Правление

Вне связи с личностью пятого сёгуна следует отметить, что в годы его правления расцвёл талант целой плеяды таких известных деятелей науки и культуры, как учёные Араи Хакусэки, Ито Дзинсай, Исида Байган, литераторы Мацуо Басё, Ихара Сайкаку, Тикамацу Мондзаэмон, философ и педагог Каибара Экикэн, мастер живописи Хисикава Моронобу. К моменту вступления в должность тридцатичетырёхлетний Цунаёси уже имел вполне сложившиеся взгляды и представления обо всём в этом мире. Он много лет управлял своими владениями и занимался решением хозяйственных проблем, от которых не избавляли даже родственные связи. В декабре 1678 года ему пришлось взять в бакуфу заём в двадцать тысяч коку риса (тридцать тысяч центнеров) и ввести на своих землях суровый режим экономии. Он знал, что старший брат совершенно не занимался государственными делами и казна за годы его правления изрядно опустела, поэтому приступил к делу сразу после окончания траура по Иэцуна, за месяц до вступления в должность. В июле 1680 года Цунаёси создал группу из пяти чиновников во главе с Хотта Масатоси для инспекции земельных угодий Токугава. Чиновникам было приказано объехать все земельные владения, найти резервы и обеспечить повышение урожайности полей и увеличение поставок риса. При этом наместникам было приказано передать распоряжение Цунаёси – жизнь крестьян на его землях не должна ухудшиться. Это было в новинку: ни один из предыдущих сёгунов уровнем жизни крестьян специально не интересовался.

Ещё более важной задачей на первом этапе было создание собственной команды вассалов. На эту роль могли претендовать только те, кто служил в городской усадьбе Цунаёси или управлял его землями в провинции Кодзукэ. Среди последних большинство составляли потомственные вассалы из клана Татэбаяси; они и вошли в ближайшее окружение нового сёгуна. Кроме них на службу было принято ещё более пятисот человек со стороны; около половины получили правительственные должности.

Отец Цунаёси, третий сёгун Иэмицу, умер, когда мальчику было пять лет, поэтому он его почти не помнил. Рядом с ним всегда находилась мать, к которой он испытывал чрезвычайную привязанность. Согласно семейной хронике, когда она болела, сын очень переживал и стремился быть рядом с ней; на этом основании некоторые историки говорят об эдиповом комплексе пятого сёгуна. Его мать Кэйсёин (1627–1705), очень набожная и добродетельная женщина, с детства окружила сына заботой и приобщала его к конфуцианским моральным ценностям. Мальчик регулярно слушал проповеди с толкованием классических китайских трактатов, серьёзно ими увлёкся и уже в юности сам начал выступать с лекциями. С глубоким почтением относился он и к синтоистскому ритуалу. Когда в октябре 1678 года в замке с радостью объявили о том, что одна из наложниц сёгуна Иэцуна наконец забеременела, Цунаёси сам провёл синтоистский обряд во здравие будущей матери и её ребёнка.

Свои отношения с внешним миром пятый сёгун в силу полученного воспитания строил исключительно на конфуцианской основе. Пополнение казны и облегчение крестьянской доли он также объяснял необходимостью соблюдать конфуцианскую заповедь мин ва куни но мото, ри ва мин но ятои («народ – основа государства, чиновники – слуги народа»). В соответствии с этим постулатом Цунаёси потребовал увеличить урожайность полей и поставок риса на своих землях, а также искоренить злоупотребления наместников и облегчить жизнь крестьян. Это был первый в истории сёгуната случай, когда в указе бакуфу появились слова о долге чиновников перед крестьянами. Цунаёси действительно ужесточил требования к своим наместникам и придерживался этой линии на протяжении всей жизни. За двадцать девять лет его правления из шестидесяти представителей бакуфу на местах различным видам наказания, вплоть до смертной казни, подвергся пятьдесят один человек, в том числе пятнадцать чиновников – за взятки (Нисидзава, 2004; Фукаи, 2012).

Через четыре месяца после вступления в должность, в декабре 1680 года, Цунаёси отправил в отставку прежнего главу правительства Сакаи Тадакиё и назначил на его место своего человека Хотта Масатоси, сына того самого Хотта Масамори, который покончил с собой после смерти Иэмицу. Огромная усадьба Сакаи рядом с главными воротами замка Отэмон тоже досталась новому фавориту. Хотта взял на себя все внешние контакты замка Эдо, а Макино Нарисада (1634–1712) стал ответственным за его внутреннюю жизнь. В том же году правительство объявило о начале новой эпохи правления Тэнна (букв. «небесный мир»).

Взвешивание риса

Макино Нарисада

Пятый сёгун Цунаёси находился у власти двадцать девять лет – столько же, сколько его старший брат Иэцуна, но это была совсем другая эпоха. В японской истории она чётко подразделяется на две части: первые четыре года (Тэнна но ти, «правление годов Тэнна») и последние двадцать пять лет (собаёнин но ти, «эпоха порученцев»). Цунаёси начал своё правление очень энергично и решительно, опираясь на конфуцианский принцип справедливости и соразмерности как в деле наказаний за проступки, так и в поощрениях за успехи. Эти годы считаются благополучными и положительно оцениваются в японской истории.

