Аахеперенра Тутмос (II)

1513–1494 гг. до н. э

Сразу после смерти Тутмоса 1 его сын Тутмос, рожденный побочной женой Мутнефрет, был провозглашен царем. Тогда ему было около 21 года. Следует предположить, что он тотчас же женился на своей сводной сестре, юной царевне Хатшепсут, которой тогда было не более 15 лет, рожденной от Тутмоса I великой царицей Яхмос Хент-Темеху, а значит, являвшейся наследницей престола. Если верить заявлениям, сделанным Хатшепсут позднее, а у нас нет оснований сомневаться в их правдивости, этот брак был заключен против воли покойного монарха, который так и не назначил Тутмоса своим наследником и предпочел бы, чтобы его дочь царствовала единолично.

Новый царь был элегантным молодым человеком, рост которого составлял около пяти футов и восьми дюймов. Он был широкоплеч, но не очень силен (Elliot Smith, Cat. Cairo Mus.). У него была более крупная голова, чем у его воинственного невысокого отца. При этом он унаследовал от предков все те же выступающие верхние передние зубы, а его подрободок, как и у других членов семьи, слегка скошен (илл. 20). У Тутмоса были волнистые темно-каштановые волосы. Но на момент смерти, когда ему было около 40, он почти облысел. Возможно, оставшиеся на его голове волосы были специально завиты для красоты. Ногти на его руках и ногах аккуратно подстрижены. Очевидно, он был крайне утонченным человеком, о чем свидетельствуют также мягкие и слегка женоподобные черты его лица. Характер Тутмоса, судя по всему, сильно отличался от характера Хатшепсут. На протяжении большей части его царствования они крайне холодно относились друг к другу.

«Хоровым» именем Тутмоса было Канахт-Усерпехети, «Могучий бык, сильный и могущественный»; именем небти – Нечеринесут, «Божественный в царстве»; «золотым хоровым» именем – Сехемхеперу, «Правящий (всеми) творениями»; тронным именем – Аахеперенра, «Великий в творении, принадлежащим богу солнца». К его личному имени Тутмос, следовавшему за титулом «сын бога солнца», иногда добавлялись эпитеты: Неферхен, «Прекрасный в восхождениях»; Аменси, «Сын Амона»; Сетепенамон, «Избранный Амоном»; Хикуас, «Правитель Фив»; Неджетира, «Защитник бога солнца» и т. п.

Архитектор Инени, сказав, что Тутмос I «взошел на небо», добавляет: «…царь Верхнего и Нижнего Египта Охепернера воцарился над Египтом, стал властвовать над Красной землей. Он овладел обоими берегами, как победоносный». Эта цитата крайне важна, так как является аргументом против теории Зете (Untersuchungen, I, 19), предположившего, что Тутмос III начал править уже через несколько лет после кончины Тутмоса I, а позднее был свергнут с престола Тутмосом II, снова заняв трон после смерти последнего. В действительности Тутмос III тогда еще даже не родился.

Правление Тутмоса II началось с молниеносного подавления восстания, разразившегося в области третьего порога Нила. Об этом говорится в надписи (Sethe, Untersuchungen, I, 81), вырезанной на скалах, стоящих вдоль дороги между Асуаном и Шаллалем, и датированной «годом первым, восьмым днем второго месяца первого сезона», то есть 28 сентября. Таким образом, надпись была составлена уже через пять недель после смерти Тутмоса I, скончавшегося 21 августа, в день Нового года. В ней сказано: «В день появления царя Аахеперенры, сына бога солнца Тутмоса на троне сокола (то есть в день его восшествия на престол)… его величество был во дворце… (когда) к нему пришел посланник с письмом, в котором было сказано следующее: «Презренная страна Куш начала мятеж, и те, кто был во власти царя, планируют восстание и собираются напасть на него. Жители Египта начинают уводить свой скот из-за пределов этой крепости, которую твой отец, царь Аахеперкара (Тутмос I), да живет он вечно, построил во время своих походов, чтобы не позволить мятежным варварам, нубийским бедуинам из Хенеджнефера (нападать) на тех, кто живет здесь, на севере презренной страны Куш. (Восставшие? под предводительством?) тех двух нубийских бедуинов, принадлежащих к семье вождя презренной страны Куш, который (пал?) перед владыкой Обеих Земель…» Возможно, речь идет о предводителе нубийцев, убитом Тутмосом I. Следует отметить, что автор письма, несомненно, не знал о смерти Тутмоса I – он употребляет фразу «да живет он вечно», которую использовали, говоря только о живом правителе.

