Глава 4. Великое княжество Владимирское

Закончим наш разговор о Владимиро-Суздальской земле периода развитого высокого Средневековья и остановимся на приходе монголо-татар.

Мы уже говорили об Андрее Боголюбском. Мы знаем, что он был великим правителем, знаменитым военачальником, но понять, что он представлял из себя для русской земли того времени, можно только из контекста.

Итак, существовал столичный Киев, за который боролись Юрьевичи (то есть наследники Юрия Долгорукого), смоленские Ростиславичи и черниговские Ольговичи. И князья менялись очень часто, прокняжив год, месяц или всего лишь две недели, а в это время на северо-востоке, в огромном, втором по размере княжестве всей Руси, двадцать лет бессменно сидел правитель, который называл себя самодержцем.

И вот в столице полная неразбериха, а здесь ничего не менялось: на престоле находился один и тот же человек. Поэтому, когда Андрея Боголюбского убили, немедленно случился политический вакуум, который попытались использовать в своих целях все заинтересованные стороны, а их внезапно оказалось очень много. Ведь за время его правления Владимирское княжество невероятно укрепилось и разбогатело, появилась масса новых городов, а самое главное, что все ближайшие наследники престола по Лествичному праву, то есть братья, были в свое время удалены Андреем из княжества в Византию.

Соответственно, у сыновей Андрея появились мысли самим занять престол. Того же захотели и ближайшие родственники, а именно Юрьевичи, ведь у Юрия Долгорукого был сын Ростислав – брат Андрея Боголюбского. Дети Ростислава тоже могли выступить в роли претендентов на владимирский стол. И вот вся эта констелляция князей стала смотреть на Владимир, который был очень ценным призом.

Но во Владимире (а также и в Суздале, Ростове, Переяславле-Залесском и Рязани) были свои бояре и вече, которые преследовали свои интересы. Даже в Боголюбово, где убили князя Андрея, тоже оказался свой Боголюбский полк, заботящийся о своих интересах.

В общем, первые, кто был заинтересован в смерти Андрея Боголюбского, – это ростовцы и суздальцы, старое боярство и предводитель ростовских бояр Борис Жидеславич. Последний был одним из самых ярких представителей антибоголюбовской «пятой колонны», который потерпел неудачи во всех военных походах (на Киев, Булгар и т. д.), которые ему поручил князь в конце своей жизни.

И когда вдруг ростовцы решили, что могут взять наконец под руку охромевший Владимир, младший город и вообще, по сути, пригород по отношению к Ростову, то они столкнулись с яростным сопротивлением. Потому как владимирцы вовсе не собирались идти под Ростов, ведь их полностью устраивал статус, который установил Андрей Боголюбский (Владимир – это стольный город). Вот города и столкнулись интересами.

В Рязани, которая являлась вассальным княжеством по отношению к Владимиру, в это время правил Глеб Ростиславич, князь рязанский – сын Ростислава и внук Юрия Долгорукого. Он начал проводить политику по отторжению Рязани от Владимирской земли.

Когда убили князя и все описанные стороны собрались получить свою выгоду, вдруг оказалось, что сделать это у них не получится, хотя бы потому, что Андрей Боголюбский своим правлением страшно обострил межклассовые противоречия. Только собралась наша элита разделить власть и выяснить отношения друг с другом, возникли люди, гораздо более пострадавшие и натерпевшиеся, а именно крестьяне, ремесленники и холопы, которые сразу после смерти Андрея Боголюбского подняли восстание. Вероятно, они сочли, что слишком долго терпели тяготы, вызванные бесконечными войнами, которые вел Боголюбский во вторую половину своего правления. Содержание войска – это налоги или предоставление еды, тяглового скота, постоя. В общем, все это ложилось в первую очередь не на бояр, а на податное население. И это народное выступление охватило практически все княжество.

Сначала народным репрессиям и судам Линча подвергли всех посадников, тиунов, мечников Андрея Боголюбского – их просто перебили во Владимире. Естественно, их имущество было разграблено. С народной стихией очень опасно шутить, особенно когда люди уже потеряли терпение.

