54

Фродоин закончил молиться и поднялся со старинной плиты – в новом соборе она тоже занимала центральное место у подножия алтаря. По главному нефу к нему шел Сервусдеи – старик опирался на плечо мальчика – двенадцатилетнего пастушка, которого выходили лекари-монахи. Епископ приветливо улыбнулся. Престарелый недужный монах, ослабевший после путешествия в Понтион, был благодарен мальчику за помощь и не умолкая рассказывал ему про собор и его духовное значение, как будто паренек мог хоть что-то понять.

Сотни людей собрались на эту мессу и теперь стояли во всех трех нефах, чтобы не пропустить торжественный момент. Епископ, в митре и с посохом в руке, повелел завершать работы в баптистерии.

– Сейчас, сынок, ты видишь свет, – объяснял мальчику Сервусдеи. – Остается вставить лишь несколько кирпичей, и апсида закроется навсегда. – Монах указал на проем в куполе и на столб света, достигавший алтаря. – И тогда храм погрузится в полумрак, потребный для сосредоточения помыслов. Из темноты мы отправимся на поиски Отца, который нас видит и судит строго.

Люди смотрели на каменщиков на высоких шатких лесах, а подмастерья в это время готовили раствор и доставляли его наверх с помощью блоков. Наступило торжественное молчание, и новая базилика Санта-Крус-де-Барселона кирпич за кирпичом замкнула свой свод над головами прихожан. Последний кирпич был водружен на место по знаку Фродоина. Храм окутался полумраком, и удивленные прихожане услышали новое, измененное эхо. Тихий благоговейный шепот вознесся к сводчатым перекрытиям, и Фродоин едва не расплакался. Он добился своей цели. Впереди предстояло еще много работы, чтобы придать собору величие, сделать его достойным домом Господа, но солнце больше не проникало в это священное место, а имя епископа навсегда будет вписано в историю Барселоны.

Фродоин обернулся, он хотел увидеть Году. Но дамы в соборе не было. Встречи их оставались тайными. В обители Санта-Мариа-дел-Пи епископ переодевался в платье бедного монаха и, накинув капюшон, поднимался на башню Монс-Иовис, которую Года привела в порядок. Прошло много лет, и страсть их не была уже прежней, но прежними оставались их сообщничество и любовь, наполнявшая их, несмотря на греховность. От этих встреч они не отказались бы ни за что на свете, и все-таки Фродоин и Года стали осторожнее. Слишком много страданий они пережили.

Фродоин еще раз оглядел мальчика, стоявшего рядом с Сервусдеи. Взгляд его обладал странным магнетизмом, как у Ротель из Тенеса, хотя он был еще невинным отроком.

– Здесь ты в безопасности. – Фродоин ласково потрепал его по голове. – Скоро наш хороший друг привезет сюда и твою родню. Вам нечего бояться, Господь о вас позаботится.

Внезапно мальчик разразился горестным плачем. Он не привык, чтобы о нем проявляли столько заботы, такого не бывало, даже когда его родители были живы. Его била дрожь.

– Мой господин епископ… – Пастушок говорил робко, как будто через силу. – Друг – это рыцарь по имени Изембард?

В сердце Фродоина впилась ледяная игла. Мальчишка не мог заранее знать это имя.

– Да, это правда. – Фродоин приподнял его голову за подбородок. – Говори, сынок. Ничего не бойся.

– Это имя мне назвал человек с обожженным лицом… – Он снова заплакал, ожидая неминуемого наказания. – Рыцарю не надо туда возвращаться, его убьют!

– Ловушка! – закричал Фродоин, и голос его эхом разнесся по собору. Прихожане встревоженно переглядывались. – Ориоль, за мной!

Изембард оделся в плащ с каролингским орлом. При нем находились трое сервов его тестя и пятеро городских стражников, которых, подчиняясь королевскому предписанию, выделил виконт Асториус. За первые дни отряд объехал селения рядом с Льобрегатом, их везде встречал радушный прием. Капитан выслушивал жалобы и видел страх на лицах колонов. Имя Дрого де Борра произносилось тихим шепотом.

