Гипноз после гипноза

Гипнотизер специально внушает постгипнотическую амнезию: «Проснувшись, вы полностью забудете всё, что происходило, пока вы здесь спали. Но в назначенное время вы вновь впадете в это состояние, и мое внушение реализуется». Это нужно для того, чтобы реальные стимулы не конкурировали с внушенными. Не для того ли забываются сны, чтобы в обход сознания влиять на поведение человека?

После сеанса человек не подозревает, что в него вложена определенная программа и хранится она в бессознательной памяти – чтоб целее была, не то еще он ее своим рассудком разрушит. Проходит указанный срок (а часовой механизм тикает, тикает), и вдруг программа включается: «Здрасте, а я тут!»

На лекциях по гипнозу я внушал человеку, с которым работал на сцене, что после пробуждения он сядет в зале и ничего не будет помнить из того, что было на сцене. А через пять минут он обернется назад и увидит девушку, в которую влюбится с первого взгляда так, что глаз не сможет отвести.

Потом я отвечал на вопросы, но к концу четвертой минуты меня уже плохо слушали, незаметно косились на бедную «жертву». Пожалуй, он единственный внимательно слушал меня, потом начинал ерзать, недоуменно мотал головой и ровно на пятой минуте оборачивался назад. Еще немного, и он расплывался в счастливой улыбке. На хохот зала не реагировал – опять был в гипнозе. Это закономерно: когда реализуется отставленное, постгипнотическое внушение, человек вновь впадает в гипноз и выходит из него, только выполнив внушенное.

Последние годы у алкоголиков стало модно «кодироваться». Слово вполне современное, намекающее на научно-технический прогресс. О механизме кодирования вы, вероятно, уже догадываетесь. Вот смотрите, я даю загипнотизированному на сцене стакан с водой и внушаю, что это водка. Он нюхает воду и с довольным видом пытается отпить глоток, но тут я кричу: «Водка – яд! Она горькая, противная, обжигает! Ее невозможно пить, от нее тошнит!» Несчастный выплевывает свой глоток и хватает ртом воздух, его мутит. Остается добавить, что так теперь будет целый год.

Так же за несколько минут можно отучить от курения. Память надежно сохраняет внушения на долгий срок и четко включает их в соответствующей обстановке. Конечно, очень важно, чтобы человек и сам хотел избавиться от вредной привычки.

Привычка, эта вторая натура, оказывается для большинства людей их единственной натурой.

Ромен Роллан

Обманы восприятия

Представления и восприятия подавляют друг друга. Если восприятия ослабляются во сне или в психозе, представления приобретают характер восприятий. Фрейд считал, что содержание галлюцинаций, как и сновидений, соответствует подавляемым или оставшимся неосознанным мыслям больного – это скрытые желания или опасения, которые не могут быть реализованы в виде действий. Сновидения наказания выражают критическое отношение подсознательной части Суперэго к заблокированным побуждениям. В работе сновидения и в психодинамике галлюцинаций можно обнаружить такие примитивные защиты, как воображаемое исполнение желаний или избегание опасности, символическая замена объекта, смещение акцентов, изоляция и перемещение аффекта, отрицание, диссоциация и проекция.

Гипнагогия – дремота, промежуточное состояние между явью и сном. Характеризуется сознательным восприятием слуховых, зрительных и тактильных галлюцинаций. При этом, в отличие от сна, контакт с явью сохраняется. Галлюцинации прекращаются, если открыть глаза. Зрительные образы не связаны сюжетной линией, обычно это чередование абстрактных фигур, картин. Человек, долго игравший перед сном в видеоигру, может продолжить видеть эту игру, как будто он всё еще играет в нее.

Гипнагогические слуховые галлюцинации – это обычно обрывки фраз, мелодий и отдельных звуков. Они не носят навязчивый характер и не пытаются завязать диалог или оскорбить человека, а скорее идут как фон или мысли. Под влиянием тактильных галлюцинаций засыпающий человек начинает ощущать предметы и прикосновения, которых на самом деле нет.

Истинные галлюцинации являются чувственными образами, оторванными от остального содержания сознания, проецированными вовне. Они сопровождаются чувством реальности и объективности вследствие возбуждения центральным путем органов чувств. Причиной возникновения галлюцинаций может явиться поражение головного мозга, что дает основание связывать их происхождение с отключением тормозящих нейронных механизмов. При слуховых галлюцинациях выявляется активность речедвигательной мускулатуры, при зрительных – глазодвигательной, как и во время сновидений; таким образом, больной сам является творцом своих галлюцинаций. У психически больного галлюцинации отображают внутриличностную и межличностную динамику, помогая ему приспособиться к меняющемуся и часто угрожающему окружению.

Галлюцинации особенно легко возникают в состоянии измененного сознания, переходном между сном и бодрствованием. Для психогенных галлюцинаций характерно аффективное сужение сознания с концентрацией внимания на одном представлении или ограниченной группе их с отрешением от всего остального. Около 40 % людей, находясь в одиночестве, слышит оклики по имени или озвученные собственные мысли. До 2/3 людей имеют галлюцинации при пробуждении, чаще тактильные, чем слуховые.

В. Х. Кандинский описал псевдогаллюцинации – обманы восприятия, которые не проецируются вовне. Это более или менее чувственные представления, сделавшиеся чуждыми благодаря общему расстройству мышления. С больным якобы экспериментировали тайные агенты (токисты), вызывая с помощью электричества те или другие мысли, чувственные представления, а также разного рода ощущения в сфере осязания и общего чувства.

