Chapter Five

The Adventure of the Spectacled Roadman

(Приключения дорожного рабочего в очках)

I sat down on the very crest of the pass and took stock of my position (я уселся на самом гребне перевала и /попытался/ оценить свое положение; crest – гребень, хохолок /петуха, птицы/; гребень /волны, горы и т. п./; to take stock of smth. – обдумывать, рассматривать, оценивать что-л.).

Behind me was the road climbing through a long cleft in the hills (позади меня была дорога, /которая/ круто поднималась вверх по длинной расщелине в холмах; to climb – карабкаться, взбираться; идти круто вверх /о дороге и т. п./), which was the upper glen of some notable river (которая = расщелина была верхней /частью/ долины какой-то крупной: «примечательной» речки). In front was a flat space of maybe a mile (впереди простиралось: «было» ровное пространство примерно на милю), all pitted with bog-holes and rough with tussocks (все покрытое небольшими болотистыми ямами и неровное от кочек), and then beyond it the road fell steeply down another glen (и там, за ним, дорога круто опускалась: «падала» в другую долину) to a plain whose blue dimness melted into the distance (на равнину, которая синевой таяла вдалеке: «чья синяя тусклость таяла вдалеке»).

 I sat down on the very crest of the pass and took stock of my position.

Behind me was the road climbing through a long cleft in the hills, which was the upper glen of some notable river. In front was a flat space of maybe a mile, all pitted with bog-holes and rough with tussocks, and then beyond it the road fell steeply down another glen to a plain whose blue dimness melted into the distance.

To left and right were round-shouldered green hills as smooth as pancakes (слева и справа располагались покатые зеленые холмы, гладкие, словно блины; round – круглый; shoulder – плечо; round-shouldered – сутулый), but to the south – that is, the left hand – there was a glimpse of high heathery mountains (но на юге, то есть слева от меня: «по левой руке», были видны высокие, покрытые вереском горы; glimpse – мелькание, проблеск; мимолетное зрительное впечатление), which I remembered from the map as the big knot of hill (которые я помнил по карте в виде большой группы холмов; knot – узел; небольшой скалистый холм) which I had chosen for my sanctuary (и которые я избрал в качестве убежища; to choose; sanctuary – храм, святилище; убежище, приют). I was on the central boss of a huge upland country (я находился на центральном куполе огромной горной местности; boss – шишечка, розетка /на переплете, удилах и т. п./; /геол./ купол, шток; country – страна; местность, территория), and could see everything moving for miles (и мог видеть все, что движется, на мили /вокруг/). In the meadows below the road half a mile back a cottage smoked (на лугу, ниже дороги, на расстоянии полумили в обратном направлении, дымилась /труба/ какого-то домика), but it was the only sign of human life (но это был единственный признак человеческой жизни). Otherwise there was only the calling of plovers and the tinkling of little streams (в остальном, /раздавались/ только крики ржанок и журчание: «звенящий звук» ручейков).

 To left and right were round-shouldered green hills as smooth as pancakes, but to the south – that is, the left hand – there was a glimpse of high heathery mountains, which I remembered from the map as the big knot of hill which I had chosen for my sanctuary. I was on the central boss of a huge upland country, and could see everything moving for miles. In the meadows below the road half a mile back a cottage smoked, but it was the only sign of human life. Otherwise there was only the calling of plovers and the tinkling of little streams.

It was now about seven o’clock (сейчас было около семи часов), and as I waited I heard once again that ominous beat in the air (и, как я и ожидал, я снова услышал тот зловещий шум в воздухе). Then I realized that my vantage-ground might be in reality a trap (тогда я подумал, что мое положение может, на самом-то деле: «в действительности», оказаться ловушкой; to realize – ясно понимать, осознавать). There was no cover for a tomtit in those bald green places (в этих голых зеленых местах не было никакого укрытия /даже/ для синицы; tomtit – синица; крошка /мужчина или мальчик маленького роста/; bald – лысый, плешивый; обнаженный, лишенный покрова /растительности и т. п./).

I sat quite still and hopeless while the beat grew louder (я сидел совершенно неподвижно, утратив всякую надежду, в то время как шум становился все громче; hopeless – безнадежный, безвыходный; утративший всякую надежду, отчаявшийся; hope – надежда). Then I saw an aeroplane coming up from the east (тогда я увидел, как аэроплан приближается с востока). It was flying high (он летел высоко), but as I looked it dropped several hundred feet (но, пока я смотрел, он опустился на несколько сот футов) and began to circle round the knot of hill in narrowing circles (и начал кружить вокруг скалистого холма сужающимися кругами), just as a hawk wheels before it pounces (совсем как ястреб, который кружит, прежде чем броситься /на свою добычу/; wheel – колесо; кружение; to wheel – катить, везти; описывать круги; to pounce – налетать, набрасываться, бросаться вниз). Now it was flying very low (теперь он летел очень низко), and now the observer on board caught sight of me (и вскоре летчик-наблюдатель на борту /самолета/ заметил меня; observer – наблюдатель; летчик-наблюдатель). I could see one of the two occupants examining me through glasses (я видел: «смог увидеть», как один из двоих пассажиров рассматривает меня в бинокль; glass – стекло; glasses – очки; бинокль).

 It was now about seven o’clock, and as I waited I heard once again that ominous beat in the air. Then I realized that my vantage-ground might be in reality a trap. There was no cover for a tomtit in those bald green places.

I sat quite still and hopeless while the beat grew louder. Then I saw an aeroplane coming up from the east. It was flying high, but as I looked it dropped several hundred feet and began to circle round the knot of hill in narrowing circles, just as a hawk wheels before it pounces. Now it was flying very low, and now the observer on board caught sight of me. I could see one of the two occupants examining me through glasses.

Suddenly it began to rise in swift whorls (вдруг он начал подниматься, поспешно описывая круги: «поспешными завитушками»), and the next I knew it was speeding eastward again (и следующее, что я понял, это то, что = вслед за этим я увидел, как он быстро улетает снова на восток) till it became a speck in the blue morning (и вскоре он /уже/ превратился в точку на синем небе: «до тех пор, пока он не превратился…»).

That made me do some savage thinking (это заставило меня глубоко задуматься; savage – дикий, варварский). My enemies had located me (мои враги установили, где я нахожусь), and the next thing would be a cordon round me (и следующее, что они сделают, это окружат меня: «будет кордон вокруг меня»). I didn’t know what force they could command (я не знал, какими силами они могли распоряжаться; to command – приказывать; иметь в своем распоряжении, располагать), but I was certain it would be sufficient (но я был уверен, что они были достаточными). The aeroplane had seen my bicycle (аэроплан = пассажир аэроплана увидел мой велосипед), and would conclude that I would try to escape by the road (и сделает вывод, что я попытаюсь сбежать по дороге). In that case there might be a chance on the moors to the right or left (в таком случае, я мог бы рассчитывать на вересковые пустоши: «мог бы быть шанс в вересковых пустошах» справа и слева от меня). I wheeled the machine a hundred yards from the highway (я отвел велосипед: «откатил машину» на сотню ярдов в сторону от главной дороги), and plunged it into a moss-hole (и бросил его в торфяную яму; moss – мох; торфяное болото), where it sank among pond-weed and water-buttercups (где он утонул среди рдеста и водяных лютиков). Then I climbed to a knoll which gave me a view of the two valleys (после чего я взобрался на бугорок, с которого мне открылся вид: «который предоставил мне вид» на две долины). Nothing was stirring on the long white ribbon that threaded them (ничего не шевелилось на = ничего не двигалось по длинной белой ленте /дороги/, которая вилась по ним = по долинам; thread – нитка; to thread – продевать нитку /в иголку и т. п./; виться, идти ниточкой).

 Suddenly it began to rise in swift whorls, and the next I knew it was speeding eastward again till it became a speck in the blue morning.

That made me do some savage thinking. My enemies had located me, and the next thing would be a cordon round me. I didn’t know what force they could command, but I was certain it would be sufficient. The aeroplane had seen my bicycle, and would conclude that I would try to escape by the road. In that case there might be a chance on the moors to the right or left. I wheeled the machine a hundred yards from the highway, and plunged it into a moss-hole, where it sank among pond-weed and water-buttercups. Then I climbed to a knoll which gave me a view of the two valleys. Nothing was stirring on the long white ribbon that threaded them.