Изембард осмотрел сторожевой пост на Августовой дороге, потом отряд поднялся по берегу реки к лесу столетних дубов. Капитан прекрасно помнил все тропинки в этих местах, и вот они добрались до каменных пещер Бенвьюра, в одной из которых отшельники похоронили Гисанда. Рыцарь прослезился перед могилой своего лесного наставника. Круглая каменная башня почти совсем развалилась, скиты были пусты. Ни Пау, ни другие отшельники здесь больше не жили.

– Это стратегически важный пункт. Если сарацины переправятся через Льобрегат здесь, дальше они не встретят никаких препятствий и замков до самой Барселоны.

Уловив необычное движение среди деревьев, воины обнажили мечи. Из подлеска выскочил голый малыш лет семи от роду. Он что-то ковырял в земле, а теперь убежал.

– Мы рядом с тем местом, где, по словам мальчика из больницы, напали на его семью, – хмуро заметил Изембард. – Пусть нас ведет запах страха, для этого мы сюда и пришли.

Для Изембарда задача не представляла сложности, ведь Гисанд обучил его выслеживать добычу. Мальчик убегал, нимало не заботясь о том, чтобы запутать преследователей, и вот на закате они выехали к ручью, над которым стояла каменная хижина с крышей из сухой соломы. За домом в загоне паслись три худенькие козы. Когда Изембард и его люди спешились, из хижины выскочили пятеро голых детей, они врассыпную бросились в лес.

– Не упустите ни одного!

Как только мужчины подняли крик, дети, всхлипывая, попадали на землю. Один мальчишка обмочился. Это были мальчики и девочки от трех до восьми лет, все худые, покрытые грязью и ссадинами. А из двери хижины на чужаков смотрела девушка лет тринадцати, голая, как и все они, с дубинкой в руке. Слезы оставляли белые дорожки на ее грязных щеках. Девушка тоже была худющая – кожа да кости.

Изембард поднял руки:

– Мы не причиним вам вреда. Это твои братья и сестры?

Девушка молча кивнула. Стоило Изембарду сделать к ней шаг – она скрестила ноги и прикрыла лобок, готовясь защищаться и дрожа от страха.

– Не надо бояться. – Изембард снял плащ и бросил ей. – Прикройся.

Девушка не отважилась прикоснуться к одежде, лежащей у ее ног.

– Козы болеют. – Это были ее первые слова. – Больше у нас ничего нет.

– Вы живете одни? – Изембард заметил, что слова даются девушке с трудом. – Я пришел по поручению короля. Где твои родители?

Она медлила с ответом. Снова послышался плач – теперь изнутри темной хижины.

– Мы жили в пещерах, но пришла старушка по имени Эга и с нею прекрасная девушка… – Дикарка окинула Изембарда удивленным взглядом. – Она на вас была похожа. И нас отвели в другое место, чтобы устроить селение.

– Санта-Мариа-де-Сорба.

– Потом мой отец сражался в битве при Осоне, и епископ предложил ему пасти скот здесь. Год назад пришли солдаты. Они забрали всё. Отцу перерезали горло, а маму… – Голос ее задрожал. – Мама тоже умерла.

– Солдаты потом возвращались?

Девушка опустила голову. Изембард понял, зачем они возвращались. Ему стало стыдно за самого себя. За годы тщеславия и погони за почестями он успел позабыть, что эта земля до сих пор проклята.

– Тебе было больно? – Почувствовав, что ответа не будет, капитан задал другой вопрос: – Сколько вас?

– Нас было девять сестер и братьев. Зимой двое умерли, а теперь сильно болеет сестренка, ее как-то так ударили… Ей шесть лет. А еще один брат несколько недель назад убежал в Барселону.

– Как тебя зовут, девочка?

– Агнеса.

– Пожалуйста, Агнеса, оденься.

Дрожащая девушка подобрала плащ и завернулась. Изембард отошел к своим людям, они осмотрели хижину. Среди камней лежали человеческие кости с отпечатками маленьких зубов.

– Вот как они выживали. Боже мой!

