Глава 20
Ответственное задание
Во вторник, на два дня раньше запланированного срока, московские проверяющие взялись за городское УВД. Первый удар принял на себя Малышев. Клементьев по понятным причинам от работы с проверяющими уклонился и до конца недели перебрался в Заводской РОВД оказывать практическую помощь в раскрытии преступлений. Я же с самого утра был вызван к областному начальству, докладывать о встрече с Почемучкой. Мои боссы, убеленные сединами полковники, задавали мне одни и те же вопросы:
– Ты спросил, как здоровье у Лучика? Нет? Мать его, чем ты вообще вчера занимался? Ты узнал, о чем личный представитель Япончика говорил с нашими ворами?
По мнению полковников, я должен был приехать на встречу с Почемучкой с длинным перечнем вопросов, на которые Сергей Игнатович с охотой дал бы исчерпывающие ответы.
Наслушавшись упреков и порицаний, я в скверном расположении духа вернулся на работу и тут же был вызван к Малышеву.
– Ну что, Андрей Николаевич, настала твоя очередь лечь на амбразуру! – «обрадовал» меня начальник уголовного розыска. – Ты парень молодой, здоровый, тебе и гостей принимать.
– Николай Алексеевич, – взмолился я, – пожалейте мою печень!
Малышев даже не стал дослушивать меня.
– Твоя печень принадлежит народу! Народ – это мы. С завтрашнего дня москвичи на тебе.
Проверяющих было двое: московский майор и капитан из Свердловска, включенный в министерскую бригаду для черновой работы. Капитан, на мое счастье, оказался выпускником Омской высшей школы милиции.
– Андрей, – откровенно сказал он, – у нас нет никакого желания копаться в твоих бумагах, так что сам выяви у себя недостатки и напиши об этом развернутую, подробную справку.
– Не забудь к справке приложить план по устранению недостатков, – добавил майор.
Покончив на этом с делами, проверяющие предложили выпить пивка.
– С пивом у нас проблематично, – разъяснил я. – В магазинах бутылочное не продают, а ларьки с «Жигулевским» откроются только после двух часов дня. Очередь за разливным будет о-го-го! Больше, чем в мавзолей.
Московские гости, мучимые похмельным синдромом, поскучнели.
– Предлагаю по-нашему, по-сибирски, на пиво не размениваться и начать с водочки.
Я выставил на стол бутылку «Столичной» и нехитрую закуску.
– Чем богаты! – показал я на стол.
– Нормалек! – согласился майор. – Было бы чем первую занюхать, а вторая сама пойдет. Ну что, за знакомство?
До обеда мы распили две бутылки водки, и проверяющие уехали докладывать руководителю бригады о проделанной работе. Вновь они появились только на следующее утро.
– У нас там ничего не осталось? – спросил мутноглазый майор.
Я без лишних слов достал бутылку.
Вся моя работа с проверяющими сводилась к выслушиванию длинных монологов майора.
– Сейчас хорошо журналистом быть. Чтобы стать популярным, надо взять какого-нибудь известного человека и облить его грязью с ног до головы, извратить какие-нибудь общеизвестные факты из его биографии. Возьмем, например, Ленина. Говорят, что он очень любил детей и устраивал для них в Горках елку на Новый год. По большому счету никто не знает, любил Ленин детей или это его соратники задним числом выдумали. В статье о Ленине надо написать, что он детей просто ненавидел, но рассказывать правду об этом было под большим запретом. Для правдоподобности в статью надо ввернуть очевидца тех далеких событий. Примерно так: «Незадолго до своей смерти мой сосед, семидесятилетний Иван Н. вспоминал: «В 1920 году я жил в деревне недалеко от дачи Ленина в Горках. Как-то весной шел я вдоль ручья, пускал по талой воде самодельный кораблик. В одном месте моя игрушка зацепилась за корягу, я нагнулся к ней, и тут мне кто-то как даст пинка под зад, так я и улетел в лужу. Поднимаюсь, весь в слезах, мокрый. Смотрю, у ручья Ленин стоит и грозит мне кулаком: «Будешь знать, щенок, как к вождю мирового пролетариата задницей поворачиваться!» Что ухмыляетесь? Думаете, читатели «Огонька» в эту чушь не поверят? Еще как поверят! В огромных крыс-мутантов в метро все верят, а никто ни одной крысы не видел. В крыс верят и «рассказы» о Ленине за правду примут.