I have said there was not cover in the whole place to hide a rat (я уже сказал, что на всем пространстве не было никакого укрытия, чтобы спрятать хотя бы крысу; cover – крышка, покрывало; убежище, укрытие). As the day advanced it was flooded with soft fresh light (по мере того, как наступал: «продвигался» день, оно = пространство наполнялось мягким свежим светом) till it had the fragrant sunniness of the South African veld (до тех пор, пока оно не обрело ароматную яркость, /совсем как/ в южноафриканских вельдах; fragrant – ароматный, благоухающий). At other times I would have liked the place (в другие времена мне бы очень понравилось это место), but now it seemed to suffocate me (но сейчас оно, казалось, душило меня). The free moorlands were prison walls (вольные вересковые пустоши были тюремными стенами), and the keen hill air was the breath of a dungeon (и пронизывающий горный ветер был тюремным воздухом; keen – острый, отточенный; резкий, пронизывающий; air – воздух, атмосфера; ветерок, дуновение; breath – дыхание; дуновение).

 I have said there was not cover in the whole place to hide a rat. As the day advanced it was flooded with soft fresh light till it had the fragrant sunniness of the South African veld. At other times I would have liked the place, but now it seemed to suffocate me. The free moorlands were prison walls, and the keen hill air was the breath of a dungeon.

I tossed a coin (я подбросил монету) – heads right, tails left (орел: «головы» – направо, решка: «хвосты» – налево) – and it fell heads, so I turned to the north (и она упала орлом, поэтому я повернул на север). In a little I came to the brow of the ridge (вскоре я пришел к выступу горного хребта; brow – бровь; выступ /скалы и т. п./) which was the containing wall of the pass (который оказался несущим склоном ущелья; to contain – содержать; удерживать; wall – стена, ограда). I saw the highroad for maybe ten miles (я мог видеть дорогу, возможно, миль на десять), and far down it something that was moving (и вдалеке по ней что-то двигалось: «и /мог видеть/ далеко на ней что-то, что двигалось»), and that I took to be a motor-car (и я посчитал, что это автомобиль: «и это я принял за автомобиль»). Beyond the ridge I looked on a rolling green moor (за горным хребтом я смотрел на холмистую зеленую вересковую пустошь; rolling – вращающийся; холмистый), which fell away into wooded glens (которая спускалась к лесистым долинам; to fall away – покидать, изменять; постепенно сходить вниз, спускаться).

Now my life on the veld has given me the eyes of a kite (так вот, моя жизнь в вельдах одарила меня зрением коршуна; kite – бумажный змей; коршун, сокол), and I can see things for which most men need a telescope (и я могу увидеть такие вещи, для которых большинству людей потребовался бы телескоп)… Away down the slope, a couple of miles away, several men were advancing (далеко внизу по склону, на расстоянии пары миль, приближались несколько человек), like a row of beaters at a shoot (словно ряд загонщиков на охоте; beater – колотушка, выбивалка; охот. загонщик)…

 I tossed a coin – heads right, tails left – and it fell heads, so I turned to the north. In a little I came to the brow of the ridge which was the containing wall of the pass. I saw the highroad for maybe ten miles, and far down it something that was moving, and that I took to be a motor-car. Beyond the ridge I looked on a rolling green moor, which fell away into wooded glens.

Now my life on the veld has given me the eyes of a kite, and I can see things for which most men need a telescope… Away down the slope, a couple of miles away, several men were advancing, like a row of beaters at a shoot…

I dropped out of sight behind the sky-line (я скрылся: «выпал» из вида за линией горизонта). That way was shut to me (этот путь был для меня отрезан: «закрыт»), and I must try the bigger hills to the south beyond the highway (и я должен был попробовать /уйти/ по более высоким: «бóльшим» холмам на юге за дорогой). The car I had noticed was getting nearer (машина, которую я заметил, приближалась: «становилась ближе»), but it was still a long way off (но она по-прежнему была все еще далеко) with some very steep gradients before it (и перед ней /лежали/ еще несколько очень крутых склонов; gradient – градиент, наклон; уклон, скат). I ran hard, crouching low except in the hollows (я побежал изо всех сил, низко пригибаясь /на открытых участках и выпрямляясь в низинах/: «за исключением в низинах»; to run), and as I ran I kept scanning the brow of the hill before me (и пока я бежал, я продолжал внимательно осматривать выступ холма передо мной). Was it imagination, or did I see figures (было ли это мое воображение, или я действительно увидел фигуры) – one, two, perhaps more (одну, две, возможно больше) – moving in a glen beyond the stream (которые двигались по горной долине за ручьем)?

 I dropped out of sight behind the sky-line. That way was shut to me, and I must try the bigger hills to the south beyond the highway. The car I had noticed was getting nearer, but it was still a long way off with some very steep gradients before it. I ran hard, crouching low except in the hollows, and as I ran I kept scanning the brow of the hill before me. Was it imagination, or did I see figures – one, two, perhaps more – moving in a glen beyond the stream?

If you are hemmed in on all sides in a patch of land (если вы окружены со всех сторон на клочке земли; hem – рубец /на платке и т. п./; подогнутый и подшитый край одежды; ободок, кайма; край, кромка; to hem – подрубать, подшивать; ограничивать /что-л. определенными границами/; окружать; patch – заплата; небольшой участок, клочок земли) there is only one chance of escape (есть только один шанс сбежать = спастись). You must stay in the patch (вы должны остаться на этом клочке), and let your enemies search it and not find you (и позволить своим врагам прочесать его и не найти вас). That was good sense (в этом был здравый смысл), but how on earth was I to escape notice in that table-cloth of a place (но как же, черт возьми: «на земле», мне было избежать /того, чтобы быть/ замеченным на этом месте, /гладком, словно/ скатерть; table – стол; cloth – ткань, сукно)? I would have buried myself to the neck in mud (я бы закопался по шею в грязь) or lain below water (или залег бы под водой; to lie) or climbed the tallest tree (или вскарабкался бы на самое высокое дерево). But there was not a stick of wood (но там не было ни одного дерева: «палки из древесины»), the bog-holes were little puddles (болотистые ямы были маленькими лужицами), the stream was a slender trickle (а ручей был тонкой струйкой). There was nothing but short heather (там не было ничего, кроме невысокого: «короткого» вереска), and bare hill bent (и голого склона холма), and the white highway (и белой дороги).

 If you are hemmed in on all sides in a patch of land there is only one chance of escape. You must stay in the patch, and let your enemies search it and not find you. That was good sense, but how on earth was I to escape notice in that table-cloth of a place? I would have buried myself to the neck in mud or lain below water or climbed the tallest tree. But there was not a stick of wood, the bog-holes were little puddles, the stream was a slender trickle. There was nothing but short heather, and bare hill bent, and the white highway.

Then in a tiny bight of road (затем в крошечном изгибе дороги), beside a heap of stones (рядом с кучей камней), I found the roadman (я увидел дорожного рабочего).

He had just arrived (он только что пришел: «прибыл»), and was wearily flinging down his hammer (и устало бросал = опускал свой молот на землю). He looked at me with a fishy eye and yawned (он взглянул на меня невыразительным взглядом и зевнул; fish – рыба; fishy – рыбий, рыбный; невыразительный /о глазах, взгляде/).

‘Confoond the day I ever left the herdin’(черт бы побрал тот день, когда я перестал быть пастухом: «оставил пастушество»; confoond = confound – смущать, сбивать с толку; проклинать; herdin’ = herding; herd – стадо, гурт; диал. пастух; to herd – ходить стадом, собираться в стадо; пасти)!’ he said, as if to the world at large (сказал он, словно обращаясь ко всему миру целиком). ‘There I was my ain maister (там я был сам себе хозяин: «своим собственным хозяином»; ain maister = own master). Now I’m a slave to the Goavernment, tethered to the roadside (теперь я раб правительства, привязанный к этой обочине; goavernment = government), wi’ sair een, and a back like a suckle (с воспаленными глазами и спиной, /согнутой/ словно серп; wi’ sair een = with sore eyes; suckle = sickle – серп; что-л. в форме серпа).’

He took up the hammer, struck a stone (он поднял молот, ударил по камню; to strike), dropped the implement with an oath (бросил свой инструмент с ругательством; oath – клятва, присяга; ругательство, проклятие), and put both hands to his ears (и приложил обе руки к ушам). ‘Mercy on me (милосердный Боже: «милосердие ко мне»)! My heid’s burstin’ (моя голова раскалывается: «разрывается»; heid’s burstin’ = head’s bursting)!’ he cried.

