Театр снов Морено

В психодраме снов сновидец сам является и автором, и актером.

Якоб Морено

Юнг отмечал, что многие сновидения имеют классическую структуру драмы. В них присутствует экспозиция (место, время и персонажи), которая демонстрирует изначальную ситуацию сновидца. Далее наличествует развитие фабулы, сюжета (имеет место действие). В третьей фазе возникает кульминация (происходит решающее событие). Заключительный этап – лизис – происходит как результат или разрешение случившегося действия. Краткой иллюстрацией этих положений может служить сновидение моей одинокой клиентки, любительницы любовных романов.

Я в гостинице, в номере нет одной стены (театральная сцена, влагалище). Впереди парк, в нем – огромный квадратный пруд, за ним репетируют пасторальную пьесу. Один рыцарь на коне стал бить мечом или палкой пастушку (коитус).

Так тревожно-мнительная клиентка получает возможность участвовать в психодраме сна без обычного сверхконтроля. Его заменяет двойная защита: это мне только снится. Да и снится не реальность, а игра в нее. Только под такой защитой могут хоть как-то удовлетвориться заблокированные потребности. Помните Пушкина: «И снится чудный сон Татьяне»?

Сновидение обычно строится по законам драмы. Экспозиция: место, время, действующие лица. Завязка: конфликт, взаимодействия. Кульминация – максимум напряжения. Развязка с переживанием катарсиса и разрешением напряжения может остаться как задача для сознания. Сновидение может быть одноактным спектаклем или состоять из нескольких актов с разными конфликтами вокруг общего главного героя.

Создатель психодрамы Якоб Морено, опираясь на свой опыт работы со сновидениями, выдвинул следующие положения:

1) человек глубже всего способен почувствовать нечто на уровне психодраматического действия, потом на уровне реальности и только затем – на уровне разговорной психотерапии;

2) «вызывание» и осознавание в процессе драматерапии важных событий из прошлого и настоящего, сновидений и фантазий находится в прямо пропорциональном отношении с глубиной переживания, которой пациент достигает в психотерапии;

3) психотерапевтического изменения личности и стойкого исцеления можно достичь только на уровне действия.

Преимущества психодрамы состоят в том, что чувства воплощаются в персонажей, человек может посмотреть на них со стороны и исследовать свой внутренний мир. Он воочию видит свои чувства и ощущения, разговаривает с ними, может потрогать руками. Перевоплощаясь в персонажи сна, он получает возможность увидеть себя и свои проблемы глазами других людей.

Сновидение в психодраме разыгрывается группой людей, как пьеса в театре. Человек, видевший сон, исполняет главную роль. Остальные участники играют роли животных, предметов, людей, увиденных в сновидении, и даже абстрактные понятия. Обычно постановщиком шоу бывает терапевт (режиссер психодрамы). Он использует те сновидения, которые приснились участникам в период прохождения ими драматерапии, или те, которые часто повторяются либо кажутся самому человеку очень значимыми. Опытный пациент может сам организовать действие так, как оно ему вспоминается, и выбрать вспомогательных игроков для воспроизведения персонажей сна.

Сновидение не истолковывается на уровне рационализации, а проясняется в процессе игры. Все толкования исходят от протагониста (главного действующего лица психодраматического разыгрывания), и приходит к ним он через эмоциональное переживание образов и спонтанное отреагирование действием. Содержащиеся в них намерения, как поощряющие протагониста, так и вызывающие у него тревогу, выражаются в психодраме самим протагонистом, который меняется с образами сна ролями и говорит от их имени.

Драматерапевт превращает каждый намек пациента в драматическое действие, объединяет линию постановки с его жизненной линией и обеспечивает контакт с публикой. Он может нападать на пациента и шокировать его, так же как и смеяться и шутить, а иногда может быть пассивным. В качестве аналитика он интерпретирует действие, используя информацию, поступающую от участников психодрамы.

Цель психодраматических методик заключается в том, чтобы побудить сновидца инсценировать сновидение, вместо того чтобы анализировать это для него.

Якоб Морено

Разыгрывание сновидения в группе

Терапевт знакомится с дневником снов пациента. Тот рассказывает свой сон, терапевт выясняет, почему пациент хочет работать с этим сном, и затем выявляет ключевое событие сновидения. Вместе со сновидцем терапевт выбирает достаточно простую сцену сновидения, после чего сновидцу предлагают выбрать людей, которые будут исполнять три-четыре роли элементов сна: персонажей, предметов и явлений. Сновидец играет роль сновидящего «Я».

Избранные для исполнения ролей люди вместе с терапевтом выходят из комнаты, чтобы подготовиться: четко понять суть своих ролей и войти в соответствующее настроение. Остальные члены группы готовят место для сцены. Затем в комнату возвращаются терапевт и по мере готовности актеры.

