Глава 31

– Поторапливайся, Ава, – говорю я, ожидая возле газетного киоска, чтобы дочка наконец решила, какие сладости купить на свои карманные деньги. Их дала моя мама за то, что Ава помогала убираться в магазине. – Нам нужно вернуться в магазин, чтобы отпустить бабулю на аукцион.

С тех пор как я решила остаться в Сэндибридже, мы работали не покладая рук, приводя магазин в порядок.

Мы с Авой помогли сделать уборку и занести в каталог все, что имелось, и теперь нам нужен новый товар. Поступило несколько заявок на очистку дома, которые мама не выполнила. Они были погребены под кипой бумаг в папином офисе. Я связалась с этими людьми, надеясь, что еще не слишком поздно. К счастью, в двух случая заявки оказались еще действительными. Пока мама присматривала за Авой, я отправилась в эти дома заниматься очисткой.

Оставив нам вещи, которые можно выставить на продажу, я кое-что выложила в е-Вау, а остальное отдала в благотворительный магазин через дорогу от нас.

Мы с Авой пробыли в Сэндибридже всего неделю, но магазин уже стал выглядеть лучше.

Как ни странно, я получала большое удовольствие, помогая маме наладить дела в магазине. Мне пришлось съездить в Лондон за нашей одеждой: мы планировали пробыть всего несколько дней и поэтому путешествовали налегке. И я не могла дождаться, когда вернусь в родной город. На этот раз я поехала поездом, что намного быстрее, чем автобусом. Мы с Авой вынуждены были тащиться на автобусе, так как это дешевле.

– Грейс? – Я так погрузилась в размышления о Сэндибридже и магазине, что вздрогнула.

– Дэнни! – восклицаю я, оборачиваясь. – Как дела?

– Все еще не полностью функционирую, как видишь, – отвечает он, подмигивая и указывая на свои ноги. – Но в остальном все прекрасно, спасибо. А как ты?

– Спасибо, хорошо.

– А это красивая маленькая Ава? – спрашивает он, глядя на Аву, которая все еще не могла выбрать между «Смартиз», «Милки Вэй», «Мэджик Старз» и «Пуговками Кэдбери». – Я не видел ее с тех пор, как она была младенцем!

– Да, это моя дочь. Как видишь, она шокоголик.

– Я бы выбрал «Пуговки», – советует Дэнни. – Я их всегда любил.

Ава с интересом смотрит на Дэнни.

– Почему ты в толкай-кресле? – к моему ужасу, спрашивает она.

– Нет, Ава, это кресло на колесиках, – поправляю я, покраснев. – Ради бога, извини, Дэнни. Ей всего четыре года.

– Да перестань! Что за чушь! – Дэнни подъезжает поближе к Аве. – Ава, это особое толкай-кресло – видишь? – Он указывает на колеса. – Я толкаю его и – это только между нами – всегда еду очень, очень быстро. А этого не следует делать!

Ава сразу же проникается симпатией к Дэнни. Она и сама сорвиголова: всегда первая на площадке для активных игр и бесстрашно прыгает в сухие бассейны с шариками.

– А можно мне попробовать? – спрашивает Ава с горящими глазами. Судя по всему, она забыла о дилемме со сладостями.

– Я могу тебя прокатить, если хочешь, – предлагает Дэнни. – Разумеется, если мама не против.

– Да, конечно, – соглашаюсь я. – Но мы должны вернуться в антикварный магазин. Так как нас ждет мама.

– Тогда я буду сопровождать вас. Ава поедет как принцесса в собственной карете!

Ава сидит у Дэнни на коленях, сжимая в руках пакет со сладостями, и кресло едет по тротуару рядом со мной. Мы направляемся к магазину.

– Так как дела? – спрашивает Дэнни. – Мне жаль, что у вас с Саймоном так вышло.

– Да, знаешь ли… – Я чувствую, что у меня горит лицо. Дэнни предупреждал, чтобы я не спешила выходить за Саймона, так что мне не улыбается обсуждать с ним свой развод.

– Уж я-то знаю, – отвечает Дэнни. – Наверно, ты слышала о нас с Ребеккой?

– Мне жаль.

Дэнни вздыхает:

– Это было не очень приятное расставание. Она нашла себе другого.

Хотя Дэнни продолжает сильными движениями толкать кресло вперед, я замечаю, что его плечи напряглись.

– Я видела ее несколько раз, и она казалась такой милой, – замечаю я. – Кто бы мог подумать, что так случится.