Что удивительно: если бы все эти восстания происходили только в городах, это было бы обычным делом, ведь везде, где существовал более-менее развитый вечевой строй, рано или поздно случались бунты. Такие восстания или напрямую инициировались боярской верхушкой, которая использовала народный гнев с целью сместить правителей и занять их место, или потом уже в процессе возглавлялись одной из боярских клик. Но не в этот раз: в летописи четко написано, что грабить приходили из сел, то есть началась именно крестьянская война.

И всем претендентам пришлось в срочном порядке договариваться, поскольку вслед за выступлением низших классов высший класс объединился для самообороны. Стало понятно: нужен князь, потому что только он может выступить в качестве третейского судьи, собрать вокруг себя всех феодалов и утихомирить бушующее народное море.

И вот после съезда в Переяславле в 1175 году, когда случилось собрание владимирцев, ростовцев и суздальцев, пригласили сразу нескольких князей, потому что один не будет иметь противовеса и снова начнет проводить ту самую политику Андрея Боголюбского, которая не устраивала бояр.

Итак, пригласили двух Ростиславичей – Ярополка и Мстислава (внуков Юрия Долгорукого), а также братьев Андрея – Михаила Юрьевича и Всеволода Юрьевича, будущего Всеволода Большое Гнездо.

И когда на одном месте оказались четыре князя вместе с местным рязанским князем Глебом Ростиславичем, у каждого из которых был свой личный интерес, вдобавок в этом были замешаны родственные связи, закончилось все всеобщей ссорой. Дело в том, что старая ростовская аристократия была против того, чтобы престол заняли братья Андрея (которые стояли первыми по Лествичному праву), сказав им: «На Москве посидите», а в Ростов пригласили Ростиславичей. Москва – это же была просто деревня, которую только что (в 1147 году) обнесли крепостной стеной. Хоть это и было боярское, княжеское село, но никак не стольный город.

И тогда младшие Юрьевичи, Всеволод и Михаил, обратились к очень авторитетному человеку – князю Святославу Всеволодовичу, инициатору того самого похода на половцев 1185 года, о котором было сказано в «Слове о полку Игореве». После смерти Андрея Боголюбского это был самый авторитетный князь на Руси на то время. И он немедленно поддержал братьев, потому что сам княжил в Киеве, а у владимиро-суздальцев, кто бы ими ни правил, были определенные интересы и даже владения на юге. То есть эти городки постоянно пытались контролировать те или иные подступы с северо-востока и непосредственно влияли на киевскую политику. Святослав Всеволодович решил поставить во Владимир своих людей, чтобы на северо-востоке у него были свободны руки.

Естественно, все закончилось войной, продолжалась которая, включая последующие восстания, до 1178 года, то есть 4 года. В частности, в то время произошла первая битва на Липице (1176 года), осадили Владимир, сожгли его посады, разрушили крепостные стены – в общем, это была настоящая междоусобная война. В результате Юрьевичи при помощи Святослава Всеволодовича одержали победу. И выступление Ростиславичей уже в качестве повстанцев ничем хорошим для них не закончилось. Глеб Ростиславич поднял восстание в Рязани, после чего Всеволод в 1178 году окружил город, вывел всех жителей и полностью сжег Рязань, как в свое время поступили с Карфагеном. А Глеба Ростиславича с сыновьями привезли во Владимир, где держали некоторое время в порубах, пока не случилась одна неприятная история. Как сказано в летописи, владимирское вече подняло восстание с требованием выдать им рязанского князя. Хотя Всеволод некоторое время не поддавался, но в конце концов его вынудили отдать Глеба Ростиславича с сыновьями владимирцам, которые выкололи им глаза. Однако учитывая греческих родственников самого Всеволода и его долгое пребывание в Византии, где выкалывание глаз было первым средством во внутриполитической борьбе, есть вероятность, что все это он инициировал сам. Тем не менее с юридической точки зрения он остался чист: ни тогда, ни сейчас невозможно доказать его причастность.

После того как Святослав Всеволодович помог Юрьевичам занять Владимиро-Суздальскую землю, старшим был признан Михаил и занял престол, однако прожил очень недолго: в 1177 году он умер совсем еще не старым человеком, в 32 года. И его младший брат Всеволод стал единовластным правителем всей Владимиро-Суздальской земли.

То есть получилось вот как: убили Андрея Боголюбского, устроили жуткую резню на 4 года, довели людей до восстания, которое длилось очень долго, и в итоге пришли к тому, что на престоле оказался брат Андрея, который правил так же, как и Андрей. Это называется единство и борьба противоположностей.