Протагонист ложится на матрас и расслабляется. Терапевт присаживается рядом с ним и тихим монотонным голосом говорит: «Закройте глаза. Вы засыпаете. Веки становятся всё тяжелее и тяжелее. Вы очень сонны. Дышите глубоко, следите за дыханием, особенно за выдохом. Постепенно ваше дыхание становится ровнее, ровнее. Вы сонный, вот-вот заснете. Я хочу, чтобы теперь вы увидели сновидение. Пока ничего не говорите мне, просто пытайтесь как можно ярче увидеть сон. Как только вы увидите сон, пожалуйста, встаньте и опишите место, где вы находитесь, и кто там есть еще».

Когда протагонист встает, он описывает, что происходит, и вместе со вспомогательными лицами воссоздает сцену. Терапевт усиливает ключевые моменты, подчеркивая таким образом основные элементы процесса. После завершения сцены терапевт спрашивает протагониста, что, по его мнению, происходило? Какие чувства остались неразрешенными? Что хотелось бы сделать иначе?

Затем терапевт просит протагониста начать всё сначала. Тот меняется ролями со вспомогательными лицами и взаимодействует с ними. Терапевт поощряет творческое взаимодействие актеров со сновидящим «Я», облегчая положительное разрешение ситуации. Сессия завершается выражением чувств, анализом и обсуждением, в котором участвуют все присутствующие на сессии. В конце обсуждения пациент делится своими чувствами и мыслями. В заключение терапевт кратко и объективно оценивает происходившее, выслушивает замечания зрителей и отвечает на вопросы.

В опытной психодраматической группе работа со сновидением может происходить следующим образом. До начала игры клиент ничего или почти ничего не должен рассказывать режиссеру, чтобы не снизить спонтанность и глубину воздействия психодрамы. Режиссер просит протагониста представить на сцене, например, в соответствии с содержанием сновидения, реальную спальню. Там, где стоит его кровать, протагонист ложится на пол. Сцена слегка затемнена. Протагонист закрывает глаза. Он сосредоточивается на приснившемся образе и описывает увиденное.

Протагониста просят изобразить сон на сцене. Пациент выбирает из группы тех участников, которые будут действующими лицами его сновидения, затем расставляет на сцене воображаемые декорации и приступает к воспроизведению сна в психодраме. Сновидение или его продолжение в виде сна наяву может выйти на уровень реального или оставаться в символической форме.

После воспроизведения сна осуществляется ролевая обратная связь протагониста и партнеров. Они описывают чувства, пережитые ими в процессе изображения персонажей из сновидения. Психодраматическая работа со сновидением состоит из трех частей: воспроизведения самого сна, его продолжения и спонтанной актуализации скрытого желания, или переворачивания события.

Участников психодрамы поощряют к временному уходу из реальности. Например, пациентка, находящаяся в затянувшемся трауре, разговаривает с умершей матерью, тем самым отрицая факт ее смерти. Воображаемая встреча, однако, помогает пациентке примириться со смертью матери посредством разблокирования естественных каналов оплакивания.

Ученица Морено Грете Лейтц приводит следующий пример.

«В ходе многодневного учебного семинара по психодраме одна участница группы говорит, что буквально с начала занятий ее постоянно преследует – даже в состоянии бодрствования – один и тот же кошмарный сон. Только на психодраматических занятиях с другими участниками группы ей удается сконцентрироваться на игре и на какое-то время освободиться от приснившегося образа. На вопрос психодраматерапевта, ведущего семинар, не хотела ли бы она изобразить сновидение на сцене, участница группы отвечает утвердительно. Без какой-либо дальнейшей информации психодраматерапевт просит ее лечь на кушетку и сосредоточиться на приснившемся образе. (Поскольку в последнее время образ сновидения преследовал протагонистку только днем, спальная комната не оборудуется.)

Закрыв глаза, протагонистка описывает, как идет по мосту в тумане, больше в ее сновидении не происходит никаких событий. Тогда ведущий психодрамы просит протагонистку взойти на этот мост на сцене, пройти по нему, как во сне, и произносить вслух всё, что ей будет приходить в голову. Протагонистка идет. Она идет всё дальше и дальше, но единственное, что она может сказать, – это то, что мост бесконечен. Это бедное действием сновидение приводит ведущего психодрамы в замешательство. Он сам вступает в игру в роли дубля, надеясь, что с помощью дублирования поможет протагонистке вспомнить переживание, выраженное в приснившемся образе (П – протагонистка, Д – дубль.)

Д: „Я иду все дальше и дальше, пока наконец не дохожу до конца моста…“

П: „Но мост не имеет конца!“

Д: „Он ведет всё дальше и дальше, приводит меня к…“

П: „Он никуда не ведет, это так ужасно…“ (Протагонистка борется со слезами.) Ведущий психодрамы размышляет, можно ли продолжать работу с этим сном на сцене. Предпринимая последнюю попытку дублирования, он кладет руку на плечо протагонистки, плавно поворачивает ее и говорит:

Д: „Когда я поворачиваюсь на этом мосту, я вижу его начало, я вижу…“

Словно пораженная молнией, протагонистка, рыдая, заканчивает предложение:

П: „Я вижу стоящую на берегу свою мать и знаю, что завтра она умрет в Освенциме“.

