Глава 33

Цинциннат с Лонг-Айленда

Киллингуорт они нашли без труда: богатый, кипящий жизнью дом на сотне акров отличной пахотной земли, с видом на Устричный залив и Дьявольский Пояс. После залпа приветствий, обильно усыпанных словами «ты» и «твое», миссис Андерхилл увела Благодарну, свою сестру по вере, переодеваться в сухое. Мужчины остались на площадке у входа в дом.

Капитан Андерхилл, «Цинциннат с Лонг-Айленда», был одет как фермер, но, несмотря на это одеяние и свои преклонные годы, выглядел представительно и даже впечатляюще. Высокий, с живыми глазами, с аккуратно подстриженными усами и небольшой треугольной бородкой под нижней губой. По-военному прямая осанка добавляла его облику внушительности. Балти легко представил себе капитана во главе войска – вот он среди дымных взрывов, обнажив саблю, командует: «Огонь!»

В этот момент, однако, капитан Андерхилл с отвращением смотрел на письмо от Пелла, которое протягивал ему Ханкс, словно у того в руке был кусок дерьма.

– Вас Пелл послал?

Балти, счастливый, что наконец находится на твердой земле, восторженно зачирикал:

– С вашего позволения, капитан, я посланник Его Всемилостивейшего Величества, Карла, короля Англии, Ирландии и… и…

Взболтанный качкой мозг Балти напрочь забыл, над чем еще властвует Его Всемилостивейшее Величество. Андерхилл и Ханкс уставились на него. Наконец Балти вспомнил:

– И Шотландии! Позвольте представить вам мой…

Балти принялся рыться в дорожной суме, ища приказ. Тот куда-то делся. Балти начал швырять вещи из сумки на землю:

– Погодите. Он у меня был… вот тут… где-то тут…

В отчаянии он перевернул суму и вытряс ее содержимое к ногам капитана.

– А! Вот он!

Балти извлек из кучи вещей отсыревший приказ, развернул свиток, прочистил горло и начал читать вслух торжественным тоном лорда-гофмейстера, открывающего заседание английского парламента.

Лонг-Айлендский Цинциннат к этому времени решил, что имеет дело с безумцем или дурачком. К тому же его не интересовали верительные грамоты пришельца. Он заговорил с Ханксом. Они направились к дому, но Балти этого не заметил и продолжал зачитывать свой приказ гусям и поросятам. Подняв глаза от свитка и увидев, что остался лишь с пернатыми и четвероногими слушателями, он свернул приказ и поспешил за Ханксом и капитаном.

Капитан Андерхилл много слышал про Хайрема Ханкса, бывшего полковника в Коннектикутском ополчении, приятеля губернатора Уинтропа, с которым Андерхилл и сам водил дружбу. Андерхилл и Ханкс как солдаты сразу поняли друг друга. Ханксу удалось тактично убедить Цинцинната, что мистер де Сен-Мишель на самом деле не безмозглый вертопрах, каким кажется, но, подобно дураку из притчи, искусно скрывает свой ум под маской глупости. Капитан Андерхилл согласился ему поверить и проводил гостей к себе в кабинет, где налил всем мадеры – тайный грешок в квакерской семье.

– В юности я скрывался от королевы Елизаветы, – сказал Андерхилл. – А в старости прячусь от жены Елизаветы. Ваше здоровье, джентльмены. Добро пожаловать в Киллингуорт.

Обращение Андерхилла в квакерскую веру жены, очевидно, было неполным, поскольку он не отказался от крепких напитков. Он сказал, что также не собирается на склоне лет переходить на другие местоимения. Иначе ему пришлось бы все время запинаться, соображая, где подставлять «ты» и «твой» вместо «вы» и «ваш».

– Даже если Господь наш в земной своей жизни разговаривал именно так.

Он налил всем по второй и сообщил гостям, что, несмотря на все неудобства, связанные с новой верой, и ее дурацкое название, «это самое квакерство – хорошая штука».