 Then in a tiny bight of road, beside a heap of stones, I found the roadman.

He had just arrived, and was wearily flinging down his hammer. He looked at me with a fishy eye and yawned.

‘Confoond the day I ever left the herdin’!’ he said, as if to the world at large. ‘There I was my ain maister. Now I’m a slave to the Goavernment, tethered to the roadside, wi’ sair een, and a back like a suckle.’

He took up the hammer, struck a stone, dropped the implement with an oath, and put both hands to his ears. ‘Mercy on me! My heid’s burstin’!’ he cried.

He was a wild figure, about my own size but much bent (он был потрепанным на вид: «он был дикого вида фигурой», примерно моего телосложения: «размера», только гораздо более сутулым: «изогнутым»), with a week’s beard on his chin, and a pair of big horn spectacles (с недельной бородой на подбородке и парой больших роговых очков).

‘I canna dae’t (я не могу это делать; canna dae’t = cannot do it),’ he cried again (снова завопил он). ‘The Surveyor maun just report me (инспектор должен просто пожаловаться на меня = пусть жалуется; surveyor – землемер; инспектор; maun = must; to report – сообщать, рассказывать; жаловаться /на кого-л./). I’m for my bed (я иду спать: «направляюсь к своей постели»).’

I asked him what was the trouble (я спросил его, в чем дело; trouble – беспокойство, тревога; what’s the trouble? – в чем дело?), though indeed that was clear enough (хотя, на самом деле, это было вполне очевидно).

‘The trouble is that I’m no sober (дело в том, что я нетрезв). Last nicht my dochter Merran was waddit (накануне вечером: «прошлой ночью» моя дочь Мерриан вышла замуж; nicht = night; dochter = daughter; waddit = wedded), and they danced till fower in the byre (и все: «они» танцевали до четырех утра в хлеву). Me and some ither chiels sat down to the drinkin’ (а я и несколько других парней сидели и пили; ither chiels = other childs), and here I am (и вот, пожалуйста). Peety that I ever lookit on the wine when it was red (жаль, что я вообще посмотрел на красное вино: «взглянул на вино, когда оно было красным»; peety = pity; lookit = looked)!’

 He was a wild figure, about my own size but much bent, with a week’s beard on his chin, and a pair of big horn spectacles.

‘I canna dae’t,’ he cried again. ‘The Surveyor maun just report me. I’m for my bed.’

I asked him what was the trouble, though indeed that was clear enough.

‘The trouble is that I’m no sober. Last nicht my dochter Merran was waddit, and they danced till fower in the byre. Me and some ither chiels sat down to the drinkin’, and here I am. Peety that I ever lookit on the wine when it was red!’

I agreed with him about bed (я согласился с ним, /что ему следовало бы лечь/ в постель: «относительно кровати»). ‘It’s easy speakin’ (легко сказать),’ he moaned (простонал он). ‘But I got a postcard yestreen sayin’ that the new Road Surveyor would be round the day (но я получил почтовую открытку вчера вечером, в которой говорилось, что новый дорожный инспектор приедет сегодня днем; yestreen = yesterevening – вчера вечером; to be round – заходить, приходить /к кому-л./, навещать /кого-л./). He’ll come and he’ll no find me (он приедет и не найдет меня), or else he’ll find me fou, and either way I’m a done man (или, еще чего, он обнаружит меня в таком виде, и, в любом случае, я – конченый человек; fou = foul – грязный, отвратительный). I’ll awa’ back to my bed and say I’m no weel (я вернусь в свою кровать и скажу, что мне нехорошо; awa’ = away; weel = well), but I doot that’ll no help me (но я сомневаюсь, что это мне поможет; doot = doubt), for they ken my kind o’ no-weel-ness (потому что они знают, что у меня за болезнь такая).’

Then I had an inspiration (тогда мне в голову пришла отличная идея; inspiration – вдохновение, воодушевление; вдохновляющая идея, мысль). ‘Does the new Surveyor know you (а этот новый инспектор вас знает)?’ I asked (спросил я).

‘No him (нет: «не он»). He’s just been a week at the job (он всего лишь неделю работает: «на этой работе»). He rins about in a wee motor-cawr (он разъезжает на своей маленькой машинке; rins = runs; cawr = car), and wad speir the inside oot o’ a whelk (и вытащит внутренности из раковины моллюска; wad speir the inside oot o’ a whelk = would spear the inside out of a whelk).’

 I agreed with him about bed. ‘It’s easy speakin’,’ he moaned. ‘But I got a postcard yestreen sayin’ that the new Road Surveyor would be round the day. He’ll come and he’ll no find me, or else he’ll find me fou, and either way I’m a done man. I’ll awa’ back to my bed and say I’m no weel, but I doot that’ll no help me, for they ken my kind o’ no-weel-ness.’

Then I had an inspiration. ‘Does the new Surveyor know you?’ I asked.

‘No him. He’s just been a week at the job. He rins about in a wee motor-cawr, and wad speir the inside oot o’ a whelk.’

‘Where’s your house (где ваш дом)?’ I asked (спросил я), and was directed by a wavering finger to the cottage by the stream (и был направлен дрожащим пальцем к коттеджу у речки; to direct – направлять, наводить; показывать дорогу).

‘Well, back to your bed (что ж, возвращайтесь в свою постель; to back – двигаться в обратном направлении),’ I said, ‘and sleep in peace (и спите себе спокойно: «в покое»; peace – мир; покой, спокойствие, тишина). I’ll take on your job for a bit and see the Surveyor (я ненадолго возьмусь за вашу работу и встречу: «увижу» инспектора).’

He stared at me blankly (он тупо уставился на меня); then, as the notion dawned on his fuddled brain (затем, когда эта идея дошла до его хмельной головы: «подвыпившего мозга»; dawn – рассвет; to dawn – рассветать; приходить в голову, доходить до сознания; fuddle – опьянение; to fuddle – пьянствовать, напиваться допьяна), his face broke into the vacant drunkard’s smile (его лицо расплылось в бессмысленной улыбке пьяницы; to break into smth. – внезапно начинать что-л.; vacant – пустой, незаполненный; отсутствующий, рассеянный, бессмысленный /о взгляде и т. п./).

 ‘Where’s your house?’ I asked, and was directed by a wavering finger to the cottage by the stream.

‘Well, back to your bed,’ I said, ‘and sleep in peace. I’ll take on your job for a bit and see the Surveyor.’

He stared at me blankly; then, as the notion dawned on his fuddled brain, his face broke into the vacant drunkard’s smile.

‘You’re the billy (вы /настоящий/ товарищ),’ he cried. ‘It’ll be easy eneuch managed (это можно вполне легко устроить; eneuch = enough; to manage – руководить, управлять; справляться, обходиться). I’ve finished that bing o’ stanes (я покончил с этой кучей камней; bing o’ stanes = bing of stones), so you needna chap ony mair this forenoon (поэтому вам не придется больше дробить /камни/ сегодня утром; to chap – образовывать трещину, раскалывать; /шотл./ измельчать; needna chap ony mair = need not chap any more). Just take the barry, and wheel eneuch metal frae yon quarry doon the road (просто возьмите тачку и возите щебень вон из того карьера вдоль дороги; barry = barrow; eneuch metal frae yon quarry doon the road = enough metal from yonder quarry down the road; metal – металл; щебень) to mak anither bing the morn (чтобы сделать еще одну кучу на завтра; to make anither bing the morn = to make another bing the morn). My name’s Alexander Turnbull, and I’ve been seeven year at the trade (меня зовут: «мое имя» Александр Тернбул, и я уже семь лет как дорожный рабочий: «в этой профессии»; trade – занятие, ремесло, профессия), and twenty afore that herdin’ on Leithen Water (и двадцать лет до этого я пас /овец/ на Лейтен-Вотер). My freens ca’ me Ecky (мои друзья зовут меня Эки; freens ca’ me = friends call me), and whiles Specky, for I wear glesses (а иногда Спеки, потому что я ношу очки; glesses = glasses), being waik i’ the sicht (потому что у меня зрение слабое; waik i’ the sicht = weak in the sight). Just you speak the Surveyor fair (вы просто говорите с инспектором вежливо; fair – честно; вежливо, учтиво), and ca’ him Sir, and he’ll be fell pleased (и называйте его сэром, и он будет очень доволен). I’ll be back on mid-day (я вернусь в полдень).’