Далее в тексте говорится: «Услышав это, его величество разгневался, подобно пантере, и он воскликнул: «Я клянусь, что так, как Ра (бог солнца) любит меня, как мой отец Амон благословляет меня, я не дам ни одному из людей этой семьи жить!» Затем его величество отправил большую армию в Нубию в этот его первый поход, чтобы низвергнуть всех тех, кто восстал против его величества или был враждебен по отношению к владыке Обеих Земель. Но когда это войско достигло презренного Куша, (они обнаружили, что?) армия его величества (дислоцированная там?) (уже) победила тех варваров. Потом, согласно всему, что приказал его величество, они не позволили кому-либо из мужчин (членов семьи) жить, за исключением одного из детей вождя презренного Куша, который был привезен живым в качестве пленника с его людьми туда, где находился его величество. Эти (пленники) были брошены в ноги царю, ибо его величество появился на своем троне (здесь, в Асуане?), когда были приведены пленники, захваченные войском его величества. (Таким образом) эта страна (Нубия) была вынуждена подчиниться его величеству, как прежде, и люди радовались, вожди были счастливы, и они восхваляли владыку Обеих Земель».

Можно предположить, что царь отправился в Асуан, чтобы присоединиться к своей армии в Нубии, но там его встретили возвращавшиеся назад воины, которым удалось добраться до третьего порога и обратно всего лишь за пять недель (благодаря происходившему в то время года разливу Нила преодолеть пороги было несложно). Таким образом, очевидно, что он расположился в лагере, разбитом на пустынной равнине за Асуаном, и принимал там офицеров и пленников. (Следует вспомнить, что юный фараон Меренра Мехтиемсуф, представитель VI династии, более чем за тысячу лет до этого разместил свой лагерь именно здесь, в пустыне рядом с Асуаном, а значит, возможно, это место традиционно использовалось в подобных целях.)

Исследователи всегда считали, что дату, приведенную в начале надписи, следует отнести к первому предложению текста. Другими словами, в тот день произошла коронация царя (или его восшествие на престол). Однако египтянам не было свойственно начинать подобные надписи с датировки прошедшего события, о котором должна пойти речь далее. Она характеризовала время написания текста; в нашем случае коронация – всего лишь начало истории, пересказываемой в надписи. Следует признать, что пять недель – слишком короткий срок для переброски войск в область третьего порога Нила, окружения восставших, возвращения в Асуан и передачи пленников царю. Но я полагаю, что к тому времени, как армия, отправленная на помощь египетским солдатам, размещенным в области третьего порога, достигла ее, те уже успели самостоятельно подавить восстание. Новоприбывшим оставалось лишь казнить некоторых пленников, являвшихся членами семьи предводителя бунтовщиков, и отвезти остальных по разлившемуся Нилу в Асуан. Если это действительно так, то пяти недель вполне могло хватить. Данный факт крайне важен, так как свидетельствует о правильности моего предположения о том, что Тутмос I умер, а Тутмос II был коронован в день Нового года, а также заявления Манефона, согласно которому первый правил ровно 13 лет.

В начале надписи ее автор обращается к Тутмосу II с весьма интересными льстивыми словами. «Его слава могуча, – пишет он. – Страх его во (всей) стране, ужас его в землях ханнебу (в дельте, на морском побережье). Две части Хора и Сета под его властью, Девять Луков (так называли племена, традиционно враждебные по отношению к Египту) собраны вместе у его ноги, азиаты приходят к нему, принося свою дань, а нубийские бедуины – принося свои корзины (с продукцией). Его южная граница далеко, подобно Хору земли, его северная (граница) далеко, как края (земли). Болота Азии во власти его величества, и руку его посланника не задерживают среди стран фенху». В конце текста приведены следующие слова: «Эти вещи произошли из-за славы его величества, ибо его отец Амон любит его намного сильнее, чем любого царя, существовавшего с начала (истории)». Следовательно, на юношу, когда он только восходил на престол, возлагали большие надежды. Однако он, вероятно, был слишком мягок, чтобы соперничать со своей супругой, поэтому, повзрослев, она сразу же стала самоутверждаться, отодвигая царя на задний план.

