6

Стоя за заколоченной досками кассой кинотеатра «Глобус», под провисшим навесом над входом («Глобус» уже пять лет как закрылся), Барби хорошо видел и муниципалитет, и полицейский участок. Его добрый друг Младший сидел на ступенях полицейского участка, массируя виски, словно ритмичные гудки вызывали у него головную боль.

Эл Тиммонс вышел из муниципалитета и затрусил по улице. В сером костюме уборщика, но с биноклем на шее и с ручным насосом на спине (но без воды, судя по легкости его шага). Барби догадался, что Эл и включил пожарную сирену.

Давай, Эл. Тем более что тебя еще и подвезут.

Полдесятка автомобилей катили по Главной улице. Первые два – пикапы, третий – автофургон. Все три выкрашенные в столь ярко-желтый цвет, что от него слепило глаза. Дверцы кабин пикапов украшали переводные картинки «УНИВЕРСАЛЬНЫЙ МАГАЗИН БЕРПИ». На борту автофургона красовался легендарный слоган: «ВЫПЬЕМ „СЛЕРПИ“ В „БЕРПИ“». Ромео сидел за рулем первого пикапа. Бренда Перкинс находилась рядом с ним. В кузове лежали лопаты, шланги, стоял новенький погружной насос еще в наклейках фирмы-изготовителя.

Ромео остановил пикап рядом с Элом Тиммонсом.

– Запрыгивай в кузов, напарник, – предложил он, и Эл запрыгнул.

Барби отошел подальше, в тень навеса заброшенного кинотеатра. Не хотел, чтобы его увезли на тушение пожара на Литл-Битч-роуд; в городе у него было неотложное дело.

Младший оставался на ступенях полицейского участка, по-прежнему тер виски, опустив голову. Барби подождал, пока колонна скрылась из виду, потом торопливо пересек улицу. Младший головы не поднял, а через мгновение его и Барби разделило увитое плющом здание муниципалитета.

Барби поднялся по ступенькам, на мгновение задержался, чтобы прочитать объявление «ГОРОДСКОЕ СОБРАНИЕ, В ЧЕТВЕРГ В 19.00, ЕСЛИ КРИЗИС НЕ РАЗРЕШИТСЯ». Вспомнил слова Джулии: Пока ты не услышал предвыборную речь Большого Джима Ренни, не списывай его со счетов. Барби мог получить шанс вечером в четверг; конечно же, Ренни придется выступить, чтобы сохранить контроль над ситуацией.

И чтобы получить больше власти, раздался в его голове голос Джулии, он захочет и этого. Ради блага города.

Здание муниципалитета построили из каменных блоков сто шестьдесят лет назад, и в вестибюле царила прохлада и полумрак. Генератор не работал. И зачем, если здание пустовало.

Впрочем, в этом Барби ошибся. Он услышал голоса, два голоса – один детский, – доносящихся из зала собраний. Он заглянул в приоткрытую двустворчатую дубовую дверь. Увидел сухощавого мужчину с густыми длинными седыми волосами, который сидел за столом членов городского правления напротив симпатичной девочки лет десяти. Между ними лежала шахматная доска. Играли они в шашки. Длинноволосый, обхватив подбородок одной рукой, обдумывал следующий ход. Внизу, в проходе между рядами скамей, молодая женщина играла в чехарду с мальчиком четырех или пяти лет. Игроки в шашки сохраняли предельную сосредоточенность; молодая женщина и мальчик смеялись.

Барби уже собрался ретироваться, но опоздал. Молодая женщина подняла голову.

– Эй! Привет! – Она подхватила мальчишку на руки и направилась к Барби. Подняли головы и шашисты. О секретности пришлось забыть. Молодая женщина протянула свободную руку, ту, что не поддерживала попку мальчика. – Я – Каролин Стерджес. Тот мужчина – мой друг, Терстон Маршалл. Этот маленький человечек – Эйден Эпплтон. Поздоровайся, Эйден.

– Привет, – прошептал Эйден и тут же сунул в рот большой палец. Мальчик смотрел на Барби большими синими, в меру любопытными глазами.

Девочка выбежала в проход, встала рядом с Каролин Стерджес. Длинноволосый присоединился к ним, только шел он куда медленнее. Выглядел усталым и потрясенным.

– Я – Элис Рейчел Эпплтон, – представилась девочка. – Старшая сестра Эйдена. Вытащи палец изо рта, Эйди.

Эйди не вытащил.

– Что ж, приятно с вами познакомиться. – Своего имени Барби называть не стал. Даже пожалел, что он без фальшивых усов. Но все могло обойтись. Он практически не сомневался, что все четверо – приезжие.

