Третья мировая и дело врачей

– Как обстоит дело с новой бомбой? – спросил Сталин.

– Товарищи работают.

– Поторопите. Ведь эту войну мы по большому счету продули. Не лагерь этот обглоданный нам нужен, не огрызки Европы, а весь мир. И в новой войне проигрывать мы не вправе. Благодаря новому оружию диктовать миру будем мы. Что, много народу погибнет? Значения не имеет. История поймет. И простит.

Примерно с 1950 года кремлевский вождь не скрывал от ближайших своих соратников, что он не прочь смело двинуться навстречу Третьей мировой войне. Он оказался человеком решительным и храбрым. (Или все же безумцем?) Ученые в Арзамасе, в Челябинске и еще в нескольких тайных местах напряженно трудились над бомбой нового типа. Сам отец народов в 1952 году освоил новые слова – «термоядерная», «водородная». Уже было понятно, что эти головастые парни вот-вот ее сделают. Вождь ухмылялся. Соратники этим его планам возражать не решались. Вроде даже поддакивали. И все-таки Сталин решил их сменить. Для новой войны ему нужны были молодые волки, а не это старье. Но вот как их убрать? Поди, попробуй! Калачи тертые. Глядишь, и сами тебя арестуют. Предатели! И что в народе скажут, если вдруг арестуют товарища Ворошилова? Или товарища Молотова. Тут думать надо. Серьезно думать. Начинать надо с их секретарей. И врачей. Метод проверенный. Когда те дадут показания и газеты сообщат о сговоре этих выродков… Куда тут денешься? Все они отравители, все негодяи. Разве неясно? И народ поймет. Народ у нас умный. Тогда можно будет браться и за главных фигурантов. Да, будет работы у товарища Рюмина!

Вот на чешского лидера Клемента Готвальда, им самим поставленного, Сталин рассчитывал твердо и поэтому охотно делился с ним планами в секретных письмах: «Мы временно ушли из Совета Безопасности, имея в виду сразу четыре цели: во-первых, продемонстрировать солидарность с новым Китаем; во-вторых, подчеркнуть глупость и идиотство политики США, признающей гоминьдановское чучело в Совете Безопасности; в-третьих, сделать незаконными решения Совета Безопасности в силу отсутствия представителей двух великих держав (СССР и нового Китая); наконец, четвертое – развязать руки американскому правительству и дать ему возможность увязнуть в азиатской войне. Америка впуталась в войну в Корее и тем растрачивает свой военный престиж и свой моральный авторитет. Мир увидит, что в военном отношении она не так уж сильна, как рекламирует себя. Соединенные Штаты отвлечены теперь от Европы на Дальний Восток. Дает ли все это нам плюс с точки зрения баланса мировых сил? Безусловно, дает. Американцы втянут в борьбу за Корею Китай и надорвутся в этой борьбе. Вот почему Америка в ближайшее время будет не способна на Третью мировую войну. Дает ли это нам плюс с точки зрения мировых сил? Безусловно, дает…» Сталин подумал и добавил: «Проморгать это мы, большевики, не должны. В срочном порядке мы обязаны подготовить новейшие наши вооружения. Товарищи работают не покладая рук».

«Народ Чехословакии целиком с Вами, товарищ Сталин», – дисциплинированно и столь же секретно отвечал чешский лидер.

Готвальд! Вот человек верный. Здесь, в России, таких почти не осталось. Сталин вспомнил вдруг предателя Михоэлса, который позволил себе в Америке лишнее. Не следует болтать длинным языком в Североамериканских штатах. Семейные тайны вождей – это их семейные тайны. Дочь вождя бросила одного еврея, чтобы выйти замуж за другого. И об этом нужно трепаться в гостиных Филадельфии? Не нужно, товарищ Михоэлс (Вовси). Первого друга глупой Светланы он отправил в лагерь. Проще было расстрелять. Мягкость проявил. Преступную мягкотелость. До второго руки пока не дошли. Но Михоэлс каков? Негодяй, двурушник. Антифашистский комитет возглавлял? Тьфу на этих антифашистов! Никому не верю. Правильно, что мы разгромили этот фальшивый комитет. И его главу убрали в первую очередь. «Крыма он захотел. Вот тебе Крым!» – Он дернул сапогом, словно отшвыривал грязную тряпку. Но подсознательно понимал, что пинает тело старого артиста, раздавленного многотонным грузовиком.

«Евреи! Опять они, – думал Сталин. – Вот кто эти врачи? Еврей на еврее. А кто жена товарища Молотова? А товарища Ворошилова? А Поскребышева? Обложили… Ловко устроились, предатели. Народ узнает – ярости его не будет предела. Это значит… Это значит, я действую правильно. Идущие на восток эшелоны с предателями-евреями разве убережешь от народного гнева? А гнев – это великое топливо для войны. Сокрушить Америку, цитадель евреев».

К началу 1953 года мир оказался на грани большой войны. Стареющий кремлевский тиран собрался, похоже, унести с собой в могилу не только врачей-евреев, не только ближайших партийных друзей вместе с их женами, любовницами и вереницей помощников, но, видимо, все человечество заодно. В термоядерной войне по-другому не бывает (Сталин, правду сказать, этого еще до конца не осознавал). Адольф Гитлер в 1945-м, в ощущении близкого своего конца, хотел забрать всех немцев. И в припадке последнего безумия даже признался в этом. «Немецкий народ не справился с задачей, – кричал он в бункере, где стены тряслись от падающих сверху бомб. – Так пусть пропадает!» Но у него это не вышло. Сталин был осмотрительнее, спокойнее. Готовился основательно. По сути же, сам того до конца не понимая, стареющий и теряющий разум вождь хотел забрать всех землян. Для этого ему было нужно много водородных бомб. Так пусть делают! Ничего не пожалею. Всемирный пожар. «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем!» Едва ли Сталин помнил эту яркую строку 1918 года. Но и без нее в его голову навсегда был вбит огромный ржавый гвоздь под названием «Смерть капитализму!». И он, по сути, готов был расширить его до лозунга «Смерть всем!».

Потерявшие чувство реальности ученые трудились день и ночь – Юлий Харитон, Яков Зельдович, Исаак Померанчук, Игорь Тамм, Андрей Сахаров, Виталий Гинзбург и другие. Им тоже успели вбить в голову длинный, кривой гвоздь с насечками (чтоб уже не вытащить) – искренне они были уверены, что сражаются в своих лабораториях за великое дело социализма, за счастье народов. Вокруг на улицах размахивали красными флагами и грозно пели «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов…». Но еще громче и радостней пели нечто новенькое – «Нас вырастил Сталин на верность народу…». Как тут не поверишь! Верность народа вождю и вождя – народу. Не рабство, не трусость. А именно – взаимная верность! Великое слово. Физико-математические мозги их были гениальны, но социально-человеческих мозгов у них почти что не было. Отсохли, что ли? (Впрочем, через десяток лет у Сахарова начнут вдруг расти, и довольно стремительно.)