27

Фродоин купил несколько овец и вечером устроил пир для своих людей. Он привел их в Серве, чтобы они свидетельствовали в его пользу. На следующий день более трех десятков епископов отслужат торжественную литургию, а несколько отпрысков благородных семейств будут посвящены в рыцари. Среди них найдется место и для Изембарда. Еще через два дня, после традиционного турнира, ассамблея завершится и люди епископа вернутся в Барселону вместе с войсками нового графа, Берната из Готии. Фродоин уже много недель представлял себе глаза Годы, которые наполнятся благодарностью, когда он вернет ей дочь; теперь же мысль о Годе причиняла ему жгучую боль.

Сан епископа обязывал его посетить королевский пир, и Фродоин привел с собой Изембарда Второго из Тенеса, с которым все жаждали свести знакомство. Государь снизошел к многословным похвалам Фродоина и пожаловал юноше рыцарский титул.

Они вошли под навес, покрывавший всю площадь перед церковью. Фродоин приблизился к королеве, чтобы поблагодарить за предоставленную охрану. Ирментруда еще не оправилась от изумления, но епископ не касался темы судилища, чтобы его действия ни у кого не вызвали лишнего любопытства. Здесь же Фродоин встретил и своих родственников из дома Раиран и на несколько часов смог почувствовать себя дома.

Как только праздник подошел к концу, Фродоин отыскал Берната из Готии, который весь вечер неприкрыто заигрывал с дочерьми аристократов, не делая различий между замужними и девицами, а мужчины обуздывали свой гнев, чтобы пиршество не обернулось трагедией.

Роль этого Роргонида во время мятежа Гунфрида являлась предметом жарких споров, но Бернат обладал многочисленным войском, а король нуждался в солдатах. Назначение являлось стратегическим ходом Карла Лысого, и никто в здравом уме не отважился бы обсуждать его прилюдно. В тот вечер Бернат из Готии был самым желанным женихом во всем королевстве. Разумеется, Бернат был помолвлен еще в раннем детстве, однако всякое дело можно уладить, если подойти с умом, и несколько семейств мечтали воспользоваться такой возможностью – не беда, если какая-нибудь девица благородных кровей в эту ночь лишится девственности в обмен на неосторожное обещание.

Молодой граф Бернат с любопытством воззрился на Фродоина и осушил свой кубок:

– Вы добавили мне целых два графства, и я вам признателен.

– Королевство не может держаться ложью, граф. На то была воля Господа.

Бернат из Готии расхохотался и хлопнул епископа по плечу. При этом он пожирал глазами двух девиц, стоявших в двух шагах и дожидавшихся очереди с ним заговорить. Фродоину не терпелось вернуться к родным, но граф продолжал удерживать его за плечо – определенно, чтобы не оступиться.

– Король отдал жизнь Дрого в мои руки. И у нас с ним состоялся любопытный разговор. – Граф усмехнулся. – Франк побеседовал с франком. Сколько башен в стене Барселоны?

– Семьдесят шесть, мой господин, – удивленно ответил епископ.

– Этого хватит, чтобы повесить всех, кто не хранит верность Франции?

Фродоин вздрогнул.

– Вы не задумывались, отчего это король поставил править Готией Роргонида? – спесиво продолжал Бернат. – Дрого совершил тяжкое преступление, но величайшая проблема этой страны – это готы и их враждебность к своим властителям. Вот где начало хаоса, и я собираюсь с ним покончить.

– Барселонцы, как могут, выживают на темной границе, – твердо возразил Фродоин. Епископ и граф – эти две фигуры олицетворяли равновесие власти в городе.

– Вы провели там уже несколько лет и сильно привыкли к этим людям, – презрительно отмахнулся Бернат. – Вы забываете о главных опасностях для королевства – о норманнах и заговорах родственников нашего монарха в соседних королевствах. После мятежа Гунфрида Готия слишком долго живет в непокорстве, настало время готам почувствовать на себе, как давит корона… или упасть под ее весом.

– Мой господин, вы пока еще не знаете всех опасностей Испанской марки.

Бернат его не слушал.

– Дрого умолял меня о заступничестве перед королем в обмен на свою верность, замки, ренты и солдат. – Граф понизил голос. – Будут ли готы такими же покорными и щедрыми?