Пользуясь случаем, я спросил у майора о военном перевороте.
– У нас в Москве все про переворот говорят, все ждут его, а вояки еще не решили, кого выдвинут в Пиночеты. Опять-таки непонятно, в какую сторону будет переворот: пойдут военные по пути интеграции с западными странами или установят новый сталинский режим? По уму, надо отбросить предрассудки «холодной» войны и перестать кормить всех дармоедов на свете. Вы знаете, сколько мы «братьям» в Африке бабла закачали? На эти деньги можно каждому сибиряку по автомобилю «Волга» купить. А Куба? Мы же им нефть даром поставляем, лишь бы они от марксизма не отреклись.
– Как генералы пойдут на мировую с Западом, если они с юных лет готовились к войне с Америкой? – высказал свое мнение капитан.
– А так и пойдут, – парировал майор, – жрать в стране нечего станет, и протянут руку американцам: «Помогите выжить, мы больше в социализм играть не будем!» Ты думаешь, для чего Горбачев по заграницам мотается? Оговаривает условия почетной капитуляции.
В пятницу вечером меня, изрядно поддатого после прощания с проверяющими, вызвали в областное УВД.
– Ну и разит от тебя, Лаптев! – поморщился Шмыголь, начальник управления уголовного розыска. – Справку москвичам составил? Майор хвалил тебя, говорит, хваткий парень, перспективный. Сейчас ты нам кое-что разъяснишь… Твой агент Стрекоза действительно проститутка?
Я не успел ответить, как в кабинет вошел Комаров, начальник штаба областного УВД.
– Привет, Андрей Николаевич! – поздоровался он. – Ты знаешь, зачем мы тебя вызвали? Родина в опасности! Заместитель бригадира проверил оперативное дело по взрыву во «Встрече» и столько недостатков нашел, что половину управления можно в утиль списать.
– Николай Павлович, я… – начал было Шмыголь, но Комаров жестом велел ему помолчать.
– Я знаю Андрея Лаптева не первый год, – разъяснил свое поведение Комаров. – Не будем ходить вокруг да около. Приступим к делу. Заместитель бригадира намекнул, что если отдохнет с девочками, то справку в МВД напишет нейтральную, а если мы его обделим женской лаской, то – пиши пропало!
– Ты пойми нас правильно! – перехватил инициативу в разговоре Шмыголь. – Если мне сейчас прикажут найти проституток, то я облажаюсь – я просто не знаю, где их искать. Мы же не от хорошей жизни тебя заставляем в дерьме копаться.
– Сколько за полную ночь проститутки запросят? – хитро прищурился Комаров.
– Не знаю, – честно признался я.
– Тебе скидку сделают? – серьезно спросил Шмыголь. – Нам понадобятся две девочки, а в средствах мы ограничены.
Я вопросительно посмотрел на Комарова.
– Андрей Николаевич, вспомни люли. Я пошел тебе и Малышеву навстречу, не стал вас под раздачу подставлять. Теперь твоя очередь порадеть за общее дело.
– Николай Павлович, если мы вспомнили люли, то давайте поговорим предметно: что именно хотят москвичи? Какой уровень сервиса они затребуют? Есть ли пожелания насчет внешнего вида девушек?
– Молодец! – похвалил Комаров. – Я знал, что не ошибся в тебе. Иван Иванович, разъясни предложения московских гостей.
– Майор, который проверял тебя, близкий друг заместителя бригадира, – доверительно сообщил Шмыголь. – Это он «по секрету» высказал пожелания начальства. Суть их такова: две молоденькие девушки и отдых за городом. В субботу днем они уезжают, в воскресенье вечером подписывают справку.
– Загородный отдых тоже на мне? – уточнил я.
– Мы планировали спихнуть их в наш, ведомственный дом отдыха, но майор с ходу забраковал эту идею. Они хотят отдохнуть как частные лица. У тебя ничего на примете нет?