Тогда люди просто не в силах были понять, что далеко не все происходит так, как они хотят или даже как теоретически могут планировать, ведь есть процессы, которыми невозможно управлять внутри страны, они имеют закономерные объективные причины и следствия. Люди тех времен не могли этого осознать: для них власть – это был человек. Нет человека – нет власти, если человек другой, значит, другая власть. Вот и все.

Следовательно, все хотели оказаться на самом верху или поближе и думали, что таким образом они будут по-настоящему на 100 % что-то контролировать. Как мы видим, ничего подобного. Потому что слишком много людей включено, и вся эта масса будет не только выполнять волю князя, но еще и участвовать в объективных процессах. Внутри будет происходить борьба, без которой невозможно развитие, и правитель на нее сможет повлиять только опосредованно. При этом у него обязательно будут конкуренты, с которыми в своем высшем классе ему придется бороться.

Так вот, Всеволод Большое Гнездо продолжил политику своего знаменитого старшего брата, при этом его ошибки он учел и больше не ходил на Киев. Тем не менее его влияние в Киеве оказалось больше, чем было у Андрея: если последнему приходилось собирать князей, большое войско, на что уходил год или полтора, тратить деньги, провиант и идти в рискованный бой, то Всеволоду достаточно было просто отправить послов.

Так как Всеволод стал самовластным хозяином Владимиро-Суздальской земли, то перестал нуждаться в своем старшем союзнике Святославе Всеволодовиче, который в свою очередь обиделся и открыл военные действия против недавнего единомышленника, в частности сжег дотла город Дмитров. Это яркий пример феодальной войны внутри одной семьи: они некоторое время поконфликтовали, но в конце концов все же помирились.

Кроме того, Всеволод задолго предвосхитил Рудольфа Габсбурга, который в XIII веке завещал всем будущим Габсбургам: пускай другие воюют, а вы, счастливые Габсбурги, заключайте браки. Так вот, Всеволод начал заключать браки – очень удачно выдал замуж своих дочерей за южнорусских князей в Белгород и Переяславль-Русский. Это не замедлило сказаться, поскольку в итоге именно при помощи его политического влияния в Киеве оказался его ставленник Рюрик Ростиславич, который 7 раз заходил на престол и в последний раз ему это удалось.

При этом Всеволод активно продолжал восточную политику, потому что Волжская Булгария была нашим постоянным военным оппонентом и торговым партнером. Надо понимать, что из себя представляла Волжская Булгария: по сравнению, например, с Булгаром все наши города, какими бы они ни были в XII веке, тянули максимум на деревню. Булгар – это торговая база восточноевропейского значения, денег там было неизмеримо больше. Ключевое положение на Волге, мимо не проехать. И развитие было невероятным по меркам того времени: паровое отопление во дворцах, бани, изготовление оконного стекла (тогда это было почти невозможно – раскатать стекло и вставить его в переплет). В те времена стекло могло использоваться для производства посуды, потому что посуда имеет такую структуру, где одна сторона листа опирается на другую сторону листа, поэтому она жесткая и прочная. Или бусины, пуговки, украшения – это пожалуйста. Бани, астрономы, математики – это была высокая цивилизация на самом деле. Мы даже не представляем себе, насколько мы от них тогда отставали. Однако вся эта Волжская Булгария представляла из себя чрезвычайно богатый, но крайне рыхлый конгломерат очень недружных территорий.

Булгары – это потомки хана Аспаруха, который в IX веке уехал на Дунай и основал там современную Болгарию. То есть наши, не будучи настолько богатыми, могли выставить лишь более сильное войско, и обычно это заканчивалось вполне успешно.

Всеволод Большое Гнездо совершил два больших похода на Булгарию и делал он это очень умно. Он не был таким фундаменталистом, как старший брат, ведь он ничего не захватывал, а просто приходил, побеждал, заключал выгодный для себя договор и уходил, ничего больше не забирая. То есть его политика была более мягкой и тем самым более эффективной, он вел себя не так жестко, как Андрей Боголюбский.

