфана с любопытством посматривала на него. Джо вернулся к действительности. Странно, какой плотной, ощутимой казалась жрица друидов по сравнению с призраками воображения. Эльфана не нашла бы ничего смешного в человеке, пустившемся в странствие по всей Вселенной ради ее любви. Напротив, она была бы возмущена, если бы он не был готов к такому самопожертвованию.

«Так что же ты будешь делать на Балленкархе?» – спросила девушка.

Джо погладил подбородок и уставился на проплывающие звезды: «Надо полагать, мне придется найти Гарри Крита».

«И где ты его будешь искать?»

«Не знаю. Попробую сначала на цивилизованном континенте».

«На Балленкархе нет цивилизованных континентов».

«Ну хорошо – на наименее варварском из континентов! – терпеливо настаивал Джо. – Если я правильно понимаю характер Гарри, он не удержится от того, чтобы залезть с головой в самую гущу событий».

«А если он уже мертв?»

«Тогда я вернусь домой с чистой совестью».

Маргарет скажет: «Гарри умер?» Джо представил себе, как приподнялся бы ее округлый подбородок. «В таком случае он проиграл по умолчанию. Возьми меня, галантный рыцарь, унеси меня к звездам на сияющем белом звездолете!»

Покосившись на Эльфану, он почуял исходивший от нее дразнящий аромат цветочных духóв. Эльфана была наэлектризована энергией, мыслью, способностью дивиться чудесам. Она относилась к жизни, к эмоциям со всей серьезностью. Конечно, Маргарет смотрела на вещи проще, ее смех был беззаботнее, она не намеревалась умерщвлять врагов какой-либо религии. Религия? Джо усмехнулся. Маргарет едва ли знала, чтó означает это слово.

«Почему ты смеешься?» – с подозрением спросила Эльфана.

«Я вспомнил об одной знакомой», – объяснил Джо.

Балленкарх! Мир яростных пасмурных бурь и слепящего солнечного света. Мир ярких цветов и диких ландшафтов – скальных палисадов, тянувшихся поперек неба головокружительными стенами, темных, могучих, заповедных лесов, степей, поросших доходящей до колен пронзительно-зеленой травой, пересеченных величественными, степенно текущими реками. В нижних широтах теснились и бурлили джунгли, где победоносная растительность вытесняла и подавляла все, что было слабее ее, наращивая километр за километром перегноя, пока в конце концов только разрежение воздуха на достигнутой высоте не затормаживало ее безудержное размножение.

По горным перевалам, по лесам и равнинам странствовали караваны балленкартских кланов – вереницы кричаще размалеванных повозок. Балленкарты – рослые люди, ревущие, как быки, вечно уничтожали друг друга, не в силах отказаться от кровной мести и поединков.

Они жили в эпической атмосфере набегов, массовых убийств, схваток с внушавшими ужас двуногими тварями из джунглей, полуразумынми, высокими и черными. В качестве оружия балленкарты пользовались саблями, копьями и арбалетами-рогатинами, метавшими камни величиной с кулак. За тысячу лет, проведенных балленкартами в отрыве от галактической цивилизации, их язык существенно изменился и превратился в почти неразборчивый диалект, а в качестве письменности балленкарты использовали пиктограммы.

«Бельзаврион» опустился на зеленую равнину, напоенную солнечным светом. Вдали из черной гряды туч свисали хвосты дождя, и великолепная радуга сияла над лесом высоких сине-зеленых деревьев.

Вокзалом служил примитивный бревенчатый павильон с гофрированной металлической крышей. Как только «Бельзаврион» содрогнулся последний раз и замер, маленький фургон на восьми скрипучих колесах вперевалку покатился по траве и остановился у корабля.

«Где же город?» – спросил Джо у Хаблеята.

Толстяк усмехнулся: «Принц не позволяет звездолетам приземляться близко к главным поселениям, опасаясь охотников за рабами. Плечистые, мускулистые балленкарты пользуются спросом на Фрумсе и Перкинсе – их используют как телохранителей».