 ‘You’re the billy,’ he cried. ‘It’ll be easy eneuch managed. I’ve finished that bing o’ stanes, so you needna chap ony mair this forenoon. Just take the barry, and wheel eneuch metal frae yon quarry doon the road to mak anither bing the morn. My name’s Alexander Turnbull, and I’ve been seeven year at the trade, and twenty afore that herdin’ on Leithen Water. My freens ca’ me Ecky, and whiles Specky, for I wear glesses, being waik i’ the sicht. Just you speak the Surveyor fair, and ca’ him Sir, and he’ll be fell pleased. I’ll be back on mid-day.’

I borrowed his spectacles and filthy old hat (я позаимствовал его очки и грязную старую шляпу); stripped off coat, waistcoat, and collar, and gave him them to carry home (снял /свое/ пальто, жилет и воротник, и отдал их ему, чтобы он отнес их домой); borrowed, too, the foul stump of a clay pipe as an extra property (взял взаймы, к тому же, еще и обрубок глиняной трубки в качестве довеска: «дополнительного имущества»; stump – пень; остаток, огрызок, обрубок и т. п.). He indicated my simple tasks (он показал мне мои простые обязанности; task – задача, задание; обязанность), and without more ado set off at an amble bedwards (и, недолго думая, двинулся неспешно по направлению к кровати; ado – суета, суматоха; хлопоты, трудности; without more ado – без дальнейших хлопот, без дальнейших разговоров; amble – иноходь; легкая, неторопливая походка). Bed may have been his chief object (возможно, кровать была его главной целью; object – предмет, вещь; конечная цель, движущий мотив), but I think there was also something left in the foot of a bottle (но я думаю, что-то также оставалось на дне бутылки; foot – нога, ступня; основание, нижняя часть). I prayed that he might be safe under cover (я молился, чтобы он надежно укрылся под одеялом: «смог быть в безопасности под покрывалом»; safe – невредимый; сохранный, в безопасности) before my friends arrived on the scene (прежде, чем на место действия прибудут мои друзья).

 I borrowed his spectacles and filthy old hat; stripped off coat, waistcoat, and collar, and gave him them to carry home; borrowed, too, the foul stump of a clay pipe as an extra property. He indicated my simple tasks, and without more ado set off at an amble bedwards. Bed may have been his chief object, but I think there was also something left in the foot of a bottle. I prayed that he might be safe under cover before my friends arrived on the scene.

Then I set to work to dress for the part (после этого я принялся переодеваться для этой роли; part – часть, доля; роль). I opened the collar of my shirt (я распахнул: «открыл» ворот своей рубашки) – it was a vulgar blue-and-white check such as ploughmen wear (она была в безвкусную бело-синюю клетку, какую обычно носят крестьяне; plough – плуг; to plough – пахать; ploughman – пахарь; крестьянин, деревенский житель) – and revealed a neck as brown as any tinker’s (и обнажил шею, такую же смуглую, как у любого жестянщика; to reveal – показывать, обнаруживать; brown – коричневый; смуглый). I rolled up my sleeves (я закатал рукава), and there was a forearm which might have been a blacksmith’s (и обнажил руки: «и там были предплечья», которые могли бы принадлежать кузнецу), sunburnt and rough with old scars (загорелые: «обожженные солнцем» и неровные от старых шрамов). I got my boots and trouser-legs all white from the dust of the road (я извалял свои ботинки и брючины в дорожной пыли, чтобы они стали белыми: «я сделал свои ботинки и брючины совершенно белыми от дорожной пыли»), and hitched up my trousers, tying them with string below the knee (и подтянул брюки, подвязав их бечевой пониже колена). Then I set to work on my face (после чего я принялся трудиться над своим лицом). With a handful of dust I made a water-mark round my neck (полной горстью пыли я провел вокруг шеи: «я сделал разводы вокруг шеи»; water-mark – отметка уровня воды), the place where Mr Turnbull’s Sunday ablutions might be expected to stop (на том самом месте, где, как можно было бы ожидать, заканчивались воскресные омовения мистера Тернбула). I rubbed a good deal of dirt also into the sunburn of my cheeks (я также втер значительное количество грязи в загар на щеках). A roadman’s eyes would no doubt be a little inflamed (глаза у дорожного рабочего, без сомнения, должны быть немного воспалены; to inflame – воспламеняться, зажигаться; вызывать воспаление, воспаляться), so I contrived to get some dust in both of mine (поэтому я придумал бросить немного пыли себе в глаза: «в оба своих /глаза/»; to contrive – придумывать, изобретать; суметь, умудряться, ухитряться), and by dint of vigorous rubbing produced a bleary effect (и, путем энергичного трения, добился необходимого эффекта: «произвел эффект затуманенности»; dint – след, вмятина, отпечаток; by dint of – посредством /чего-л./, с помощью /чего-л./; bleary – затуманенный /о зрении, особ. от усталости/).

 Then I set to work to dress for the part. I opened the collar of my shirt – it was a vulgar blue-and-white check such as ploughmen wear – and revealed a neck as brown as any tinker’s. I rolled up my sleeves, and there was a forearm which might have been a blacksmith’s, sunburnt and rough with old scars. I got my boots and trouser-legs all white from the dust of the road, and hitched up my trousers, tying them with string below the knee. Then I set to work on my face. With a handful of dust I made a water-mark round my neck, the place where Mr Turnbull’s Sunday ablutions might be expected to stop. I rubbed a good deal of dirt also into the sunburn of my cheeks. A roadman’s eyes would no doubt be a little inflamed, so I contrived to get some dust in both of mine, and by dint of vigorous rubbing produced a bleary effect.

The sandwiches Sir Harry had given me had gone off with my coat (сэндвичи, которые дал мне сэр Гарри, ушли вместе с моим пальто), but the roadman’s lunch, tied up in a red handkerchief, was at my disposal (зато ленч дорожного рабочего, завязанный в красный платок, был в моем распоряжении). I ate with great relish several of the thick slabs of scone and cheese (я съел с большим аппетитом: «удовольствием» несколько толстых ломтей ячменной лепешки с сыром) and drank a little of the cold tea (и выпил немного холодного чая). In the handkerchief was a local paper tied with string and addressed to Mr Turnbull (в носовом платке лежала какая-то местная газета, перевязанная веревкой, и адресованная /на имя/ мистера Тернбула) – obviously meant to solace his mid-day leisure (очевидно, она предназначалась для того, чтобы скрасить его полуденный отдых: «досуг»; to solace – утешать, успокаивать; скрашивать, оживлять). I did up the bundle again (я снова завязал узелок), and put the paper conspicuously beside it (и положил газету на видное место рядом с ним; conspicuously – видимо, заметно).

 The sandwiches Sir Harry had given me had gone off with my coat, but the roadman’s lunch, tied up in a red handkerchief, was at my disposal. I ate with great relish several of the thick slabs of scone and cheese and drank a little of the cold tea. In the handkerchief was a local paper tied with string and addressed to Mr Turnbull – obviously meant to solace his mid-day leisure. I did up the bundle again, and put the paper conspicuously beside it.

My boots did not satisfy me (мои ботинки меня не устроили; to satisfy – удовлетворять; соответствовать, отвечать /требованиям/), but by dint of kicking among the stones (но путем ударов по камням) I reduced them to the granite-like surface which marks a roadman’s foot-gear (я придал им ту гранитную неровность: «превратил их в ту похожую на гранит поверхность», которая присуща обуви /любого/ дорожного рабочего; to reduce – снижать, уменьшать; превращать, обращать; to mark – ставить знак, метку; отмечать, характеризовать, выделять). Then I bit and scraped my finger-nails (после чего я стал кусать и кромсать свои ногти; to bite; to scrape – скрести, скоблить; царапать, обдирать) till the edges were all cracked and uneven (до тех пор, пока их края не стали совершенно растрескавшимися и неровными; even – ровный). The men I was matched against would miss no detail (люди, с которыми я вступил в схватку, не упустят ни одной детали; to match – подходить под пару, соответствовать; противостоять, состязаться; to miss – промахнуться, промазать; упустить). I broke one of the bootlaces and retied it in a clumsy knot (я порвал один шнурок и снова завязал его грубым: «неловким» узлом; to break; boot – ботинок; lace – шнурок, тесьма; clumsy – неуклюжий, неповоротливый; грубый, топорный), and loosed the other so that my thick grey socks bulged over the uppers (и ослабил другие для того, чтобы толстые серые носки выступали над краями/верхом ботинок; to bulge – выдаваться, выпячиваться, оттопыриваться; нависать; upper – верхний; uppers – верх /обуви/). Still no sign of anything on the road (по-прежнему /не было/ никаких признаков чего бы то ни было на дороге). The motor I had observed half an hour ago must have gone home (автомобиль, который я заметил с полчаса тому назад, должно быть, уехал домой).

