Из самоотчетов студентов

«Я стала участником психодраматической постановки. Первоначально я почувствовала всё то же самое, что описывала протагонистка в своем сне, но по мере разворачивания событий и действий постановка сильно менялась и эмоции действующих лиц тоже. Очень большим потрясением было для меня понимание, насколько невнимательны мы к тому, что и как говорим, и какое производим впечатление, хотя или не хотя этого. И насколько мы настоящие можем отличаться от наших присвоенных ролей».

«Я ходила по центру и пробовала создавать какие-то ассоциативные образы и воспоминания из своего сна, а за мной ходили мои коллеги и действовали от их имени. В результате я ушла в свое детство и прожила чувства, которые давно забыла. То, где было счастье, и затем то, откуда возникли грусть и страх. Как-то почти из тумана неосознанности вырисовался ясный образ правильного, серьезного, строгого отца с его требованиями, претензиями, назиданиями, нравоучениями и наказаниями за непослушание. При этом отстраненность и невовлеченность в мою жизнь мамы. И это на тот момент было истинным открытием и взрывом для меня.

Нужно сказать, я всегда понимала, что у меня строгий отец и строго меня воспитывал, что отстраненная мама, которая мало уделяла мне внимания. Но я это всегда знала сознанием (мозгом), и это не давало ничего, кроме претензий (гласных или негласных). А когда на занятиях я пережила и прочувствовала еще раз это, результат оказался совершенно другим. У меня пошло понимание и осознание этого, и стали сниматься претензии и обида на родителей, пришло прощение и освобождение. Я простила и приняла их такими, какие они есть, и, как следствие, позволила себе стать такой, какая я есть. И как жирный восклицательный знак в конце моих трансформаций было выражение, прозвучавшее на занятии: „Я пришла в этот мир не для того, чтобы соответствовать вашим ожиданиям“. Это, конечно, небывалые ощущения: осознания, наконец-то освобождения и, как следствие, выброс огромного количества позитивной энергии. Состояние полета!!!

Понимаю, что это начало пути и еще много нужно проделать внутренней работы. Но какая это хорошая и нужная работа! Как она мне необходима! Как же я привыкла все держать и давить в себе, не показывать и не высказывать своих истинных мыслей и чувств! Как хорошо быть свободной!!!»

Ничто не говорит о тебе так много, как твои сны! Ничто так тесно не связано с тобой! И сущность, и форма, и протяженность этих комедий, в которых ты и актер, и зритель, – в них ты полностью раскрываешь своё Я.

Фридрих Ницше

Гештальт-сны Перлза

Я считаю, что в сновидении содержится экзистенциальное послание о том, чего нам не хватает в жизни, о том, чего мы избегаем…

Фритц Перлз

Гештальт по-немецки – целостный образ, в философском смысле – единство противоположностей. То есть синтез бессознательного и сознательного, воображения и реальности, психического и телесного. Основатель гештальт-терапии Фритц Перлз считал, что во сне наиболее ярко видна фрагментация личности, не случайно работа именно со сновидениями для Перлза – «это королевская дорога к интеграции» через анализ сновидения. Все аспекты сновидения он понимал как метафорическое отражение элементов личности человека и различных сторон его внутренней жизни.

Сны помогают работать с границами и контактами. С точки зрения гештальт-подхода каждая тема сновидения и каждый персонаж представляют какую-то важную тенденцию в психической жизни человека. Если какая-то эмоция, тенденция, телесное состояние или форма активности недостаточно полно проявляются в обыденной жизни, они в сновидении могут предстать как опасные для героя.

Перлз полагал, что все содержание сновидений олицетворяет различные стороны психики пациента. Перевоплощаясь то в один, то в другой элемент собственного ночного кошмара, он может вернуть себе энергию, размещенную им в страшных тварях. Если в сновидении вас преследует великан-людоед и вы сами становитесь им, страх проходит. Теперь сила великана-людоеда уже не снаружи, отчужденная, а внутри, где вы можете ее использовать.

