50

На закате в Аттиньи начинали праздновать завершение ассамблеи – как всегда, будут пиршества и танцы. Этот веселый вечер подарит жизнь новым союзам и новым бастардам. Главным праздничным блюдом станет будущая свадьба Берната из Готии и Ришильды: договор между Бозонидами и Роргонидами будет заключен сегодня же, к великому расстройству десятков девушек на выданье. И все-таки Изембард решил принять приглашение и заглянуть в шатер Ришильды. Он не собирался переходить дорогу маркграфу: просто поздравит красавицу и объявит, что не стал записываться на турнир.

Роскошный шатер был обшит желтым полотном с голубыми лентами – цвета дома Бозонидов. Он стоял поблизости от королевского шатра – ведь этот род принадлежал к числу primores, способных выставить на битву более сотни рыцарей.

Изнутри переносной шатер Ришильды был выстлан шкурами и обставлен сундуками, диванами и табуретами. За легким газовым покрывалом Изембард разглядел просторное ложе. Ришильда встретила рыцаря стоя, одетая в тунику голубого шелка с золотой вышивкой. Рыжие волосы струились по груди, и эта кошачья красота привела гостя в замешательство. В тот вечер Ришильда была соблазнительна, как никогда, от нее исходило необоримое, почти противоестественное очарование.

Дама маняще улыбнулась и предложила рыцарю хрустальный бокал с вином:

– Мой господин, вы пришли.

Этот голос словно приглашал в страну чувственных услад, и Изембард смутился еще больше. Ни один мужчина в расцвете сил не мог противиться искусству юной прелестницы, но это было опасно, ведь поблизости находился Бернат из Готии, открыто претендующий на ее руку. Быть может, поэтому Ришильда его и пригласила, подумал Изембард, она желала устроить жаркое прощание. Девушка с легкостью читала все его мысли и сама распаляла фантазию своими чувственными откровенными улыбками.

– Моя госпожа, я боюсь, мы покинем лагерь на рассвете и я не смогу сразиться на турнире.

– Ах, как это печально! Мне бы так хотелось посмотреть на вас в деле. – Ришильда шагнула ближе, взглядом ощупывая крепкую фигуру воина.

– Ришильда, я рад нашей новой встрече.

– Я желала этой встречи, Изембард. В Серве мы так и не успели узнать друг друга.

– А еще я должен поблагодарить вас, моя госпожа. – Изембард нервничал, вдыхая аромат амбры. – Ваш платок спас мне жизнь, но потом я его лишился.

Девушка широко распахнула глаза, лицо ее вспыхнуло, от этого она сделалась еще желанней.

– Так, значит, вы мой должник, – с удовольствием отметила Ришильда, придвигаясь все ближе. – Мне нужно поразмыслить, что бы потребовать от вас в уплату… Я знаю, вы до сих пор не женаты. Скажите же, Изембард, вам не удается найти подходящую женщину?

Слова ее полнились скрытым смыслом, выверенные взгляды соблазняли еще надежнее. Ришильда была так хороша, так женственна, что робость Изембарда сменилась вожделением. Беллониды, графиня и даже Элизия подсказывали ему, что для успешного cursus honorum ему необходима супруга из благородного дома. И все-таки Изембард не мог поверить, что Ришильда сейчас предлагает себя ему, последнему из рыцарей на этой ассамблее, ничего не имеющему за душой.

Смелая улыбка чаровницы вывела его из раздумий, Изембард опустил взгляд на млечные округлости в вырезе ее туники. Он вдыхал чудесный запах, и тело его просыпалось. Сердце Изембарда было далеко, но сейчас ему хотелось трогать именно эту женщину со взглядом искусительницы. Рыцарь осушил свой бокал.

– Пока что такая женщина мне не встретилась, моя госпожа. Но может быть, она сама меня найдет?

Они стояли близко-близко и смотрели друг на друга, чуть приоткрыв губы, зовущие к поцелую.

– Быть может, она сейчас рядом, рыцарь из Тенеса…

– Быть может… – Изембард напрочь забыл об осторожности. – Даже если она предназначена маркграфу.

Ришильда улыбнулась и с нетерпением провела пальцем по его губам:

– Вы действительно считаете, что я удовольствуюсь каким-то маркграфом?