Видя стоящую на берегу мать и не в силах больше сдерживать слезы, протагонистка разражается полным отчаяния плачем. Единственной поддержкой ей в этот момент является рука ведущего психодрамы, по-прежнему лежащая на ее плече. Все участники группы испытывают сильное потрясение. Всеми своими мыслями и чувствами они вместе с протагонисткой. Прервать психодраму в такой момент было бы серьезной ошибкой.

Взяв под контроль свои эмоции, ведущий спрашивает протагонистку, что же случилось до расставания с матерью. В следующих сценах протагонистка в совместной игре с другими участниками группы показывает, как, находясь в еврейском гетто, мать ведет переговоры о спасении своих дочерей с польскими коллаборационистами. За день до отправления матери и младшего брата в Освенцим коллаборационисты уводят дочерей за мост! Вскоре после этого сестру протагонистки – об этом она рассказывает словами – расстреливают, тогда как она сама оказалась в безопасности. При изображении подготовки к побегу на сцене у протагонистки происходит заметная эмоциональная разрядка. Однако в последовавшем сразу после сцены монологе аффект захлестывает ее с еще большей силой.

П: „Они все погибли, только я жива, это ужасно, я тоже должна была умереть“.

Д: „Но я жива. Мать спасла мою жизнь, и я обрела в жизни настоящие цели“.

П: „Они для меня совершенно ничего не значат. Я не имею права жить“.

Д: „Но теперь вокруг меня другие, новые люди…“

П: „Ах, мой муж тоже умер, моя дочь, друзья живы, но нет, все они – не моя жизнь, мне следовало умереть с другими… Если бы я только знала, что испытали мать и брат в последние часы своей жизни!“ (Протагонистку сотрясают бурные рыдания.)

Ведущий в роли дубля крепко держит ее за руку. В этот же момент на сцене появляется котерапевт вместе с участником группы, имеющим большой опыт психодраматических занятий. Оба мужчины молча усаживаются на стул в некотором отдалении от протагонистки, один из них в роли матери, другой в роли брата.

После нескольких минут, проведенных в молчании, брат, слегка прислонив голову к плечу матери, тихо говорит: „Хорошо, что сестры спасены“. А мать с полным спокойствием отвечает: „Это наше самое большое утешение в смерти“. Еще какое-то время мужчины молча сидят в этом положении – нечто похожее на образ Девы Марии с Христом, – затем потихоньку уходят со сцены. Протагонистка всё так же безучастно смотрит невидящими глазами на теперь уже пустой стул, пока наконец ведущий психодрамы снова не подводит ее к кушетке, укладывает на нее и просит сосредоточиться на образе из сновидения.

П: „Я снова иду по мосту, ведущему в бесконечность, как всегда, иду сквозь белый туман, окутавший этот мост“.

Д (цитирует Гессе): „Одиноко бродить в тумане – значит в жизни одиноким быть…“

П (неожиданно прерывает дубля): „Ни один человек не знает другого, каждый сам по себе“.

В тот же миг протагонистка внезапно вскакивает, начинает плакать, смеяться.

П: „Но ведь это не так, я не одинока, у меня есть дочь, мои друзья, вся жизнь…“

После этой психодрамы протагонистка и взволнованные участники группы продолжают молча сидеть в кругу. Хотя никто ничего не говорит, все сопереживают протагонистке.

На следующий день она сообщает, как хорошо ей спалось в эту ночь. Она все еще не может осмыслить того, что произошло в психодраме. Свои чувства она выражает следующими словами: „Разве такое возможно, чтобы я увидела мать, брата, вообще всё это?! На самом-то деле исполнители совсем не похожи на них!“ И, обратившись к группе, добавляет: „Вы единственные люди, пережившие вместе со мной этот ужас! Раньше я рассказала об этом своим близким. Они вроде понимали мое горе, но не сопереживали ему. Между нами никогда не было мостика… Я не могла подступиться со своими чувствами даже к самым любимым людям! Такого сопереживания, как у вас, я не видела никогда“» (Г. Лейтц, 2017, с. 226–232).

Психодраматическая проработка сновидения состояла из трех частей:

1) из воспроизведения образа сновидения – бесцельного хождения по бесконечному мосту, без дополнительного расширения образа;

2) из репродукции травматического события, кульминацией которого явилось расставание с матерью на мосту;

3) из участия протагонистки в спонтанной игре двух участников группы.

В результате повторяющийся кошмарный сон стал понятным в отношении стоящего за ним события, был проложен мост к своему частично вытесненному прошлому, к своему теперешнему жизненному окружению и к участникам группы. Протагонистка понимала, что, несмотря на судьбу своих близких, она имеет право жить и что эта жизнь к тому же была желанием ее матери. В психодраматическом катарсисе это стало наконец ее эмоциональным убеждением.