– Это снова началось, – вздохнул капитан. – В кого превратились бы эти дети, если бы им удалось выжить? Если им неведомо, что такое жалость, они никогда не пожалеют других.

Воины содрогнулись, осознав, что возвращение к жуткому обычаю повторяется по всей границе. Они оставили Агнесе и младшим детям запас еды. У этих горемык ничего не было, а стены жалкой хибары были сложены без раствора и грозили рухнуть в любой момент. Дети научились собирать коренья и расставлять силки. Больную девочку было уже не спасти. Мужчины укутали ее покрывалами и развели в хижине огонь. Дети один за другим входили внутрь. Самый маленький погладил Изембарда по руке, и рыцарь прижал его к себе, не скрывая слез:

– Мы вернемся через несколько дней и отвезем вас в другую деревню, в Ла-Эскерду: там о вас будут заботиться, буду кормить.

– Уезжай, королевский человек! – неожиданно выпалила Агнеса. Лицо ее было залито слезами. – Вы не такие, как те… Уезжайте скорее, пока не пришли они.

Изембард подскочил с места:

– Это ловушка!

Серв, который был вместе с ним в доме, открыл дверь – и в грудь ему впились сразу три стрелы. Он упал на пороге, дети завизжали и забились в угол. Семеро спутников Изембарда, остававшиеся снаружи, тоже погибли. Капитан оказался в западне.

– Они послали моего брата в Барселону… чтобы вас заманить! – завыла Агнеса, прикрывая голову. – Мы послушались, и нам дали немножко еды…

Девушка так боялась мести рыцаря, что выбежала из хижины.

– Нет! – закричал Изембард.

Агнеса завопила, когда ее ухватил мужчина с драконом на груди. Половину его лица прикрывал кусок кожи, но даже в полумраке оставались видны страшные следы ожогов. Дрого де Борр привел с собой два десятка наемников. Он приставил к горлу Агнесы широкий кинжал.

– Мы знали, что ты появишься здесь, missus dominicus. Сдавайся, Изембард. Ты умрешь в любом случае, но если не будешь сопротивляться, я сохраню жизнь этим детям.

Изембард попал в западню в безымянном ущелье. Самое неудачное место для исчезновения королевского посланника. Одной горящей стрелы хватит, чтобы дотла спалить эту хижину. Изембард ругал себя за глупость. Он ожидал, что Дрого устроит засаду, но не подумал, что для этой цели послужат беззащитные дети. Missus dominicus молча положил меч и вышел наружу. Наемники подвывали от радости, разбирая оружие и одежду убитых ими стражников и сервов.

– На колени, Изембард, – приказал Дрого.

Рыцарь подчинился, обводя взглядом наемников. Кольчуги на них проржавели.

– Ты видишь перед собой missus dominicus, Дрого де Борр. Даже Бернат из Готии не освободит тебя от наказания.

– Думаешь, это имеет значение? – злобно оскалился Дрого. – Посмотри на мое лицо! Ты расплачиваешься за Ротель, которую я пока не повстречал. Убейте его! И детей тоже убейте.

Изембард гордо вскинул голову. И увидел в темноте проблеск света.

– Мой господин, посмотрите!

Лесная тропа озарилась тремя десятками факелов. К хижине приближался сплоченный отряд всадников. Изембард узнал капитана Ориоля, на крупе его лошади сидел мальчишка. Позади, с мечом наголо, скакал сам епископ. «Господь еще не призывает меня к себе», – с облегчением подумал Изембард.

– Именем Христа, сдавайтесь! – возгласил Фродоин, бледный как полотно. Сражения его пугали. – Перед вами епископ Барселонский!

Дрого зарычал от ярости и, не отпуская Агнесу, двинулся к своему коню. Его солдаты бросились врассыпную, их преследовали люди епископа.

– Остановись, Дрого, ты совершаешь новое преступление! – предупредил Изембард.