Фродоин пришел в ярость: новый граф Барселонский был несколькими годами младше его, род его еще только поднимался, не успев познать ни тягот, ни поражений. Епископ сжал зубы, чтобы не сорваться на крик.

– Дрого был осужден Церковью. Неужели в вас нет страха Божия?

– Он был наказан наравне с теми, кто годами бросал вызов власти франков. Дрого сам назвал мне несколько имен. – Вино развязало графу язык и склонило к ехидству. – А того, что я у них реквизирую, хватит, чтобы расплатиться с королем за Готию и набрать большое войско для дома Роргонидов.

Фродоин почувствовал, что проиграл. Вот единственное, что интересует Берната: обирать своих вассалов, тем самым возвеличивая свой дом. Поистине, Испанская марка – проклятая и забытая земля. И король снова как будто ничего не замечает, отдавая владения в обмен на солдат и монеты. Дрого, несомненно, указал на Году и на оставшихся в живых членов совета.

– Вы что, недовольны волею вашего графа, Фродоин?

– Мое дело – это печься о душах. – Бернат был пьян и настроен враждебно, и Фродоин уже успел его возненавидеть. Но продолжал вести себя осторожно. – Барселона – это всего лишь маленький городок с жителями-крестьянами, окруженный безлюдными пустошами. Что ей нужно – так это сильные руки и надежда, а не пустые сундуки и мертвецы, висящие на башнях.

Молодой граф выслушал эту отповедь с ледяной улыбкой.

– Я знаю, в чем задача, епископ. – Граф обнял его на глазах у гостей и прошептал на ухо: – А скажите, епископ, у вас правда было приключение с этой Годой из Барселоны? – Фродоин побагровел, и Бернат расхохотался. – Ну да уж это я выясню непременно… – Улыбка исчезла с его лица, он снова склонился, чтобы прошептать на ухо Фродоину зловещее предупреждение: – Вам лучше оставить себе присмотр за душами. Если вы заступите мне дорогу и мне не хватит башен, я построю новую специально для вас, для вашей непотребной спутницы и ее дочки.

Бернат отпустил епископа и двинулся к девицам. Они тут же залились кокетливым смехом. Епископ провел руками по лицу, пытаясь вернуть себе спокойствие. Прозорливый Гинкмар был прав, теперь вельможи и клирики знают его слабое место: это Года. Бернат без зазрения совести будет его использовать, чтобы подчинить власть епископа своей воле. Ярость душила Фродоина. Такие угрозы в адрес прелата Матери Церкви показывали, насколько граф Барселонский глуп. Король ошибся в своем выборе и еще о нем пожалеет, но реальной опасности теперь подвергается возлюбленная Фродоина, ее дочь и другие верные ему люди. И задача епископа – защитить их от владетельного Берната из Готии.

Фродоин оборвал свои сетования, увидев Изембарда в обществе Карла Лысого. К ним уже спешили присоединиться Бозониды из Прованса и Бургундии – это была одна из древнейших франкских династий, родственники достославной королевы Теутберги, с которой желал развестись король Лотарь Второй. Юный Тенес был, несомненно, полон отваги и благородства, однако воспитывался он в монастыре, а обучение проходил у старых лесовиков. Изембард не был подготовлен к встрече со стаей придворных волков, а сейчас вокруг него собирались самые опасные. И все-таки епископ решил немного выждать, чтобы не показалось, будто он спешит юноше на помощь, – это бы его унизило.

Изембард отошел от епископа, чтобы еще раз выказать свое почтение королю. Карл хотел узнать, как сложилась его жизнь после гибели отца. При дворе многие годы строили догадки, что же сталось с Изембардом Вторым и с Ротель, ведь о временах Гильема Септиманского во Франции ходили только легенды. Послушать историю подошел Бивин Вьеннский, граф Арденнский, с сыном Бозоном и дочерью Ришильдой.

Изембард почтительно склонился перед графом. Обернувшись к Ришильде, юноша был поражен: он никогда прежде не видел такой изысканной красоты. Ришильде было двадцать лет, она, как и положено незамужней даме, заплетала свои рыжие волосы в длинные косы и перевивала лентами. Красное платье византийского шелка подчеркивало все ее стати. Сам король тоже не отводил от нее глаз. Кожа Ришильды как будто никогда не знала солнечного света, от нее исходил нежный аромат, пьянящий мужчин.

