К заботам соседнего племени ливы отнеслись с пониманием. «Не надо тревожить тех, кто провожает в последний путь своих павших воинов» – сказал на Большом совете Уго, и остальные согласились с ним. Согласились и с тем, что с правого берега нельзя спускать глаз. Отряд Каупо, как пришел, так может и уйти. Вместо них на другом берегу могут появиться ожидаемые союзники – земгалы или селы. Надо просто подождать. Побеждает мудрость и терпение. Поспешность ведет к…

К чему приводит поспешность и необдуманность объяснять никому не пришлось. Остатки отряда ирейцов, узнав о ночной схватке, после недолгих раздумий отправились в обратный путь. Селение не должно надолго оставаться без старейшины. И кто сообщит соплеменникам о необходимости замены, если не они? Вот-вот за ними могли последовать ваидцы – и никто не пытался стыдить или отговаривать их.

Со стороны, обращенной к куршам, выставили усиленную охрану. Но больше всего надежд возложили на высокую наблюдательную дюну.

Охотнее других в наблюдатели напрашивались Зак и Анде. Первого гнала тоска по потерянному другу, и его не покидала надежда, что однажды, как несколько дней назад, Иво появится из ниоткуда с какой-нибудь новой просьбой или безумным предложением, и только от него, Зака, будет зависеть судьба, быть может, самого исхода битвы за Ригу, пока потерявший, казалось, интерес ко всему Уго залечивает раны. Но каждый раз, стоило ему поудобнее устроиться на верхушке дюны и привалиться спиной к удобно изогнутому стволу поваленного бурей дерева, как глаза его закрывались сами собой и из приоткрытых губ сладким журчанием растекался негромкий храп.

Анде это не беспокоило. Выглядев однажды в Ире себе в невесты Вангу, он едва перебросился с ней десятком слов, прежде чем предложить стать его невестой, и ее быстрое согласие даже обескуражило его. По обычаю, после сватовства приближаться к невесте он не мог и лишь издали ловил ее взгляды и прислушивался к раскатам счастливого смеха веселой смешливой девушки. Такой же, наполненной смехом и весельем должна была стать их дальнейшая жизнь, не случись этого таинственного, ничем не объяснимого исчезновения трех невест. Только богам ведомо, что произошло на самом деле. Что, если однажды сама Мать ночи вернет то, что по праву принадлежит ему?

Иногда вместе с Заком, а чаще один, он неусыпно вглядывался то в сторону лагеря куршей, то в сторону крепости. Сначала ее немногочисленные защитники если и выбирались за пределы стен, то лишь ненадолго. Всадники из отряда Каупо, покружив у стен, разбили лагерь неподалеку. Днем позже к крепости стали стекаться небольшие отряды рыцарей. С низовьев Вены вернулись два корабля, очень похожие на те, которые покинули крепость несколькими днями ранее, и с них сошло около полусотни рыцарей в белых плащах меченосцев. Видел Анде и то, как по прошествии трех дней, отведенных на оплакивание падших, лагерь куршей оживился в тот самый момент, когда в верховьях Вены показались несколько боевых кораблей. Заметили их, видимо, и наблюдатели куршей. Несколько человек, скорее всего вожаки, выбежали на самую высокую точку берега, собрались кругом, но уже через несколько мгновений круг распался, в воздухе прозвучал звук сигнального рога, и весь лагерь куршей устремился обратно на корабли, отбывая, к изумлению Анде, от берега с неменьшей скоростью, чем это было при нападении на Ригу. Мореплавателям даже не пришлось налегать на весла. Попутный ветер и течение быстро вынесли их на стремнину, и через кроткое время огромный флот растаял вдали, словно унесенное ветром облако.

Анде растолкал посапывающего Зака и сказал, что одному из них следует немедленно принести важное известие в лагерь.

Упустил неусыпный наблюдатель только одно.