– Вы – городской чиновник? – спросил Терстон Маршалл. – Если вы городской чиновник, я хочу подать жалобу.

– Я всего лишь уборщик. – Тут Барби вспомнил, что они наверняка видели Эла Тиммонса. Черт, даже говорили с ним. – Другой уборщик. С Элом вы, вероятно, познакомились.

– Я хочу к маме, – заныл Эйден Эпплтон. – Я очень без нее скучаю.

– Мы познакомились, – кивнула Каролин Стерджес. – Он говорит, что правительство пальнуло ракетами в то, что держит нас здесь, но они отскочили, и начался пожар.

– Это правда, – кивнул Барби.

Маршалл вновь сказал свое веское слово:

– Я хочу подать жалобу. Собственно, я хочу подать судебный иск. На меня напал так называемый сотрудник полиции. Он ударил меня в живот. Несколькими годами раньше у меня вырезали желчный пузырь, и, боюсь, я получил повреждения внутренних органов. К тому же Каролин оскорбили вербально. Назвали словом, которое оскорбляет ее по половому признаку.

Каролин коснулась его руки.

– Прежде чем ты подашь свои жалобы или иски, Терс, помни, что у нас была Т-Р-А-В-А.

– Трава! – подхватила Элис. – Наша мама курит марихуану, потому что она помогает, когда у нее М-Е-С-Я-Ч-Н-Ы-Е.

– Ох! – вырвалось у Каролин. – Точно. – И она кисло улыбнулась.

Маршалл же выпрямился во весь рост.

– Хранение марихуаны – мелкое правонарушение. А то, что сделали они, – преступное нападение! И болит ужасно!

Каролин одарила его взглядом, в котором обожание смешивалось с раздражением. Барби разом понял, какие у них сложились отношения. Страсть-Май встретилась с Эрудитом-Ноябрем, и теперь они держались друг за друга, беженцы в новоанглийской версии «Выхода нет».

– Терс… я не уверена, что суд согласится с этой идеей о мелком правонарушении. – Она виновато улыбнулась Барби: – Травки было много. Они ее забрали.

– Может, они выкурят вещественное доказательство, – предположил Барби.

Каролин рассмеялась. Ее седовласый бойфренд – нет. Его кустистые брови сдвинулись.

– Все равно я собираюсь подать жалобу.

– Я бы подождал, – ответил ему Барби. – Здешняя ситуация… Скажем так, удар в живот не будет рассматриваться чем-то существенным, пока мы под Куполом.

– А я полагаю это очень существенным, мой молодой друг-уборщик.

Теперь молодая женщина выглядела более раздраженной, чем влюбленной.

– Терс!

– Есть и светлая сторона – никто не будет придавать особого значения и марихуане. Так что вы квиты. А как к вам попали эти дети?

– Копы, от которых нам досталось в коттедже Терстона, потом увидели нас в ресторане, – ответила Каролин. – Женщина, его хозяйка, сказала, что заведение закрыто до ужина, но сжалилась над нами, когда мы сказали, что приехали из Массачусетса. Она дала нам сандвичи и кофе.

– Она дала нам сандвичи с арахисовым маслом и джемом и кофе, – уточнил Терстон. – Никакого выбора не предложила, даже тунца. Я сказал ей, что арахисовое масло прилипает к моему верхнему зубному протезу, но она ответила, что продукты нормируются. Ну не дикость ли?

Барби тоже считал, что это дикость, но, раз уж идея принадлежала ему, промолчал.

– Увидев входящих копов, я приготовилась к худшему, – продолжила Каролин, – но Эйди и Элис, которые были с ними, похоже, растопили им сердца.

Терстон фыркнул:

– Не настолько, чтобы они извинились. Или я что-то упустил?

Каролин вздохнула, вновь повернулась к Барби.

– Они сказали, что пастор Конгрегациональной церкви, возможно, сможет найти для нас четверых пустой дом, где мы поживем, пока все не закончится. Как я понимаю, нам придется побыть приемными родителями, во всяком случае, какое-то время.

Она погладила мальчика по волосам. Терстона Маршалла перспектива стать приемным отцом радовала меньше, но он все-таки обнял девочку за плечи, чем заработал у Барби немало очков.

– Один коп был Мла-а-адший, – сообщила ему Элис. – Он хороший. Еще и красавчик. Френки, он не красивый, но тоже хороший. Дал нам батончик «Милкивей». Мама говорит, что мы не должны брать сладости у незнакомых людей, но… – Девочка пожала плечами, показывая, что жизнь кардинально переменилась, и это она с Каролин, судя по всему, понимали лучше Терстона.