My toilet complete, I took up the barrow (закончив свой туалет: «мой туалет /будучи/ законченным», я взял тачку) and began my journeys to and from the quarry a hundred yards off (и начал курсировать: «начал свои поездки» взад и вперед к карьеру в сотне ярдов оттуда).

 My boots did not satisfy me, but by dint of kicking among the stones I reduced them to the granite-like surface which marks a roadman’s foot-gear. Then I bit and scraped my finger-nails till the edges were all cracked and uneven. The men I was matched against would miss no detail. I broke one of the bootlaces and retied it in a clumsy knot, and loosed the other so that my thick grey socks bulged over the uppers. Still no sign of anything on the road. The motor I had observed half an hour ago must have gone home.

My toilet complete, I took up the barrow and began my journeys to and from the quarry a hundred yards off.

I remember an old scout in Rhodesia (я помню, /как/ один старый разведчик в Родезии), who had done many queer things in his day (который совершил множество странных поступков в свое время; day – день; определенный период жизни, пора), once telling me that the secret of playing a part was to think yourself into it (однажды сказал мне, что секрет исполнения роли заключается в том, чтобы представлять себя в ней; to play – играть, резвиться; исполнять, играть роль; to think – думать, мыслить; представлять себе, воображать). You could never keep it up, he said (ты никогда не преуспеешь в этом, говорил он; to keep up – поддерживать; поддерживать в должном порядке), unless you could manage to convince yourself that you were it (если ты не сможешь ухитриться и убедить себя /в том/, что ты и есть тот, /кого ты играешь/). So I shut off all other thoughts and switched them on to the road-mending (поэтому я выбросил: «отключил» все другие мысли из головы и переключил их на ремонт дороги). I thought of the little white cottage as my home (я думал о маленьком белом коттедже как о своем доме), I recalled the years I had spent herding on Leithen Water (я припомнил все годы, которые я провел, пока пас /овец/ на Лейтен-Вотер; to spend), I made my mind dwell lovingly on sleep in a box-bed and a bottle of cheap whisky (я заставил свои мысли: «свой ум» с удовольствием вертеться вокруг сна на складной кровати и около бутылки дешевого виски; to dwell – обитать, жить; вспоминать, размышлять). Still nothing appeared on that long white road (по-прежнему никто не появился: «ничто не появилось» на той длинной белой дороге).

 I remember an old scout in Rhodesia, who had done many queer things in his day, once telling me that the secret of playing a part was to think yourself into it. You could never keep it up, he said, unless you could manage to convince yourself that you were it. So I shut off all other thoughts and switched them on to the road-mending. I thought of the little white cottage as my home, I recalled the years I had spent herding on Leithen Water, I made my mind dwell lovingly on sleep in a box-bed and a bottle of cheap whisky. Still nothing appeared on that long white road.

Now and then a sheep wandered off the heather to stare at me (время от времени из вересковых /зарослей/ выходила овца и пристально смотрела на меня). A heron flopped down to a pool in the stream and started to fish (цапля, прохлопав крыльями, опустилась к заводи на речушке и начала ловить рыбу), taking no more notice of me than if I had been a milestone (не обращая на меня никакого внимания, словно я был верстовым столбом: «обращая не больше внимания на меня, чем если бы я был…»; mile – миля; stone – камень). On I went, trundling my loads of stone (я продолжал /работать/, перекатывая камни: «груз камней»), with the heavy step of the professional (/передвигаясь/ тяжелым шагом профессионала). Soon I grew warm (вскоре я согрелся: «стал теплым»; to grow), and the dust on my face changed into solid and abiding grit (и пыль на моем лице превратилась в твердый и прочный /слой/ песка; abiding – постоянный; неизменный; неизменяющийся, прочный; to abide – /уст./ оставаться, пребывать; grit – песок; гравий). I was already counting the hours till evening should put a limit to Mr Turnbull’s monotonous toil (я уже считал часы до тех пор, когда вечер положит конец: «границу» монотонному тяжелому труду мистера Тернбула). Suddenly a crisp voice spoke from the road (неожиданно с дороги раздался: «заговорил» резкий голос; crisp – хрустящий; четкий, резкий), and looking up I saw a little Ford two-seater (и, подняв глаза, я увидел небольшой двухместный «форд»), and a round-faced young man in a bowler hat (и круглолицего молодого человека в котелке).

 Now and then a sheep wandered off the heather to stare at me. A heron flopped down to a pool in the stream and started to fish, taking no more notice of me than if I had been a milestone. On I went, trundling my loads of stone, with the heavy step of the professional. Soon I grew warm, and the dust on my face changed into solid and abiding grit. I was already counting the hours till evening should put a limit to Mr Turnbull’s monotonous toil. Suddenly a crisp voice spoke from the road, and looking up I saw a little Ford two-seater, and a round-faced young man in a bowler hat.

‘Are you Alexander Turnbull (вы Александр Тернбул)?’ he asked. ‘I am the new County Road Surveyor (я новый окружной дорожный инспектор; county – графство /административная единица в Великобритании/). You live at Blackhopefoot (вы живете в Блэкхоупфуте), and have charge of the section from Laidlawbyres to the Riggs (и отвечаете за участок /дороги/ от Лейдлобайра до Риггз; charge – нагрузка, загрузка; надзор, попечение)? Good (хорошо)! A fair bit of road, Turnbull, and not badly engineered (хороший участок дороги, Тернбул, и неплохо устроенный; to engineer – сооружать; оборудовать). A little soft about a mile off, and the edges want cleaning (немного мягковат где-то на расстоянии мили отсюда, и обочины необходимо почистить: «края нуждаются в чистке»). See you look after that (не забудьте проследить за этим). Good morning (до свидания: «доброе утро»). You’ll know me the next time you see me (вы узнаете меня, когда встретите в следующий раз).’

Clearly my get-up was good enough for the dreaded Surveyor (мой внешний вид явно был вполне удовлетворительным для этого грозного инспектора; to dread – страшиться, бояться). I went on with my work (я продолжил свою работу), and as the morning grew towards noon I was cheered by a little traffic (и когда утро близилось к полудню, я был подбодрен некоторым движением /на дороге/). A baker’s van breasted the hill (фургон булочника взобрался на холм; breast – грудь; передняя верхняя часть чего-л.; to breast – взбираться /на гору/, преодолевать /гору, препятствие/), and sold me a bag of ginger biscuits which I stowed in my trouser-pockets against emergencies (и продал мне пакет имбирного печенья, которое я засунул в карман своих брюк на случай крайней необходимости; to sell; against – против /указ. на противоположное направление или положение/; на, про /указ. на подготовку к чему-л./). Then a herd passed with sheep (после чего мимо прошел пастух со /стадом/ овец), and disturbed me somewhat by asking loudly, ‘What had become o’ Specky?’ (и потревожил меня немного, громко спросив: «Что случилось со Спеки?»)

 ‘Are you Alexander Turnbull?’ he asked. ‘I am the new County Road Surveyor. You live at Blackhopefoot, and have charge of the section from Laidlawbyres to the Riggs? Good! A fair bit of road, Turnbull, and not badly engineered. A little soft about a mile off, and the edges want cleaning. See you look after that. Good morning. You’ll know me the next time you see me.’

Clearly my get-up was good enough for the dreaded Surveyor. I went on with my work, and as the morning grew towards noon I was cheered by a little traffic. A baker’s van breasted the hill, and sold me a bag of ginger biscuits which I stowed in my trouser-pockets against emergencies. Then a herd passed with sheep, and disturbed me somewhat by asking loudly, ‘What had become o’ Specky?’