В июне 1681 года Цунаёси пересмотрел дело семилетней давности о конфликте в семье родственников, связанном с проблемой наследования (Этиго содо, букв. «мятеж в Этиго»). Тогдашний глава бакуфу Сакаи Тадакиё спустил дело на тормозах, а покладистый Иэцуна с ним согласился. Цунаёси к нему вернулся и наказал не только главу дома Мацудайра Мицунага (1616–1707) конфискацией всех владений, но и других родственников, имевших отношение к конфликту. После миролюбивого и ни во что не вмешивавшегося Иэцуна такой поворот событий стал неожиданностью для воинской элиты и показал, что наступили новые времена. Цунаёси и в дальнейшем продолжал политику наказаний: за двадцать девять лет правления он издал сорок шесть таких указов (почти в два раза больше, чем старший брат), а общий объём конфискованного им дохода составил 1,6 миллиона коку риса (больше, чем в два раза, по сравнению с Иэцуна). Следующие три сёгуна прибегали к наказаниям гораздо реже, поэтому Цунаёси можно считать последним «репрессивным правителем» в династии Токугава.

Таблица

Административные наказания удельных князей

Источник: Фукаи Масауми. Цунаёси и Ёсимунэ. Ёсикава кобункан, 2012, с. 33.

Обмер полей и оценка урожая

Так же часто подвергались административным наказаниям и хатамото, исторические союзники правящей династии, – более тысячи ста человек за все годы правления Цунаёси, одна пятая часть от общего числа. Чаще всего наказывали за недобросовестное выполнение служебных обязанностей. На конфискованных землях заново производились обмеры полей и оценка их урожайности, менялись наместники. То же самое делалось и в семейных владениях Токугава. За период с 1680 по 1697 год их урожайность возросла на треть, а доход казны – почти наполовину. Так что в хозяйственно-экономическом плане политика пятого сёгуна дала хороший результат.

Для воспитания населения и приобщения его к конфуцианским моральным ценностям Цунаёси в 1682 году издал указ об установке в центре и на местах информационных щитов. Они доводили до жителей распоряжения властей и главные постулаты конфуцианского учения: честное служение вышестоящим, почтение к родителям, добрые отношения с братьями, сёстрами, соседями и вообще со всеми равными, покровительство и забота о младших.

В мае 1683 года в четырёхлетнем возрасте умер Токумацу, единственный сын и наследник пятого сёгуна. Это стало для него большим ударом и подтолкнуло к мысли навести порядок в траурном ритуале, систематизировать разрозненные правила, которых придерживались до этого. Эти правила были введены серией указов Токугава Иэясу в начале XVII века и в основном касались тех, у кого умирал близкий родственник. Чтобы предотвратить распространение скверны, которую несёт с собой смерть, родственникам умершего во время траура запрещалось появляться в замке Эдо, а те, с кем они встречались, должны были в тот же день совершить ритуальное омовение. Истоки этой традиции уходят в боевое прошлое самураев, неразрывно связанное с ранами, кровью и смертью – всем тем, что считалось нечистым и чего следовало избегать. По этой же причине в замке сёгуна запрещалось проливать кровь – за применение оружия наказывали беспощадно.

В июне 1683 года Цунаёси поручил правительственным конфуцианцам продумать и представить ему новые, более совершенные правила, связанные с посмертным ритуалом. Через десять месяцев «Траурный указ» (буккирэй) был готов. Сначала его зачитали всем прибывшим на службу даймё, а затем разослали в провинции. Всё время, в течение которого родственники умершего должны были соблюдать особые правила, делилось в нём на два периода – очищение (ими) и восстановление (мо). Во время очищения родственнику умершего запрещалось ходить на службу, брить лоб и есть скоромную пищу (рыбу, мясо). Чиновникам бакуфу в интересах службы срок ими мог быть сокращён специальным разрешением сёгуна. В период восстановления мо эти ограничения снимались, но оставались другие: родственник умершего не мог сопровождать сёгуна во время его выездов из замка и вообще не должен был попадаться ему на глаза. Сроки карантина различались в зависимости от степени близости к умершему. Если это были отец или мать, то детям следовало соблюдать правила ими в течение пятидесяти дней, а правила мо – тринадцать месяцев. Если умирали дедушка, бабушка или кто-то из приёмных родителей, то тридцать и сто пятьдесят дней соответственно. Для жены в случае смерти мужа – тридцать дней и тринадцать месяцев; для мужа в случае смерти жены или старшего сына – четырнадцать и девяносто дней; для братьев и сестёр – двадцать и девяносто дней соответственно.