Имя Тутмоса II вырезано на фрагментах, обнаруженных в Гебель-Баркале, расположенном в области четвертого порога Нила. Следовательно, можно предположить, что за время его царствования египетские владения расширились и в них вошла эта местность (Wilkinson, Thebes, 472). В крайне фрагментарном тексте, вырезанном в храме в Дейр-эль-Бахри (Naville, Deir el-Bahari, III, 80), очевидно, говорится о походе в Сирию, предпринятом Тутмосом II, но надпись слишком отрывочна для того, чтобы делать какие-либо выводы. Яхмос Пеннехеб, упоминая войну против шасу, кочевников, живших у сирийской границы, пишет: «Я следовал за царем Аахеперенра, и мной было захвачено в земле шасу так много пленников, что я не считал их». В оазисе Фарафра, примерно в 200 милях в западу от Асьюта, найдена надпись, в которой упоминается имя Тутмоса II (Zeitschrift, 1876, 120). Судя по ней, царь подчинил ливийские племена, населявшие не только данный оазис, но и другие, находившиеся в Западной пустыне. Но, учитывая эти исключения, следует отметить, что в целом правление Тутмоса II было мирным и характеризовалось в основном возведением храмов.

В Карнаке он завершил строительство, начатое его отцом, приступил к сооружению еще одного пилона и, возможно, установил несколько своих статуй. Как уже говорилось, кажется странным, что он не приказал вырезать свое имя на одном из двух обелисков, привезенных в Карнак Тутмосом I. Данному факту можно дать несколько объяснений. Читателю следует обратить на них внимание, потому что, как я уже писал выше, некоторые египтологи на его основании полагают, будто Тутмос III, вырезавший свое имя на этом обелиске, царствовал сразу после Тутмоса I. Во-первых, его могли не устанавливать на протяжении нескольких лет из-за того, что другие строительные работы, проводившиеся в храме, мешали сооружению огромных временных пандусов и других массивных приспособлений, необходимых для возведения любого из этих гигантских сооружений (см.: Engelbach, The Problem of the Obelisks, figs. 27–33). Во-вторых, та холодность, с которой царица Хатшепсут относилась к своему мужу, Тутмосу II, и ее стремление сохранить память отца могли привести к тому, что она всеми силами старалась помешать Тутмосу II присвоить обелиск. В-третьих, памятник мог предназначаться для празднования юбилея, а значит, вырезать на нем текст мог только царь, отмечавший этот праздник. Тутмос II, насколько нам известно, не делал этого, так как юбилей праздновался по завершении 30 лет с момента назначения будущего правителя наследником престола, а он царствовал только 20 лет и взошел на трон, не будучи престолонаследником. Поэтому он не возвел собственные обелиски и не присвоил памятник, изготовленный в период правления его отца, на котором на протяжении всего царствования Тутмоса II так и не был вырезан текст и который впоследствии был присвоен Тутмосом III, праздновавшим свой юбилей. Вероятно, произошло нечто подобное, ибо вполне очевидно, что Тутмос ш не царствовал сразу после Тутмоса I (илл. 29).

Возможно, царь проводил строительные работы в заупокойном храме в Мединет-Абу, возведенном Аменхотепом I, строительство которого продолжил Тутмос I. В Фивах, в храме Уджмоса, были найдены фрагменты статуи, причем в вырезанном на нем тексте упоминался 18-й год царствования Тутмоса II (Annales, I, 99). Данный факт крайне важен, так как свидетельствует о том, что Манефон, вероятно, был прав, утверждая, что этот царь правил 20 лет, хотя большинство египтологов до сих пор не признавало справедливость этого предположения. Судя по всему, он проводил строительные работы в Эсне (Pierret, Recueil Insc. Louvre, II, 3), в некоторых храмах Семны и Куммэ (Нубия) (Lepsius, Denkmaler, III, 47, 59). Храм был возведен в Бухене, недалеко от Вади-Халь-фы (Maclver, Woolley, Buhen, 11); в надписях на его стенах Хатшепсут занимает то же положение, что и Тутмос II.

