Глава 23

Обещаешь?

Балти разбудили вопли. Он вылетел из постели. Благодарна и Коббы стояли у двери комнаты Ханкса.

– Что случилось, ради всего святого? – воскликнула миссис Кобб.

– Ему опять кошмар приснился, – сказал Балти.

– По звукам непохоже…

Из-за двери снова донесся вопль – безумное уханье.

– Я тебе говорила, что он слишком много пьет, – заметила миссис Кобб.

– Я разберусь. – Балти открыл дверь.

Ханкс стоял, привалившись к стене. Он смотрел на свои ноги, приподнимая по очереди то одну, то другую. Он взглянул на Балти, ухмыляясь, и продолжал поднимать и опускать ступни, словно благоговея перед неким только что изобретенным механическим чудом.

– Балти, глянь! Глянь!

Вошли миссис Кобб и Благодарна.

– Я на ногах!

– Вам бы на колени сейчас встать, мистер Ханкс, и вознести хвалы, – заметила миссис Кобб.

Ханкс продолжал поднимать и опускать ноги:

– Мне приснилось, что я хочу поссать. Я потянулся за горшком. Не нашел его. И вдруг понял, что я стою. Стою!

Через несколько дней Ханкс уже полностью владел ногами. Миссис Кобб и Благодарна спорили, кому принадлежит заслуга его выздоровления. Миссис Кобб приписывала успех своим чаудерам. Благодарна говорила, что помогли ее молитвы и то, что она растирала Ханксу ноги. Балти выразил свое мнение – что Господь совершил чудо, но не исцеления, а милосердия, освободив Коббов от дальнейшего бремени гостеприимства. Мика прозвал Ханкса «мистер Лазарь».

Благодарна, которая все это время была заботлива и весела, теперь с каждым днем становилась все замкнутей и молчаливей. Балти замечал это острее, чем другие. Поскольку Бартоломью настаивал, чтобы Балти и Ханкс сидели дома и не подходили к окнам, Балти никак не представлялся случай поговорить с Благодарной наедине. Наконец – за день до отъезда – ему это удалось.

– Все ли хорошо? Вы как-то грустны.

– Возможно, – ответила она, не отрываясь от работы по дому. – Куда ты поедешь?

– Я не должен этого говорить. Новый Амстердам. Не выдавайте Ханксу, что я вам сказал.

– Ты не задержишься в Нью-Хейвене?

– Не знаю, каковы намерения Ханкса. Он весьма зол на мистера Макреля. Он не из тех, кто забывает обиды. Хотя, конечно, и я не прочь дать Макрелю поболтаться на утесе. Или этим чертовым квирипи…

Балти помолчал.

– Миролюба мне все рассказала. Про Гедеона. И про…

– «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь».

– Это из «Священной книги квакеров»?

– Мистер Балти, никакой «Священной книги квакеров» не существует. Это из Послания Павла к римлянам.

Балти заржал:

– Похоже, Павел не бывал в Нью-Хейвене.

– Господь пощадил тебя и мистера Ханкса. Ты мог бы воздать Ему. Благодарностью.

– Я предложу это Ханксу. Но не думаю, что он согласится с Павлом.

– Ради меня.

– Вы загадка, вот что я вам скажу. После того, что эти «святые» с вами сделали?

– Предоставь возмездие Богу, Балти. Обещаешь?

– Обещаю, если вы пообещаете не разгуливать больше у них в молельнях нагишом, – не уступал Балти. – Простите, но я подозреваю, что от этой тряски у вас мозги съехали. Вы же знаете, что они с вами сделают! Вы что, хотите умереть такой смертью?

Благодарна улыбнулась. Их губы слились. Жаворонки запели гимны у небесных врат. Тут дверь с грохотом распахнулась, и вошла миссис Кобб, держа в каждой руке по обезглавленной курице.

– Ну и ну, – сказала она. – Извините, не хотела вам мешать.