– Что она станет лесбиянкой и сбежит с другой женщиной? Да уж, такого я не ожидал! – Дэнни делает гримасу. – Я также не ожидал, что буду видеть мою дочь раз в сто лет.

– Сколько сейчас Эмили?

– Одиннадцать, – отвечает он. – И она красивая, как картинка. Да я и вижу ее только на картинках – вернее, на фотографиях.

– Мне так жаль, Дэнни. Я знаю, как тяжело разводиться. Но у меня, по крайней мере, есть Ава. Даже представить себе не могу, каково тебе.

– Разве мы можем заранее знать, что с нами случится? – говорит Дэнни, немного помолчав. – Если бы только нам при рождении дарили магический кристалл, мы бы могли предсказывать свое будущее. И, быть может, не наделали бы столько ошибок.

– Да, – осторожно произношу я, вспомнив о Реми. – Это было бы удобно, не так ли? Но иногда необходимо делать ошибки, чтобы в результате получилось что-то хорошее.

Дэнни внимательно смотрит на меня:

– Ты хочешь сказать, что мы с тобой заключили брак, а потом расстались с супругами для того, чтобы с нами произошло что-то чудесное?

– Возможно. Нет, даже наверняка. Нет худа без добра. Радуга после грозы. Это как…

– Да-да, я понял, – смеясь, перебивает Дэнни. – Да ты просто Мисс Оптимистка!

Я пожимаю плечами:

– Просто сейчас я настроена весьма оптимистично, вот и все.

– Рад это слышать. – Мы приближаемся к магазину, и Дэнни останавливает свое кресло. – Ну, как вам это понравилось, миледи? – спрашивает он Аву, когда она спрыгивает с его колен.

– Чудесно! – отвечает Ава, у которой от волнения разрумянились щеки. – Бабуля! – зовет она, и мама подходит к дверям. – Я ехала во взрослом толкай-кресле!

Мама с интересом смотрит на Дэнни.

– Кресло на колесах, – снова поправляю я Аву, которая мчится мимо мамы в магазин.

– Сейчас одиннадцать, бабуля Паркер? Пора пить чай! – кричит Ава из задней комнаты. – Мы будем есть печенье?

– Вся в тебя, – усмехается Дэнни. – Насколько я помню, ты всегда любила поесть.

– И сейчас люблю! – с улыбкой отвечаю я. – Разве по мне не видно?

– Нет. – Дэнни окидывает оценивающим взглядом мою фигуру. Теперь у меня на два размера больше, чем во время нашего романа. – Я считаю, что ты классно выглядишь.

Я чувствую, что снова краснею.

– Дэнни, почему бы тебе не остаться и не выпить с нами чашечку чаю? – предлагает мама. – Я сейчас ухожу, но уверена, что Грейс будет рада тебя угостить. – Она многозначительно смотрит на меня.

– Это было бы чудесно, миссис Паркер, – отвечает Дэнни. – Ты не против, Грейси?

Я подскакиваю, услышав свое уменьшительное имя.

– О да, конечно. Пойду поставлю чайник. Ты сможешь зайти в магазин? – спрашиваю я и сразу же жалею об этом. – Я имею в виду… здесь крутая ступенька, и…

– Все в порядке, не беспокойся обо мне. Я завоевывал и более высокие горные вершины, чем ступенька твоего магазина. – Он улыбается, и я вдруг переношусь в школьные дни. Тогда на меня точно так же действовала улыбка Дэнни.

– Конечно… ну так я поставлю чайник, – бормочу я и с пылающими щеками поспешно удаляюсь в заднюю комнату.

Мама отбыла на аукцион – впервые за много месяцев. Как приятно видеть, что маму что-то волнует! Когда был жив папа, она любила аукционы. Надеюсь, аукцион поможет ей вернуться к нормальной жизни.

В данную минуту Дэнни раскрашивает книжку вместе с Авой. Они положили раскраску к нему на колени, и он помогает Аве выбирать цветные карандаши. Она стоит перед ним, сосредоточенно раскрашивая картинку, на которой изображен игрушечный медведь с воздушными шарами.

Я озадачена тем, как на меня подействовала улыбка Дэнни. Но чему же тут удивляться? Я всегда питала к нему слабость, еще со школьных дней. Даже когда мы расстались и он уехал, я думала о нем каждый день, как ни сопротивлялась. Однажды мы чуть не возобновили наши отношения, когда мы оба приехали из университета домой на Рождество. А когда мы с Саймоном, вскоре после нашей помолвки, пришли на благотворительный бал в Сэндибридж-Холл, я ощутила какое-то странное волнение, беседуя с Дэнни. Но я старалась его подавить, так как чувствовала себя виноватой: тогда мы оба были не свободны.