На 15-м году его правления, в 1499 г. до н. э., Хатшепсут предприняла шаг, который можно приравнять к приходу ее к власти и заявлению о том, что ее супруга не следует принимать в расчет. Тогда ее окружал ряд вельмож, исходя из собственных интересов поддерживавших ее стремление править самостоятельно, не учитывая мнение царя. По их наущению (или, по крайней мере, с их согласия) она решила начать приготовления к празднованию своего юбилея. В результате создавалось ощущение, будто настоящим фараоном является она, а не ее муж.

Как было сказано выше, она стала заявлять, что Тутмос I считал ее своей наследницей с самого ее рождения в 1528 г. до н. э. Следовательно, очевидно, она решила, что ее юбилейный год, начинавшийся в момент завершения 30-летнего периода, прошедшего с первого дня нового года, наступившего после ее рождения, должен начаться на 17-м году царствования Тутмоса II, то есть в 1497 г. до н. э. В честь своего юбилея Хатшепсут предложила установить в Карнакском храме два огромных обелиска и приказала начать работу в гранитных копях Асуана.

В надписи, составленной через несколько лет, сказано, что добыча этих двух гигантских глыб началась в первый день второго месяца второго сезона «года пятнадцатого», то есть 14 января 1499 г. до н. э. Работа продолжалась до 30-го дня четвертого месяца третьего сезона «года шестнадцатого» (12 августа 1498 г. до н. э.), за пять дней до начала ее юбилейного года. Исследователи предполагали, что эти события произошли во время ее совместного правления с Тутмосом III. Однако я считаю их принадлежность к царствованию Тутмоса II, то есть ко времени, когда Хатшепсут еще не была названа царем и соправительницей Тутмоса III и не получила полную царскую титулатуру, вполне очевидной. Добычей обелисков руководил вельможа по имени Сенмут, один из основных сторонников царицы. Он приказал вырезать в Асуане наскальную надпись, в которой сообщается, что он прибыл туда, «чтобы руководить работой над двумя великими обелисками» (Lepsius, Denkmaler, III, 25; Sethe, Untersuchungen, I, 82). Но в этом тексте он называет Хатшепсут только супругой царя и царицей. Следовательно, тогда она была еще только женой Тутмоса II, но не фактической правительницей страны.

Когда долгая и тяжелая работа в каменоломнях была завершена, две каменные глыбы были отправлены вниз по течению Нила в Карнак (в то время река как раз разлилась). Но, очевидно, они не были установлены тотчас же. Царица решила поместить их в зале, возведенном ее отцом, между двумя сооруженными им пилонами. Она, судя по всему, хотела, чтобы они стояли в месте, связанном с ним, так как они должны были напоминать о том, что именно ее он признал своей наследницей. Но для этого требовалась полная перестройка зала, работа, на которую могли уйти годы, поэтому, очевидно, глыбы были временно положены на землю. В любом случае они были покрыты текстами только через 13 лет. Хатшепсут настолько беспокоилась, чтобы все знали: именно она, а не ее супруг, повелела изготовить их, и они были сделаны в честь ее, а не его юбилея, – что приказала добавить в текст ужасную клятву, подтверждающую правдивость вырезанных на обелисках утверждений.

Однако при этом примерно на 18-м году царствования Тутмоса II Хатшепсут сумела достичь примирения со своим супругом. Возможно, против празднования ее юбилея выступили жрецы Амона, которые поддержали царя, позволив ему помешать претворению в жизнь ее амбициозных планов. Отстраненность и воссоединение между Хатшепсут и Тутмосом II можно объяснить следующим образом. Первым ребенком, родившимся в этом браке и известным нам, была девочка по имени Нефрура, «Красоты бога солнца». Судя по ее титулатуре, в которой она названа наследницей престола, Нефрура была старшим ребенком в семье. Я полагаю, что она родилась после того, как ее матери исполнилось 15 или 16 лет, то есть на протяжении первого года правления Тутмоса II. Таким образом, когда Хатшепсут готовилась праздновать свой юбилей, девочке должно было исполниться примерно 11=12 лет или чуть меньше. Сенмут, отвечавший за добычу каменных глыб для обелисков, в асуанской надписи сообщает о том, что он был главным управляющим царевны Нефруры. Изучив его статую, хранящуюся в Берлине, можно прийти к выводу, что царевна тогда была совсем юной незамужней девушкой, но уже не ребенком. Дело в том, что на протяжении первых лет ее жизни о ней заботился Яхмос Пеннехеб. Следовательно, нет никаких сомнений, что она родилась в самом начале царствования Тутмоса II, а сам царь и Хатшепсут жили тогда вместе – как муж и жена.