Люки шлюза открыли. В звездолет залетел свежий ветер, пахнущий влажной землей. Стюард объявил собравшимся в салоне: «Пассажиры, желающие выйти, могут это сделать. Рекомендуется, однако, оставаться поблизости от корабля, пока не прибудет транспорт, доставляющий прибывших в Вейл-Алан».

Джо посмотрел вокруг в поисках Эльфаны. Она яростно спорила с двумя миссионерами-друидами; те слушали ее с выражением молчаливого, непроницаемого упрямства. Эльфана окончательно разгневалась, резко отвернулась от друидов и, побледневшая, промаршировала через шлюз наружу. Друиды последовали за ней, что-то бормоча друг другу.

Эльфана подошла к водителю восьмиколесного фургона: «Хочу, чтобы меня тотчас же отвезли в Вейл-Алан».

Шофер безразлично смотрел на нее. Хаблеят прикоснулся к локтю молодой жрицы: «Скоро прибудет аэромобиль. Он отвезет нас гораздо быстрее, чем эта колымага».

Девушка отвернулась и быстро отошла в сторону. Хаблеят наклонился к водителю; тот прошептал ему на ухо несколько фраз. Лицо Хаблеята едва заметно изменилось – подернулась мышца, углубилась складка между щекой и носом. Он заметил, что Джо наблюдает за ним, и к нему сразу вернулась обычная деловитость; водитель продолжал безучастно смотреть на траву.

Хаблеят отошел от фургона – по его походке было заметно, что он озабочен.

Джо присоединился к нему: «Ну что, какие новости?»

«Дело плохо, – отозвался Хаблеят. – Очень плохо».

«Почему?»

Поколебавшись немного, Хаблеят выпалил – Джо еще никогда не слышал, чтобы старый манг выражался настолько энергично: «Мои оппоненты на Мангцзе оказались влиятельнее, чем я думал. Сам магнэрру Ипполито прибыл в Вейл-Алан. Он встретился с принцем и, по-видимому, сообщил ему пренеприятнейшие факты о друидах. Так что теперь говорят, что планы строительства собора и монастыря друидов обречены на провал, и что субтеарха Ванбриона содержат под стражей».

Джо раздраженно смерил толстяка взглядом: «И что же? Разве это не то, чего вы хотели? Если бы принц прислушивался к друидам, это не пошло бы на пользу мангам – не так ли?»

Хаблеят скорбно покачал головой: «Друг мой, вас так же просто ввести в заблуждение, как моих соотечественников-милитаристов».

«Надо полагать, я непроходимо туп».

Хаблеят развел руками, тем самым словно открывая душу собеседнику: «Но ведь это так просто!»

«Прошу прощения».

«Какова ситуация? Друиды намерены ассимилировать Балленкарх. Мои противники с Мангцзе, как только узнали об этом намерении, поспешили противиться ему всеми возможными средствами, не учитывая возможные последствия, не размышляя о других вариантах. Нет, так как это замысел друидов, они обязаны ему противодействовать. Средствами, которые, на мой взгляд, существенно подорвут репутацию Мангцзе».

«Начинаю понимать, о чем вы говорите, но все еще не понимаю, как все это работает».

Лицо Хаблеята приобрело насмешливое выражение: «Дорогой мой, у человеческого почтения тоже есть пределы. Я сказал бы, что миряне Кирила затрачивают весь запас почтения на Древо Жизни. Какова будет их реакция, как вы думаете, когда они узнáют о существовании еще одного божественного древа?»

Джо ухмыльнулся: «Их почтение к первому древу уменьшится наполовину».

«Разумеется, я не могу количественно оценить их разочарование, но оно в любом случае будет существенным. Сомневающиеся и еретики найдут слушателей, и друиды не преминут заметить, что миряне перестают быть безропотными и наивными. В данный момент миряне отождествляют себя с Древом Жизни. Оно им принадлежит, единственное в своем роде, одно во всей Вселенной. А затем внезапно окажется, что существует другое Древо – на Балленкархе – посаженное друидами. Расползутся слухи о том, что размножение Древа объясняется политическими интригами». Толстяк выразительно поднял брови.

«Но друидам, если они будут контролировать Балленкарх и его новую промышленность, это все равно может оказаться выгодным».

