Изгнание из рая по Грофу

Человек рождается не в полной мере, так как часть своей жизни он проводит как бы в теле матери, погрузившись в ночной сон.

Зигмунд Фрейд

В качестве эпиграфа к «Толкованию сновидений» Фрейд выбирает строки Вергилия: «Если небесных богов не склоню, Ахеронт всколыхну я» – то есть приведу в движение подземные силы (Ахеронт у греков – мифическая река подземного царства). Адама, вкусившего плод познания, Бог изгнал из Рая. Поэтому Фрейд спускается за истиной в Ад, в царство теней, снов и гибельных страстей. Путеводной звездой Фрейда становится змей-искуситель, богоборец Люцифер – несущий озарение, инсайт.

Клиент постоянно оценивает себя в сравнении с другими. Если им лучше, ему очень плохо; если им еще хуже, он испытывает радость и прилив сил. При общении клиент ориентируется на моральные правила. Подает пример или разводит на жалость, но не настолько, чтобы благодарить или оставаться в долгу.

Я продвигаюсь по тоннелю из темноты на свет, впереди ожидает какая-то угроза, я отступаю, потом поворачиваюсь на бок и ползу дальше. Наталкиваюсь на мужчину с сыном, он уступает мне дорогу. Иначе ему пришлось бы проталкивать меня до конца и потратить больше времени, тем более что я бы где-нибудь уперся. А возможно, он пожалел меня.

Похоже, что я тут и Люцифер, и акушер, и отец, и брат-соперник. И всех он догонит и перегонит! И сам будет Люцифером.

Станислав Гроф выделил область психики, в которой находятся базовые перинатальные матрицы (БПМ). Их специфические эффекты прослеживаются при оживлении пережитых ситуаций физического насилия, жестокого обращения, угроз, разлук, боли и удушья.

Первая базовая перинатальная матрица (БПМ-I) соответствует безмятежному эмбриональному существованию. Человек переживает космическое единство, видит образы рая и небес. Испытывает океаническое чувство, плавает в океане, становится дельфином или китом. Сливается с Матерью-Природой, видит пышные фруктовые сады и безбрежные поля, на которых зреет урожай.

В изначальном состоянии внутриутробного существования ребенок и мать образуют символическое единство. Основными чертами здесь являются преодоление разделения мира на категории субъект-объект; необычайно мощные позитивные переживания (мира, покоя, безмятежности, блаженства); ощущения святости, преодоления пространства и времени, независимости и богатства постижения своего изначального слияния с космосом.

Если беременность протекала с токсикозом, у человека могут возникнуть образы загрязненных вод, ядовитых отходов и устрашающих демонических персонажей. Угроза выкидыша или попытки аборта сопровождаются ощущениями вселенской угрозы или кровавыми апокалипсическими видениями. Переживаются вредоносные воздействия, исходящие от членов тайных организаций, обитателей других планет, злых чародеев и механических устройств, испускающих губительные лучи.

Ощущается неумолимое втягивания человека со всем его внутренним миром и поглощение гигантским водоворотом. Это может быть заглатывание человека и переваривание его ужасающим чудовищем или нисхождение в глубины преисподней, обитель мертвых или ад, и столкновение с различными опасными тварями и сущностями вроде дьяволов, гигантских змей и насекомых. Порой люди переживают и гибель всего мира. Негативные аспекты БПМ – I могут проявляться тошнотой и поносом.

У клиентки была замершая беременность, спайки, боли в нижней части спины. Она объясняет это конфликтом с другом. Через год их связи он стал избегать секса: желания нет, а заставлять себя не хочет. Так что секс бывает раз в месяц. И еще у нее бывают запоры, а однажды был понос. Ей не хотелось тогда идти на день рождения к двоюродной сестре, и она чем-то отравилась. Ей жизнь видится в коричнево-серых красках. Не хватает зелени и живности, воздуха и воды. Ей снится повторяющийся сон.

Я нахожусь в каком-то помещении. С трудом удерживаю переполненный таз с водой, в котором находятся два головастика. Я очень боюсь, что не удержу таз и они выплеснутся. Они мне очень дороги, как совсем маленькие котята. Один головастик всё же выливается и пропадает в каких-то трубах. Второй остается, но что-то мешает мне балансировать с тазом.

Вторая базовая перинатальная матрица (БПМ-II) отражает начало родовых схваток, когда шейка матки еще не раскрылась. В ее тисках возникают переживания безысходности, пойманности в ловушку с видениями ада, апокалипсиса, мучительными чувствами вины и неполноценности, бессмысленности мира.

Человек испытывает полную беспомощность и безнадежность, чувство одиночества, обреченности на вечные муки, абсурдности жизни и экзистенциального отчаяния. Он кажется себе навеки проклятым и отождествляет себя с узниками тюрем, концлагерей и сумасшедших домов, а также с животными, попавшимися в западню. Клинически эта матрица соответствует эндогенной депрессии, алкоголизму, наркомании, язве желудка.