Наутро Балти и Ханкс уехали. Благодарна проводила их до своей хижины. Ханкс попрощался и отошел немного.

Балти сказал:

– Я не знал Гедеона, но уверен, он не хотел бы, чтобы вы таким образом уничтожили свою жизнь. Но могу сказать точно – ему очень посчастливилось, что вы были его женой.

Она коснулась ладонью его щеки:

– Благодарю тебя, мистер Балти, за все, что ты для меня сделал. Что бы ни ждало меня впереди, я молю Бога, чтобы Он сделал меня достойной твоего доброго сердца.

Она поцеловала его в лоб, повернулась, вошла в маленькую хижину у пруда и закрыла за собой дверь.

Глава 24

Макрель для мистера Макреля

– Но я же обещал.

– А я нет.

– Ну я вроде как пообещал за нас обоих.

– Тише. Ты болбочешь, как стадо индюков, – вздохнул Ханкс.

Солнце клонилось к закату. Балти и Ханкс, изображая торговцев рыбой, расположились с телегой, груженной товаром, на улице рядом с домом Уильяма Джонса.

– Я не верю, что из Гарварда тебя выкинули за пьянство в день Господень.

– О чем ты?

– Ты явно без прилежания изучал Библию. И не знаком с Посланием Павла к римлянам.

– Ты хочешь найти цареубийц или нет? Ты для этого приехал.

– Я так думал. Пока ты не сообщил мне, что мой зять отправил меня сюда, только чтобы от меня избавиться.

– Я бы и сам хотел от тебя избавиться.

– А я думал, что наша миссия – способствовать визиту полковника Николса.

– Так и есть. Это все одно к одному. Если ньюхейвенцы покрывают цареубийц, они вполне могут и вступить в заговор с голландцами. Мы и это выведаем у Джонса. Если ты перестанешь болботать.

Парадная дверь дома отворилась. Появилась знакомая плотная фигура.

– Пошли, – сказал Ханкс.

Он повел лошадь по улице навстречу Джонсу.

– Устрицы! Мидии! Омары! Треска!

Лицо его было замотано шейным платком.

– Эй, ты! – крикнул Джонс. – Что это ты тут делаешь? Ну-ка покажи разрешение на торговлю!

– Сию минуту, ваше благочестие.

Ханкс вытащил дубинку и треснул Джонса по затылку. Тот рухнул, как бревно.

– Быстро, давай его в телегу.

Балти попробовал поднять тот край Джонса, что был к нему поближе:

– Он весит больше коня, черт бы его побрал.

– Давай, шевелись.

Балти уронил свою оконечность Джонса на дорогу. Тело звучно шмякнулось.

– Может, привяжем его к телеге и потащим?

– Ты хочешь, чтобы весь город на нас набросился? Бери его за ноги. Раз, два, взяли.

С геркулесовым пыхтением они втащили тушу на телегу и зарыли поглубже в кучу льда, слизи и гниющей рыбы. Выбравшись за околицу, Ханкс связал Джонсу руки и ноги и засунул в рот кляп.

Через час они достигли прогалины в лесу к северу от города.

Ночь была темная, безлунная. Вытащить Джонса из телеги оказалось легче, чем погрузить. Когда его уронили на землю, он застонал.

Ханкс работал быстро. Он вбил в землю деревянные шесты и распластал Джонса, привязав к шестам его руки и ноги. Расстегнул ему жилет и рубаху, обнажив китовое брюхо и грудь. Зачерпнул в ведро самой тухлой рыбы, вывернул вонючую массу на Джонса и вытащил у него изо рта кляп.

Джонс принялся ругаться и плеваться. В темноте он не видел лиц похитителей. Он потребовал, чтобы ему сказали, что означает такое возмутительное обращение.

Балти зажег факел. У Джонса сделались круглые глаза. Ханкс присел на корточки рядом с ним, болтая тушкой макрели у него над лицом:

– Макрель для мистера Макреля!