Затем Хатшепсут родила еще одну дочь, Хатшепсут-Мери-тра. Очевидно, это произошло в самом конце правления Тутмоса II, около 1494 или 1493 г. до н. э., так как девочка прожила еще достаточно долго для того, чтобы стать матерью Аменхотепа II. Последнему на момент смерти, произошедшей в 1416 г. до н. э., было примерно 50 лет, а значит, он появился на свет не ранее 1465 г. до н. э. В таком случае его мать Хатшепсут-Меритра родилась в конце царствования Тутмоса II, завершившегося в 1493 г. до н. э. Следовательно, когда она родила Аменхотепа II, ей было около 28 лет. Если бы она появилась на свет сразу после своей сестры Нефруры, ей должно было исполниться более 40 лет, когда появился на свет ее сын, что маловероятно. Таким образом, между рождением Нефруры, произошедшим в начале правления Тутмоса II, и появлением на свет Хатшепсут-Меритра, пришедшимся на конец его царствования, прошло, очевидно, 15 лет или более, на протяжении которых у Хатшепсут не было детей. Данный факт вкупе с источниками, свидетельствующими об охлаждении отношений между супругами, подтверждает, что в тот период царица и Тутмос II не жили как муж и жена, но в конце его царствования их отношения наладились.

У Тутмоса II, несомненно, были другие дети от разных жен. К их числу относился мальчик по имени Тутмос, заметно выделявшийся на общем фоне и впоследствии ставший великим правителем Тутмосом III. Его родила одна из побочных супруг царя, дама, не принадлежавшая к царскому роду, которую звали Исет, или Исе (такое же имя носила богиня, названная греками Исидой). Вероятно, он появился на свет примерно в 1510 г. до н. э. Очевидно, Тутмос II в последние годы своей жизни очень трепетно относился к этому мальчику и, насколько нам известно, был очень привязан к Исет. Следовательно, можно предположить, что царица Хатшепсут, заметив возросший интерес своего супруга к царевичу Тутмосу, рожденному другой женой, решила примириться с ним, чтобы родить мальчика, наследника трона, в жилах которого текла бы ее кровь.

Однако в последние месяцы своего правления Тутмос II, очевидно, был болен. Хотя он и сумел вернуть некоторые атрибуты, связанные с царским званием, он примирился с Хатшепсут, несмотря на то что она считала его узурпатором и верила: именно ее, а не его, избрал на царство Тутмос I. Хатшепсут, которая вот-вот должна была родить, отчаянно надеялась на рождение сына и наследника. Но царь, обожавший царевича Тутмоса, которому тогда исполнилось около 16 лет, должно быть, надеялся на появление на свет девочки. Его чаяния сбылись, и он тотчас же решил провозгласить Тутмоса своим преемником. В этом его, вероятно, поддерживали жрецы Амона, потому что юный царевич в то время служил в Карнакском храме.

