Немного об Иисусе

По мере того как я все глубже постигаю суть вещей – хотя бы так глубоко, как я делаю это в данный момент, – я понимаю, что самыми главными для меня являются четыре составляющие: Аарон, Иисус, мои сильные стороны и чувство благодарности.

Когда я забываю о неприятных вещах, которые долгое время опустошали меня и загоняли в ловушку, главным чувством в моей душе становится благодарность. Я так благодарна за то, что являюсь человеком, и за весь этот мир, и за то, как он ярок, необычен и удивительно прекрасен. Я так благодарна за все цветы и плоды, за чудо рождения, за душистые ароматы трав, за звуки музыки, даже когда кто-то поет не очень чисто, зато от души. Я благодарна за нежную любовь детей, тихий шепот снегопада и благоухание лаванды. Я благодарна за Париж, Иерусалим, Сан-Франциско, а также за Три Лейкс, штат Висконсин, и Саут-Хейвен, штат Мичиган; кроме того, за камин в доме родителей моего мужа, где четыре поколения этой удивительной семьи частенько жарят зефир и неизменно поют хором на шесть голосов.

Я так благодарна Аарону за наш брак: за то, что наши судьбы так тесно переплелись, за жизнь, которую мы проживаем вместе, за нашу семью. С каждым прошедшим годом я благодарю его все больше. Сейчас мы более счастливы, чем несколько лет назад.

Температура падает по мере того, как солнце садится за облака. Я чувствую себя так, как будто уже успела посидеть на каждой скамье на берегу этого озера, и в то же время совсем не хочу уезжать отсюда. Завтра утром я сварю себе кофе, а затем найду очередную скамейку, может быть даже ту, на которой еще не сидела, и расположусь на ней с ноутбуком на неопределенное время.

Раньше я боялась, что была какой-то пустой, что существовала только тогда, когда кто-то мог видеть и слышать меня. Я была как маленький ребенок, играющий в прятки. Вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы никогда не оказываться наедине самой с собой. Но к счастью, постепенно я бросила эту вредную привычку, и в итоге все же оказалась с собой один на один, и то, что я обнаружила, поразило меня: я больше ни капельки не боялась. К тому же, вместо того чтобы считать себя пустой и незаметной, я нашла в себе новые силы. Я обнаружила неиссякаемый источник любви и доброты, а также желания сделать этот мир лучше. Я обнаружила гармонию и смелость, которых не знала раньше.

В этом заключается великая аномалия: мы цепляемся за наши результаты, так как считаем, что они уберегут нас – как будто мы насекомые, нуждающиеся в экзоскелетах и панцирях, защищающих нас. Но, когда мы начинаем понимать, как мы сильны на самом деле, мы осознаем, что нам не нужна никакая дополнительная оболочка. Мы сильны и защищены изнутри, и нам не требуется внешняя защита – достижения, успехи, вечная занятость. Нам больше не нужно ничего никому доказывать, и самым главным для нас становится Иисус, а также наши достоинства и чувство благодарности.

Честно говоря, я стараюсь, чтобы это было именно так. По какой-то причине мне до сих пор странно поверить в то, что Христос сидит рядом как живой, общается со мной и дышит тем же воздухом. Мне так же странно рассказывать Ему о всех своих глупых человеческих проблемах – волнениях и неприятностях, мечтах и разочарованиях. Теперь я провожу все больше времени, сидя рядом с Ним – но не фантастическим божественным идеалом, существующим где-то очень далеко. Я сижу рядом с Иисусом, полубогом-получеловеком, мессией, посланным для того, чтобы спасти нас. Я практикуюсь в физическом общении с Ним. Это вызывает во мне чувство неловкости, как и разговоры об этом. Я чувствую себя так, как будто рядом со мной сидит милый пушистый кролик, при этом он по-настоящему любит меня, а мне нужно только рассказывать ему обо всем, настолько он всемогущ.

Разумеется, своей метафорой с кроликом я никого не хотела оскорбить. По мере того как я общаюсь с Христом, я учусь поступать так, чтобы меня кто-то слышал, мое сердце принадлежало кому-то, а мои мечты были известны. Сейчас мы находимся на неисследованной территории, поэтому я не знаю точно, как изменился ход вещей за последнее время, но я обнаруживаю, что моя привычка общения с Иисусом делает меня более искренней и духовно связанной с Аароном и моими мальчиками. Когда я создаю в себе пространство и воображение, чтобы земное воплощение Христа могло услышать меня, моя способность слышать тех, кого я люблю, заметно увеличивается. Вместе с этим растет внутренняя сила, скрытая глубоко во мне.