‘In bed wi’ the colic (в постели, с коликами),’ I replied, and the herd passed on (ответил я, и пастух прошел мимо)… just about mid-day a big car stole down the hill (около полудня большая машина медленно спустилась с холма; to steal – воровать, красть; красться, подкрадываться), glided past and drew up a hundred yards beyond (медленно/плавно проехала мимо и остановилась на расстоянии сотни ярдов; to draw up). Its three occupants descended as if to stretch their legs (три пассажира вышли, словно для того, чтобы размять: «вытянуть» ноги), and sauntered towards me (и неторопливо направились ко мне).

Two of the men I had seen before from the window of the Galloway inn (двоих из них я видел раньше из окна гостиницы в Галлоувей) – one lean, sharp, and dark, the other comfortable and smiling (один /из них/ – худой, резкий и смуглый, а второй – спокойный и улыбчивый; comfortable – удобный, уютный; спокойный, не испытывающий тревоги). The third had the look of a countryman (у третьего был вид сельского жителя; countryman – земляк, соотечественник; сельский житель, крестьянин) – a vet, perhaps, or a small farmer (возможно, ветеринара или мелкого фермера). He was dressed in ill-cut knickerbockers (он был одет в плохо скроенные бриджи), and the eye in his head was as bright and wary as a hen’s (и глаза на его лице: «в его голове» были подвижные и настороженные, как у курицы; bright – яркий; живой, расторопный; wary – осторожный; подозрительный, настороженный).

‘Morning (/доброе/ утро),’ said the last (сказал последний). ‘That’s a fine easy job o’ yours (какая у вас легкая работенка).’

 ‘In bed wi’ the colic,’ I replied, and the herd passed on… just about mid-day a big car stole down the hill, glided past and drew up a hundred yards beyond. Its three occupants descended as if to stretch their legs, and sauntered towards me.

Two of the men I had seen before from the window of the Galloway inn – one lean, sharp, and dark, the other comfortable and smiling. The third had the look of a countryman – a vet, perhaps, or a small farmer. He was dressed in ill-cut knickerbockers, and the eye in his head was as bright and wary as a hen’s.

‘Morning,’ said the last. ‘That’s a fine easy job o’ yours.’

I had not looked up on their approach (я не поднимал глаз, чтобы взглянуть на их приближение), and now, when accosted, I slowly and painfully straightened my back (и теперь, когда меня поприветствовали, я медленно и с трудом: «мучительно» выпрямил спину; straight – прямой, неизогнутый), after the manner of roadmen (подражая дорожным рабочим: «в манере дорожных рабочих»; manner – метод, способ; манера, поведение); spat vigorously, after the manner of the low Scot (решительно сплюнул, в манере, свойственной жителям южной Шотландии: «в манере шотландца из низменной /части Шотландии/»; low – низкий, невысокий; низменный); and regarded them steadily before replying (и пристально посмотрел на них, прежде чем ответить; to regard – рассматривать, считать; внимательно смотреть, разглядывать). I confronted three pairs of eyes that missed nothing (я встретился с тремя парами глаз = на меня смотрели три пары глаз, которые ничего не упустили).

‘There’s waur jobs and there’s better (есть работы похуже, есть получше; waur = worse),’ I said sententiously (сказал я нравоучительно; sentence – суждение; изречение, сентенция). ‘I wad rather hae yours (я бы предпочел вашу; I wad rather hae yours = I would rather have yours), sittin’ a’ day on your hinderlands on thae cushions (и сидел бы в центре страны в сытости и достатке: «на подушках»; hinterland – районы, расположенные вглубь от прибрежной полосы/границы). It’s you and your muckle cawrs that wreck my roads (это вы и ваши чертовы машины разбивают мои дороги; cawrs = cars; muckle – мягкая глина; muck – навоз)! If we a’ had oor richts (если бы у нас были права; oor richts = our rights), ye sud be made to mend what ye break (вас бы следовало заставить чинить то, что вы поломали; ye sud = you should).’

 I had not looked up on their approach, and now, when accosted, I slowly and painfully straightened my back, after the manner of roadmen; spat vigorously, after the manner of the low Scot; and regarded them steadily before replying. I confronted three pairs of eyes that missed nothing.

‘There’s waur jobs and there’s better,’ I said sententiously. ‘I wad rather hae yours, sittin’ a’ day on your hinderlands on thae cushions. It’s you and your muckle cawrs that wreck my roads! If we a’ had oor richts, ye sud be made to mend what ye break.’

The bright-eyed man was looking at the newspaper lying beside Turnbull’s bundle (мужчина с беглым взглядом посмотрел на газету, которая лежала рядом с узелком Тернбула).

‘I see you get your papers in good time (я вижу, вы получаете газеты вовремя),’ he said.

I glanced at it casually (я мимоходом взглянул на нее). ‘Aye, in gude time (да, вовремя; in gude time = in good time). Seein’ that that paper cam’ out last Setterday (судя по тому, что эта газета напечатана: «вышла /из печати/» в прошлую субботу) I’m just Sax days late (я только на шесть дней отстал; sax = six).’

He picked it up, glanced at the superscription, and laid it down again (он поднял ее, взглянул на адрес, и снова положил ее на землю; to lay). One of the others had been looking at my boots (один из них: «из других» смотрел на мои ботинки), and a word in German called the speaker’s attention to them (и, /сказав/ слово по-немецки, обратил на них внимание говорящего).

‘You’ve a fine taste in boots (вы прекрасно разбираетесь в обуви: «у вас прекрасный вкус к ботинкам»),’ he said. ‘These were never made by a country shoemaker (эти /вот/ были изготовлены никак не сельским башмачником).’

 The bright-eyed man was looking at the newspaper lying beside Turnbull’s bundle.

‘I see you get your papers in good time,’ he said.

I glanced at it casually. ‘Aye, in gude time. Seein’ that that paper cam’ out last Setterday I’m just Sax days late.’

He picked it up, glanced at the superscription, and laid it down again. One of the others had been looking at my boots, and a word in German called the speaker’s attention to them.

‘You’ve a fine taste in boots,’ he said. ‘These were never made by a country shoemaker.’

‘They were not (не были),’ I said readily (сказал я с готовностью). ‘They were made in London (они были изготовлены в Лондоне). I got them frae the gentleman that was here last year for the shootin (я купил их у одного джентльмена, который был здесь в прошлом году на охоте; frae = from; shootin’ = shooting)’. What was his name now (как же его звали)?’ And I scratched a forgetful head (и я почесал свою рассеянную: «забывчивую» голову). Again the sleek one spoke in German (и снова толстяк заговорил по-немецки). ‘Let us get on (давайте поедем дальше),’ he said. ‘This fellow is all right (с этим малым все в порядке).’

They asked one last question (они задали еще один последний вопрос).

‘Did you see anyone pass early this morning (не видели ли вы кого-нибудь сегодня рано утром)? He might be on a bicycle or he might be on foot (он мог бы быть на велосипеде, или он мог бы идти пешком).’

I very nearly fell into the trap (я чуть не попал в эту ловушку; to fall – падать) and told a story of a bicyclist hurrying past in the grey dawn (и не рассказал им историю о велосипедисте, который быстро ехал мимо серым рассветом). But I had the sense to see my danger (но у меня хватило ума увидеть опасность для себя; sense – чувство; здравый смысл). I pretended to consider very deeply (я притворился, что очень глубоко задумался).

 ‘They were not,’ I said readily. ‘They were made in London. I got them frae the gentleman that was here last year for the shootin’. What was his name now?’ And I scratched a forgetful head. Again the sleek one spoke in German. ‘Let us get on,’ he said. ‘This fellow is all right.’

They asked one last question.

‘Did you see anyone pass early this morning? He might be on a bicycle or he might be on foot.’

I very nearly fell into the trap and told a story of a bicyclist hurrying past in the grey dawn. But I had the sense to see my danger. I pretended to consider very deeply.

‘I wasna up very early (я встал не очень рано),’ I said. ‘Ye see, my dochter was merrit last nicht (видите ли, моя дочка вышла замуж вчера вечером: «прошлой ночью»), and we keepit it up late (и мы долго не ложились спать). I opened the house door about seeven (я открыл дверь дома около семи) and there was naebody on the road then (и тогда на дороге никого не было; naebody = nobody). Since I cam’ up here there has just been the baker and the Ruchill herd, besides you gentlemen (с тех пор, когда я пришел сюда, мимо проехал: «здесь был» только булочник, да прошел пастух Ручил, кроме вас, джентльмены).’

