Уго проснулся с тяжелым предчувствием. После вчерашних событий он лег поздно и долго не мог уснуть, раз за разом прокручивая в голове внезапное решение об отправке Иво и Вальтера в стан врага. Гибель отправленного на разведку Велло и людей из его отряда и без того лежала на его плечах тяжким грузом. Брат Лембита и Леи служил постоянным источником беспокойств, но после его смерти ситуация только осложнилась. Что, если такая же участь постигнет и новых лазутчиков? По словам ювелира, воеводе должно быть все равно, как зовут воина, которого он посылает в атаку на врага. На шахматном поле снова и снова расправляться с резными фигурками было просто. Да и то, всякий раз выдвигая вперед воинов-пешек, он невольно вглядывался в костяных человечков, стараясь определить, нет ли среди них четырехпалого сына Имаутса.

Когда он наконец поднялся, на кострах готовилась еда, невесты заводили долгую погребальную песню. К шатру Уго во главе с высоким широкоплечим воином быстрым шагом приближалась группа ваидцев. Несколько воинов Мергеры с дротиками в руках вышли им наперерез.

После исчезновения старейшины и его сына ваидцы держались особняком. Еще накануне вечером Уго видел, как они собрались тесным кругом в отдалении от общего лагеря и что-то долго и возбужденно обсуждали. Говорившие вскакивали с места, размахивали руками, что-то гортанно выкрикивали и, казалось, вот-вот схватятся друг с другом в рукопашной. Уго даже порывался подойти к ним, но внезапно ваидцы успокоились и мирно разошлись по своим шатрам. Что еще могло произойти за минувшую ночь?

Уго нацепил перевязь с боевым топором и вышел навстречу воинам. Лицо идущего первым наискосок от виска до верхней губы пересекал длинный, давно зарубцевавшийся шрам, глаза лихорадочно блестели.

– Мы нашли Глоба. Нашего старейшину. И его сына, – выкрикнул он.

– Хорошо, – осторожно согласился Уго, подспудно ощущая, что за первой частью хорошей вести непременно последует вторая, крайне неприятная. – Где же они? Почему они не пришли сами?

– Они там, возле озера. – Воин махнул рукой в сторону возвышающейся в отдалении дюны и добавил: – Наши охотники нашли их на рассвете. Они уже никогда не смогут прийти к нам. Их убили. И это не были германцы.

– Убили? Не германцы? Хватит говорить загадками. Что ты об этом знаешь?

– Эй, что опять случилось?

Шатер Лембита располагался неподалеку, и, привлеченный громкими голосами, верховный вождь подошел к собравшимся. Уго указал на воина со шрамом.

– Они нашли своего старейшину и его сына убитыми. Он говорит, что это сделали не германцы.

– Здесь не было чужих! – упрямо заявил воин.

– Что это все значит? – Лембит переводил встревоженный взгляд с одного лица на другое, пока не подошел к ваидцу со шрамом вплотную и потребовал: – Говори!

– Я и пытаюсь сказать. – Сконфуженный собеседник отступил на полшага назад, но, спохватившись, расставил ноги пошире, твердо обозначив, что в остальном не сдвинется ни на пядь, и вызывающе посмотрел в глаза Лембиту. – На рассвете мы пошли на поиски старейшины. Совсем недалеко от лагеря у высокой дюны на земле и на ветках кустов есть следы крови. За кустами скрыт небольшой водоем. Мы обошли его со всех сторон и под грудой веток нашли тела. Их убили стрелами.

– Но ты сказал, что это не германцы, – напомнил Уго.

– Германцы не стали бы прятать убитых. Они считают себя хозяевами на нашей земле, от кого им прятаться? Два года назад отряд меченосцев ворвался в нашу деревню и потребовал золота. Откуда у нас золото? Но они разожгли костер, привязали нашего прежнего старейшину к вертелу, как тушу кабана, и поджаривали его, пока Мать ночи не забрала его к себе. Но им и этого было мало. Они привязали его к высокому столбу и врыли столб с обожженным телом посреди деревни. Нет, это точно не они. И Глоб был опытным охотником. Лучшим из нас. Он хорошо чувствовал опасность. Чужой не мог подобраться к нему незамеченным. А его сын был хорошим лучником. Мы хотим найти их убийц.