– Во всяком случае, безобидная, чего никак не скажешь о других религиях. Кто захочет сидеть в стылой церкви и слушать какого-нибудь осла, который трындит об адском огне, Второзаконии, умножении каких-нибудь сраных хлебов и рыб?

Словарный запас капитана недвусмысленно указывал на годы, проведенные в казарме.

– А если квакеру приспичило пообщаться со Всевышним, или кто там у них наверху, то квакер плюхается жопой где придется, закрывает глаза и общается. А если Всевышний сегодня вдруг не расположен общаться, квакер, по крайней мере, неплохо вздремнет. Разрази меня гром, если это не лучше обычной воскресной службы.

В честь этого пришлось выпить по третьему стакану мадеры. Ханкс перевел разговор на волнующую его тему – очень осторожно, поскольку тема эта могла напугать квакера, даже такого, который весьма вольно трактует догматы своей веры. А именно – войну.

Он обрисовал ситуацию четко и кратко, словно докладывая старшему по званию офицеру: со дня на день в территориальные воды Новых Нидерландов войдет эскадра полковника Николса под видом визита вежливости. Подлинная цель этого похода – захватить Новый Амстердам и Новые Нидерланды именем короля. Доктор Пелл поддержит операцию своими войсками. Уинтроп будет стоять наготове со своим ополчением. Присоединится ли к битве Лонг-Айлендский Цинциннат?

Ханкс обернул это предложение в толстый слой лести. Не пожелает ли легендарный капитан Джон Андерхилл, герой форта Мистик и Паунд-Риджа, самый известный военный Новой Англии, подкрепить сие великое предприятие короля Карла своим именем, своей репутацией и силами своих преданных последователей?

Андерхилл захихикал.

Странный ответ, подумал Балти. Ведь, кажется, солдаты – даже старые солдаты – вечно грызут удила, словно боевые кони, желая схватить мушкет и напялить кирасу?

– Что ж, снова кинемся, друзья, в пробой, а? – сказал Андерхилл и налил всем еще по одной.

– Прошу прощения? – не понял Балти.

– Вы что, Шекспира не читали?

– А! Но у него, кажется, так: «Что ж, снова ринемся, друзья, в пролом»?

Андерхилл помотал головой:

– Не читали, значит, сэр. Генрих Пятый, накануне битвы при Азенкуре. На каждого английского солдата приходилось десять французов. Двадцать! И победа была выхвачена из пасти поражения! Английскими лучниками. Вот это была битва. Вот это была война!

Глаза старика горели воинственным пылом.

Он продолжил уже меланхолично:

– Здесь война совсем другая. Дикари, они подкрадываются. Впрочем, их трудно винить – у них нет ни огнестрельного оружия, ни доспехов. Одно я вам скажу – ихние луки ничто против английских длинных тисовых луков. Но все же действенны. Все время выскакивают из-за дерева или скалы. Сссап… Сссап… Сссап…

Балти, по опыту знающий, как звучат попадающие в цель стрелы, хотел заметить, что стрелы квирипи производят звук, больше похожий на «Сссвиш». Но мудро воздержался.

Андерхилл обратился к Ханксу:

– Полковник, вы знакомы с моей брошюрой о сражении в форте Мистик?

– «Нам достаточно света от Слова Божия, чтобы действовать», – процитировал по памяти Ханкс.

Андерхилл улыбнулся, довольный, что собеседник помнит наизусть его слова – оправдание убийства семисот пекотов со ссылкой на Божью волю.

– Не желаете ли экземпляр? – спросил старик.

– Благодарю вас, капитан, я буду весьма польщен.

Андерхилл поднялся (слегка нетвердо), подошел к книжной полке и вытащил брошюру. Обложка гласила:

НОВОСТИ ИЗ АМЕРИКИ,

Или

НОВЫЕ И ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЬНЫЕ ОТКРЫТИЯ В НОВОЙ АНГЛИИ;

ПРАВДИВЫЙ РАССКАЗ О ТАМОШНИХ

военных действиях за прошедшие два года,

с Изображением индейского Поселения с частоколом,

или Острога.