Самой главной причиной всех походов на Волжскую Булгарию были деньги: Всеволод выбивал максимально эффективный торговый транзитный режим для купцов. И больше ничего – было важно, чтобы люди могли спокойно ездить по Волге. Пока путь «из варяг в греки» постепенно затухал, великий волжский путь активно продолжал работать, ведь он представлял собой дорогу в Персию, на Каспий, откуда шли персидские товары. Все это встречалось в Волжской Булгарии и расходилось уже дальше: восточное – в Европу, европейское – на Восток.

Ранее мы обсуждали, как Андрей Боголюбский решил устроить во Владимире собственную православную митрополию, но не смог. Но уже во время Всеволода не только сам князь, но и удельные князья во Владимиро-Суздальской Руси спокойно ставили своих епископов, ни с кем не советуясь. То есть усилия Андрея Боголюбского в этом отношении даром не прошли. И даже в летописи написано, что князь поставил епископа сам, не советуясь с Константинополем, что в середине XII века было просто нонсенсом. Назначенный князем епископ не имел права служить, так как его должны были рукоположить в Киеве, куда должно было прийти соответствующее указание из Константинополя. Более того, обычно это был грек или человек, учившийся в Византии, а тут – уже свои епископы. Таким образом, хотя митрополия не получилась, Владимирская земля становится идеологическим центром Древней Руси. Не самым главным, но, по крайней мере, одной из точек притяжения.

Всеволод Большое Гнездо правил до самой смерти в 1212 году, оставив после себя очень много детей. Что интересно, он попытался передать власть по договору с владимирцами не старшему в роду брату, а своему сыну. Если бы он просто сказал о своем решении, это было бы в духе Андрея Боголюбского, правда, ничем хорошим это бы не кончилось после его смерти. Но Всеволод как человек осторожный, чувствуя, что конец близок, попытался заключить договор с владимирским вече, понимая, что это уже вполне реальная сила.

Он пригласил своего старшего сына Константина из Ростова, чтобы назначить его прямым наследником. Сын согласился, но при условии, что главным городом будет Ростов. Понятно, что приехал он с таким решением не сам, это было консолидированное мнение всего ростовского боярства, богатейшего купечества, словом, лучших людей, которые определяли то или иное мнение веча. Всеволод понимал, что если он сейчас подпишет такой договор со своим старшим сыном, его династия никогда больше не будет править во Владимире, поэтому договориться у них не вышло. Затем он вторично послал за Константином в надежде, что тот одумается. В летописи очень лаконично сказано, но понятно, что за всем этим стояли самые напряженные переговоры со старшим ростовским боярством. Второй раз Константин вообще не приехал, письменно ответив, что его требования остаются прежними.

И тогда Всеволод Большое Гнездо заключил-таки договор с владимирцами, поставив на княжение своего сына Юрия, который был младше Константина. То есть даже по праву майората он не имел права на престол, но его легитимировали через референдум – договор с вече. Так он получил право княжить во Владимире.

Как только в 1212 году Всеволод умер, править Юрию стало гораздо сложнее: во-первых, появились братья, которых было очень много, а во-вторых, дядья. Это была вторая серьезная усобица в Северо-Восточной Руси, которая также длилась 4 года: с 1212 по 1216 год. Борьба была очень напряженная, потому что в нее активно включились черниговцы – Ольговичи, не забывавшие о том, что в свое время у Святослава Всеволодовича замечательно получалось вмешиваться в дела Владимиро-Суздальской земли. Приняли участие и новгородцы, которым было совсем некстати присутствие мощного конгломерата Владимиро-Суздальских земель на многосоткилометровой границе, начинающейся от самого Нового Торга у Твери. Ведь, с одной стороны, это был важный торговый партнер и поставщик хлеба в Новгород, а с другой – этот поставщик мог в любой момент прекратить поставки и подчинить таким образом Новгород. Все помнили, как при Андрее Боголюбском новгородцы были вынуждены выставлять свое войско даже не по договору, а просто по распоряжению.

Мстислав Удалой, великий русский рыцарь развитого Средневековья, также активно включается в военные действия. Главным бунтарем был молодой Ярослав Всеволодович, который в будущем потерпит катастрофическое поражение в битве владимирцев 1215 года при Липице у Юрьева-Польского. Пожалуй, после разгрома сына Андрея под Новгородом это было самым неудачным сражением, которое потерпели владимирцы во внутрирусских межкняжеских битвах.