Она поцеловала его первой, и на Изембарда накатила волна желания, он совершенно утратил рассудок. Ришильда не желала тратить время на куртуазные беседы с выверенными паузами. Язык ее проворно сновал у него во рту, пальцы оглаживали крепкую шею. Изембард сжимал ее груди под мягкой туникой. В душе рыцаря что-то безмолвно рыдало, но телом его уже завладели насланные Ришильдой чары.

Да и сама красавица задышала чаще и протянула руку вниз, к взбудораженному члену Изембарда. Щеки Ришильды пылали, когда она отстранилась от молодого воина, довольная своим открытием.

– Ты настоящий мужчина! Я хочу тебя не меньше, чем ты, но это случится не сегодня.

С этими словами она разорвала легкую тунику на груди. Изембард, не дыша, пожирал глазами это идеальное тело, эту гладкую чистую кожу. Ришильда попятилась назад, приняла испуганный вид и завизжала.

В тот же момент полог шатра отдернулся, и на пороге появилась служанка Ришильды – та самая, что утром передавала послание от своей хозяйки. А следом за ней вошел король Карл и четверо гвардейцев из его scola.

– Посмотрите, ваше величество! – тараторила перепуганная служанка. – Этот бесчестный рыцарь пытался силой добиться от моей госпожи… Боже мой!.. Вы понимаете, о чем я толкую. Я не знала, к кому бежать!

Изембард остолбенел посреди шатра. На лице Ришильды был написан ужас, но глаза ее сверкали от восторга. Не запахнув разорванной туники, она бросилась на грудь королю.

– Спасибо, мой господин! – прошептала она с притворным обожанием. – Какое счастье, что вы появились вовремя!

Карл не верил своим глазам. Служанка Ришильды влетела в его шатер со слезами и воплями, а теперь он держит в своих объятиях самую желанную красавицу королевства. Карл не сводил глаз с ее трепещущих грудей, которые прижимались к его тунике. Запах амбры, исходящий от обнаженной плоти, кружил ему голову. В этот вечер ни один мужчина не смог бы устоять перед чувственными соблазнами Ришильды.

До Изембарда только теперь дошло значение происходящего, он мысленно проклинал коварную соблазнительницу. Дочь Бозонидов использовала его, чтобы разжечь в короле не только желание, но и нечто большее.

– Взять его! – приказал околдованный король. – За сегодняшний вечер вы расплатитесь головой, Изембард из Тенеса.

– Мой господин, пощадите его! – умоляюще зашептала Ришильда. – Он всего лишь мужчина, вероломно решивший воспользоваться моей красотой, но ведь он отважный воин. – Девица посмотрела на Изембарда со смесью вожделения и презрения. – Он бы сделался великолепным scola в вашей гвардии. Стоит вам повелеть, и он станет относиться ко мне со всей почтительностью.

Король не знал, как поступить. Ришильда прижалась теснее и одарила его сладостной улыбкой. Ободренный Карл обвил руками ее тонкую талию, им двигала плохо скрываемая похоть.

– Пожалуйста, не оставляйте меня сейчас! – взмолилась Ришильда, прекрасно понимая состояние мужчины. – Моя семья на пиру, а мне так страшно! Я не хочу оставаться одна.

Вдовый монарх затрясся от предвкушения. Он мечтал обладать этой красоткой с самого ее детства. Теперь ему было сорок семь, а Ришильде двадцать пять. Бог посылал ему роскошный подарок, и Карл не собирался им пренебрегать. Монарх благословил в душе служанку, прибежавшую за помощью именно в его шатер.

– Пойдемте со мной, прекрасная дама. У меня найдется самое лучшее вино, чтобы справиться с вашей возбужденностью. – Король повернулся к гвардейцам. – А этого уведите. Я позже решу, как с ним поступить.

Бернат из Готии смотрел на танец мутными глазами. Он игнорировал зазывные взгляды девиц, мечтавших станцевать с ним в центре. Ответа от Бивина Вьеннского и его дочери Ришильды все не было, и Бернат переусердствовал с добрым бургундским вином. К тому же маркграф негодовал на Гинкмара из Реймса за то, что тот не покарал Фродоина. Асториус исправно донес на своего епископа, но тот, вероятно, находился под личным покровительством Гинкмара – архиепископа и королевского советника. Несмотря на ярость, испепелявшую его изнутри, Бернат должен был проявлять осмотрительность, чтобы не впасть в немилость у Карла, – ведь прелат обладает огромным влиянием. Что ж, он позволит Фродоину вернуться в его жалкую Барселону. Когда он женится на Ришильде и породнится с могущественными Бозонидами, его сила и власть многократно возрастут, и тогда епископ и Беллониды расплатятся за свое оскорбление. Королевство дожидалось его на юге Франции.