Впоследствии, после смерти Хатшепсут, когда царевич стал царем Тутмосом III, он приказал составить текст, в котором говорилось бы о его назначении наследником трона. Хотя к тому времени рассказ о данном событии превратился в повествование о чуде, произошедшем по воле божества, факты, на которых он основан, были достаточно правдивыми для того, чтобы не вызвать протест у многих людей, еще помнивших, что произошло на самом деле. Эта надпись вырезана на стене Карнакского храма (Breasted, Records, II, § 131), но в ней немало пропусков, которые, как читатель увидит ниже, я попытался заполнить, чтобы придать тексту целостность. В нем говорится о том, как в конце правления Тутмоса II жрецы Карнака совершили государственный переворот. Во время религиозного праздника, в котором принимал участие царь, оракул бога Амона, воплощенный в его статуе, которую несли на плечах жрецы, «искал» юного Тутмоса и, появившись перед ним, слегка наклонился к нему, будто указывая на него. В результате он был провозглашен наследником престола и посажен рядом с царем, старательно изображавшим удивление. Слабовольный Тутмос II вряд ли без посторонней помощи осмелился бы нанести такое оскорбление своей властной супруге Хатшепсут, даже если очень хотел этого. Благодаря небольшому представлению, устроенному жрецами, он смог заявить, что сам Амон избрал юношу, который, очевидно, только достиг совершеннолетия (вспомним, что у египтян оно наступало в 16 лет).

После в настоящее время утерянного обращения к Тутмосу II в тексте сказано: «…Я его сын, и он приказал, чтобы я (сидел) на его троне, еще тогда, когда я был живущим в гнезде (то есть пока он был только ребенком, будто кормящимся в гнезде царя-сокола). Он породил меня в честности своего сердца (и провозгласил меня своим наследником?). Нет лжи в этом: с тех пор как мое величество был мальчиком, пока я был юношей, (служившим) в его храме, даже перед моим назначением жрецом, (он выбрал?) мое величество, (чтобы) я занял положение, аналогичное тому, которое юный бог Хор, который был поддержкой для своей матери, (занимал) в болотах Хеммиса. (Здесь имеется в виду миф, согласно которому юному Хору помешал занять трон Сет, убивший его отца. Пока он вместе с матерью Исет, или Исидой, был в ссылке в болотах, он помогал ей. Мать Тутмоса также звали Исет.

Возможно, он намекает на то, что был лишен Хатшепсут, вероятно замешанной в смерти его отца, своего законного права на престол.) Теперь (однажды) я стоял в северном гипостильном зале (Карнакского храма на празднике, во время которого статую Амона несли в процессии, чтобы созерцать) великолепие его храма, делающее счастливым небо и землю его красотой. (Когда бог) принял (или одобрил?) великие чудеса (его храма), его лучи осветили глаза (собравшихся) людей, как (в день) выхода Харахти (божественного основоположника царского рода бога солнца). И люди восхваляли его и (поклонялись у) алтаря его храма. Его величество (Тутмос II) возжигал для него благовония и принес ему огромную жертву, состоявшую из быков, телят и горных коз. (Затем, пока совершались эти подношения, жрецы, которые несли статую бога) сделали круг по гипостильному залу, (пройдя) вдоль обеих его сторон. Умы тех, кто был перед (статуей), не понимали, что он (статуя Амона) делает, ибо (он вел их в поисках меня) и искал мое величество в каждом месте. (Внезапно), узнав меня, он остановился (и наклонился ко мне, поэтому я бросился на) пол и пал ниц пред ним. (Затем он поднял меня) и поставил меня перед его величеством, и я был помещен в «место царя» (то есть в то место в святая святых, куда мог пройти только царь). Он (царь Тутмос II) был поражен из-за меня, (я рассказываю это?) без лжи. Но (жрецы) провозгласили людям тайну (которая была) в сердцах богов, ибо они (жрецы) поняли эти его (Амона, замыслы). Не было никого, кто знал их (до этого), ибо не было никого, кто мог раскрыть их (за исключением Амона). Затем (когда я, пораженный, стоял в святилище, бог отпер) для меня ворота неба и открыл двери горизонта солнца. Я полетел на небо, подобно божественному соколу, и созерцал его воплощение на небе. Я поклонился его величеству… и я увидел прославленные воплощения бога горизонта, (двигавшегося) по его тайным путям в небе. Сам бог солнца поднял меня, и я был коронован коронами, которые были на его (собственной) голове, и его кобра была помещена на (мой лоб), и он (наделил) меня всем своим великолепием. Я был наполнен хорошими советами бога, и затем, подобно богу Хору, когда он воссоединился со своим телом (после его смерти, я снова обнаружил себя) в храме моего отца Амона-Ра, и мне дали (там) божественные регалии».

