Оправдание неверности
Можно ли сделать вывод, что в Средние века измена мужу считалась нормальным и даже достойным уважения делом?
Нет, конечно. В каждой истории о неверной жене есть свой назидательный посыл, но адресован он не женщинам, а мужчинам. Жены в большинстве произведений изменяют не просто так, а по каким-то причинам.
Кому же, по мнению средневековых писателей, суждено быть рогоносцами?
1) Старикам, женившимся на молоденьких. В этом вопросе едины все, начиная от авторов грубых площадных фарсов, заканчивая утонченными трубадурами. Молодая пылкая женщина, против воли привязанная к старику, неспособному ее удовлетворить, имеет полное моральное право искать на стороне то, что ей не дают в браке. А старец еще и открыто осуждается за то, что обрек свою жену на мучения.
С этим согласен и Роберт Фоссье, по мнению которого средневековые мужчины так трепетно держались за свое право контролировать женщин, боясь, что только дай тем свободу, они сбегут. Это объясняется, по мнению Фоссье, тем, что были очень распространены браки с большой разницей в возрасте. На тотальном контроле настаивали в первую очередь старые мужья молодых женщин: «Естествен и результат этого – стремление мужа быть в той же мере отцом, что и любовником, относительно краткая длительность брака, убежденность мужчины, что он знает о нем больше, и убежденность женщины, что ее личные порывы ограничивают. «Наставительный» характер руководств по совместной жизни, как «Советы супругам» и «Парижский хозяин», объясняется этим дисбалансом. Молодая супруга, возможно, обойденная вниманием мужа, занятого делами вне домашних стен, охотно искала удовольствий, которых ей недоставало, на стороне, и проповедники преувеличивают ее непостоянство и распущенность. Когда возник неизменный сюжет фаблио и даже рыцарских романов «любовный треугольник», сказать трудно; это бурлеск – говорили поэты, это драма – утверждали грамоты о помиловании. Церковь негодовала, крича о бесчестье и блуде, но общественное мнение было довольно снисходительным к адюльтеру, и придуманные им наказания – например, посадить обоих виновников голыми на осла, чтобы они проехались на нем под насмешки толпы, – как будто рассчитаны скорей на то, чтобы высмеять их глупость, нежели покарать их за грехи, и обманутые мужья неизменно выглядят смешно и даже одиозно».
«Пятнадцать радостей брака» (французская антифеминистская сатира рубежа XIV–XV веков)
И еще глупее старый человек, который ничего лучше не может придумать, как жениться на молоденькой. Как увидишь такое, смешно делается, ибо известно, чем такой брак кончается. Если старик берет молодую жену, ему очень повезет, коли она согласится за ним ходить; даже и подумать противно, как это молодая женщина, нежная и благоуханная, может терпеть подле себя старика, что всю ночь кашляет, харкает да кряхтит, чихает и потеет; чудом будет, коли она смолчит, слыша рядом его отрыжку от больной печени или других хворей, в которых нет у стариков недостатка… А когда молодые любезники видят красивую юную даму замужем за эдаким старым дураком, они тотчас расставляют свои сети, рассчитав, что она скорее туда попадется, нежели другие, у кого мужья молоды и ловки.
2) «Женоподобным мужчинам» – то есть сексуально не активным. В этом случае даже церковь была достаточно снисходительна к грешницам, ведь «постоянно находящийся в разъездах или отстраненный супруг может подтолкнуть к греху и замужнюю женщину, которая имеет свои сексуальные потребности. Духовники (а иногда и суд) настоятельно рекомендовали мужьям относиться с уважением к потребностям супруги «за столом и в постели» – то есть и как к компаньону, имеющему статус, и как к компаньону, имеющему право на удовлетворение своих плотских желаний».