Злодей закинул девушку на коня и сам вскочил в седло. Капитан приказал не стрелять, чтобы не задеть Агнесу. Когда Дрого решил, что отъехал на достаточное расстояние, он без всякой жалости перерезал пленнице горло и скрылся в ночи. Изембард подбежал к Агнесе и как мог поддерживал ее взглядом, пока девушка не умерла у него на руках. Изембарду хотелось, чтобы ее боль запятнала его душу как наказание за ошибку. Его беспомощность выпустила на волю величайшую опасность Марки, и он ничем не сумел помешать. Командиры scara заклеймили бы его позором.

Фродоин присел рядом с рыцарем. Он набрал боеспособный отряд и отправился на границу, чтобы лично увидеть злодеяния Дрого де Борра и представить свое персональное свидетельство Гинкмару и епископам Франции.

– Прости меня, Изембард, – скорбно прошептал священник. – Мы должны были предугадать, что тебе расставят ловушку. Случившееся есть измена королю Карлу!

– Дрого получил приказ из Понтиона, – ответил Изембард, подразумевая Бозона и Берната.

Рыцарь закрыл Агнесе глаза и забрал свой плащ, залитый алой кровью. При виде обнаженного тела в душе его разлился холод; в этом безымянном ущелье Изембард принял решение, которое переменит всю его дальнейшую судьбу. Он – капитан королевской scara, и он наконец понял, как нужно действовать.

Ориоль, Дуравит и Итало вернулись из погони.

– Те наемники, которых не удалось взять в плен, заперлись в разрушенном монастыре, но Дрого среди них нет, – доложил Ориоль. Фродоин был в ярости. Конечно, он не раз слышал сообщения об ужасных зверствах в Марке, но сейчас он лицезрел их воочию.

– Нападение на missus dominicus – это непростительное оскорбление королевской власти! Я хочу, чтобы их тела висели на барселонском акведуке! Дрого мне за все ответит…

Изембард долго молчал. Ориоль во главе отряда подъехал к старому монастырю, собираясь исполнить волю прелата, но Изембард попросил его подождать.

– Епископ, когда мы четырнадцать лет тому назад пришли в Барселону, на нас напали дикие орды, – ровным голосом напомнил он. – На наших глазах унесли девочку, ее звали Ада, и ей было всего три года.

– Я помню, – мрачно ответил Фродоин. Долгие годы его мучили кошмары той ночи.

– Я видел ее обглоданную ногу, зажаренную на костре, – продолжал Изембард, все больше пугая Фродоина. – Может быть, один из тех дикарей приходился отцом этим детям из хижины. Когда нет надежды, история повторяется. Я видел уже достаточно… И вы совершенно правы: нам нужна армия.

Фродоина окатило волной жара. Сейчас он шел на великий риск.

– Ты сознаешь, что в этом случае мы не исполним воли короля и нанесем оскорбление графу?

– Я сын Рыцаря Марки, который принес клятву королю Людовику, а не графу. На защиту Марки встанут новые рыцари и новые солдаты. – Изембард указал на руины, в которых укрылись наемники. – Нам нужны не мертвецы, а мечи. Если вы и в самом деле хотите того же – следуйте за мной, и мы разделим надежду или смерть. Со мной пойдут Ориоль, Дуравит и Итало, этого достаточно.

– Ты уверен? – с тревогой спросил Ориоль. – Их там около двух десятков.

Изембард, не отвечая, выпрямился в седле и поехал к старым стенам.

– Я здесь в качестве missus dominicus вашего короля Карла Лысого, а вместе со мной – епископ Барселонский! – выкрикнул он командным голосом. – Дайте нам пройти и выслушайте наши условия, иначе вы все погибнете внутри, точно крысы!

Когда пятеро всадников подъехали к стене, солдаты Дрого их не атаковали – ведь до остальных гвардейцев епископа, окруживших монастырь, расстояние было меньше чем полет стрелы.

– Я Изембард из Тенеса, – спокойно представился рыцарь. – Мне сообщили, что вы – отряд, охраняющий границу. Именем короля, приказываю всем построиться для досмотра!

Раздался хриплый хохот, и из монастыря вышел солдат. Как только он узнал епископа, глаза его заблестели: теперь у них появилась охранная грамота, которая позволит им уйти безнаказанными. Наемник не мог поверить, что Изембард допустил такую глупость и привел прелата с собой.

