JOURNAL IN CEPHALONIA

(Из дневника в Кефалонии)

The dead have been awakened (мертвые/мертвецы были разбужены/пробуждены) – shall I sleep (а я должен спать)?

The World’s at war with tyrants (мир в состоянии войны с тиранами; tyrant ['taɪərənt]) – shall I crouch (а я должен пресмыкаться/раболепствовать; to crouch [kraʋʧ] – припасть к земле; сжаться; склониться, согнуться /почтительно, подобострастно/; низкопоклонствовать, раболепствовать)?

The harvest’s ripe (урожай созрел; harvest ['hɑ:vɪst] – урожай; ripe – зрелый, спелый) – and shall I pause to reap (а я должен медлить /его/ жать; to pause [pɔ:z] – делать паузу, временно прекращать, останавливаться; находиться в нерешительности; медлить; to reap – жать, пожинать, собирать урожай)?

I slumber not (я не дремлю; to slumber ['slʌmbə] – спать; быть сонным; дремать; находиться в полусонном состоянии); the thorn is in my Couch (шип/колючка в моем ложе; couch [kaʋʧ]);

Each day a trumpet soundeth in mine ear (каждый день труба звучит в моих ушах: «в моем ухе = в моем слухе»; ear – ухо; слух),

Its echo in my heart (ее эхо/отзвук в моем сердце; echo ['ekəʋ]) —

 

The dead have been awakened – shall I sleep?

The World’s at war with tyrants – shall I crouch?

The harvest’s ripe – and shall I pause to reap?

I slumber not; the thorn is in my Couch;

Each day a trumpet soundeth in mine ear,

Its echo in my heart —

 

George Gordon Byron

THE SOLITARY REAPER

(Одинокая жница)

Behold her, single in the field (заметь ее/погляди на нее, одну-одинешеньку в поле; to behold [bɪ'həʋld] – увидеть, заметить, узреть),

Yon solitary Highland Lass (вон ту одинокую девушку /шотландского/ нагорья; yon [jɒn] = yonder – вон тот; вон там; the Highlands – Северо-Шотландское нагорье; lass [læs] – девушка; девочка /в противоположность lad – мальчик, парень/)!

Reaping and singing by herself (жнущую и поющую саму по себе = для себя одной);

Stop here, or gently pass (остановись здесь, или тихо пройди /мимо/)!

Alone she cuts and binds the grain (одна она срезает и вяжет колосья: «злаки»; grain – зерно; хлебные злаки),

And sings a melancholy strain (и поет грустный напев; strain – натяжение; напев, мелодия; melancholy ['melənkɒlɪ] – меланхолия; меланхоличный; грустный);

O listen! for the Vale profound (о прислушайся! ибо глубокая долина)

Is overflowing with the sound (переполнена до краев звуком; to overflow [ˌəʋvə'fləʋ] – переливаться через край; разливаться /о реке/).

No Nightingale did ever chaunt (никакой соловей никогда не пел)

More welcome notes to weary bands (более желанных/долгожданных нот уставшим отрядам)

Of travellers in some shady haunt (путников в каком-либо тенистом прибежище; haunt [hɔ:nt] – часто посещаемое место /для отдыха и т. п./, прибежище),

Among Arabian sands (посреди аравийских песков; Arabian [ə'reɪbɪən] – арабский; аравийский);

A voice so thrilling ne’er was heard (голос столь захватывающий/волнующий никогда не был слышим = не слышался/раздавался; to thrill – вызывать трепет, дрожь; сильно волновать)

In spring-time from the Cuckoo-bird (в весеннее время = порою весны от кукушки = производимый кукушкой),

Breaking the silence of the seas (разбивающий/нарушающий безмолвие морей)

Among the farthest Hebrides (среди самых дальних Гебридских островов; Hebrides ['hebrɪdi: z] – Гебриды, Гебридские острова /архипелаг в Атлантическом океане, к западу от Шотландии; территория Великобритании/).

Will no one tell me what she sings (скажет ли мне кто-нибудь, что /именно/ = о чем она поет)? —

Perhaps the plaintive numbers flow (возможно, жалобные ритмы плывут; plaintive ['pleɪntɪv] – жалобный, заунывный; number ['nʌmbə] – число; часть музыкального произведения; /уст./ метр, размер; ритм)

For old, unhappy, far-off things (для = по поводу старинных, несчастливых, далеких вещах; far-off – далекий, дальний, отдаленный),

And battles long ago (и давних битвах; long ago – очень давно, давным-давно):

Or is it some more humble lay (или это какая-то более незатейливая песенка; humble – простой, незнатный по происхождению; скромный, непритязательный; lay – лэ /вид баллады/, короткая песенка, короткая баллада),

Familiar matter of today (близкая сегодняшняя/насущная тема; familiar [fə'mɪlɪə] – близкий, привычный; хорошо знакомый; семейный; matter – вещество; сущность, содержание; тема, вопрос /для обсуждения/)?

Some natural sorrow, loss, or pain (какая-нибудь естественная печаль, потеря или боль/страдание),

That has been, and may be again (которое было = случилось и может случиться вновь)?

Whate’er the theme, the Maiden sang (каков бы ни был предмет, дева пела; theme [θi: m] – тема, предмет /обсуждения и т. п./; maiden ['meɪd(ə)n] – дева, девица)

As if her song could have no ending (/так/ словно ее песня могла не иметь конца = никогда не кончаться);

I saw her singing at her work (я видел ее поющей за работой),

And o’er the sickle bending (и склонившейся над серпом); —

I listened, motionless and still (я слушал, недвижный и безмолвный);

And, as I mounted up the hill (и, когда я поднялся по холму = взошел на холм),

The music in my heart I bore (эту музыку я нес в моем сердце; to bear [beə] – носить; держать /в голове/; удерживать /в памяти/),

Long after it was heard no more (спустя долгое время после того, как она больше не слышалась).

 

Behold her, single in the field,

Yon solitary Highland Lass!

Reaping and singing by herself;

Stop here, or gently pass!

Alone she cuts and binds the grain,

And sings a melancholy strain;

O listen! for the Vale profound

Is overflowing with the sound.

No Nightingale did ever chaunt

More welcome notes to weary bands

Of travellers in some shady haunt,

Among Arabian sands;

A voice so thrilling ne’er was heard

In spring-time from the Cuckoo-bird,

Breaking the silence of the seas

Among the farthest Hebrides.

Will no one tell me what she sings? —

Perhaps the plaintive numbers flow

For old, unhappy, far-off things,

And battles long ago:

Or is it some more humble lay,

Familiar matter of today?

Some natural sorrow, loss, or pain,

That has been, and may be again?

Whate’er the theme, the Maiden sang

As if her song could have no ending;

I saw her singing at her work,

And o’er the sickle bending; —

I listened, motionless and still;

And, as I mounted up the hill,

The music in my heart I bore,

Long after it was heard no more.

 

William Wordsworth