Всем звездам!

«Перехваченное радиопослание планеты Кибернетика»

– Вызываем все звезды! Вызываем все звезды!

Если во Вселенной есть умы, способные принять это послание, просим ответить нам. Говорит Кибернетика!

Это первое сообщение, которое мы передаем для всего мира. Обычно мы обходимся своими силами, но случилось нечто непредвиденное, и нам нужны совет и помощь…

Наше общество состоит из ста умов. Каждый заключен в стальной футляр и состоит из миллиардов электрических цепей.

Мы думаем. Мы думаем над задачами, которые наши антенны принимают с Полярной звезды. С помощью тех же антенн мы передаем решения этих задач обратно на Полярную звезду.

Так начинается один из фантастических рассказов Лео Силарда.

Почему далекую планету он назвал Кибернетикой? Тут иронически был запрятан намек. Ученый отдавал себе отчет, что его ранние работы двадцатых годов по флуктуациям в термодинамике (включая статью с Уэллсом о «Демоне Максвелла») так или иначе открыли пути новым направлениям в науке – теории информации, нелинейной термодинамике, биофизике и особенно – кибернетике. Однако пионеры кибернетики на его работы, как правило, не ссылались и имя его не вспоминали. Он не обижался, тщеславие его не мучило. Но пошутить он право имел.

А о чем рассказ? О главной тревоге всей жизни Лео Силарда – об урановых взрывах на Земле. Искусственный интеллект некой планеты, весьма продвинутый и безукоризненно совестливый, был крайне обеспокоен, обнаружив, что на третьей планете системы Солнца стали случаться странные вспышки. Изучив эти вспышки, Интеллект (сто постоянно совершенствующихся умов в стальных ящиках) обнаружил – это взрывы атомных бомб. До этой поры Интеллект жил мирной творческой жизнью, он принимал радиоволны с Полярной звезды, с помощью которых более развитые существа специально присылали ему для решения сложные математические задачи. Это было прекрасное содружество. А тут эти взрывы! Пытаясь постигнуть их причину, Интеллект (особо острый ум из ящика № 59) пришел к выводу, что на этой планете группы неких организмов научились отделять уран-235 от природного. Но даже столь острый ум не смог понять, с какой целью это было сделано, и посчитал, что слабо развитые умы этой, видимо, недостаточно продвинутой планеты не обязательно руководствуются законами разума. Он увидел в этом угрозу не только для третьей планеты Солнца, не только для планеты собственной (где творчески мыслят сто умов), но и для галактики в целом. Оттого и разослал тревожные предупреждения «Всем звездам»:

Как это ни ужасно, но мы не в силах что-либо предпринять. Вряд ли мы должны опасаться Полярной звезды; ведь там живут умы, похожие на нас, хотя и устроены они более совершенно. А вот если на Третьей планете Солнца действительно существуют организмы, объединенные в сообщества, не подчиняющиеся законам разума, всем нам грозит страшная опасность. Мы обращаемся ко всем родственным умам нашей галактики, способным принять это послание и знающим что-нибудь о существовании организмов на этой опасной планете, – пожалуйста, ответьте нам! Пожалуйста, ответьте нам!

Рассказ этот (короткий, остроумный, глубокий) был написан уже пожилым ученым, накопившим огромный научный и жизненный опыт. Забавно, но примерно в эти же времена (начало 60-х) юный московский студент Олег Завада (ничего тогда не зная о Силарде-литераторе) тоже ощутил желание выразить некие свои мысли (об ошеломляющих технологических прорывах, о поджидающих человека опасностях) с помощью фантастических рассказов, не обладая на деле ни серьезным опытом жизни, ни достаточными знаниями. Он начал один рассказ, дописал примерно до середины, запутался в сюжете и бросил. Он начал другой, написал почти три четверти и снова бросил. В третьей попытке сил хватило только на одну страничку. И тогда он понял, что должен сделать перерыв. И видимо, надолго.

Но исходные замыслы ненаписанных рассказов он не забыл.