Я всегда винила себя за несчастный случай с Дэнни. Может быть, я путаю свое постоянное чувство вины с эмоциями иного рода?

Дэнни по-прежнему очень привлекательный мужчина. У него густые темные волосы, на висках появилась седина – в отличие от меня он ее не закрашивает. Он красив, как и прежде. Но если в юности он походил на идеальной внешности кинозвезду, то теперь черты его лица стали резче и мужественнее. И хотя Дэнни прикован к инвалидному креслу, он явно поддерживает себя в форме. Глаза – единственное, что совсем не изменилось. Они по-прежнему сверкают озорным блеском, как сапфиры, когда он замышляет какую-нибудь каверзу. А это он делает почти все время.

Заметив, что я наблюдаю за ним, Дэнни улыбается.

– Помнишь, как я бросил в тебя карандаш во время переклички? – спрашивает он с сияющими глазами. – Я промахнулся и попал в Донну Льюис.

– Она кричала, что ее ранили, и пыталась выяснить, нет ли у нее отравления свинцом.

– Я сделал это, чтобы привлечь твое внимание. Ты мне очень нравилась, еще до той вечеринки.

– Ты и сейчас таким способом привлекаешь внимание девушек? – спрашиваю я с усмешкой. – Бросаешь в них деревянные предметы? Немного смахивает на пещерного человека, не так ли?

– Значит, сегодня это уже не работает? – спрашивает Дэнни с бесстрастным выражением лица. – Правда, я давно не практиковался.

– А ты попробуй в следующий раз, когда тебе понравится какая-нибудь женщина – и увидишь, какая последует реакция! – смеюсь я. – Но только не прибегай… – Черт возьми, какое неудачное слово я выбрала! – …не прибегай ко мне, если она в ответ что-нибудь в тебя бросит. Или даст пощечину!

– Намек понял, – отвечает Дэнни, подмигивая мне, затем его лицо мрачнеет. – Тебе ни к чему ходить вокруг меня на цыпочках, Грейси, – произносит он серьезно. – Я такой уже почти двадцать лет. И я не маленький нежный цветочек, так что не нужно защищать меня от всего, что может огорчить.

– Прости, но иногда все еще трудно видеть тебя таким. Даже если прошло так много времени. Я не могу не чувствовать себя виноватой.

– Ты чувствуешь себя виноватой? Почему? Ведь пожар возник не по твоей вине. – Дэнни дает Аве синий карандаш, и она с упоением начинает раскрашивать галстук-бабочку медведя.

– Я знаю. Но если бы не я, тебя бы там не было в тот вечер.

– Может быть. Но ты только подумай, скольким людям мы с Чарли помогли в ту ночь! Если бы нас там не было, некоторые могли бы умереть от ран или оказались бы в ловушке внутри горящего здания. А если бы там не было тебя, кто бы вызвал пожарную команду? Это сейчас у всех мобильники, Грейс. А тогда кому-то нужно было бежать к телефонной будке, не так ли? Если бы ты этого не сделала, бог его знает, сколько времени горел бы дом, прежде чем кто-нибудь вызвал помощь.

Конечно, Дэнни прав. Реми что-то такое говорил в письме после пожара в Сэндибридж-Холле. Но почему же должен был пострадать Дэнни, который так героически вел себя в ту ночь? По-моему, это несправедливо.

– А ты знаешь, – шепчет Дэнни, наклоняясь ко мне, чтобы не услышала Ава, – сколько женщин мне удалось склеить благодаря моему креслу, пока я не встретил Ребекку? Огромное количество! Это кресло притягивает, как магнит. Так что, выходит, ты оказала мне услугу!

Я укоризненно качаю головой:

– А я-то думала, что ты все еще бросаешь в девушек карандаши!

– О, это я приберегаю для особенных девушек. – Дэнни подмигивает.

– Ты никогда не изменишься, не правда ли? – весело говорю я, вставая со стула. Я собираю пустые кофейные чашки, собираясь отнести их в маленькую раковину в офисе. – Ты неисправим! – С этими словами я отворачиваюсь от Дэнни и направляюсь к двери.

И вдруг я чувствую, как что-то ударяет меня в затылок.

Обернувшись, я вижу, что Дэнни сосредоточенно занимается раскраской вместе с Авой. И тут я замечаю, что у моих ног лежит розовый карандаш. Я перевожу взгляд на Дэнни, который наблюдает за мной краешком глаза.

– Только для особенных девушек, – шепчет он.