90
Когда на экране пошли первые кадры, снятые беспилотным самолетом, Джулиус Хофман пришел в полный восторг. Вид настоящих взрывов, в клочья разносящих причалы Форт-Абрахама, и реальных людей, стреляющих друг в друга, довел его до экстаза.
Его помощники поначалу реагировали не так бурно, но в конце концов тоже завелись.
– Вот эту сцену можно размножить и дать несколько планов с другой стороны, – сказал Найк. – Добавить цветов, и тогда обрушение и летящие в воду люди будут просто класс!
– Вообще-то это документальные кадры, – заметил Берт Джуниор.
– Да какая разница, Берт, мы же профессионалы! Сделаем похожий взрыв и смонтируем со всех сторон – будет как репортаж с места события, – вмешалась Лу. Она огляделась и спросила: – Или я что-то не то сказала?
– Нет, Лу, все правильно, в самую точку, – поддержал ее Хофман. – А в горящем самолете должна быть блондинка. Кстати, тут неясно: выжил пилот или нет?
– К сожалению, мы этого не знаем. Топливо подходило к концу, и аппарат был возвращен обратно, – сказал Джуниор.
Дуглас, Менакес и Болеро сидели молча, не успевая следить за сменой обстановки.
– Одно плохо – некуда вставить секс, – вмешался Фри. – У нас по сценарию четыре акта по обоюдному согласию и восемь сцен изнасилования.
– А кто кого насилует? – уточнил Дуглас. На самом деле его это мало интересовало, но никакого другого, более умного вопроса он придумать не успел.
– Одну минуту, я сверюсь с записями. – Фри полистал блокнот. – В трех сценах захватчики насилуют белошвеек, еще в двух захватчики насилуют официанток, а оставшиеся три – это однополый секс.
– Вот тут поподробнее, – попросил Хофман.
– Старый артиллерист и юнга, два старых артиллериста и три юнги, а напоследок – кок и второй помощник капитана в парадной форме.
– Почему именно в парадной? – не удержавшись, спросил Болеро.
– Ну это же просто – они оба в белом.
– Понятно, – кивнул Болеро и хотел сказать что-то еще, но, заметив косой взгляд Менакеса, промолчал.
– Повторите, пожалуйста, сцену с падением самолета, – попросил Хофман.
Берт Джуниор перемотал запись – и все снова стали свидетелями тяжелого взлета, возгорания и трагического падения машины.
– Отлично! Я придумал! – воскликнул Хофман. – В самолете двое – он и она. Она жаждет его, он, естественно, только ее, и, едва самолет взлетает, они начинают срывать друг с друга одежду. В какой-то момент они забывают про управление, и самолет начинает падать.
– А чем объяснить, что он загорелся? – спросил Дорди.
– Ну, не знаю, – пожал плечами Хофман. – Может быть, кто-то из них закурил и бросил окурок в бак с бензином.
– Ты предлагаешь какой-то отстой, Джулиус, – сказал Дорди. – Самолет летит меньше минуты, за это время они не успели бы выкурить сигарету и трахнуться.
– Они могли совмещать.
– Это вряд ли, – сказала Лу. – Лесли Адамс пытался проделать со мной точно такую же штуку, так я ему сказала: либо вытаскиваешь сигарету, либо…
– Да кому ты рассказываешь про Лесли Адамса, Лу?! – закричал Дорди. – Лесли, звезда, а ты просто кусок говядины с лысой башкой!
– Ах так! – Лу вскочила, схватила графин и метнула его в голову Дорди. Графин прошел по касательной и разбился о стену, но этого хватило, чтобы Дорди свалился со стула и стал орать, что его убили.
– Скажите ему, чтобы он заткнулся или просто добейте, – посоветовал Фри, когда вопли Дорди стали просто невыносимы. Все, кроме него и Лу, пытались оказать Дорди первую помощь, однако он вырывался, как мог, и продолжал кричать.
Наконец раненого удалось успокоить, и все заняли свои места за столом переговоров.
– По-моему, они сбежали из сумасшедшего дома, – прошептал Менакес, склонившись к уху Болеро.
– Хорошо бы их туда и вернуть, – так же шепотом отозвался тот.
– На чем мы остановились? – спросил Хофман.
За столом воцарилось молчание. Дорди вдруг поднялся и, прижимая к рассеченному лбу носовой платок, сказал:
– Лу, прости меня, я был не прав.
– Да ладно, я уже забыла, – махнула рукой девушка.