Капитана Джона Андерхилла, командира в сих баталиях, сочинение.

– Она была весьма хорошо принята публикой, – сказал Андерхилл. – Очень хорошо. Много раз переиздавалась. Все тиражи разошлись.

Андерхилл сел за письменный стол, обмакнул перо в чернильницу и надписал книгу Ханксу, который не упустил случая заметить, что помощь героя, покрывшего себя славой при форте Мистик, будет неоценима для полковника Николса при захвате Новых Нидерландов.

Андерхилл хрюкнул:

– Заманчиво было бы отвесить пинка старине Петрусу. Надутый старый осел. Но все же грозный противник. Характера ему не занимать. Интересно, его люди пойдут за него воевать? Они его не любят. Его вообще никто не любит. Может выйти и так и этак. Вот что я вам скажу: Стёйвесант ни за что не сдастся. Даже если ему придется защищать эту чертову крепость в одиночку. А если его люди пойдут за ним, это значит, что они будут сопротивляться до конца. До самой смерти. Стёйвесант обрушит вокруг себя стены.

– Так вы с нами, капитан? – не отставал Ханкс.

– Разумеется, нет. – Андерхилл налил всем еще по одной.

– Почему?

– Что вы думаете об этой мадере?

– Очень хорошая. Отличная.

– Уинтроп прислал несколько бочонков из Хартфорда. Чертовски любезно.

– Это дань его уважения вам.

– Так, значит, Пелл участвует? – продолжал Андерхилл. – А? Неудивительно. Он хочет отстоять тот кусок земли, что купил у Вампаге. Где Пелл, там не ищи благородных мотивов.

– Вы поэтому не хотите идти с нами? – спросил Ханкс.

– Нет, совсем не поэтому. Как там Уинтроп? Я его больше года не видел.

– Он здоров.

Андерхилл криво улыбнулся:

– Вы считаете меня трусом, полковник? Одрябшим стариком?

– Ни в коем случае, сэр.

– Вы, вероятно, заметили, что как квакер я не очень прилежен. Моя жена, однако, чрезвычайно строга в вере. Я бы решился на войну с Голландией. Но я не могу воевать с женой. Кстати, о моей любимой супруге – давайте выпьем еще по одной, прежде чем присоединимся к дамам.

Ханкс бросил взгляд на Балти и пожал плечами: с Лонг-Айлендским Цинциннатом явно ничего не поделаешь.

– Отчего вы ненавидите доктора Пелла? – спросил Балти. – Вы даже не хотите открыть его письмо к вам?

– Я его открою, сэр, лишь для того, чтобы подтереть им задницу.

– Жаль. Он написал его на своей лучшей бумаге.

Андерхилл, кажется, развеселился:

– А вы, сударь, собственно, кто?

– Балтазар де Сен-Мишель, к вашим услугам.

– Вот это имечко с завитушками. Француз?

– Наполовину. Но нет! Я англичанин. Каждым дюймом своего тела. И верноподданный короля. Как все присутствующие.

– Мы находимся в Новых Нидерландах, сэр.

– Пока.

– Что это значит?

– Когда полковник Николс завершит операцию – даже если ему придется это делать без поддержки легендарного капитана Андерхилла, – место, где мы сейчас сидим, будет принадлежать Англии.

Андерхилл пожал плечами:

– Мне довелось жить под столькими флагами, что я со счету сбился.

– Отчего вы презираете доктора Пелла? Из-за того, что произошло при форте Мистик? Но ведь с тех пор минуло много лет.

В глазах Андерхилла блеснула сталь.

– Я не знал женщины благородней Энн Хатчинсон.

– Да, – сказал Балти. – Я слышал, что она была… замечательная.

– Пелл заключил сделку с ее убийцей.

– Я так понимаю, что покупка земли у индейцев – дело неоднозначное. По пути сюда лодочник рассказал нам, что манитоки, или как их там, продают один и тот же надел несколько раз.

– Меня призвали отомстить за смерть Энн.

– Да, я слышал, что вы сделали это весьма успешно. Паунд-Ридж?