One of them gave me a cigar (один из них дал мне сигару), which I smelt gingerly and stuck in Turnbull’s bundle (которую я осторожно понюхал и засунул в узелок Тернбула; to smell; to stick). They got into their car and were out of sight in three minutes (они сели в свою машину и скрылись из виду через три минуты).

My heart leaped with an enormous relief (мое сердце прыгало от огромного облегчения), but I went on wheeling my stones (но я продолжил возить на тележке камни). It was as well, for ten minutes later the car returned (что оказалось к лучшему, потому что десять минут спустя машина вернулась), one of the occupants waving a hand to me (один из пассажиров помахал мне рукой). Those gentry left nothing to chance (эти господа ничего не оставляли /на волю/ случая; gentry – джентри, нетитулованное мелкопоместное дворянство; /пренебр., шутл./ определенная группа людей, господа).

 ‘I wasna up very early,’ I said. ‘Ye see, my dochter was merrit last nicht, and we keepit it up late. I opened the house door about seeven and there was naebody on the road then. Since I cam’ up here there has just been the baker and the Ruchill herd, besides you gentlemen.’

One of them gave me a cigar, which I smelt gingerly and stuck in Turnbull’s bundle. They got into their car and were out of sight in three minutes.

My heart leaped with an enormous relief, but I went on wheeling my stones. It was as well, for ten minutes later the car returned, one of the occupants waving a hand to me. Those gentry left nothing to chance.

I finished Turnbull’s bread and cheese (я доел хлеб и сыр Тернбула), and pretty soon I had finished the stones (и довольно скоро я перевез: «закончил» все камни). The next step was what puzzled me (следующий шаг озадачивал меня: «был тем, что озадачивало меня»). I could not keep up this roadmaking business for long (я не мог продолжать чинить дороги: «это дело по ремонту дорог» долго). A merciful Providence had kept Mr Turnbull indoors (милосердное провидение удерживало мистера Тернбула дома), but if he appeared on the scene there would be trouble (но если бы он появился на месте действия, возникли бы проблемы). I had a notion that the cordon was still tight round the glen (мне представлялось, что кордон был по-прежнему плотным вокруг этой долины), and that if I walked in any direction I should meet with questioners (и что если бы я пошел в любом направлении, я бы встретился с теми, кто /захотел бы/ задать мне вопросы; questioner – тот, кто спрашивает, ведет допрос; question – вопрос). But get out I must (но я должен был выбраться /отсюда/). No man’s nerve could stand more than a day of being spied on (ни у одного человека нервы не выдержали бы более одного дня шпионажа за ним; nerve – нервы; присутствие духа, мужество; stand – стоять; выдерживать, выносить, терпеть; spy – шпион; to spy – шпионить, следить).

 I finished Turnbull’s bread and cheese, and pretty soon I had finished the stones. The next step was what puzzled me. I could not keep up this roadmaking business for long. A merciful Providence had kept Mr Turnbull indoors, but if he appeared on the scene there would be trouble. I had a notion that the cordon was still tight round the glen, and that if I walked in any direction I should meet with questioners. But get out I must. No man’s nerve could stand more than a day of being spied on.

I stayed at my post till five o’clock (я оставался на своем посту до пяти часов). By that time I had resolved to go down to Turnbull’s cottage at nightfall (к тому времени я принял решение спуститься к коттеджу Тернбула с наступлением ночи) and take my chance of getting over the hills in the darkness (и рискнуть перейти через холмы в темноте). But suddenly a new car came up the road (но неожиданно новая = еще одна машина подъехала по дороге), and slowed down a yard or two from me (и снизила скорость в ярде или двух от меня). A fresh wind had risen (поднялся свежий ветер; to rise), and the occupant wanted to light a cigarette (а пассажир захотел прикурить: «зажечь» сигарету). It was a touring car (это был туристский автомобиль), with the tonneau full of an assortment of baggage (и задние сиденья были заполнены разнообразным багажом: «ассортиментом багажа»; tonneau – задние сиденья открытого автомобиля). One man sat in it (в ней сидел один мужчина), and by an amazing chance I knew him (и, по удивительной случайности, я его знал). His name was Marmaduke Jopley, and he was an offence to creation (его звали Мармадьюк Джопли, и он был ошибкой природы: «оскорблением созданию»). He was a sort of blood stockbroker (он был кем-то вроде чертового биржевого маклера; blood – кровь), who did his business by toadying eldest sons and rich young peers and foolish old ladies (который делал свой бизнес, пресмыкаясь перед старшими сыновьями, богатыми молодыми пэрами и глупыми старыми леди; toady – подхалим; to toady – льстить, низкопоклонничать).

 I stayed at my post till five o’clock. By that time I had resolved to go down to Turnbull’s cottage at nightfall and take my chance of getting over the hills in the darkness. But suddenly a new car came up the road, and slowed down a yard or two from me. A fresh wind had risen, and the occupant wanted to light a cigarette. It was a touring car, with the tonneau full of an assortment of baggage. One man sat in it, and by an amazing chance I knew him. His name was Marmaduke Jopley, and he was an offence to creation. He was a sort of blood stockbroker, who did his business by toadying eldest sons and rich young peers and foolish old ladies.

‘Marmie’ was a familiar figure, I understood, at balls and polo-weeks and country houses («Марми» был известной фигурой, насколько я понял, на балах и на неделях по игре в поло, и в загородных домах; familiar – близкий, интимный; хорошо знакомый, привычный). He was an adroit scandal-monger (он был ловким сплетником; monger – продавец, торговец; занимающийся чем-л. неблаговидным), and would crawl a mile on his belly to anything that had a title or a million (и прополз бы с милю на брюхе за кем угодно, у кого есть титул или миллион). I had a business introduction to his firm when I came to London (у меня было деловое знакомство с его фирмой, когда я приехал в Лондон), and he was good enough to ask me to dinner at his club (и он был столь любезен, что пригласил меня на обед в свой клуб). There he showed off at a great rate (там он красовался с большим размахом; rate – норма, размер; манера, способ), and pattered about his duchesses till the snobbery of the creature turned me sick (и тараторил о своих герцогинях до тех пор, пока от снобизма этого типа меня не затошнило). I asked a man afterwards why nobody kicked him (я спросил одного человека впоследствии, почему же никто не выгоняет его; to kick – ударять ногой, пинать; выгнать, выставить), and was told that Englishmen reverenced the weaker sex (и мне сказали, что англичане уважают слабый пол).

 ‘Marmie’ was a familiar figure, I understood, at balls and polo-weeks and country houses. He was an adroit scandal-monger, and would crawl a mile on his belly to anything that had a title or a million. I had a business introduction to his firm when I came to London, and he was good enough to ask me to dinner at his club. There he showed off at a great rate, and pattered about his duchesses till the snobbery of the creature turned me sick. I asked a man afterwards why nobody kicked him, and was told that Englishmen reverenced the weaker sex.

Anyhow there he was now, nattily dressed, in a fine new car (в любом случае, сейчас он был = сидел аккуратно одетый, в прекрасной новой машине; nattily – опрятно, аккуратно, с определенной дотошностью), obviously on his way to visit some of his smart friends (и, несомненно, /находился/ на пути: «по дороге» в гости к своим модным друзьям; smart – быстрый, энергичный; модный, фешенебельный, светский). A sudden daftness took me (меня охватила неожиданная глупость = я совершил неожиданную глупость; daft – рехнувшийся, сумасшедший; бессмысленный, безрассудный), and in a second I had jumped into the tonneau and had him by the shoulder (и в одну секунду я запрыгнул на заднее сиденье и /тронул/ его за плечо).

‘Hullo, Jopley (привет, Джопли),’ I sang out (крикнул я; to sing out – выкрикнуть). ‘Well met, my lad (рад встретиться, друг: «мой парень»; to meet)!’ He got a horrid fright (он ужасно испугался: «получил ужасный испуг»). His chin dropped as he stared at me (его челюсть упала: «подбородок упал», когда он уставился на меня). ‘Who the devil are YOU (кто вы, черт возьми)?’ he gasped (выдавил он с трудом: «задохнулся он»).

‘My name’s Hannay (меня зовут Хэнней),’ I said. ‘From Rhodesia, you remember (из Родезии, помните).’