В случае смерти самого сёгуна траурные ограничения распространялись только на его родственников, но поведение всех остальных в этот период регламентировалось другими правилами. Самураям всех рангов запрещалось участвовать в развлекательных мероприятиях, а также брить лоб и лицо. Сроки траура различались в зависимости от социального положения и степени близости к семье Токугава. Эти правила были впервые применены на практике после смерти самого Цунаёси. Служащие бакуфу рангом ниже досин соблюдали траур одиннадцать дней, чиновники более высокого уровня, но без права личной аудиенции – пятнадцать дней, тодзама даймё и хатамото – тридцать один день, их прямые вассалы – тридцать четыре дня, родственники Токугава из «трёх великих домов» – тридцать пять дней. Общее правило: чем выше ранг и степень родства, тем дольше траур. После смерти Цунаёси запрет на театральные представления, чайные церемонии и другие развлечения был снят через пятьдесят дней.

Следующее усиление конфуцианского влияния произошло по линии кодекса Букэ сёхатто. В июле 1684 года Цунаёси добавил в него два новых пункта: преданное служение господину (тюко) и строгое соблюдение этикета (рэйги). В какой-то степени это соответствовало изменениям общественной морали за прошедшие десятилетия. Опора на силу, главный фактор удержания власти при первых трёх сёгунах, отошла на второй план и уступила место моральным обязательствам вассалов перед вышестоящими. Убийство, считавшееся признаком доблести в военное время, перестало быть таковым, а внимание к траурному ритуалу, наоборот, возросло. Пропитанный духом конфуцианства «Траурный указ» пятого сёгуна стал следующей вехой в процессе становления норм и обычаев гражданской жизни.

Первые четыре года правления Цунаёси главным исполнителем и отчасти вдохновителем его новаций был Хотта Масатоси. В январе 1684 года сёгун оценил его заслуги, уравняв в статусе с главами «трёх великих домов» (госанкэ) и сделав вторым человеком в системе власти. Но через семь месяцев ближайший соратник сёгуна был убит своим племянником Инаба Масаясу (1640–1684), тоже чиновником бакуфу в ранге вакадосиёри. В возникшей после нападения суматохе нападавший погиб, поэтому мотивы покушения до сих пор не вполне ясны.

После убийства Хотта в отношениях сёгуна с приближёнными произошла резкая перемена: он распорядился отселить их подальше от своих покоев и стал общаться с ними только через личных адъютантов, которым полностью доверял. Эта перемена ознаменовала переход ко второму, двадцатипятилетнему этапу правления Цунаёси.

Его главной отличительной чертой стало возвышение узкого круга личных адъютантов (собаёнин, букв. «ближайшие порученцы»), которые формально считались его представителями, а фактически контролировали руководителей бакуфу. Адъютанты числились на правительственных должностях и получали соответствующее содержание, так же как советники родзю, их помощники вакадосиёри, лекари, учёные, священнослужители и т. д. Они подразделялись на две категории, косё и конандо, по своему статусу и выполняемым обязанностям близкие к должностям камергеров в европейских монархических домах, которые тоже делились на старших (обер-камергер) и младших (камер-юнкер). В замке Эдо адъютанты в ранге косё выполняли функции старших порученцев сёгуна и могли отдавать приказы младшим конандо. И тех, и других набирали в юные годы из семей хатамото, как правило, с небольшим доходом в десять-тридцать тысяч коку риса и за работу ничего не платили – честь прислуживать сёгуну сама по себе дорогого стоила. В большинстве случаев близость к правителю служила достаточным основанием для расширения земельных владений и увеличения дохода семьи адъютанта; об этом все знали, поэтому занять должность косё или конандо считалось делом в высшей степени почётным и очень перспективным. В негласной табели о рангах адъютанты сёгуна примерно соответствовали уровню советников бакуфу и в разные периоды могли быть выше или ниже их, в зависимости от расположения первого лица. Долгое время число адъютантов и их служебные обязанности никак не регламентировались и зависели исключительно от желания сёгуна.

Цунаёси имел обыкновение выделять в ближайшем окружении кого-то одного и через него общаться со всеми остальными. С 1684 по 1688 год это был его бывший управляющий городской усадьбой Макино Нарисада, а после 1688 года – родзю Янагисава Ёсиясу (1658–1714).

При предыдущих сёгунах собаёнин выполняли функции передаточного звена между ним и советниками бакуфу, но при Цунаёси они сначала встали вровень с советниками, а затем и возвысились над ними. Адъютанты косё на регулярной основе участвовали в обсуждении важных вопросов наравне с советниками и докладывали сёгуну результаты обсуждения, причём так, как считали нужным. Советники, не имевшие доступа к Цунаёси, были вынуждены это учитывать и, соответственно, строить свои отношения с адъютантами. При пятом сёгуне «доступ к телу правителя» стал ключевым фактором влиятельности, и выиграли от этого его личные адъютанты. Удельные князья быстро разобрались в новом порядке и стали обращаться с ходатайствами исключительно к собаёнин, а после возвышения Янагисава – лично к нему.