«Люди искусства, – уважительно подумал Сэм Дуглас, – только я уже слишком стар, чтобы с такими водиться».
Он уже жалел, что поддался на уговоры Джуниора и решился на съемки этого фильма. Только подготовительный процесс принес массу неприятных неожиданностей, а что ожидало впереди, страшно было даже подумать.
Дуглас нажал на кнопку селектора и проговорил:
– Грэйс, скажите, чтобы в просмотровую пришел уборщик.
– Хорошо, сэр, сейчас он будет.
«Люди искусства» замолчали и уставились на Сэма.
– Не переношу вида битого стекла, – пояснил он, скрывая неловкость за слабой улыбкой.
– Итак, – снова взял инициативу в свои руки Джулиус Хофман, – итак, места в самолете мало. Ни покурить, ни заняться сексом, поэтому девушку-пилота спасают, но тут же грузят на геликоптер, и вот там уже происходит полноценный секс.
– Правильно! – воскликнул Дорди. – Все происходит на большущем грузовом геликоптере.
– На большущем? – переспросила Лу.
– Да, на большущем, – подтвердил Дорди.
– Как сексуально.
Менакес снова нагнулся к Болеро и прошептал:
– Какие-то больные.
– Маньяки, однозначно, – кивнул Болеро.
Неожиданно Хофман вскочил со стула и забегал по помещению, выкрикивая:
– Я вижу, я вижу эту сцену! Она лежит возле открытой двери, и ее волосы развеваются как… как… – Джулиус остановился, подыскивая нужное сравнение.
– Как флаги победы, – предложил Фри.
– Не то!
– Как языки пламени, – сказала Лу.
– Нет, не то!
– А может, убрать ей волосы в прическу, и тогда им не нужно будет развеваться, – высказался Найк.
– Сухо, конечно, но как рабочий вариант принять можно, – согласился Хофман. Он вернулся за стол и, усевшись в позу мыслителя, продолжил процесс прилюдного творения. – Итак, она еще слаба и оттого более привлекательна. Что дальше?
– На нее набрасывается он, – пожав плечами, предложил Найк.
– С тобой трудно не согласиться, но кто это «он»? Кто у нас нападет на прекрасную ослабевшую блондинку?
Вся команда замолчала, и даже Берт Джуниор напрягся, невольно вовлеченный в процесс творчества.
Сэм Дуглас благоразумно молчал.
– Самое простое – это пилот, – сказала Лу. – Молодой, красивый, высокий.
– И пьяный… – добавил Дорди.
– Почему пьяный?
– Трезвый штурвал ради бабы не бросит, – зло пояснил Дорди, который уже ревновал Лу к ее виртуальному пилоту.
– «Красивый, высокий, молодой» – все это слишком примитивно, – заметил Хофман. – Нужно что-то поживее.
– Может, это грязный и толстый механик? – предложил Найк.
– Уже лучше, но чего-то все еще не хватает, – покачал головой Хофман.
В этот момент в дверь просмотровой комнаты постучали, и в щель просунулась седая голова Эдди Гаррисона, прослужившего в бюро уборщиком больше двадцати лет.
– Вызывали, сэр?
– Да, Эдди, проходи, нужно убрать осколки, – объяснил ситуацию Сэм Дуглас.
– Старик!!! – неожиданно воскликнул Хофман. Он закричал так громко и пронзительно, что уборщик, Менакес и Лутс Болеро замерли от страха.
– Это должен быть старик! – продолжил Хофман, не замечая состояния непривычных к творческим неожиданностям людей. Он повернулся к главному инспектору:
– Мистер Дуглас, пора нам начинать действовать. Когда прибудут ваши войска?
– Все будет зависеть от того, когда вы будете готовы, мистер Хофман. Наша база располагается в пятидесяти километрах от Грандвиллиджа. Съемочную группу можно размещать там хоть завтра, казармы для солдат мы тоже уже подготовили. Они стояли пустыми несколько лет, пришлось их приводить в порядок.
– Тогда уже сегодня я вызову всех, кто мне нужен.
– Возьми бригаду Роллера, – предложил Дорди.
– Нет, лучше Кунца, – возразил Найк.
Новое противостояние грозило перейти в очередную рукопашную схватку, и Хофман вмешался:
– Тихо, этот вопрос я решу без вас.
Его помощники замолчали, а Хофман, обращаясь к главному инспектору, сказал:
– Мистер Дуглас, через пару дней нам потребуется место на вашей базе.