Сеньор де Шольер, «О некоем кастрате» (из «Девяти утренних бесед»)
…Впрочем, как только он принялся заниматься с нею любовью, тут же и выяснилось, что всадникам вроде него на лошадку не взобраться! Вышедши замуж эдаким образом и уразумев, что к чему, она посчитала себя обделенной – и была права: ей, можно сказать, вручили кошелек, а внутри-то было пусто. Ее так называемый муженек в дверь-то ломился рьяно, да запоры были для него чересчур крепки. Он же мерил жену на свой аршин и полагал, что раз уж он взял на себя столь тяжкий труд, то нечего и ей нос от него воротить, – пусть разделит с ним работу, тем паче, что в работе этой он находил не так уж много вкуса.
Протерпев, елико возможно, потуги и посулы супруга, дама, распаленная его авансами, взяла да и завела себе любовника, и уж он-то полностью заменил ей мессира Никола, которого сколько ни тряси, все равно ничего путного не вытрясешь.
3) Патологическим ревнивцам. Если порядочную женщину муж постоянно подозревает во всех грехах, обижает, бьет и обвиняет в том, чего она не совершала, она просто обязана наставить ему рога. Чтобы неповадно было жену обижать.
«Сто новых новелл» (1486 год). Новелла XXXVII
«…Я расскажу вам в кратких словах, как был обманут в нашем королевстве самый ревнивый в свое время человек. Я готов верить, что он не один запятнан был этим недугом; но так как у него сие проявлялось свыше положенной меры, то не могу не оповестить вас о забавной шутке, которую с ним сыграли.
Добрый тот ревнивец, о коем я повествую, был превеликим историком, то есть много видал, читал и перечитывал всяких историй. Но конечная цель, к коей устремились его усилия и изыскания, была в том, чтобы узнать и изучить, чем и как и какими способами умеют жены обманывать мужей…
Жену свою сторожил он так бдительно, ну прямо как ревнивый итальянец, но и при этом не был совсем уверен: настолько сильно захватил его проклятый недуг ревности.
В таком-то положении и приятнейшем состоянии прожил сей добрый человек года три-четыре со своею супругой, которая только тем и развлекалась, только так и избавлялась от дьявольского его присутствия, что ходила в церковь и из церкви в сопровождении змеюки-служанки, к ней для наблюдения приставленной».
Надо ли уточнять, что все эти ухищрения не помогли, и уставшая от его ревности жена сдалась первому же ловкому поклоннику, ну а муж понял, «что у него рога выросли; и именно в то самое время они и росли, можете мне поверить».
4) Дуракам. Есть большая группа произведений, которые можно объединить под общим названием «муж побитый, но довольный». В них хитрые жены сами подставляют себя и своего любовника под подозрения мужа, а потом выставляют дело так, словно со стороны любовника это была проверка ее верности. После чего так и живут дальше дружной семьей – муж, жена и ее любовник, которого муж считает своим лучшим другом. На этот сюжет известны средневековые французские фаблио «Горожанка из Орлеана», «Рыцарь, его жена и клирик», «О даме, которой удалось избить своего мужа». На этот сюжет писали новеллы Боккаччо, Джованни Флорентинец, Никола де Труа и другие авторы эпохи Возрождения.
Выглядят такие проделки жен некрасиво, но в Средние века ум считался одним из основных признаков мужественности. Глупый муж в глазах авторов – тоже в некотором роде женоподобный, жена не может его уважать, а значит, ее поиски настоящего мужчины на стороне вполне оправданы.
Из «Великого образца новых новелл» Никола де Труа. «Муж побитый, но довольный»
– Ох, сказать по правде, хозяин, лучше вас мне не найти, – отвечал Пьер, – но что же делать, коли вам так с женой не повезло? Вы-то небось ее за порядочную считаете, а она ведь как есть шлюха!