‘Good God, the murderer (Боже мой, убийца)!’ he choked (поперхнулся он; to choke – душить; задыхаться; давиться /от кашля и т. п./, поперхнуться).

‘Just so (именно так). And there’ll be a second murder, my dear, if you don’t do as I tell you (и будет второе убийство, мой дорогой, если вы не сделаете так, как я вам скажу). Give me that coat of yours (дайте мне это ваше пальто). That cap, too (и ту кепку тоже).’

 Anyhow there he was now, nattily dressed, in a fine new car, obviously on his way to visit some of his smart friends. A sudden daftness took me, and in a second I had jumped into the tonneau and had him by the shoulder.

‘Hullo, Jopley,’ I sang out. ‘Well met, my lad!’ He got a horrid fright. His chin dropped as he stared at me. ‘Who the devil are YOU?’ he gasped.

‘My name’s Hannay,’ I said. ‘From Rhodesia, you remember.’

‘Good God, the murderer!’ he choked.

‘Just so. And there’ll be a second murder, my dear, if you don’t do as I tell you. Give me that coat of yours. That cap, too.’

He did as bid, for he was blind with terror (он сделал все, как было приказано, потому что он был ослеплен страхом: «слепой от страха»; to bid – предлагать /цену на аукционе, торгах/; приказывать). Over my dirty trousers and vulgar shirt I put on his smart driving-coat (поверх своих грязных брюк и простой рубашки я надел его модное пальто для прогулок на автомобиле; vulgar – грубый, вульгарный; driving – катание, езда; to drive – везти /в автомобиле и т. п./; ехать /в автомобиле и т. п./), which buttoned high at the top and thereby hid the deficiencies of my collar (которое я застегнул до самого верха и тем самым спрятал = скрыл отсутствие воротника; button – пуговица; to button – застегивать на пуговицы; to hide). I stuck the cap on my head (я натянул кепку на голову; to stick – втыкать, натыкать, насаживать; stick – палка, прут, трость), and added his gloves to my get-up (и прибавил его перчатки к своему облику). The dusty roadman in a minute was transformed into one of the neatest motorists in Scotland (грязный: «пыльный» дорожный рабочий за минуту преобразился в одного из самых опрятных автомобилистов в Шотландии). On Mr Jopley’s head I clapped Turnbull’s unspeakable hat (на голову мистера Джопли я нахлобучил ужасную шляпу Тернбула; unspeakable – невыразимый /словами/; очень плохой, отвратительный), and told him to keep it there (и велел ему оставить: «держать/сохранять» ее там).

Then with some difficulty I turned the car (после чего с некоторым трудом я развернул автомобиль). My plan was to go back the road he had come (мой план заключался в том, чтобы вернуться по той же дороге, по которой он приехал), for the watchers, having seen it before, would probably let it pass unremarked (потому что наблюдатели, уже видев ее = машину раньше, возможно, позволят ей проехать мимо незамеченной = не обратят на нее внимания), and Marmie’s figure was in no way like mine (а фигура Марми никоим образом = совершенно не походила на мою).

 He did as bid, for he was blind with terror. Over my dirty trousers and vulgar shirt I put on his smart driving-coat, which buttoned high at the top and thereby hid the deficiencies of my collar. I stuck the cap on my head, and added his gloves to my get-up. The dusty roadman in a minute was transformed into one of the neatest motorists in Scotland. On Mr Jopley’s head I clapped Turnbull’s unspeakable hat, and told him to keep it there.

Then with some difficulty I turned the car. My plan was to go back the road he had come, for the watchers, having seen it before, would probably let it pass unremarked, and Marmie’s figure was in no way like mine.

‘Now, my child (а теперь, дитя мое),’ I said, ‘sit quite still and be a good boy (сидите совершенно спокойно и будьте паинькой: «хорошим мальчиком»). I mean you no harm (я не причиню вам никакого вреда). I’m only borrowing your car for an hour or two (я только одалживаю вашу машину на час или два). But if you play me any tricks (но если вы сыграете со мной какую-нибудь шутку), and above all if you open your mouth (или, прежде всего, если вы откроете рот; above all – прежде всего, главным образом, в основном), as sure as there’s a God above me I’ll wring your neck (то так же точно, как то, что надо мною есть Господь Бог, я сверну вам шею). SAVEZ (понятно /фр./)?’

I enjoyed that evening’s ride (мне понравилась та вечерняя прогулка). We ran eight miles down the valley, through a village or two (мы проехали восемь миль по долине, /проехали/ через одну или две деревни; to run – бежать, бегать; двигаться, передвигаться), and I could not help noticing several strange-looking folk lounging by the roadside (и я не мог не заметить нескольких странно выглядящих людей, которые слонялись вдоль обочины; to lounge – сидеть развалясь; слоняться, шататься). These were the watchers who would have had much to say to me (это были те самые наблюдатели, у которых много было чего сказать мне) if I had come in other garb or company (если бы я появился в другом наряде или с другой компанией). As it was, they looked incuriously on (а пока они смотрели без любопытства). One touched his cap in salute, and I responded graciously (один из них коснулся своей шапки в знак приветствия, и я любезно ответил).

 ‘Now, my child,’ I said, ‘sit quite still and be a good boy. I mean you no harm. I’m only borrowing your car for an hour or two. But if you play me any tricks, and above all if you open your mouth, as sure as there’s a God above me I’ll wring your neck. SAVEZ?’

I enjoyed that evening’s ride. We ran eight miles down the valley, through a village or two, and I could not help noticing several strange-looking folk lounging by the roadside. These were the watchers who would have had much to say to me if I had come in other garb or company. As it was, they looked incuriously on. One touched his cap in salute, and I responded graciously.

As the dark fell I turned up a side glen (когда стемнело: «наступила/опустилась темнота», я свернул в боковую долину) which, as I remember from the map, led into an unfrequented corner of the hills (которая, как я помнил по карте, вела в мало посещаемый = глухой уголок среди холмов). Soon the villages were left behind (вскоре деревни остались: «были оставлены» позади), then the farms (затем фермы), and then even the wayside cottage (а потом даже придорожный коттедж). Presently we came to a lonely moor (вскоре мы приехали к пустынной местности, поросшей вереском; lonely – одинокий; малолюдный, пустынный) where the night was blackening the sunset gleam in the bog pools (где ночь гасила лучи заходящего солнца: «делала черным слабый свет заката» на болотистых прудах). Here we stopped (здесь мы остановились), and I obligingly reversed the car and restored to Mr Jopley his belongings (и я любезно развернул автомобиль и вернул мистеру Джопли его вещи; to oblige – делать одолжение, угождать; belongings – принадлежности, имущество; вещи, пожитки).

‘A thousand thanks (тысяча благодарностей),’ I said. ‘There’s more use in you than I thought (от вас больше пользы, чем я предполагал). Now be off and find the police (а теперь убирайтесь и отыщите полицию).’

 As the dark fell I turned up a side glen which, as I remember from the map, led into an unfrequented corner of the hills. Soon the villages were left behind, then the farms, and then even the wayside cottage. Presently we came to a lonely moor where the night was blackening the sunset gleam in the bog pools. Here we stopped, and I obligingly reversed the car and restored to Mr Jopley his belongings.

‘A thousand thanks,’ I said. ‘There’s more use in you than I thought. Now be off and find the police.’

As I sat on the hillside, watching the tail-light dwindle (пока я сидел на склоне холма, наблюдая, как исчезает вдали: «уменьшается» свет задних фар /автомобиля/), I reflected on the various kinds of crime I had now sampled (я размышлял о тех разнообразных преступлениях: «разных видах преступлений», которые я только что совершил; sample – образец, проба; to sample – отбирать образцы для пробы; пробовать, испытывать). Contrary to general belief, I was not a murderer (вопреки всеобщей уверенности, я не был убийцей), but I had become an unholy liar (но я стал жутким лжецом; unholy – нечестивый; /эмоц.-усил./ ужасный, жуткий), a shameless impostor (бессовестным самозванцем; shame – стыд), and a highwayman with a marked taste for expensive motor-cars (и разбойником с большой дороги, с выраженным пристрастием к дорогим машинам; taste – вкус; склонность, пристрастие).

 As I sat on the hillside, watching the tail-light dwindle, I reflected on the various kinds of crime I had now sampled. Contrary to general belief, I was not a murderer, but I had become an unholy liar, a shameless impostor, and a highwayman with a marked taste for expensive motor-cars.