Хатшепсут, очевидно, была решительно настроена против этого назначения Тутмоса престолонаследником. Можно предположить, что она категорически отказалась позволить ему усилить свои права на трон, женившись на ее дочери, его сводной сестре, Нефруре. Такого шага вполне можно было ожидать от него, особенно если учесть, что девушке тогда уже исполнилось около 19 лет. Очевидно, вельможи, поддерживавшие царицу, теперь стали советовать ей попытаться взять власть в свои руки. По их мнению, после столь удачной смерти Тутмоса II ей следовало провозгласить себя фараоном. В конце концов, Тутмос был всего лишь юнцом, и его можно было без особых проблем и без насилия отправить в безвестность. Но основным препятствием, мешавшим удовлетворению амбиций Хутшепсут, был ее муж, Тутмос II.

Тогда, всего лишь через несколько недель после провозглашения Тутмоса III наследником, в возрасте примерно 40 лет внезапно скончался царь. Его тело, как стало известно в наши дни, покрыто мелкими туберкулами, или сыпью. Профессор Эллиот Смит отмечает, что не может определить, чем это вызвано: болезнью или солями, использовавшимися при бальзамировании. Однако, по его мнению, более вероятно, что царь был поражен каким-то смертельным заболеванием. Лично я вижу причину его смерти в действии яда: слишком уж вовремя он покинул этот мир.

Манефон сообщает, что Тутмос II правил 20 лет и семь месяцев. Следовательно, он скончался в один из дней восьмого месяца 21-го года своего царствования (1493 г. до н. э.), в период между 13 марта и 12 апреля. Но, согласно надписи в Карнаке, Тутмос III взошел на престол на четвертый день первого месяца третьего сезона, то есть 16 апреля. Таким образом, Манефон ошибся минимум на четыре дня – Тутмос II царствовал 20 лет и восемь месяцев.

Гробница Тутмоса II в Долине царей получила номер 42 (Weigall, Guide, 224). Она находится в северной части некрополя, рядом с гробницами Тутмоса I и Тутмоса III. Погребальная камера, попасть в которую можно по наклонному коридору, по форме напоминает картуш. Хотя стены были покрыты штукатуркой, работа по ее росписи не была завершена. В камере до сих пор стоит саркофаг из кварцитовидного песчаника, который не успели покрыть надписями. Очевидно, изначально царь был погребен именно там, но впоследствии его тело было перенесено жрецами в тайник в Дейр-эль-Бахри, где оно и было найдено. В настоящее время оно хранится в Каирском музее.

Здесь следует отметить, что Хатшепсут приказала построить для нее отдельную гробницу, не желая быть похороненной вместе с мужем. Однако, зная, что у нее много врагов, и опасаясь как их, так и грабителей, она решила расположить свою гробницу в гораздо более отдаленной части пустыни, чем та, в которой находилась Долина царей. Для этой цели было выбрано уединенное ущелье, находившееся далеко на западе, среди холмов. Здесь, высоко в отвесном склоне холма, она повелела вырубить гробницу. Вход в нее располагался на высоте 200 футов над распростершейся внизу равниной и примерно в 137 футах ниже вершины холма. В погребальную камеру вели лестница и длинная шахта. В ней стоял прекрасный саркофаг из кварцитовидного песчаника, который с огромным трудом был спущен с вершины холма и затащен внутрь. Это самая удивительная гробница в Египте. За то, что несколько лет назад она была расчищена, следует поблагодарить мистера Картера, проявившего в ходе этой работы свои смелость и профессионализм. Он выяснил, что вскоре после установки саркофага работа была неожиданно остановлена, а гробница – заброшена. Это произошло из-за того, что Хатшепсут в конце концов провозгласила себя царем, получила тронное имя, Мааткара, и построила новую гробницу, но уже в Долине царей, являвшуюся частью ее нового великолепного заупокойного храма в Дейр-эль-Бахри. Следует отметить, что в надписях, вырезанных на ее брошенном саркофаге, она названа всего лишь «Хатшепсут» и «божественной супругой». Таким образом, можно сделать вывод о том, что эта отдаленная гробница была сооружена для нее еще до того, как она стала полновластной правительницей страны.