Итак, коалиция Ярослава Всеволодовича потерпела страшнейшее поражение против новгородцев. Как написано в летописи, было убито 9230 человек. Это, несомненно, крайнее преувеличение, потому что с обеих сторон не было столько людей, но тем не менее потери были значительные.

После поражения Ярослава его старший брат Константин стал великим князем владимирским. Буквально через год после Липицкой битвы он был вынужден выписать младшего брата Юрия, по ряду с владимирцами – законного наследника, которого выбрал сам Всеволод Большое Гнездо. Вернув его из заточения, в которое Юрий попал после Липицкой битвы, Константин посадил брата в Ростов, чтобы он княжил там от его лица. И после смерти Константина в 1218 году Юрий оказался, наконец, самодержцем всей Владимирской земли, где благополучно правил до прихода монголов в 1223 году.

Спокойным правление Юрия назвать нельзя, потому что именно последняя усобица 1212–1216 гг. перед приходом монголов начала процесс раздробления Владимирского княжества на уделы. Если первые два правления (наследники Юрия Долгорукого – Андрей и Всеволод) удержали огромное княжество в едином целом, не позволив начаться его дроблению на уделы, то ссора Юрия и Константина началась с того, что они стали рассаживать своих родственников и подручных на удельные столы, которые получили самостоятельность.

Таким образом, Тверь стала самостоятельным княжеством. Понятно, что Рязань на тот момент уже была самостоятельной, длительное время насильно привязанная к орбите владимирской политики. Выделяется в отдельное княжество и Москва, а внутри нее начинаются те же самые процессы удельного дробления: Серпуховское и Димитровское княжества также стали самостоятельными, но в силу меньшего размера и близкого расположения относительно Москвы они должны были ей подчиняться.

К приходу монголов вся эта земля, которая совсем недавно была единым мощным княжеством, оказалась поделена на сферы интересов и влияний. Когда монголы пришли к Рязани и рязанский князь попросил у Юрия помощи, последний ничего не предпринял, поскольку прекрасно знал, что такое монголы, которые страшно разгромили непосредственного соседа – Булгарию. Было понятно, что то же самое ждет и Владимирскую землю. Половцы также были разгромлены, а немногим, кто выжил, пришлось бежать в Венгрию. Как известно, половецкая орда хана Катяна с женщинами, детьми и стариками сократилась до 40 тысяч человек. Все остальные или погибли, или попали в плен. Вот такая угроза шла на Рязань, а Юрий никак не помог.

Скорее всего, поначалу монголов не считали чем-то более страшным, чем были половцы в XI веке. В конце концов, половцы поселились в степях, стали обычными соседями, с которыми то мирились, то ссорились, многие переженились – так они стали верным политическим партнером. Однако монголы были настолько сильны, что у Руси не было абсолютно никаких шансов им противостоять. По крайней мере, осада Торжка в 1238 году сорвала монгольский поход на Новгород. Таким образом, Северо-Восточная Русь своей, условно говоря, полупартизанской обороной измотала монголов в их зимнем походе, и к апрелю 1238 года они оказались совершенно обескровленными и были вынуждены уйти.

Киев как мать городов русских выступал неким зеркалом, которое отображало общие политические и даже экономические процессы, происходившие от Новгорода до Тмутаракани. Что касается Ростово-Суздальско-Владимирской Руси, не сказать, чтобы это была какая-то terra incognita, но все-таки жила она отдельно.

Сразу видно, что Чернигов, Смоленск, Полоцк, Галич и, естественно, Киев – все вовлечены в один водоворот, который бурлит и пытается к чему-то в итоге прийти. А где-то рядом, но отдельно дрейфует айсберг Владимиро-Суздальского княжества, и становится понятно, что у него какой-то особый путь. Вроде как вместе, но при этом на особицу. Здесь и постоянная попытка сделать собственную митрополию, и довольно обособленная политика, уникальная внутриполитическая система, которая не повторялась ни в Киеве, ни в Новгороде, ни в Полоцке, ни в Смоленске, и свои отдельные экономические устремления. И ведь именно эта земля в итоге дала старт всей династии поздних Рюриковичей (Иван Грозный – это же прямой потомок Андрея Боголюбского) и начало вообще всей Руси.

Таблица 4. Полоцкая династия Рюриковичей