Перлз считал, что «в сновидении содержится экзистенциальное послание о том, чего нам не хватает в жизни, о том, чего мы избегаем, и у нас есть масса материала, чтобы заново ассимилировать и признать отчужденные части нас самих» (Перлз, 2015, с. 83). Вопрос, который Перлз считал основным в каждом сне: чего ты избегаешь и как? Вместо того чтобы рассказывать о сне, Перлз предлагал пережить его в настоящем времени. Сновидение при этом разыгрывалось как реальная ситуация, чтобы понять его как экзистенциальное послание сновидцу. Для этого он должен последовательно идентифицировать себя с разными элементами сна таким образом, чтобы вернуть обратно свои проекции.

Вот пример работы Мастера.

«Мэг: В моем сне я сижу на платформе, и там кто-то еще со мной, мужчина, и, возможно, другой человек, и – а! – пара гремучих змей. И одна из них поднимается на платформу, свивается в кольца, и я напугана. И ее голова поднята, но непохоже, что она собирается ужалить меня. Она просто лежит здесь, и я боюсь, и этот другой человек говорит мне – ух – просто, просто не беспокой змею, и она не будет беспокоить тебя. А другая змея, другая змея внизу, и там, внизу, еще собака.

Фритц: Что там?

М: Собака и другая змея.

Ф: Итак, здесь наверху – одна гремучая змея, и внизу – другая гремучая змея и собака.

М: И собака вроде бы нюхает змею. Она – а – подходит очень близко к змее, как бы играет с ней, и я не могу остановить – заставить ее не делать этого.

Ф: Скажи ей.

М: Собака, прекрати! (Ф: Громче.)

Прекрати! (Ф: громче.)

(кричит) ПРЕКРАТИ! (Ф: Громче.)

(вопит) ПРЕКРАТИ!

Ф: Собака прекратила?

М: Она смотрит на меня. Теперь она возвращается к змее. Теперь – теперь змея свертывается клубком вокруг собаки, а собака ложится, и – и змея сворачивается вокруг собаки, и собака выглядит очень счастливой.

Ф: О! Теперь создай диалог между собакой и гремучей змеей.

М: Вы хотите, чтобы я их сыграла?

Ф: Обоих. Конечно. Это твой сон. Каждая часть – это часть тебя.

М: Я – собака, (нерешительно) ух. Привет, гремучая змея. Мне хорошо, когда ты обвиваешься вокруг меня.

Ф: Посмотри на аудиторию. Скажи это кому-нибудь в аудитории.

М: (мягко смеясь) Привет, змея. Мне хорошо, когда ты обвиваешься вокруг меня.

Ф: Закрой глаза. Войди в свое тело. Что ты ощущаешь физически?

М: Я трясусь. Напряжение.

Ф: Углубись в это. Позволь себе трястись и достигни своих чувств… (все ее тело начинает немного двигаться) Да. Пусть это произойдет. Ты можешь станцевать это? Позволь своим глазам открыться, только так, чтобы оставаться в соприкосновении со своим телом, с тем, что ты хочешь физически выразить… Да… (Она ходит, трясясь и судорожно подергиваясь, почти шатаясь.) Теперь станцуй гремучую змею… (Она двигается медленно и изящно извивается.) Ну и как это – быть гремучей змеей?..

М: Это – нечто – медленно – полное – полное сознавание всего, что подходит слишком близко.

Ф: Мм?

М: Я полностью осознаю, когда что-то подходит слишком близко, и я готова ужалить.

Ф: Скажи это нам: „Если вы подойдете слишком близко, я…“

М: Если вы подойдете слишком близко, я ужалю!

Ф: Я не слышу тебя. Я всё еще не верю тебе.

М: Если вы подойдете слишком близко, я ужалю!

Ф: Скажи это каждому здесь.

М: Если вы подойдете слишком близко, я ужалю!

Ф: Скажи это всем своим телом.

М: Если вы подойдете слишком близко, я ужалю!

Ф: Как твои ноги? По-моему, ты шатаешься.

М: Да.

Ф: На самом деле ты не готова к обороне.

М: Да, я чувствую, что я… что-то среднее между тем, чтобы быть очень сильной и – если я отпущу, они превратятся в резину.