Из этих бессвязных раздумий Берната вывели женские крики, доносившиеся от одного из главных шатров; он спешно бросился в ту сторону.

– Ришильда!

Подбежав к шатру, маркграф узрел предмет своего вожделения в объятиях короля. Ришильда с деланой стыдливостью стягивала на груди порванную тунику, но бедра под краем одежды были обнажены, выглядывала даже рыжеватая поросль волос на лобке. То был рай, который теперь казался маркграфу недостижимым.

– Таков был наш изначальный план, маркграф.

За спиной Берната триумфально ухмылялся брат бесстыдницы, Бозон Вьеннский.

– Что произошло там, внутри? – прошипел Бернат, едва сдерживаясь, чтобы его не ударить.

– Ришильда заслуживала королевства, и теперь она получит его от Карла.

– Будьте вы прокляты, Бозониды!

– Успокойтесь! – Глаза Бозонида сверкали. – Вы уладили дело с королевой Ирментрудой, и теперь наш союз начинает обретать смысл. Когда я стану королевским деверем, я вас не забуду. Нас ожидает величие, Бернат!

Маркграф не отводил взгляда от входа в королевский шатер. Оттуда доносился переливчатый смех, и он подсказывал, чем закончится эта ночь для вдовствующего монарха. Первая из многих ночей.

– Ришильда всегда была за пределом ваших возможностей, маркграф. Удивляюсь, как это вы раньше не догадались. До ее властолюбия нам всем далеко. Вы еще найдете женщину, предназначенную для вас. А теперь пойдемте со мной. Мы хорошенько напьемся и поговорим о будущем. Вместе мы создадим историю куда лучше, чем пьески этих хугларов.

Незадолго перед рассветом Дрого де Борр услышал в своей палатке металлический скрежет. От выпитого вина в голове гудело. Было холодно, и Дрого ощупал шкуры, на которых спал, – он ожидал найти рядом с собой вчерашнюю шлюху из Аттиньи. Он помнил, как лютовал вчера, когда Бозон Вьеннский пригласил Берната на совместную попойку, а о нем и не вспомнил. Ну конечно, он всего лишь один из вассалов маркграфа Готии.

Дрого чувствовал, что силы, пришедшие вместе с Ониксом из далеких лесов, его покинули. Зато он до сих пор жив и близок к власть имущим. Он делает грязную работу, пока эти стервятники клюют остатки гниющей империи. Теперь ему достанется титул виконта Барселонского, и это будет только начало, если дела заговорщиков пойдут успешно.

Дрого разглядел расплывчатые очертания женской фигуры у жаровни. Вот она, его потаскушка.

– Иди сюда, – хрипло скомандовал он. – Мне холодно.

Женщина не пошевельнулась. На ней была все та же саржевая юбка, но Дрого заметил, что девчонка переменилась. Она стала как будто стройнее, а по плечам ее струились светлые локоны. Несмотря на выпитое накануне, в его мутной голове зазвучал сигнал тревоги.

– Ты что, не слышала, сука?

Дрого плохо помнил, как провел ночь, но вот покорность девчонок из Аттиньи ему запомнилась. В нем закипала ярость, но оказалось, что пошевелиться он не может: его связали по рукам и ногам. Дрого зажмурился и открыл глаза, зрение его прояснилось.

Проститутки в шатре не было. Возле жаровни сидела Ротель.

– Я расплатилась с девушкой: две либры и пятьдесят оболов серебром и семь золотых кубков, – ровным голосом произнесла Ротель. – Это все, что у тебя было. На эти средства она сможет купить себе хороший дом.

– Что ты сказала? Проклятье!

Прежде чем Дрого успел разразиться новым потоком брани, Ротель запрыгнула сверху и заткнула ему рот тряпкой, вымоченной в экскрементах. Пленника затошнило; чтобы не задохнуться, ему пришлось проглотить собственную блевотину. Глаза его наполнились слезами, горло саднило, и все равно он попытался закричать, но наружу просочилось только сдавленное мычание, исполненное ярости и страха.

– Твои люди выпили еще больше твоего, Дрого. Дай им проспаться, это дело касается только нас… Где моя дочь, где Санса? И не лги мне: я сразу почувствую.