Хаблеят покачал головой: «Друг мой, в политическом отношении Мангцзе – слабейшая из трех планет. В этом и заключается суть проблемы. На Кириле есть трудовые ресурсы, на Балленкархе – полезные ископаемые и непочатый край плодородных земель – не говоря уже об агрессивном населении, традиционно ведущем непрерывные войны. В случае ассоциации Мангцзе или Кирила с Балленкархом Балленкарх в конечном счете станет супругом-каннибалом, пожирающим жену.

Вспомните друидов – эпикурейцев, изощренных в роскоши хозяев пяти миллиардов рабов. Представьте себе друидов, пытающихся покорить Балленкарх. Это же смехотворно! Через пятьдесят лет балленкарты выгонят теархов плетьми за ворота Дивинала и сожгут Древо Жизни, чтобы отпраздновать победу.

Рассмотрите другой вариант – союз Балленкарха с Мангцзе. Наступит смутное время, никому не выгодное. И тогда у друидов не останется выбора, им придется засучить рукава и работать. Если у них не будет доступа к промышленности Балленкарха, им придется применять новые методы на Кириле – устраивать фабрики, предприятия, школы. Былой образ жизни будет забыт.

Друиды могут сохранить или потерять бразды правления, но Кирил станет единой промышленной державой, и естественный рынок сбыта продукции мангов рухнет. Как видите, коммерческие возможности мангов подвергаются риску и в конечном счете могут исчезнуть как на Кириле, так и на Балленкархе. Нам придется захватывать рынки сбыта посредством военной оккупации, а это чревато катастрофой».

«Все это я понимаю, – медленно произнес Джо, – но не вижу выхода. Чего именно хотите вы?»

«Балленкарх самодостаточен. В настоящее время ни Мангцзе, ни Кирил не могут существовать друг без друга. Мы образуем естественную взаимодополняющую пару. Но, как видите, друиды не удовлетворены своими доходами. Они хотят большего и надеются прибрести новые богатства, контролируя промышленность на Балленкархе.

Я хочу предотвратить такое развитие событий – и в то же время предотвратить союз Мангцзе с Балленкархом, который стал бы изначально неестественным. Я хочу, чтобы на Кириле установился новый режим – правительство, стремящееся повысить производительность и покупательную способность мирян, и в то же время стремящееся к естественному союзу с Мангцзе».

«Жаль, что три мира не могут сформировать общий совет».

Хаблеят вздохнул: «Надежды на такое счастливое будущее не оправдываются в связи с тремя фактическими препятствиями. Первым препятствием является нынешняя политика друидов, вторым – преобладание „багровой“ фракции на Мангцзе, а третьим – амбиции принца Балленкарха. Если бы можно было преодолеть все эти препятствия, союз трех планет мог бы существовать. Я сам одобрил бы его – почему нет?» Хаблеят уже говорил словно сам с собой, под деловитой желтой маской Джо угадал бесконечно усталого старика.

«Что будет с вами теперь?»

Хаблеят горестно сложил губы трубочкой: «Если мои полномочия больше не действительны, от меня ожидается, что я покончу с собой. Вас это удивляет? Таков обычай мангов – своего рода способ подчеркнуть неодобрение. Боюсь, мне недолго осталось жить на этом свете».

«Почему бы вам не вернуться на Мангцзе, чтобы поправить свою политическую репутацию?»

Хаблеят покачал головой: «Это не в наших обычаях. Вам это может показаться нелепым, но не забывайте, что в том или ином обществе всегда существует общее представление о неких символических необходимых актах, и этому представлению приходится подчиняться».

«Вот уже подлетает аэромобиль, – сказал Джо. – На вашем месте вместо того, чтобы кончать с собой, я попробовал бы придумать какой-нибудь способ склонить принца на свою сторону. Судя по всему, от него зависит исход всего дела. И друиды, и манги стремятся заслужить его благорасположение».

Хаблеят снова покачал головой: «Нет, принц мне не поможет. Он – странный человек, помесь разбойника, шута и провидца. По-видимому, он рассматривает Балленкарх как арену своего рода увлекательного соревнования, спортивного развлечения».