Глава 6. Без названия

Не знаю, как назвать это время… эти два или три дня, пока я нахожусь в роддоме в ожидании родов, жду, пока из Москвы перешлют какой-то редкий препарат (мама договорилась), чтобы стимулировать родовую деятельность, ребенка надо из меня как-то извлечь, и, конечно, желательно без кесарево… Я не вникаю во все это… мне все равно… рожать, резать… мне все это кажется таким малозначимым, эти попытки сохранить матку… для «будущих детей»… каких будущих? Она еще здесь во мне, моя девочка. Вот уже три или четыре дня во мне моя мертвая малышка. Я привыкаю к этой мысли. Я больше не разговариваю с ней. Я испытываю вину от того, что мой организм живет при этом своей жизнью и иногда, когда я лежу на кровати, в мою голову начинают пробираться какие-то эротические фантазии… Мой насыщенный эстрогенами организм требует разрядки, и я ненавижу его за это, ненавижу себя за то, что мой организм позволяет себе возбуждаться тогда, когда внутри меня мертвый ребенок! Как?! Это несовместимо!!! Это противоестественно! Но это возбуждение нарастает, и с ним ничего невозможно сделать, приходится подчиниться, и это так унизительно, так кощунственно… брезгливо. Я ненавижу себя еще больше! Но где-то в глубине души я ловлю себя на мысли, что эти минуты вырывают меня из жестокой реальности в мир фантазий… Это несколько минут без боли, без отчаянья, без страдания. И тут же мысль: я не имею права на эту минутную слабость, не имею права на удовольствие, я не состоялась как мать, я не уберегла свое дитя… Я ничтожество! Я жалкая похотливая тварь, которая не может даже справиться со своими низменными инстинктами… Какая же я после этого мать?! Я ничтожество!

Роддом живет своей жизнью… Периодически слышны крики рожениц в родовой. Моя палата крайняя и как раз ближе всех к родильному блоку… По стечению обстоятельств, видимо, неумышленно, конечно. Меня не пугают эти крики, я не ассоциирую их со своими предстоящими родами… мне не страшно, совсем не страшно рожать мертвую малышку, я знаю, что она маленькая, я знаю, что мне не будет больно… Я так думаю, по крайней мере. Я уверена, что они кричат от боли, потому что их большие живые дети разрывают их, а со мной все будет иначе… Мне сделают укол… шейка раскроется, и выйдет ребенок… и все. Я практически и не думаю об этом. Это не значимо. Неважно, как пройдут эти роды, мне даже как-то стыдно называть их родами. Какие ж это роды? Так, цирк, да и только… Рожать 300—400 граммов… (примерно так сказали вес по УЗИ). И кричать я, конечно, не буду, роженицы имеют право кричать, им действительно больно, а мне-то, мне стыдно, смешно даже со стороны, наверное, будет, если я вдруг заору, рожая эту кроху…

Привозят какую-то женщину, чудесно родившую дома, она вечером идет со всеми нами на уколы и рассказывает, как думала, что в 48 лет у нее климакс, а потом, как она поправилась (она грузная) и как пошла в туалет, и начала рожать… и как родила дома до приезда скорой восьмимесячного мальчика, и приняла его ее взросла дочь… и он жив и здоров, лежит в отделении недоношенных… а она вот теперь в растерянности, не знает, куда его деть… Господи! Ну почему так? Зачем ей этот ребенок? Ну почему ты забрал мою девочку у меня, а ей послал этого малыша, который ей не нужен, она даже не знала, что он в ней все восемь месяцев! Как такое можно было не заметить? Что же это за мать? Не то что я! Почему со мной так?

Много раз позже я буду задавать этот вопрос, почему женщины рожают и оставляют детей, я видела их в отделении недоношенных, почему рожают те, кто пьют, употребляют наркотики, а те, кто хотят, ждут, лечатся годами – нет… На него нет однозначного ответа… Но сейчас я уже смотрю на многие вещи иначе и понимаю, вижу те ошибки, которые мы допускаем, когда слишком сильном хотим родить, когда беременность становится самоцелью, когда мы становимся похожи на зашоренную лошадь, несущуюся по кругу анализов, врачей, тестов на овуляцию… ЭКО… Мы перестаем видеть жизнь, перестаем жить вообще, мы ждем, что жизнь наступит вместе с долгожданной беременностью, а потом не радуемся ей, а ждем благополучного рождения, потому что радоваться страшно, что-то может пойти не так, у нас пока нет права на радость, мы еще не родили… И наш измученный организм находится в постоянном беспрерывном стрессе от ТРЕВОГИ. Эти женщины, которые не ждут, не хотят детей, они живут другими проблемами, им не до этой беременности, а мы ТРЕВОЖИМСЯ, и эта тревога нас губит, подрывает наше здоровье, и наш организм дает очередной сбой…

Из этого порочного круга есть выход! Его можно и нужно разорвать! Но без сторонней помощи специалиста это сделать очень трудно, едва ли возможно… Все будет хорошо… Все это останется светлым солнечным лучиком на тюле… Все останется в памяти… Светлой памяти. И будут совсем другие проблемы, такие сейчас желанные бессонные ночи, колики и температура на зубки… все будет… Все будет хорошо.

А пока я снова там в коридоре родильного отделения… Слушаю эти истории о чудесном рождении, жалобы беременных на уколы папаверина и поздний токсикоз, все это как будто не со мной… как в долгом кошмаре, от которого я никак не могу проснуться… Плачу, бесшумно, чтоб не жалели и не задавали лишних вопросов, на которые я не хочу отвечать. Научилась плакать так, чтобы незаметно смахивать слезы. Опухшие глаза и тяжелая голова в тумане – это теперь мое постоянное состояние… Что-то ем, пью (мне все равно что), жду… Почти не сплю, нет сил ни спать, ни говорить, ничего не хочу. Слушаю, как щебечет по телефону соседка, смотрю, как гладит свой живот, как пинается ее малыш… Хочу его потрогать, ощутить эти толчки, вспомнить, как это было, но боюсь напугать ее своей просьбой, беременные суеверные, а я как бы прокаженная, со мной что-то не так… Вижу, что ей и так не очень комфортно, что я рядом и все время плачу. Испытываю к ней абсолютно противоположные чувства одновременно, от заботы о ней и ее ребенке до ненависти и зависти, черной зависти!