«Кроме того, эти невидимые преследователи, будучи скрыты поблизости от Перевалова, доезжают последнего, между прочим, и „прямым говорением“, причем произносимые ими (более или менее громко) слова и фразы прямо, то есть обыкновенным путем, через воздух, переносятся к Перевалову и воспринимаются им через посредство внешнего органа слуха. В частности, способы действия токистов на Перевалова весьма разнообразны: сам больной различает восемь таких способов:

a) „прямое говорение“ ругательных фраз, насмешливых замечаний, нецензурностей и пр. (галлюцинации слуха);

b) „искусственное вызывание разного рода ощущений“ в его коже, как то: ощущение зуда, царапанья, щекотания, жжения, уколов и пр. (галлюцинации осязания)…

c) „искусственное вызывание“ у него токистами разного рода чувствований, равно как и общих ощущений, как то: чувства недомогания, неохоты работать, сладострастия, злобы, „беспричинных испугов“ и пр.;

d) „искусственное вызывание“ у него неприятных вкусовых и обонятельных ощущений. Например, взяв в свой рот вещество противного вкуса, действующий в данную минуту токист заставляет Перевалова испытывать ощущение этого вкуса; нюхая из склянки, наполненной загнившей мочой, или поднося к своему носу захваченный на палец кал, токисты заставляют Перевалова страдать от зловония и пр. (галлюцинации вкуса и обоняния);

e) токисты, как говорит Перевалов, фабрикуют для него мысли, то есть они искусственно (приемами, понятными из вышесказанного) вводят в его голову различного рода представления, по преимуществу навязчиво мучительного свойства (насильственное мышление);

f) токисты заставляют самого Перевалова „мысленно говорить“, даже в то время, когда он употребляет все усилия, чтобы удержаться от такого „внутреннего говорения“; при этом токисты усиленно иннервируют свой язык, произнося мысленно определенного содержания фразу (всего чаще тенденциозную) и „переводят“ эту двигательную иннервацию на Перевалова; тогда последний не только сознает, что ему искусственно „навязана“ мысль в резко определенной словесной форме, но и должен пускать в ход сознательные усилия, чтобы подавить в себе насильственную двигательную иннервацию органа речи и не сказать вслух того, что его „заставляют выговорить токисты“;

g) далее, токисты, как выражается больной, насильственно приводят у него в действие воображение, причем заставляют его видеть не внешним органом зрения, а „умственно“ различного рода образы, почти всегда весьма живые и ярко окрашенные. Эти образы одинаково видны как при закрытых, так и при открытых глазах. Сам больной отлично знает, что это не что иное, как яркие продукты непроизвольной деятельности его воображения; но так как эти образы (их-то я и называю собственно псевдогаллюцинациями зрения) большей частью отвратительны и мучительны для Перевалова, так как они появляются и держатся перед его душевными очами не только независимо от его воли, но даже наперекор ей, так что при всех своих усилиях он не в состоянии от них отделаться, то больной убежден, что это явление искусственное. Он объясняет себе дело так: для пущего его мучения токисты нарочно раздражают искусственными средствами свое воображение и вызывают в себе определенные, весьма яркие зрительные образы с тем, чтобы перевести их на него.

Наконец, h) кроме „прямого говорения“, токисты устраивают Перевалову „говорение посредством тока“; при этом больной должен внутренне (а не ушами, как при „прямом говорении“) слышать то, что хотят его заставить слышать токисты, хотя бы в данную минуту о соответственных вещах ему совсем нежелательно было думать; весьма часто при этом Перевалов слышит внутренне повторение слов, раньше действительно слышанных им от врачей, или слов, когда-то давно произнесенных в его присутствии кем-либо из лиц, его окружавших (это внутреннее слышание есть собственно псевдогаллюцинирование слухом).

…Ночью, если Перевалов спит неполным сном, то токисты продолжают действовать всеми вышеперечисленными приемами, употребляемыми ими днем, между прочим, даже „прямым говорением“, ибо в состоянии неполного сна Перевалов, по его объяснениям, может слышать ушами все раздающиеся около него звуки и потому слышит и фразы, прямо произносимые токистами. Если же Перевалов заснет очень крепко, то токисты действуют всеми прежними способами, за исключением „прямого говорения“, в особенности же любят ему „делать сладострастные сны“, „устраивать поллюции“ и т. п.» (Кандинский. 2001, с. 45–47).

Онейроид – сновидное, грезоподобное помрачение сознания с отсутствием ориентации во времени, частичным нарушением ориентации в пространстве и собственной личности, наплывом иллюзий и псевдогаллюцинаций фантастического содержания. Наряду с извращенным восприятием реального мира, в субъективном пространстве больного развертываются ярко окрашенные образные фантазии, при этом одна картина внезапно сменяет другую, как в сновидении. Это может быть землетрясение, кораблекрушение, война, гибель мира, погребение заживо, превращение в лед и т. п.

В своем воображении больной активно участвует в разворачивающихся видениях, часто в образе мифической личности с фантастическими бредовыми переживаниями, нередко религиозно-мистического характера. Он аффективно напряжен, испытывает чувство ответственности за происходящее и в то же время беззащитной пассивности. Характерно несоответствие интенсивной работы воображения внешнему поведению: при ступоре отсутствуют реакции на внешние воздействия и речевое общение, наблюдается обездвиженность и однообразно растерянное выражение лица. Иногда больные находятся в оживленном движении. По выходе сохраняется воспоминание о пережитом, всё происходившее в реальном мире забывается.

Старый профессор:

– Недавно мне приснилось: читаю я лекцию студентам. Просыпаюсь. И что вы думаете?! Действительно читаю лекцию!