Ф: О’кей, позволь им превратиться в резину. (Ее колени сгибаются и шатаются.) Снова… Теперь попробуй, какие они сильные. Попробуй – топни по полу. Сделай что-нибудь. (Она несколько раз топает одной ногой.) Да, теперь – другой. (Топает другой ногой.) Теперь снова позволь им превратиться в резину. (Она снова позволяет коленям согнуться.) Теперь труднее, не так ли?

М: Да.

Ф: Теперь снова скажи предложение: „Если вы подойдете слишком близко…“ (Она пытается; смех).

М: Если – если вы…

Ф: О’кей, изменись. Скажи: „Подойдите ближе“ (смех).

М: Подойдите ближе.

Ф: Что ты теперь чувствуешь?

М: Тепло.

Ф: Ты чувствуешь себя более реальной?

М: Да.

Ф: О’кей… Итак, то, что мы сделали, – это несколько сняли страх соприкосновения. Итак, с этого момента она будет немного больше соприкасаться.

Вы видите, как вы можете использовать всё во сне. Если во сне вас преследует великан-людоед и вы становитесь великаном-людоедом, кошмар исчезает. Вы возвращаете себе энергию, которая была вложена в демона. Тогда сила людоеда уже не снаружи, отчужденная, а внутри, где вы можете ее использовать» (Перлз, 2015, с. 182–184).

Перлз предлагал пациентам самостоятельно работать со своими снами. «Если вы хотите работать с собой, я предлагаю вам записать сон и сделать список всех деталей сна. Выделите каждого человека, каждую вещь, каждое настроение, а потом работайте с этим, станьте каждой деталью. Действительно станьте этой вещью, любым предметом из сна. Оставьте голову и обратитесь к своим чувствам. Затем возьмите каждый из этих пунктов, характеров и частей и позвольте им встретиться друг с другом. Постройте диалог между двумя противоположными частями, и вы увидите – особенно если вы взяли правильные противоположности, – что они всегда начинают бороться друг с другом. Все различные части, любые части во сне – это вы, это ваша проекция, и если они несовместимы друг с другом, если они противоречат друг другу и борются друг с другом, значит, в вас сидит внутренний конфликт, игра в самоистязание. По мере развития диалога рождается взаимопознание, и в конце концов мы приходим к пониманию и принятию различий, к единству и интеграции двух противоположных сил. Гражданская война закончена, теперь вы можете использовать энергию для борьбы с миром» (Там же, с. 75–76).

Работа со сновидениями, по Перлзу, характеризуется следующими направлениями.

1. Работа самого сновидения, его бессознательных функций. Во сне может вскрываться один их важных тупиков, который стремится к разрешению. Сновидение гармонизирует приобретенное и инстинктивное поведение, интегрируя индивидуальную память в коллективную. Приводя к катарсическому эффекту, оно снимает аффективное напряжение и снижает тревогу.

2. Сознательное восстановление содержания сна в памяти, когда человек рассказывает свой сон, максимально концентрируя на нем свое внимание. При этом человек увеличивает объем осознавания в области, до этого доступной только бессознательному. Во время пересказа сна в настоящем времени, который сопровождается более глубокими чувственными переживаниями, чем рассказ о нем в прошедшем времени, клиент может отслеживать свои реакции на происходящее здесь и сейчас.

3. Сообщение о сне рассматривается как часть контакта между терапевтом и клиентом, отвечающая на вопросы: «Почему именно этот сон вспоминает клиент в данный момент?», «Как сон отражает актуальность или дефициты контакта?», «Как проецируются отношения клиента и терапевта в этом сне?» и так далее. Терапевт ориентируется в том, как данный сон отражает особенности терапевтических отношений.

4. Сновидение отражает незавершенное действие в социальном контексте, которое нужно раскрыть, рассмотреть и завершить. Если сон прервался внезапно, но по содержанию не закончен и вызывает сильное беспокойство и повторяется, то он доигрывается, давая возможность человеку перевести свою тревогу в действие и завершить незавершенную ситуацию так, как того требует его естество. После расшифровки и доигрывания сна происходит разрядка, снимается эмоциональная нагрузка, материал интегрируется и обретается принципиально новый символический и телесный опыт.