Джонс начал брызгать слюной:

– Но вы же…

– Умерли. И правда. Стало быть, мы призраки.

– Чего вам надо?

– Дело не в том, чего надо нам. Дело в том, чего надо им. Тем, кто живет в темноте. Лесным тварям. Как только этот дивный аромат, – Ханкс втянул воздух и скорчил рожу, – достигнет их обоняния, о, как они возжаждут пищи. Нет ничего лучше тухлой рыбы, чтобы подстегнуть их аппетит. А, мистер Макрель?

– У меня есть деньги!

– Воистину, сэр. И прекрасный дом. Как это ловко было с вашей стороны – жениться на дочери Итона. Сколько бишь у вас каминов? Девятнадцать? Больше, чем у преосвященного Дэвенпорта! Более чем достаточно, чтобы согреть вашу жирную тушу в зимнюю ночь. Но летней ночью, как сейчас, мне подавай свежий воздух.

Ханкс втянул воздух.

– Но чем же это пахнет? Обычно воздух в лесу благоухает сосновой смолой. Но не сегодня. Представьте себе, сколько носов сейчас подергивается там, в темноте. Такой запах – все равно что гонг, созывающий к обеду. Интересно, кто явится к столу первым? Я ставлю на кугуаров. Хотя и волки с лисами тоже не замедлят. А есть еще твари помельче. Хорьки. Еноты. Крысы. И про птиц небесных не забываем. Ястребы, грифы и прочие. Слушай, Балти!

– Что?

– У греков был миф про одного типа, который рассердил богов, и его приковали к скале, чтобы орел каждый день кушал его печенку. Как его звали?

Балти смутно помнил этот сюжет, но не имя главного героя.

– Прометей, не так ли? – подсказал Ханкс.

– Точно, – ответил Балти. – Чертовски неприятная история.

– Угу. Не хотел бы я, чтобы мою печенку каждый день кушали. Это и один-то раз пренеприятно, а что уж говорить про каждый день до скончания века. Но наш мистер Макрель – простой смертный, ему придется это вынести лишь единожды. Правда, зато его много. Такого большого будут долго есть.

– Чего вы хотите? – Джонс извивался, пытаясь вырваться. – Я дам вам все, что угодно.

– Какой вы сегодня услужливый. Все, что угодно? Даже не знаю, с чего начать. Балти, с чего мы начнем?

– Я хотел бы услышать извинения.

– Отличная мысль. Я тоже.

– Извините, – произнес Джонс.

– Балти, ты слышал? Мистер Макрель извиняется.

– Я слышал. Но от чистого ли сердца?

– Я спрошу. Мистер Макрель, вы говорите от чистого сердца?

– Клянусь!

– Ну что, Балти? Ты слышал.

– Знаешь, Ханкс, я, кажется, ему верю.

Ханкс похлопал Джонса по животу:

– Молодцом, мистер Макрель. Очень хорошо. Балти, что еще мы хотели от него услышать?

– Я забыл.

– Я тоже. Давай вернемся в город и хорошо поужинаем. Может, тогда вспомним.

– Нет! Не бросайте меня здесь!

– О, я бы на вашем месте не стал поднимать голос. Звери могут услышать.

– Не оставляйте меня тут!

– Стой, – сказал Балти. – Я вспомнил. Мы собирались спросить у мистера Макреля, знает ли он, где Уолли и Гофф.

– Точно! Браво! – сказал Ханкс. И, уже Джонсу, серьезным тоном: – Говорят, ваш отец в самом конце держался мужественно.

– Да.

– Ужасная смерть. Хотя эта, конечно, не лучше. Скажите мне то, что я хочу знать, мистер Джонс.

– Вы этого не сделаете! Я по голосу слышу.

