Орнеж был большим полноводным притоком, и после слияния с ним Дон, видимо, становился великой рекой. Баржу ощутимо качало на крутой речной волне, пока она, описывая широкий круг, разворачивалась на обширном водном пространстве, направляясь к новой дороге. В месте слияния двух рек располагался первый увиденный мной в этом мире крупный город – Оруил¹⁰. Баржа долго ползла мимо многочисленных пирсов, заставленных разнообразными судами всех видов и размеров, которые ходили по реке. Наконец, когда я уже подумал, что мы не будем останавливаться, наше судно направилось к одинокому причалу в стороне от основной толкотни и суеты речной жизни. Мне очень хотелось подняться на берег, чтобы осмотреться, но гора ящиков, мешков и свертков на пирсе оставляла мало надежды на свободное время. Я уже знал, что мы почти сократили наше отставание от графика, но капитан настаивал, чтобы мы пришли в Варсонил вовремя, а значит, он отчалит, как только мы закончим погрузку. У основания пирса я увидел группу людей, среди которых стояла скелле. Эту породу женщин я теперь чувствовал издалека – безразличный холодный взгляд, высокомерно задранный подбородок, скука в лице. Скелле была молода.

Капитан, стоявший рядом с мостиком, что-то сказал. Я обернулся и расслышал, как он говорит помощнику наверху:

– Что ей здесь надо? – и добавил, поймав мой взгляд: – Это она с движителем напортачила!

Я присмотрелся к людям рядом со скелле. Земной опыт подсказывал, что нас ждут какие-то неприятности. Четверо мужчин. Трое – типичные бандиты или менты. У четвертого самоуверенный наглый взгляд. Нет, подумал я. Скорее бандиты. Местных стражей я уже видел, и по большому счету они мало отличались от земных – представители местных властей выглядели сильно уставшими служивыми с цепкими взглядами. Эти же явно наслаждались своим избранным положением – точно бандиты. Ну, мое дело маленькое! Я соскочил на пирс и подбежал к причальной тумбе, принимая швартовы. Пока возился, капитан спрыгнул с борта и направился прямо к скелле. Следить за капитаном я не мог – подошли пассажиры и получатели-отправители грузов, началась обычная суета. Через несколько минут, когда я сгружал на пирс очередному получателю с телегой огромный ящик, мимо решительно прошагала скелле в сопровождении капитана. Я оглянулся. Бандиты остались стоять там же, пристально следя за капитаном. Когда в следующий раз я выбрался на палубу, груженный сразу пятью мелкими мешками, скелле стояла над распахнутым люком трюма, где был установлен движитель. Еще один оборот, и когда, сгрузив в телегу очередной ящик, я развернулся назад, то чуть не столкнулся со скелле, явно поджидающей меня. Как по мне, молодая девушка, почти девочка, как сказали бы на Земле, со склонностью к полноте стояла, перегораживая сходни, и холодно разглядывала меня. У меня внутри шевельнулся червяк беспокойства. Из всех присутствующих, включая бандитов на берегу, только я знал, что такое пытка скелле.

Капитан сделал знак рукой.

– Подойди, Илия.

Скелле разглядывала меня со смесью высокомерия и любопытства. «Молодая еще, – подумал я, – не выработала ледяную маску».

– Расскажи, как ты правил движитель, – холодным голосом, не вяжущимся с любопытными глазами, спросила она.

– Я его не один правил, госпожа. Мы все вместе работали.

Она поморщилась.

– Хорошо. Как ты увидел, что его надо править?

– Так чего там видеть-то? Если баржа идет боком, значит, ее так толкает движитель, госпожа.

– Выходит, ты самый умный?

– Скорее глазастый. Ведь если на прямом ходу, чтобы держать его, ход-то, нужно руль закладывать на сторону, то ясно, что ровнять надо, – подумал и добавил: – Госпожа.

– Ну и как же ты определил, куда ровнять и насколько?

– Так по рулю и определил. Насколько он отклонен, значит, настолько и ровнять надо, госпожа, – продолжал врать я, изображая простачка. Девушка университеты явно не заканчивала – поверит. – Боцману сказал, он – капитану. Капитан и говорит, мол, дело! Если ошибся, то в реку выкину, если прав, то молодец! – продолжал я хвастать.

– А откуда ты такой?

Я уже давно взял привычку регулярно начисто бриться, но мои черты лица по местным меркам были как для русских – киргизы, например.