– Я тебя знаю, Изембард! – На солдате поверх кольчуги была старая монашеская ряса. – Ты тот безземельный парень, что ходил вместе с Гисандом из Барселоны. Тогда в Тенесе выдалась удивительная ночка, ты помнишь? Только сейчас на тебе нарядный плащ. Мне бы такой как раз подошел.

– Ты капитан этого дозора? – все так же спокойно спросил Изембард.

Спутники смотрели на него с ужасом. Изембард вел себя так, как будто эти люди вовсе не угрожали ему смертью. Их окружили со всех сторон.

– Ты как будто порешил непременно умереть в эту ночь, сын Тенеса, – продолжал издеваться наемник. – Епископ для нас куда ценнее тебя. За него Дрого даст щедрую награду.

– Вижу, ты говоришь за всех. Отлично! Так прикажи своим людям построиться. Я хочу посмотреть ваше оружие и проверить, готовы ли вы к битве.

Солдат презрительно фыркнул и рассмеялся, остальные тоже развеселились.

– Я жду, – повторил Изембард.

Поддельный монах с победным криком ткнул в Изембарда мечом. Рыцарь легко уклонился от удара, воспользовавшись движением противника, и обхватил его со спины, даже не потрудившись вытащить из ножен собственный меч. Раздался сухой хруст, и наемник повалился на землю с неестественно вывернутой шеей. Люди Дрого зарычали от ярости. На Изембарда бросился другой, но и ему не удалось дотянуться до капитана scara: Изембард перехватил руку с мечом и вывихнул нападавшему плечо. Ориоль, Итало и Дуравит обступили епископа и в мгновение ока сразили еще двоих. Наемники в замешательстве отступили. Взгляды их пылали ненавистью. И в этот момент Изембард снял с пояса кошелек. Там лежало все его жалованье в должности missus dominicus.

– Монеты серебряные. Это плата для тех из вас, кто окажется достоин войти в мое войско.

– Лучше просто отдай его нам, и…

Прежде чем наемник успел закончить, Изембард подскочил к нему и врезал по зубам увесистым кошельком. Побитый отшатнулся назад, подвывая и сплевывая зубы.

– Каждому из вас я предлагаю новую жизнь, если вы станете настоящими солдатами, защитниками Испанской марки и ее жителей. Конец грабежам, изнасилованиям и кровожадным причудам Дрого де Борра. Вы поклянетесь мне в верности и научитесь сражаться по-настоящему. – Изембард по-волчьи оскалил зубы. – Или можете забрать у меня этот кошель. Думаю, пока вы до него доберетесь, мы убьем человек семь, а еще двое или трое останутся калеками.

Ответом ему было напряженное молчание, но все понимали, что missus dominicus не бахвалится. О гвардейцах епископа тоже ходила слава опытнейших бойцов. Еще один наемник попробовал атаковать Изембарда сзади и тут же взвыл от боли: бедро его было пропорото до кости, а с меча Ориоля капала кровь.

– Стройся! Кто не хочет служить Марке – уходите прямо сейчас.

Никто из разбойников не желал оказаться в числе убитых. Изембард ясно видел страх в их глазах. Эти люди не ведали жалости, нападая на крестьян и пастухов, но солдатами они не были.

Растерянные наемники предпочли подчиниться. Некоторые были пьяны и плохо держались на ногах. Изембард с неудовольствием прошелся вдоль неровного строя, но все-таки выдал каждому по десятку оболов. Совсем молоденький наемник рискнул нанести ему неожиданный удар кинжалом. Изембард был готов к предательскому нападению: он перехватил руку юнца и вывернул так, что кинжал выпал из пальцев. Он мог бы сломать парню запястье, но сдержал себя.

– Я много лет воюю с норманнами, и, уж поверьте, вы по сравнению с ними – придворные вертихвостки. Как тебя зовут? – спросил он юношу.

– Айрадо, господин, – ответил тот сквозь зубы, превозмогая боль в руке.