– Значит, ваши уши плохо служат вам, сэр. Вы бросили нас на смерть от рук квирипи. По сравнению с этим смерть от диких зверей – милосердие. Скажите мне то, что я хочу знать. Я спрашиваю в последний раз.

– Они уехали.

– Не играйте со мной в игры, Джонс.

– Ходят слухи, что они уехали в Индию.

– Нет-нет-нет. «Слухи» меня не устраивают.

– Имейте милосердие!

– Когда-то оно у меня было. Идем, Балти. Пожелаем мистеру Джонсу приятного вечера и двинемся в путь.

– В Новый Амстердам! Они в Новом Амстердаме. Под крылом у Стёйвесанта.

Ханкс снова склонился над ним. Вопросы вылетали один за другим: «Когда? Где именно в Новом Амстердаме? Почему Стёйвесант ничего не заявил об этом публично? Раньше он, не стесняясь, объявлял о принятых им беглецах от англичан. Может, вы с ним заключили сделку? Договоренность между голландцами и ньюхейвенцами? Может, Уолли и Гофф помогают голландцам с военной стратегией? Может, Нью-Хейвен поставляет сырье в Новый Амстердам? Не заходили ли военные корабли, везущие голландских солдат, в Нью-Хейвен?» Допросу не было конца.

Балти едва успевал слушать вопросы и ответы. Он заметил: Ханкса интересуют не столько беглые цареубийцы, сколько возможные связи ньюхейвенцев с голландцами и защитные сооружения Нового Амстердама.

Наконец Ханкс поднялся, видимо удовлетворившись полученными сведениями.

Балти присел на корточки рядом с Джонсом:

– Мистер Джонс, у меня к вам нет вопросов. Лишь предостережение. Эта девушка-квакер, Благодарна. Как порученец Короны я доверяю ее безопасность вам. Если ей причинят вред – какой угодно и по какой угодно причине, – клянусь Всемогущим Богом, вы окажетесь опять на этой поляне и будете наблюдать, как дикие звери жрут ваши кишки.

Они отвязали Джонса и посадили его на выпряженную из телеги лошадь.

– Скачите на север до рассвета, – приказал Ханкс. – И быстро. Кугуары в погоне за добычей могут догнать коня.

Джонс пришпорил лошадь, перевел ее в галоп и исчез в ночи.

Балти понюхал свой рукав:

– От нас воняет. А эти леса кишат зверями. Черт возьми, зачем мы отдали Джонсу коня?

– Затем, что у нас есть вот это. – Ханкс похлопал по рукояткам пистолей, торчащим из-за пояса.

Они пошли по лесу в сторону Нью-Хейвена, думая каждый о своем.

– Как ты думаешь, они оставят ее в покое? – спросил Балти.

– Джонс, кажется, внял, когда ты пригрозил оставить его без кишок.

– Меня заботит ее безопасность.

– Так это ты о ее безопасности пекся, когда миссис Кобб застала вас на кухне?

– Я хотел отговорить ее от… Ханкс, я женат!

– А ей ты об этом сказал?

– Не успел.

Ханкс фыркнул.

– К слову не пришлось.

– Зато кое-что другое очень хорошо пришлось кое-куда еще.

– Фу, как грубо.

– Грубость – мой особый талант. Ты, я гляжу, влюбился!

– Ничего подобного!

– Еще как. По уши. А то сказал бы ей про Этель.

– Эстер!

Они продолжали идти.

– Ну ладно, – сказал наконец Балти. – Я испытываю к ней чувства.

– Каким именно местом ты их испытываешь?

– Ханкс!

– Ты сделал для нее все, что мог. Если она твердо решилась на мученичество, ты бессилен. Мы здесь не для того, чтобы спасать квакерш. Речь идет о более важных материях.

Они шли. Тишину нарушали только писк летучих мышей и уханье сов.

– Мы можем сделать для нее одну, последнюю вещь.

– Ну ладно. Но после этого мы отсюда уезжаем. Уговор?

– Уговор, – ответил Балти.