Самый первый можно было посчитать «кибернетическим». Изобретатель, безумный гений, решает осчастливить человечество. Он создает искусственный мозг (точнее, большой и сложный аппарат), способный увести человека в мир грез. Человек садится в удобное кресло, к его голове подключаются датчики, и он погружается в сказочный мир, гораздо более заманчивый и яркий, нежели окружающий его мир привычный. И в этом новом мире (призрачном? Да нет, даже более реальном, чем этот скудный!) он становится раскованным творческим существом. Все ему доступно – в соответствии с размахом его мечты. Он великий полководец. Нет, царь… Нет, страстный революционер… Да нет, зачем? Он великий ученый – новый Авиценна, новый Ньютон. Непередаваемая сила мысли. Все ему доступно. И мелкие радости тоже. Как же без них? Он путешествует, воюет, он влюбляется, он живет во дворцах и хижинах, он плавает на лодке по таинственным озерам, он проникает в невиданные пещеры, он летает на далекие планеты…

Тело мечтателя в кресле начинает хиреть и разрушаться, но это побочная мелочь, мозг его подпитывается и живет вечно. «Я доставлю эту счастливую возможность всем людям! – восклицает безумец. – Пока готов лишь один, пробный аппарат, но их надо делать миллионами!» Лаборатория сего изобретателя расположена в укромном месте, в Адирондакских горах, у озера Шамплейн. Он приглашает туда двух друзей, молодых парней, не слишком удачливых в жизни. Для пробы по очереди они садятся в кресло и оба встают потрясенными. Один уже готов сесть туда навсегда. А второй? Поначалу его грызут сомнения, а чуть позже он приходит в ужас. В опытах безумца он видит угрозу всему человечеству. И он, новоявленный луддит, решает лабораторию взорвать.

Была уже написана сцена, как он ползет с зарядом тротила. И, кажется, его тревожил вопрос, он уничтожит только здание или безумного изобретателя тоже? На этом рассказ был оборван. Олег не мог понять, этот его герой уничтожает лабораторию в реальности или уже пребывая в той самой грезе? Он еще полный сил человек или уже полутруп в кресле?

Второй рассказ повествовал о начинающем школьном учителе математики, который неожиданным образом проник в тайну случайных процессов. Дома по ночам он проделывал опыты – выбрасывал из куля на стол мелкие игральные кости, но не с точками на гранях, а с буквами. И был потрясен, ошарашен. Вместо ожидаемого хаоса всякий раз буквы выстраивались в загадочные, но вполне читаемые тексты. Он смотрел на них с недоверием, с испугом, но… Постепенно осознал он, что это – сообщения из будущего. Точнее, послания от существа, живущего во встречном времени. И было в этих текстах много неожиданного и любопытного… Самого автора (Олега Заваду) это поразило и озадачило. И он рукопись отложил.

Третий рассказ был посвящен сражению гения света с гением тьмы. Первый был скромным инспектором галактической полиции со смешным именем Теодор Мешков, который самые важные записи любил делать на обшлагах рукавов своего скафандра. Второй – безымянный демон – придумал проект закрытия Вселенной. (Нет, кажется, его звали Аль-Джарес, и был он талантливым физиком-теоретиком, но при этом полным мизантропом.)

Вселенная расширяется? Да, об этом знают все. В какой-то момент, достигнув предела, она начнет сужаться, обратно в точку. Иные теоретики в этом не сомневаются. Но когда это будет? Через миллиарды лет? Аль-Джарес вычислил возможность сделать это быстро, почти мгновенно. И начал этот вариант готовить. Узнал об этом лишь один человек – Теодор Мешков. И началось сражение двух антиподов. (Ставка немалая – жизнь Вселенной.)

Аль-Джарес был философ (тьмы). Ему нравилась идея Плотина – об исходном единстве мира. Но и конечным состоянием должна стать единая точка. Разве не об этом мечтал Плотин? А как иначе? «Но посмотрите, что говорит Якоб Беме, этот несравненный гений! – восклицал Аль-Джарес. – Движение он называл мукой материи. Материя страдает, она изнемогает. Надо ей помочь – остановить движение. И я знаю, как это сделать. Надо уловить тот единый точечный импульс, который оживляет все на свете. Но жизнь есть смерть. Она хуже смерти. Я остановлю этот импульс. И Вселенная схлопнется».

На одном из полустанков галактических перелетов они встретятся. Аль-Джарес и Теодор Мешков. Каким же напряженным будет диалог. Интеллектуальный бой. За чашкой внеземного кофе.

А вокруг много интересного – корабли, перелеты, веселые путешественники, смех молодых пилотов, космические мосты, галактические инженеры с их масштабными замыслами – передвигать звезды, создавать новые планеты… А Теодор Мешков еще имел несчастье трагически влюбиться. Любимая ждет его в звездной системе Тукана, но он вынужден гоняться за Аль-Джаресом, у которого темные сторонники, своя свита, и немалая…

Рассказ на глазах перерастал в некую повесть. Тут и месяца не хватит, и двух… Завада испугался и писать ее не стал.