И давай ему рассказывать с начала до конца, как он вызвал в сад свою хозяйку и как крепко ее поколотил. Тогда и сказал ему торговец:
– Пьер, друг мой, вы ошиблись, ваша хозяйка – самая честная женщина, какую только можно сыскать отсюда до Рима. И чтобы вас в том убедить, признаюсь, что это не она, а я был в саду в ее одежде, в которой она меня туда послала, и что это меня вы так отделали.
– Ай-ай-ай, хозяин, – закричал Пьер, – простите меня, ради бога, я ведь не знал! Да как же вы-то мне не открылись?!
– Ну, сделанного не поправишь, – отвечал купец, – что было, то было, и забудем об этом.
Затем рассчитался он с Пьером и составил новый договор, и Пьер снова зажил в доме, управляя всем, а особенно хозяином с хозяйкой, да так, что, если бы даже хозяин застал Пьера на своей жене, он бы и тогда промолчал, – уж очень он его любил!
5) Гулящим мужьям. Отношение авторов двойственное – с одной стороны, муж, изменяющий хорошей жене, должен быть наказан, с другой – женщина, изменив неверному мужу, перестает быть хорошей женой, и весь назидательный пафос теряется. Популярнее были истории, в которых жены затевали интригу, в результате которой пристыженный муж возвращался к ней просить прощения.
Девятая новелла третьего дня «Декамерона»
Описание: «Джилетта из Нарбонны излечивает французского короля от фистулы; просит себе в мужья Бельтрамо Россильонского, который, женившись на ней против воли и негодуя на то, отправляется во Флоренцию; здесь он ухаживает за одной девушкой, но вместо нее с ним спит Джилетта и родит от него двух сыновей, почему впоследствии он, оценив ее, обращается с нею, как с женою».
Сюжет с подменой одной женщины другой довольно распространенный, но конкретно эта новелла пересказывает пьесу санскритского драматурга Калидасы «Узнанная Шакунтада» (I тыс. н. э.). Потом по ее мотивам Шекспир написал пьесу «Всё хорошо, что хорошо кончается».
6) Невнимательным мужьям. Жены бывают не только хитрые и ловкие, за которыми нужен глаз да глаз, добропорядочные и глупые (прекрасно вписывающиеся в средневековый идеал жены) нуждаются в присмотре еще больше. Поэтому среди юмористических историй о неверных женах можно выделить большую группу произведений, где хитрые мошенники обманывают глупых женщин и добиваются бесплатного секса. Женщины (а зачастую их мужья тоже) даже не догадываются, что сделали что-то не так.
Десятая новелла девятого дня «Декамерона»
Описание: «Дон Джьянни по просьбе кума Пьетро совершает заклинание, с целью обратить его жену в кобылу, и когда дошел до того чтобы приставить ей хвост, кум Пьетро, заявив, что хвост ему не надобен, портит все дело».
Эта новелла, основанная на французском средневековом фаблио «О девице, которая хотела летать», рассказывает о ловкаче, убедившем приятеля и его жену, что может превратить женщину в лошадь. Как он ее «превращал», нетрудно догадаться:
«Затем, когда он пощупал ее груди и нашел их твердыми и полными и когда проснулся и встал некто незваный, он сказал: «Пусть будет это красивой конской грудью»; то же самое проговорил он по отношению к спине, животу, заду, бедрам и ногам. Наконец, когда ничего более не оставалось сделать, кроме хвоста, он, приподняв рубашку и взяв кол для рассады, которым он садил людей, быстро ввел его в устроенную для того щель и сказал: «А это пусть будет хорошим конским хвостом».
Кум Пьетро, до тех пор внимательно за всем наблюдавший, увидев это последнее дело, показавшееся ему неладным, сказал:
«Эй, дон Джьянни, мне не надо там хвоста, не надо хвоста!» – «Увы, кум Пьетро, что ты наделал? – говорит дон Джьянни. – Разве не велел я тебе не молвить ни слова, что бы ты ни видел? Уже кобыла была почти готова, но ты, заговорив, испортил все, а теперь нет возможности сделать это наново»…»