– Это амбра, мой господин, – скромно произнесла девушка, сознавая, о чем сейчас думают король и Изембард.

– Ришильда – женщина с самым лучшим запахом в королевстве, Изембард! – без всякого смущения воскликнул захмелевший король.

Откровенное замечание развеселило всех, кроме королевы Ирментруды, стоявшей со своими дамами в нескольких шагах поодаль. Ее темное платье, хотя и отделанное с роскошью, не помогало ей казаться стройнее после девяти беременностей, заметны были и круги под глазами – следствие огорчений, которые доставлял ей супруг.

– Обоняние есть самое достоверное из чувств, так считают мудрецы, – волнующим полушепотом произнесла Ришильда. – Запах подсказывает то, о чем женщина умалчивает.

Карла уже подхватила волна желания, но красавица с деланой стыдливостью отошла, чтобы побеседовать с Ирментрудой. Ришильде нравилось подчинять мужчин, пользуясь своими неотразимыми чарами. Лишившись прекрасной собеседницы, король перестал плотоядно улыбаться и обратился к Бивину:

– Не понимаю, как это вы до сих пор не выдали ее замуж…

– Ришильда – белый единорог, мой господин, – гордо ответил Бозон, брат прелестницы. – Она достанется герою, который будет ее достоин.

Король оставил без внимания кичливую реплику Бозона и указал на Изембарда:

– Как вам понравится союз франкского единорога с белокурым готом?

Изембард занервничал. Он был неопытен в придворных делах, но чувствовал, что монарх пребывает в раздражении. За этим обменом репликами таилась напряженность, которая никогда не исчезала из отношений короны и знати.

– Такая дама заслуживает всех возможных почестей, – выдавил из себя юноша.

Ришильда продолжала незаметно прислушиваться к их разговору. Вот она возвращается к мужчинам, маняще улыбаясь, демонстрируя белизну зубов, и внимательно смотрит на Изембарда. Казалось, увиденное ее не разочаровало.

– Мой государь, – осторожно заговорил Бивин, – я приношу извинения за моего сына-бахвала. Он просто очень гордится своей сестрой, вот и все. Предыдущие брачные соглашения пришлось расторгнуть – по тем или иным причинам. Впрочем, я тоже искренне убежден, что этому юноше, даже не рыцарю, следовало бы мечтать о другой супруге – в согласии с его положением.

– Я принимаю ваши извинения, граф, но своего мнения не изменяю: для этого юноши родственная связь с Бозонидами стала бы справедливой платой за отцовские заслуги перед империей, к тому же такой брак помог бы их роду не угаснуть. Ему будет возвращен замок Тенес и многие земли. – Король милостиво взглянул на Изембарда. – Вам надлежит иметь коня, чтобы сражаться, и вассалов, чтобы приводить в армию солдат. Так вы начнете свой cursus honorum при дворе.

Все замолчали. Карлу нравилось смотреть, как Бозониды сдерживают свои порывы; только Ришильда, казалось, наслаждалась происходящим. Карл жаждал заполучить эту девушку с тех пор, как ей сравнялось четырнадцать. Он терзался ревностью при мысли, что чаровница будет делить ложе с каким-нибудь высокородным супругом, и, напившись, пытался соединить Ришильду с человеком зависимым, который всегда будет при нем. В тот вечер такая роль выпала Изембарду из Тенеса – воину без коня и с мечом погибшего рыцаря.

А вот Ришильде Изембард приглянулся. Девица не оставила без внимания его мужественное лицо, крепкие руки и широкие плечи; это был самый привлекательный молодой претендент из тех, кого ей предлагали. И все-таки он когда-то трудился на монастырских виноградниках – это унизительно.

Бозону не нравилось восхищение во взгляде сестры.

– Изембарда Второго из Тенеса нам представили с большой пышностью, однако стоит еще выяснить, точно ли он так хорош в битве, как его отец.

– Я не так хорош, мой король, – сразу же признал Изембард, опасавшийся попасть в ловушку.