5. Поиск символического понимания сновидения как послания сновидцу. Это связано с поиском и обнаружением своего истинного «Я», отражающего индивидуальность и уникальность человека. Осознание послания позволяет ему соприкоснуться с очень личным, глубинным и ранее неосознаваемым.

Перлз выделяет четыре шага в работе со сновидениями. Первый – пересказ клиентом содержания сна как истории из прошлого. Второй шаг предполагает замену прошлого времени на настоящее, и тогда сон оживает. Далее клиент становится постановщиком и постепенно приходит к разыгрыванию сна. На четвертом шаге клиент становится актером и декорациями, то есть всем тем, что есть во сне.

Техника работы со сном как с проекцией. Проекция, по Перлзу, есть способ прерывания контакта с потребностью путем отказа от части себя, своих собственных мыслей, чувств и желаний. Возвращение себе какой-либо неприятной части может быть очень болезненным, но в этих частях «Я» скрывается ценная, пока еще не реализованная энергия.

Клиента просят рассказать сон «от первого лица», как если бы он переживал его заново. Клиент сознает, что этот рассказ – отчасти фантазия о виденном сне, иногда он достраивает недостающие детали. Его задача – усилить и исследовать свои реакции, чтобы осознать их. Критика со стороны клиента по отношению к собственным действиям должна быть минимальной. Присутствие терапевта придает клиенту отваги для встречи с различными переживаниями сна.

Терапевт записывает сон дословно, что позволяет переходить от фигуры к фигуре, создавая эпизоды погружения в чувства. Терапевт сохраняет любопытство и нейтралитет по отношению к любым фигурам сновидения. Он привлекает внимание клиента к отдельным деталям переживания, помогая фокусировке. Для усиления фокусировки можно попросить клиента нарисовать иллюстрации к эпизодам сновидения или разыграть сновидение, используя какие-либо предметы.

От клиента требуется драматизировать чувства, усиливать движениями телесные компоненты переживания, искать характерные жесты и интонации. При этом клиент движется, как персонаж сна (человек, предмет, стихия), говорит с характерной интонацией, стремится выразить себя через спонтанный поток слов и эмоциональных движений. Предпочтение стоит отдавать тем проекциям, при назывании которых сильнее проявлены чувства и невербальные компоненты.

Терапевт просит клиента произнести монолог от имени выбранного персонажа. Например, если клиентка видит сон, в котором она попадает в горящую пустую комнату, ей предлагают идентифицироваться с огнем, потолком, стенами, окном, полом и дверью комнаты, человеком внутри.

Слияние проявляется клиентом в рассказе монотонным, неэмоциональным голосом. В сновидении вся его душевная жизнь представлена в завершенных картинах (например, в природных ландшафтах). При этом клиент испытывает гнетущее ощущение и недоумевает по поводу странных чувств и образов. В таких снах клиенту хочется от чего-то избавиться.

Работа с таким сновидением может быть построена на идентификации фигуры, которая создает послание «ты должен» или «мне надо». Затем возможно усилить это послание и создать диалог с этой фигурой через выражение своего отношение к ней. Клиенту предлагается выбрать и записать все существительные, прилагательные и глаголы при рассказе сновидения. Найти антонимы и рассказать новую историю, состоящую из этих слов. В результате проявляются ресурсы скрытой полярности. Можно также предложить клиенту переписать сюжет сна и прожить роли всех образов сновидения. При этом полярности начинают бороться друг с другом, и по мере развития диалога этот конфликт прорабатывается.

Ретрофлексия в сновидениях представлена переживаниями, отвергаемыми клиентом, которые он направил внутрь сновидения. Часто ретрофлексия представлена в навязчиво повторяющихся и обрывающихся сновидениях. При проживании такого сновидения в «здесь и теперь» терапевт часто встречается с эмоциональной и телесной неподвижностью клиента.

Работа с ретрофлексией в сновидении может быть направлена на идентификацию чувств и то, с какими событиями и отношениями со значимыми людьми в реальной жизни ассоциируются чувства клиента. При телесном эксперименте с образами сновидения ценность и полнота переживания увеличивается, если подключить движение, которое передает эмоции и направленность желания. Имеет значение также обратная связь, которую человек получает от пространства, когда он двигается.