– Есть. Постараюсь договориться.
– Никаких «постараюсь»! – рубанул Комаров. – Андрей Николаевич, я не хочу голым задом в лужу сесть. Ты пойми, что от досуга москвичей зависят наши судьбы. Напишут они в МВД негативный отзыв – все пострадаем, от генерала до последнего постового. Бригадир у проверяющих – бывший партийный работник. Он в оперативной работе – полный ноль. Что ему заместитель подсунет, то он и подпишет.
– Сколько денег вы можете мне выделить?
– Триста рублей, – ответил Шмыголь.
– Четыреста! – веско исправил коллегу Комаров. – Я к вечеру со штабных стрясу еще сотню.
– Постараюсь уложиться, – задумчиво ответил я.
– Это еще не все! – повеселел Комаров. – В истории с женщинами надо соблюсти приличия. Мы не можем влиятельным московским гостям заявить: «Вот вам проститутки, вот путевка в дом отдыха, и валите с вашими шлюхами с глаз долой! Все должно быть чинно и культурно. Ты, Андрей Николаевич, поедешь в дом отдыха со своей девушкой, а она пригласит с собой двух подруг. За городом вы встретитесь с москвичами, познакомитесь, а дальше уже их дело. У тебя есть с кем поехать?
– Девушек выбери хорошеньких, чистеньких, общительных, – добавил Шмыголь.
– Товарищи полковники! – взъерепенился я. – Вы меня что, за сутенера принимаете? Я завербовал проститутку, но это же не значит, что я стал проституцией в нашем городе рулить. Моя Стрекоза общается со студентками – отсюда возраст и культурный уровень ее «подруг».
– Студентки – это очень хорошо! – заулыбался Комаров. – Сам бы с ними завис, да совесть не позволяет. Когда все подготовишь?
– Мне надо позвонить, – ответил я.
– Иди, работай, – разрешили начальники.
От знакомого опера я позвонил Айдару.
– Найди мне Машу. Хоть из-под земли достань!
Следующий звонок я сделал в «Изумрудный лес». Журбина поняла меня с полуслова.
– Три двухместных номера по двадцать рублей в сутки, пойдет? Питание наше, спиртное – за ваш счет. С развлечениями у нас негусто: бильярд, сауна, лыжные прогулки… Что, лыжи сразу отпадают? Приезжай, разберемся, чем твоих гостей развлекать.
Последний звонок я сделал Альбине.
– Ты еще на работе? Есть шанс бесплатно отдохнуть. В эту субботу для нас зарезервирован отдельный номер в «Изумрудном лесу».
Альбина застонала. Даже на расстоянии я почувствовал, как она заломила от отчаяния руки.
– Проклятый муж! Если бы не он… Андрей, ты не можешь арестовать его на трое суток? – как бы шутя спросила она.
– Я за его трое суток три года получу. По-другому никак не сможешь вырваться?
– Издеваешься? Я подумаю, но вряд ли что получится.
Далайханов нашел Машу в общежитии. Я объяснил Ивлевой, что от нее требуется.
– Сколько это развлечение будет стоить? – спросил я.
– Нисколько, – с вызовом ответила она и бросила трубку.
Айдар тут же перезвонил.
– Ты объясни Маше, – раздраженно сказал я, – что если она еще раз трубку бросит, то следующее утро встретит в ИВС. Я с ней дискутировать не буду.
– Андрей Николаевич, – вместо Айдара ответила Ивлева, – у меня рука сорвалась, я нечаянно на рычаг надавила. Я возьму Любу и еще одну девочку. Я с вами буду?
– Со мной. Могу тебя на свою фамилию в регистрационной книге записать.
– Андрей Николаевич, простите, что так с телефоном получилось. Завтра мы с девочками будем на месте. Денег не надо.
– Маша, я ментовский «субботник» устраивать не намерен. По сто рублей за сутки хватит?
– Мне на руки – двести рублей, а с девчонками я сама рассчитаюсь.
– Договорились!
Я положил телефон и пошел докладывать начальству о готовности выполнить важное служебное задание.
