Нельзя забывать о такой странной и необычной для современного человека особенности, как то, что Шекспир в XVI веке считался дурновкусицей. Как, впрочем, и другие драматурги, поскольку театр вообще числился довольно низменным развлечением. Поэтому, если сейчас цитирование Шекспира – признак хорошего образования (а в Англии вообще что-то вроде социального маркера), то четыреста с лишним лет назад это годилось не для приличного общества, а скорее для компании простолюдинов.

Джентльмену же скорее пристало цитировать латинские и греческие изречения, демонстрирующие его хороший вкус и классическое образование. В этом тоже были свои подводные камни – попытка говорить «по-джентльменски» везде, кроме среды самых образованных рафинированных джентльменов, вызвала бы только раздражение. Представьте, какое впечатление может произвести заумная речь, да еще и пересыпанная словами и выражениями на непонятном языке.

Возвращаясь к Средневековью – подобная специфика существовала и тогда, только касалась она больше не джентльменов, а людей церкви. Именно они в Средние века больше всех любили демонстрировать свою образованность. Мне довелось столкнуться с этим на практике – однажды пришлось искать нужную информацию в сборнике завещаний, составленных лондонцами XIV–XV веков. Вот тогда я оценила разницу между нормальным языком, которым было написано большинство документов, и завещанием высокообразованного клирика. Мало того, что оно было написано цветистым слогом и пересыпано латинскими цитатами, так этот клирик еще и называл все, что только можно, на французский манер.