При работе с ретрофлексией в сновидении часто используется «челночная» техника, при которой клиент произносит эмоциональный монолог, адресованный персонажу сновидения, как бы сидящему на другом стуле, затем пересаживается на этот стул и обращается от его имени к себе, возвращается назад, и так несколько раз. Если терапевт отмечает ключевую фразу, он может проговорить ее сам, предложить клиенту повторить ее несколько раз с усилением и вниманием к чувствам или адресовать ее кому-то. Терапевт организует диалоги различных персонажей или фрагментов сна, импровизируются также диалоги, возникающие «здесь и теперь». В заключение клиенту предлагается стать сном и обратиться к сновидцу с осознанным в ходе работы экзистенциальным посланием.

Дефлексия часто представлена в кошмарных сновидениях, в которых человек убегает от чего-то или кого-то. Основными приемами при работе со сновидением как с дефлексией является расширение зоны осознавания, чего именно человек избегает и как он это делает в сновидении и принятие ответственности за то, как это реализуется в реальности. Клиентам, не помнящим своих снов, терапевт может предложить поговорить с пропавшими снами. Такой диалог возможно начать с вопроса: «Сны, где вы?» – и так далее.

Эготизм представлен в снах, которые много раз повторяются в похожих формах и обрываются приблизительно в одном и том же месте по композиции. При рассказе таких сновидений клиент выглядит эмоционально включенным и одновременно растерянным. Здесь в силу вступает закон, аналогичный понятию равновесия в физике и означающий, что психика склонна следовать заданному направлению и стремится к большей стабильности (гомеостазу).

Чтобы помочь клиенту научиться обращаться с незавершенными ситуациями, в которых он увяз, терапевт может предложить «досмотреть» свой сон или завершить его так, как он хочет. Выбор здесь обусловлен прошлым опытом клиента и его состоянием в конкретный момент. В ходе проигрывания клиент получает принципиально новый символический и телесный опыт. Можно затем обсудить отношение человека к пережитому опыту и ассоциации в связи с этим опытом.

Кошка, однажды присевшая на горячую печку, уже никогда не сядет на горячую печку – и хорошо сделает, но уже никогда не сядет и на холодную.

Марк Твен

Любимый папа клиентки умер, с мамой жить не хочется. С мужем-папиком не получилось. Клиентка бунтует против работы, в том числе – работы с собой. Она недоверчивая, тревожная. Уходит в сказку, сон, ожидая там поцелуя принца, который разбудит Спящую царевну. Она хотела бы сниматься в кино, хотя бы в массовке, но у нее нет способностей, она даже стихи не может писать. Я говорю, что сны – тоже творчество. Клиентка рассказывает повторяющийся сон.

Я с матерью в ее бараке в Питере, наше белье сушится на веревке. Подходит парочка – сорокалетняя мать с восемнадцатилетним сыном. Я хочу посмотреть на них, а мама что-то лепечет, тревожится, что они украдут вещи. Я заметила в руках парня огромный нож. Он начал вынимать кнопки, которыми закреплена сетка на нашем окне. Мать почему-то стала петь и танцевать. Ее надо защитить от грабителей и убийц. От страха я проснулась.

Типичное ретрофлексивное сновидение. Страх перед мужским оружием приписывается матери, которая боится вора и пытается соблазнить его, чтобы отвлечь от вещей. Надо спасать ее от грабителя и убийцы, но сновидица вначале молчалива и неподвижна, а затем оставляет мать без защиты.

Я предложил клиентке посадить воображаемую мать на один стул, а самой сесть на другой. Клиентка сразу заплакала и обратилась к матери с горьким упреком. Потом она села на другой стул, почувствовала себя матерью и испытала ярость. Затем она вернулась на прежнее место и почувствовала себя кукленком в надежном укромном месте, как в утробе. Ей стало очень приятно, но и страшно – исчезла ее личность. Стало припекать в голове, и она прекратила эту игру. Безопасней ничего не иметь. И матери ничего не достанется. Придется ей о дочери заботиться и за себя, и за папу. Назло маме отморожу уши, буду одинокой и платонически любить папу (клиентка фригидна).