103

Прижимая к лицу перчатку, Жак Рене пробрался через узкий лаз, следом за ним пролез Удо Галлауз.

В отличие от Рене, он ничего себе не повредил, но так вспотел, что его одежду можно было выжимать. Галлауз с трудом закрыл лаз куском гофрированного железа и с наслаждением вытянулся под стеной, даже не пытаясь доползти до стопки старых матрасов.

– Ты чего там свалился, Удо? Совсем ослаб, что ли?

– Да нет, просто переживаю, что промахнулся, – соврал Галлауз. На самом деле он действительно чувствовал себя как выжатый лимон. Нервное напряжение съедало все его силы, и Удо уже не раз пожалел о том, что взялся за это сложное дело. Рене – тот другое дело. Он был сумасшедшим. По крайней мере так считал Удо. Жак не особенно задумывался о будущем и получал удовольствие только от охоты и во время охоты.

У Галлауза все было иначе. Он работал только ради денег и мечтал зажить спокойной жизнью рантье, потихоньку проедая проценты от капитала.

В полумраке подвала Жак Рене криво усмехнулся. Уж он-то знал, что Галлауз больше не тянет, хотя для виду и хорохорится.

Удо давно перегорел, Жаку было известно, что это началось с ним еще на войне. Раньше, стоило только упомянуть о деле, как у Галлауза загорались глаза, а теперь, если у него что и блестело, так это его потная физиономия.

«Уберу его, – подумал Рене, – вот закончим дело и уберу…»

– Ты как морду-то разбил? – подал голос Галлауз.

– Не поверишь, – прогнусавил Жак, – только я выскочил в коридор, Джимми стал палить в меня, как бешеный. И когда я катился по полу, одна из его пуль ударила прямо по моему пистолету, а он впечатался мне в лицо. Чуть нос не сломал…

– Пистолет в куски?

– Естественно. А ты думал, я не стреляю, потому что на тебя обиделся?

– Да нет. В кого там было стрелять? Эти четыре увальня не в счет.

– Но ногу Джимми я успел подранить.

– Правда?

– Да. Чуть повыше колена.

– Однако и с простреленной ногой он сумел уйти, – заметил Галлауз, ставя под сомнение слова Рене.

«Уберу Галлауза. Как только не будет нужен, сразу уберу…» – снова подумал Жак.

– Вставай, поможешь достать воды, – сказал он. – Мне нужно умыться, а то ведь еще к бабе идти.

Галлауз выполз на середину подвала и поддел ножом одну из панелей. Свет, упавший из люка на лицо Рене, заставил Удо улыбнуться.

– Ну и видок. Твоя толстушка тебя не узнает.

– Ерунда, в темноте ничего не видно.

– Когда уходить будем? – неожиданно спросил Галлауз, опуская вниз на веревке жестяную банку.

– Куда это ты собрался уходить? – поинтересовался Жак.

Галлауз ничего не ответил и, только подняв емкость с водой, сказал:

– Сколько еще мы здесь продержимся, Жак? Ну, три-четыре дня, потом нас все равно вычислят. Ты видел, сколько их на шум набежало? Я предлагаю сделать еще одну попытку и сваливать.

– Сваливать? А деньги? Или тебе уже не нужны два миллиона кредитов?

– Деньги нужны, чтобы хорошо жить, Жак. А мертвому деньги ни к чему.

– Вот это ты верно сказал, – думая о своем, согласился Рене. – Ладно, лей на руки.