– Оттуда, госпожа, – махнул я рукой на восток, – местные меня «мун» зовут. Мы, ясно дело, себя по-другому зовем. Они говорят, что я ганнер. Это я не очень понимаю, – старался я не врать прямо.

– Мун?! – ее глаза вспыхнули еще большим любопытством. – Они же волосатые!

– Бреется он, госпожа, – вмешался капитан и добавил: – Иди работай!

Кажется, все обошлось. Перекинувшись еще парой фраз с капитаном, скелле сошла на берег и, гордо подняв голову, двинулась прочь, подозрительные типы – за ней.

Я остановился с очередным мешком на плече около капитана, задумчиво провожавшего их взглядом, и спросил:

– Чего это она?

Тот хмуро посмотрел на меня, но ответил:

– Сучка! Движитель она, видите ли, поправила. Кто ее просил? На место переставлять опять куча времени уйдет! – затем подумал мгновение и спросил. – Ты проверить, как он сейчас настроен, можешь? Подозреваю, каверзу какую может сделать.

– Могу. А зачем это ей?

– Брата ее видел?

Я уточнил:

– Это который деловой такой, на берегу?

– Он. Конкурент. Она местная, из города. В университет не взяли, теперь тут обживается. Чувствую, будут у нас проблемы из-за нее!

– Не хотелось бы при чужих глазах движок проверять, – тихо сказал я про свое.

Капитан кивнул.

– Залезешь в трюм, там тебя не видно – делай, что надо. Мы сверху мешков кинем, чтобы с пирса не заглядывали. Пойдет?

– Пойдет.

– Только вот… – замялся капитан.

Я его понял.

– Все нормально! Сделаю без платы.

Однако, похоже, я погорячился. Капитан прямо чуть не расцеловал меня – так обрадовался!

Покончив с погрузкой, я юркнул в трюм, прихватив линзы и трубу. Меня беспокоило, что хитрая скелле могла перестроить движок как-нибудь по-новому, не по норме. Тогда, исправив его, мы бы ясно продемонстрировали, что на борту не все чисто. К сожалению, так все и оказалось!

Когда я описал ситуацию капитану, тот выругался и со злобой уставился на берег, где по-прежнему оставался парень из компании брата скелле.

Я предложил:

– Давайте видящего позовем. Он бумагу составит, вы тогда сможете претензию предъявить, и подозрения это не вызовет. А мы пока разбирать движитель начнем. Главное, чтобы видящий здесь помаячил и все. Настрою я сам. Думаю, что так подешевле выйдет. Это же прямое вредительство. Репутация, то да се.

– Ладно, пошлю матроса, – зло бросил кэп.

Но вышло все по-другому. Когда мы уже освободили движитель, на берегу показался посланный матрос в сопровождении незнакомой пожилой скелле. Народ на пирсе даже работу бросил, гадая, что могут делать две скелле за день на этом далеком причале. Та не спеша зашла на судно, молча осмотрела разобранный трюм, не реагируя на обращение капитана, что-то сделала и так же молча ушла. Матрос объяснил:

– Когда я к видящему пришел, сказал все, как вы велели. Тот велел мне ждать. Потом пришла эта скелле и приказала отвести ее на баржу. Все!

Капитан посмотрел на меня, и я опять полез в трюм. Проверка показала, что ось активной зоны выставлена идеально. Я показал капитану большой палец – можно собирать на постоянных опорах. Между тем меня опять посетило беспокойство – факт, что мы послали за видящим, тоже компрометировал экипаж, хотя и в меньшей степени – можно было сослаться на то, что мы не доверяли молодой скелле, после того как она уже один раз «ошиблась».

Денег визитерша не взяла, и, похоже, это больше обеспокоило капитана, чем обрадовало. Впрочем, хмурился он не долго.

Шпик на берегу исчез, как только появилась вторая скелле.

Мы уже закончили работу и готовились отходить, когда на пирс прибежал пацаненок и передал капитану записку. Тот, ничего не сказав, велел отдать швартовы, и пять минут спустя мы уже плелись вверх по течению Орнежа. На высоком берегу над нами тянулись окраины Орнуила – города, которого я даже не видел, а я чувствовал его так, словно он не хочет меня отпускать, словно этот город был хищником, с которым я чудом разминулся. Когда последние здания скрылись за изгибом берега, я почувствовал облегчение.