– Раньше они хорошими не были, – заметил Маршалл. – Не были они хорошими, когда били меня в живот, маленькая.

– Надо стойко переносить превратности судьбы, – философски заметила Элис. – Так говорит моя мама.

Каролин рассмеялась. Барби последовал ее примеру, а мгновением позже к ним присоединился и Маршалл, хотя держался за живот и с упреком смотрел на свою молодую подругу.

– Я пошла по улице и постучала в дверь церкви, – продолжила свой рассказ Каролин. – Никто мне не ответил, поэтому я вошла… дверь оставили открытой, но церковь пустовала. Вы можете предположить, когда пастор вернется?

Барби покачал головой.

– На вашем месте я бы взял доску для шашек и пошел в дом пастора. Он за церковью. Вам нужна женщина, которую зовут Пайпер Либби.

– Ищите женщину, – прокомментировал Терстон по-французски.

Барби пожал плечами, потом кивнул.

– Она хороший человек, и, Бог свидетель, в Милле есть пустые дома. Вы даже можете выбирать. И скорее всего в кладовой любого дома вы найдете предостаточно еды.

Последняя фраза напомнила ему об атомном убежище.

Элис тем временем рассовала шашки по карманам, а доску взяла в руки.

– Мистер Маршалл пока выиграл у меня все партии, – призналась она Барби. – Он говорит, это проявление сни-исходительности – позволять детям выигрывать только потому, что они дети. Но я делаю успехи, так, мистер Маршалл?

Она улыбнулась ему. Терстон Маршалл улыбнулся в ответ. Барби подумал, что члены этого невероятного квартета поладят друг с другом.

– Молодежи надо потакать, моя дорогая Элис, – заметил он. – Но не сразу.

– Я хочу к маме, – гнул свое Эйден.

– Есть только один способ связаться с ней. – Каролин повернулась к девочке: – Элис, ты точно не помнишь ее электронный адрес? – посмотрела на Барби. – Мобильник мама оставила в коттедже, так что ей не дозвонишься.

– У нее горячая почта, – ответила Элис. – Это все, что я знаю. Иногда мама говорит, что она – горячая женщина, но об этом заботится папочка.

Каролин посмотрела на своего пожилого бойфренда:

– Уходим отсюда?

– Да. Мы можем подождать и у дома пастора в надежде, что она скоро вернется, закончив свои благотворительные дела.

– Дом пастора вы скорее всего тоже найдете незапертым, – сообщил им Барби. – В крайнем случае загляните под коврик у двери.

– Я бы не отважился, – покачал головой Терстон.

– А я отважусь, – возразила Каролин и хихикнула. Звук этот вызвал улыбку у маленького мальчика.

– Отва-ажусь! – воскликнула Элис Эпплтон и побежала по центральному проходу, раскинув руки, держа в одной шахматную доску. – Отва-ажусь, отва-ажусь, пошли, давайте отважимся!

Терстон вздохнул, поглядел вслед.

– Если порвешь шахматную доску, Элис, тебе никогда не обыграть меня.

– Нет, обыграю, потому что молодежи надо потакать! – крикнула она, оглянувшись. – А кроме того, мы ее вместе заклеим! Пошли!

Эйден уже нетерпеливо рвался из рук Каролин. Она опустила его на пол, чтобы он мог помчаться за сестрой. Протянула Барби руку:

– Спасибо вам, мистер…

– Всегда рад помочь. – Барби пожал ей руку, потом повернулся к Терстону. Рыбье рукопожатие мужчины показало, что у него интеллектуальные занятия в бесконечной степени превалировали над физическими.

Парочка двинулась вслед за детьми. У двустворчатой двери Терстон Маршалл оглянулся. В столбе дымчатого солнечного света, падающего через одно из высоких окон, выглядел он старше. Лет на восемьдесят.

– Я – редактор текущего номера «Плугов». – Голос дрожал от негодования и печали. – Это очень хороший литературный журнал, один из лучших в стране. Они не имели права бить меня в живот или смеяться надо мной.

– Нет, – поддержал его Барби. – Разумеется, нет. Позаботьтесь о детях.

– Мы позаботимся. – Каролин взяла мужчину за руку, сжала ее. – Пошли, Терс.

Барби подождал, пока закрылась наружная дверь, потом отправился на поиски лестницы, которая вела к залу заседаний и кухне. Джулия говорила, что попасть в атомное убежище он мог оттуда.