По голой груди Дрого пробежали два золотистых скорпиона с поднятыми хвостами. От ужаса пленник вытаращил глаза и начал обильно потеть. Он что есть силы замотал головой, и Ротель освободила его от постыдного кляпа.

– Беда случилась неожиданно, девочку уронила кормилица, – быстро заговорил Дрого. Но, увидев, что бестиарий опускает на него третьего скорпиона, исправил свой ответ: – Это вина одного из моих людей! Никто не ожидал такого поворота, но я готов восполнить твою утрату. Я принесу тебе другую девочку того же возраста… или мальчика – как захочешь.

– Ты знаешь, куда пришелся удар? Говори!

Дрого высокомерно промолчал, и тогда Ротель похлопала по его груди. Один из скорпионов впился в кожу. Боль тотчас разлилась волной по телу мужчины, и страх сменился паникой.

– Мне говорили, она ударилась виском о камни! Мне очень жаль…

– Правым или левым? – безжалостно уточнила Ротель, дрожа от гнева.

Дрого ощутил тепло у себя в промежности: это он обмочился от страха. Ротель указала на правый висок; пленник кивнул. Он до сих пор не постигал смысла такого пристрастного допроса.

– Это я и хотела выяснить, – тихо произнесла Ротель, собрала с его груди скорпионов и спрятала под плащом.

Дрого решил, что бестиарий сейчас уйдет, и с облегчением вздохнул. Как только он освободится, его лучшие люди откроют охоту на эту бесноватую. Ротель остановилась возле полога:

– Мой возлюбленный Малик, моя дочь Санса, моя наставница Эга… Если бы я доподлинно знала, что после смерти соединюсь с ними, я бы сама протянула тебе кинжал, чтобы ты пронзил мою грудь. – Она обернулась к связанному с такой зловещей улыбкой, что у него кровь застыла в жилах. Определенно, она утратила рассудок. – Но это ведь по твоей вине моя душа обречена гнить в самом последнем аду и мне никогда их не встретить! Поэтому я предпочитаю увидеть твою смерть, Дрого де Борр!

Ротель с ним еще не закончила. Она просто сыграла с пленником в жестокую игру. Дрого трясся от ужаса, видя, как женщина решительным шагом возвращается к его ложу. Вот она проволочила его за волосы и без всякой жалости опустила его голову на угли жаровни. Ротель прижимала его правой стороной – потому что и Санса погибла, ударившись правым виском. Дрого выл, кожа горела и лопалась, воздух наполнялся запахом горелого мяса. Ротель продолжала давить сверху, пока правое ухо не превратилось в бесформенное почерневшее месиво.

Рожденной от земли хотелось простоять так целую вечность, слушая стоны и втягивая ноздрями зловоние, но она услышала крики солдат, спешивших к палатке.

Вбежавшие наемники устрашились увиденного. Дрого лежал на полу без признаков жизни, половина его лица превратилась в дымящуюся массу. Задняя стенка палатки была разрезана.

В лагере поднялся переполох, а в это время прочь от шатров и палаток спокойно уходила смазливая потаскушка, и вот она уже скрылась в лесной дубраве. Ротель тряслась от возбуждения, от неведомой доселе эйфории. Она не довела свою месть до конца, но даже если Дрого выживет, мучения его будут страшнее смерти. Она отыщет его и довершит начатое, а потом придет черед маркграфа Готии. В ее голове раскатисто хохотал Оникс. Старый бестиарий был прав: тьма в душе его ученицы простиралась очень далеко.

Внезапно девушку окружили шестеро мужчин с закрытыми лицами – они как будто ее дожидались. Ротель зашипела по-змеиному. При ней не было плаща бестиария, а шестеро угрожали ей острыми клинками.

– Иди с нами, если не хочешь, чтобы мы тебя выдали, – скомандовал один.

– Это еще почему? – огрызнулась Ротель. – Кому вы служите?

– Человеку, который обладает достаточной властью, чтобы все твои преступления оказались позабыты и ты смогла начать все сначала. – Солдаты ощутимо нервничали: в хрупкой красавице было что-то пугающее. – Если хочешь спасти свою жизнь, это твоя единственная возможность.

Ротель поняла, что угодила в ловушку. Сотни вооруженных людей обыскивали лагерь и его окрестности. Король не позволит оставить преступление на ассамблее безнаказанным. Рожденная от земли выругалась про себя и подняла руки. Она не может погибнуть на эшафоте: месть ее еще не завершена.