Ему было примерно столько же лет, сколько самому Изембарду, когда он встретил Гисанда из Барселоны.

– Родственники у тебя есть? Отвечай!

– Есть сестра, она в Барселоне. Мой отец продал ее, как только у нее начались крови, а потом выгнал и меня… Она шлюха… или была шлюхой. Не знаю, жива ли она теперь.

Капитан вытащил из кошелька десять оболов и вручил юноше.

– Это чтобы ты смог ей помочь, если однажды повстречаешь.

Фродоин не верил своим глазам, однако властный тон капитана королевской scara поколебал уверенность этих людей, большинство из которых несло на своих плечах опыт боли и нищеты, как было и с Айрадо. До этой ночи никому из них не доводилось узнать, что такое честь и храбрость.

Сначала наемники робели, но, оставшись без вожака, в конце концов приняли предложение Изембарда. Дрого им никогда не платил, просто разрешал присваивать добычу во время налетов. Изембард взял в руки плетку, притороченную к седлу. Никто не видел, чтобы рыцарь хлестал своего коня, но плеть всегда висела на месте. Стало тихо. Изембард передал плеть Итало, самому крепкому из гвардейцев.

– Айрадо пытался нанести удар своему командиру, и в наказание он получит шесть ударов. Считай, что тебе повезло, – бросил он побледневшему юноше. – Если бы ты меня хоть оцарапал, от твоей спины остались бы только ошметки. Давай, Итало, раздень его.

Воины, прибывшие из Барселоны, успели подъехать к развалинам монастыря. Они с изумлением увидели, как Итало снял с Айрадо кожаную брунию и разорвал рубаху на спине. Наказание свершалось с военной четкостью. Хлесткие удары эхом отдавались в ночи, Айрадо сумел вытерпеть без крика только три первых. Когда порка окончилась, парень упал и впился ногтями в землю. Изембард сам помог ему подняться.

– Протрите ему раны вином и сворачивайте лагерь. Мы отправляемся на следующий пост, а по пути я объясню вам армейские правила. И советую их не нарушать.

Бывшие наемники уныло побрели вслед за всадниками. Один из них бросился бежать и скрылся в лесу.

– Дезертир! – выкрикнул Изембард так, чтобы беглецу тоже было слышно. – Он получил деньги и сбежал. Такое карается смертью. Кто его схватит, получит десять оболов.

В темный лес устремились пятеро охотников.

– Я тебя не узнаю, Изембард, – промолвил обеспокоенный епископ.

– Они ведут себя как отряд норманнов, а их повадки я изучаю уже пять лет. Они не имеют уважения друг к другу, поэтому всегда готовы подчиниться сильному лидеру. Покончи с одним командиром – они тотчас же найдут себе другого. И это нам на руку. Я объеду всю Марку и соберу все мечи до единого, которые только годятся для боя. Но даже и тогда нам с сарацинами не тягаться. Нам нужна дисциплинированная, хорошо снаряженная армия, которая не заробеет перед противником, епископ.

Фродоин и гвардейцы с изумлением переглядывались. Никто не замышлял подобного дела со времен Рыцарей Марки.

– Пока еще рано радоваться, – продолжал молодой Тенес. – Я знаю по опыту, что больше половины из них сбежит, а спать нам отныне придется с открытыми глазами. Если в одно прекрасное утро нам всем не перережут глотки, Марка получит войско, готовое защищать границу.

Фродоин и Ориоль вспомнили о юном бродяге, который, ослепнув от ярости, забрасывал камнями графский дворец. А теперь Изембарда не вывела из равновесия даже трагедия беспризорных детей. Рядом с ними ехал капитан лучшего королевского отряда, который точно знал, как следует поступать. Гисанд из Барселоны сделал правильный выбор: молодой Тенес – тот самый полководец, который здесь нужен.

– Оставайся с ним, Ориоль, – распорядился епископ, прочитав мысли своего верного капитана. – Я же возвращаюсь в Барселону, меня ждет важное дело. Мы скоро встретимся, Изембард, да хранит и ведет тебя Господь. Завтра люди узнают, что Рыцари Марки вернулись.