Андерхилл смотрел куда-то вдаль.

Балти не сдавался:

– Сам доктор Пелл отзывался о вас с большим восхи…

Ханкс подтолкнул Балти локтем. «Хватит болтать».

Андерхилл, похоже, впал в некий транс. Либо просто опьянел – что весьма возможно, с Уинтроповой-то мадерой.

– Капитан! – окликнул его Балти.

– А? На чем мы остановились?

– Есть еще одно дело, в котором мы надеялись на вашу помощь…

На следующее утро миссис Андерхилл подала гостям отличный завтрак. Не успели они на него наброситься, как она попросила Балти и Ханкса присоединиться к ней в квакерской минуте тишины. Они стояли, неловко уставившись в землю. Лонг-Айлендский Цинциннат был еще в постели, якобы с простудой, донимавшей его со вчерашнего дня. Благодарна стояла чуть поодаль, у большого каштана.

Вскоре им оседлали лошадей. Настала пора ехать. Миссис Андерхилл обняла Балти и Ханкса и велела им быть осторожными в Новом Амстердаме, каково бы ни было их тамошнее дело. Очевидно, Благодарна не рассказала ей об охоте на цареубийц. Миссис Андерхилл велела мужчинам не беспокоиться о Благодарне: та может оставаться в Киллингуорте до своего разрешения от бремени. Затем миссис Андерхилл позаботится, чтобы Благодарна и ее дитя обрели новый дом во Флиссингене среди тамошних Друзей.

Ханкс и Балти уставились на нее. Разрешение от бремени?! Дитя?!

Балти пошел через поле туда, где под большим деревом стояла Благодарна. Ханкс остался на месте.

– Еще один дивный рассвет, – сказал Балти.

– Да.

Благодарна стояла к нему спиной. Она вытирала глаза углом фартука.

– Вы очень понравились миссис Андерхилл.

– Она весьма добра.

– Она говорит, что устроит вас во Флиссингене, или Флашинге, или как его там. Здесь у всего слишком много имен. Там вам будет хорошо. Среди ваших единоверцев.

Она кивнула.

– Благодарна… отчего вы мне не сказали?

Она повернулась к нему. В глазах у нее стояли слезы.

– Я хотела тебе сказать. Но не нашла слов. Прости меня.

– Милая Благодарна, тут совершенно нечего прощать.

Она отвернулась и выдавила из себя смешок:

– Я очень глупая сегодня утром.

– Я сам кое-что собирался вам сказать. Но…

– Про твою жену.

– А… значит, вы знаете…

Она с улыбкой взглянула на него:

– Разве может такой красивый, учтивый мужчина, как ты, быть не женат? Как ее зовут?

– Как ее зовут? А! Ее зовут…

В голове было совершенно пусто.

Благодарна засмеялась:

– Балти! Ну не мог же ты забыть ее имя!

– Эстер, – торжествующе сказал он.

– Царица персов. Жена Артаксеркса. Она красивая?

– Н… надо полагать.

Благодарна потянулась к Балти и поправила на нем воротник:

– Она будет рада, когда ты к ней вернешься. Я на ее месте была бы рада.

Балти придвинулся к ней поближе:

– Благодарна, я…

Она прижала палец к его губам:

– Нет.

Встала на цыпочки и поцеловала его в лоб, потом осмотрела его наряд, как заботливая жена осматривает мужа, – смахнула пылинки, поправила пояс, чтобы пряжка была посередине.

– Держись поближе к Ханксу, он тебя сохранит в целости.

– Дитя, – произнес Балти. – Чье оно?

– Мое, Балти. Это дитя – мое.

– Что ж, меня это не касается.

Благодарна посмотрела на Ханкса, который стоял поодаль и держал лошадей под уздцы.

– Иди, а то полковник на нас обоих рассердится.

Балти повернулся и пошел прочь. Она крикнула ему вслед:

– Да хранит тебя Господь, мистер Балти.

Балти и Ханкс в молчании сели в седла и поехали в Брёкелен.