– Что ж, говорят, твой отец был столь же скромен, сколь и смертоносен с мечом в руке, – не унимался Бозон. – Ты сможешь показать, научился ли чему-то стоящему у тех лесных бродяг. Давай сразимся на турнире! Посвяти этот поединок моей сестре Ришильде.

Рыцари, слушавшие разговор издалека, навострив уши, теперь подошли, не скрывая своего любопытства. Бозон был прославлен своим мастерством на турнирах. Беседа по-прежнему сопровождалась улыбками, однако напряжение возрастало.

– Господин мой, я пришел сюда не драться, – возразил Изембард.

Ришильда удивилась. Никто еще не отказывался сразиться в честь красавицы, и Бозон повергал их всех, не ведая жалости. Это было увлекательно и служило к возвышению дома Бозонидов.

– Неужели вы не выступите ради меня, Изембард? – спросила дама, и в ее серых глазах сверкнуло пламя.

– Мне думается, у вас и так достаточно паладинов.

– Боюсь, в нем мало осталось от достоинства, некогда отличавшего дом Тенесов. – Бозон определенно его провоцировал. – Мне сказали, что ваша сестра живет в лесу, что она некромант или что-то в этом роде…

– Я прошу вас не продолжать, – оборвал его Изембард, не теряя самообладания. Ему хотелось уйти.

– Наконец-то мы чувствуем, что по вашим жилам бежит кровь! Это всего только слухи, которые распространяют люди Дрого; безусловно, все это выдумки. – Бозон презрительно ухмылялся. – Щепотка храбрости победила бы любые сплетни.

Упоминание Ротель грозило по-настоящему вывести юношу из себя. И тогда он с облегчением увидел, что к ним приближается Фродоин, бледный как полотно.

– Герой дня почтил нас своим присутствием, – насмешливо заметил Бозон.

– Нам просто была явлена Господня воля, – невозмутимо возразил Фродоин. Он с детства привык иметь дело с такими вот спесивцами. – Мне очень жаль забирать у вас Изембарда, но ему придется проводить меня в лагерь.

– Надеюсь, вам в пути опасности не встретятся. Он даже ради красоты моей сестры не способен вытащить из ножен свой старый меч.

– Изембард ни разу не участвовал в турнире, но за три года он сразился с таким количеством врагов, сколько вы, Бозон, не встречали за всю жизнь.

Бозон почувствовал себя оскорбленным. Язык у епископа был подвешен лучше. Ришильда смотрела на Изембарда с удивлением: да, в нем было что-то особенное…

– Пойдемте, епископ, – тихо сказал Изембард. И попрощался с королем: – Ваше величество…

Но прежде чем барселонцы успели отойти, за спиной у них прозвучал голос Бозона:

– Господин мой Карл, я не думаю, что вам следует посвящать в рыцари этого гота. Он и его сестра-чудовище пятнают достойное имя их отца.

Первым остановился Фродоин. Именно он не сдержал своей ярости.

– Ваше величество, пожалуйте Изембарду рыцарское звание, и на рассвете он будет биться с Бозоном на турнире.

Изембард удивленно воззрился на прелата, однако вскоре он понял, почему тот принял решение за него. Таковы были правила придворной игры. Поединок на красивом поле мог принести больше почестей, нежели целая жизнь в невыносимых условиях, отданная защите королевства. Бозон собирался приговорить его к лесному затворничеству в Марке. Настало время решать, и Изембард сделал свой выбор.

– Моя госпожа Ришильда, для меня будет честью сразиться за вас, – твердо произнес он.

И Карл согласился, при полном одобрении круга аристократов. Бозон поднял кубок. Теперь улыбались все, кроме Ришильды. Изембард солгал: он решился на поединок не для того, чтобы произвести впечатление на даму, он будет драться за свою честь и честь своей сестры. Красавица поняла, что не сумела поймать в свою паутину этого смазливого паренька, и задыхалась от ярости. Ришильда никогда не умела смиряться с поражениями.

На обратном пути к лагерю Фродоин не раскрывал рта. Он должен был защитить Изембарда, но не знал, как выстоять против Берната, высокородного юнца, который в неправедной игре власть имущих получил в свое распоряжение всю Готию.