– Подождите! – Лембит придвинулся к ваидцу ближе, словно желая лучше рассмотреть его шрам. – Я вижу, что ты опытный воин и мудрый человек. А мудрый человек никогда не спешит с суждениями. Ты говоришь от имени Ваида. Наверное, именно тебя выберут теперь старейшиной, и ты поведешь свой отряд в бой вместе со всем нашим войском. Я разделяю ваше горе и желание отомстить убийцам. Вчера в бою с германцами погиб мой брат. Я тоже жажду мести. Но гнев не должен затемнять наш разум. Вокруг могут быть и другие вражеские отряды, которые не хотят, чтобы их обнаружили и потому спрятали тела ваших людей. Мы не знаем, что произошло на самом деле. Но сделаем все, чтобы найти убийц и достойно покарать их за содеянное. Это я могу обещать всем вам.

Ваидец тяжело переступил с ноги на ногу, привычным жестом провел пальцем по шраму на щеке и, не поднимая глаз, сказал:

– У нас хорошие следопыты. Они внимательно осмотрели все вокруг. К озеру ведет только одна почти незаметная тропа. И протоптана она в одну сторону. В наш лагерь.

– Ты хочешь сказать… – начал Лембит, но воин перебил его:

– На берегу пруда на песке сохранились отпечатки сапог и босых ног, как будто люди раздевались и заходили в воду. Тот, кто оставил эти следы, должен знать, что случилось. Это ступни малого размера. Такие могут быть только у ребенка или у женщины. А в нашем лагере детей нет.

– Я уверен, что для всей этой истории есть простое объяснение.

В голосе Лембита проскользнули нотки неуверенности. Он с надеждой повернулся к Уго.

– У нас ведь нет детей, верно? И нет женщин, кроме предсказательницы Гуны и трех невест? И еще двух жриц.

– Мы уже говорили с жрицами. Они обещали провести вечером обряд двух костров, чтобы найти убийц. Но вчера они весь день были с нами и не могли оказаться возле водоема.

В этот момент со стороны пригорка, на котором похоронили павших воинов, донесся звучный речитатив Леи:

Он мчался на коне стремительно, как ветер…

На смену ему тотчас прозвучал голос второй невесты:

Вел за собой других и был силен и смел…

Слова погребальной песни словно сами за себя отвечали на невысказанный вопрос, и Уго гневно возвысил голос:

– Твои слова оскорбительны для наших женщин. Они сами рассказали бы нам обо всем. У них нет луков. Они постоянно на виду, под охраной наших воинов. Они не могли быть там.

– Но мы видели следы, – упрямо повторил ваидец. – Глоб с Варом ушли на охоту вчера, как только мы прибыли на это место. Мы хотим поговорить с женщинами.

– Хорошо. Но ты знаешь обычай. Они оплакивают Велло и его товарищей. Никто не должен приближаться к ним, пока идет отпевание. Три дня их песни будут провожать погибших в далекий путь. Вы похороните вашего старейшину и его сына. Ваша жрица поможет отправить ваших людей в дорогу вечности и сама будет оплакивать их. Приходи через три дня, и ты получишь ответы от наших женщин.

– Тогда мы хотим поговорить с мужчинами.

– С мужчинами? – Уго начал терять терпение. – Ты только что сказал, что вы нашли следы женщин или детей.

– Но ты ответил, что женщин охраняли. У пруда были и мужские следы. Покажи нам тех, кто был с ними весь день.

– Действительно, – неожиданно поддержал ваидца Лембит. – Покажи им этих людей, и покончим с этим делом.

– Показать. Но… – Уго огляделся. Ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Воины, привлеченные возбужденными голосами, стягивались к месту разговора, и вокруг них уже образовалась немалая толпа любопытных. Исчезновение старейшины и его сына взбудоражило всех. Что, если это сами боги дают дурной знак? Одно дело убедить одинокого собеседника и совсем другое, когда на тебя смотрят десятки глаз. Почему получается так, что на самые простые вопросы приходится выискивать самые сложные ответы?

– Это невозможно сделать сейчас. Воинов, о которых мы говорим, сейчас нет среди нас, – сказал он. И, отметая дальнейшие расспросы, добавил: – Они получили от меня особое задание.