Слишком большая часть нашей жизни связана с тем, что мы учимся чему-то заново. Разумеется, креативность более естественна для детей, а большинство взрослых никак не может найти в себе эту забытую легкость, чтобы беззаботно играть, мечтать и выдумывать. И я, обучаясь этой духовной практике, тоже вспоминаю забытые навыки. Я знала, как правильно читать молитвы, когда была ребенком, когда разные неприятные голоса еще не давали мне свои дурные советы, постоянно твердя, что я читаю неправильно.

Дело вот в чем: может быть, произнося эти молитвы, я и ошибалась, с чьей-то точки зрения. Но, когда я читаю их сейчас, в моем сердце просыпается забытое сострадание. Моя благодарность увеличивается. Я становлюсь более смиренной и менее уязвимой. Так что, возможно, на этот раз я делаю все правильно, отдаваясь на попечение Божьего сердца. И в итоге самым главным в моей жизни становится то, что я и олицетворяю: сердце Господа. Аминь.

Часть 5

В материальном мире

Величайшая трагедия человеческого

существования – жить не в свое время,

в прямом и переносном смысле.

– Кристиан Уаймен, – «Моя сияющая бездна»

Очищение

Из всех привычек, которые я стараюсь забыть, одна из самых сильных – это подверженность чужому влиянию.

Особенность работы писателя заключается в том, что ваши труды постоянно оцениваются публично. Столько-то знаменитостей пришли на презентацию твоей книги. Столько-то экземпляров продано. Бесконечные обзоры и жесткая критика, детальные оценки многочисленных экспертов. Авторитетные мнения продолжают поступать со всех сторон.

Писательство – это отличная практика, если вы приметесь за него всерьез, так как оно приучает вас не страдать из-за ваших провалов и диаметрально противоположных мнений о себе. Я постоянно слышу, что я одновременно слишком консервативна и слишком либеральна, слишком поверхностна и слишком глубока, слишком непринужденна и слишком формальна.

Когда мы собираемся за одним столом с моими близкими друзьями, мы не приходим к одному общему мнению по поводу религии, политики или образования, да, в общем-то, чего угодно. И это вполне нормально. Дружба не строится на схожести мнений и характеров, а те, кто уже вступил в брак, подтвердят, что семья – тем более.

Если даже за небольшим столом мы демонстрируем великое множество идей и мнений, то представьте, какая большая разница существует между нашими сообществами и церковными общинами, не говоря уже о бесконечных просторах Интернета.

Из всех моих привычек, которые я бросаю в этом году, я особенно хочу расстаться со своим желанием угодить всем. Я по-прежнему уважаю чужое мнение. Я хочу учиться у того, кто мудрее меня, пускай его характер не будет похож на мой, и он будет не во всем согласен со мной, но больше не желаю радовать всех подряд.

Само слово угодить кажется мне фальшивым и неискренним. Давайте начнем не просто угождать друг другу. Давайте будем понимать своих близких, любить их и восхищаться ими, глядя им в глаза. Угождение – это поверхностное и временное действие, совершенно не сравнимое с настоящей духовной связью с близким человеком или с проявлением настоящих чувств. Угодить – это как будто подсунуть дешевую конфету или простой карамельный сироп вместо настоящего домашнего пирога, пышущего жаром и украшенного свежесобранными фруктами.

Долгие годы я пыталась исполнять чужие желания, забывая о своих собственных, заботясь о том, чтобы все мои гости были довольны, сыты и ни в чем не нуждались. Это начиналось как невинная страсть к гостеприимству, но думаю, что за годы оно превратилось в излишнюю заботу и маниакальное угождение всем подряд. В результате я забывала о себе и была вынуждена скрывать и свое мнение, и свои желания.

Теперь я хочу любить крепко и по-настоящему, и это сильно отличается от обычного угождения. Любовь более спокойна, и она не заставляет нас что-то кому-то доказывать и лезть из кожи вон, чем многим из нас приходится заниматься, чтобы порадовать окружающих.

Всю жизнь я считала, что мне нужно прислушиваться к чужим людям, которые могли одобрять или осуждать меня. Но теперь я учусь доверять лишь голосу, который находится внутри меня – голосу Святого Духа, шепоту моей души. И когда вы начинаете слышать этот голос, рев самой громкой толпы уже значит для вас гораздо меньше. В некоторые счастливые моменты он не значит вообще ничего.

Отдельные люди теперь куда важнее для меня. Теперь я уделяю тем, кого я люблю, больше времени, чем делала это раньше: с глазу на глаз, от всей души и ни на что не отвлекаясь. Но люди в своей совокупности, а также их общее мнение – это безымянное и безликое болото – влияют на меня гораздо меньше. И свобода, которую я испытываю в связи с этим, просто поражает воображение.