Пациенты жалуются на голод, жажду, тошноту и болезненные раздражения рта, боли в прямой кишке и мочевом пузыре, запоры и задержку мочи, сексуальные дисфункции и чрезмерное напряжение, спазмы матки и влагалища, боли в яичниках и болезненные сокращения, которые сопровождают у женщин первую клиническую стадию родов.

Клиент развелся с женой, живет с любовницей. Во сне он пришел с бывшей женой к своим родителям, которые были против развода. Отец находится под каблуком у матери.

Провисшие потолочные обои едкого зеленого цвета. Мы с женой идем в магазин стройматериалов, покупаем новые обои, я несу рулоны. Собираемся отдохнуть в санатории. Это длинная девятиэтажная хрущевка. Тут вид отдыха – работа. У дома – кресты в память о людях, выбросившихся из окон. Ужасная квартира на четвертом этаже, замурованные розетки, как в американских фильмах о психушках. Здесь доводят до самоубийства, я в панике, это невыносимо. Появляется слуга в очках, он моего возраста, лет тридцати. Он услужливый, кормит нас и убирает, но видно, что он корыстный, мрачный и злой. Мы некоторое время живем тут, что-то делаем, отдыхаем, потом решаем выйти в открытое пространство.

Пошли за дом, но услышали голос, требующий вернуться на работу. Поднимаемся по лестнице. Навстречу спускается пятидесятилетний мужчина с усами: «У вас тоже здесь работа? Я на третьем этаже». Стены расписаны предупреждающими надписями. Ощущаю себя в тупике, как после развода: обложили со всех сторон. Дверь в подъезд приоткрыта, мы залазим на выступ внешней стены, чтобы подсмотреть за слугой. Моя жена превращается в Клаву (любовницу). Слуга ругается: еще убирать за ними. Замечает нас, предупреждает, чтобы не уходили. Клава дважды срывается, я ее удерживаю.

Слуга в очках – явно я, 50-летний мужчина – отец. Работа в санатории, похожем на психушку, – психотерапия. Работа может закончиться смертью. Выйти в открытое пространство можно, только выбросившись из окна. Тупик.

Третья базовая перинатальная матрица (БПМ-III) отражает период проталкивания плода через родовой канал после того, как раскроется шейка матки и головка плода опустится в область таза. Тут происходит контакт с отвратительными выделениями: слизью, кровью, мочой и даже калом. Человек борется за жизнь с чувством титанической борьбы. Чтобы облегчить состояние, в кровь выбрасывается внутренний наркотик – эндоморфин. Образуется гремучая смесь мучительной боли, бешеного гнева, смертельного страха и сексуального возбуждения с мистическим переживанием божественного присутствия.

Создается колоссальное напряжение, время от времени разрешающееся взрывом. Происходят пытки, жуткие убийства, расчленения, казни и принесение кровавых жертв. Агония сочетается с агрессивностью и сексуальным экстазом, который находит выход в сценах грязных извращений, оргий, изнасилования или же в образах ритмичных чувственных танцев. Во всех этих сценах секса и насилия человек выступает то в роли жертвы, то в роли палача.

Человек может воспринимать себя валяющимся в экскрементах, тонущим в выгребной яме, ползающим в отбросах, поедающим кал, задыхающимся от мокроты, пьющим кровь или мочу. Все это обычно сопровождается переживанием прохождения через очищающий огонь. Человек отождествляется сразу с обеими сторонами, так что едва различает, кто же он: агрессор или жертва. Пребывание между смертью и возрождением представляет собой пограничное чувство между агонией и экстазом, а также смешение обоих.

В этом чистилище темная сторона личности, юнговская Тень, встречается со страданиями Христа и верой в воскресение. Родственные психопатологические симптомы – тревожная депрессия, невроз навязчивых состояний, истерия, фригидность, импотенция, мужской гомосексуализм, садомазохизм.

У клиентки повторяются сны, в которых обижают беспомощных и беззащитных. Навязчивые кошмары не дают зажить детским травмам – может быть, в неосознанном расчете на жалость, суррогат любви.

Мальчик в комбинезончике (унисекс) выбежал перед стоящим на остановке автобусом. Автобус трогается, люди кричат, но автобус сбивает мальчика и едет дальше. Мальчик оказывается позади него, он зацепился комбинезоном. Это уже не автобус, а грузовик. Мальчик прицеплен шнуром (пуповина) – не пеньковым, а искусственным. Его тащит по асфальту. За рулем тупой мужик. Мне представилось, как его измочалит при наборе скорости, и я в ужасе проснулась.

Если ее спрятавшаяся душа выйдет на свет, ее тоже измочалит насмерть.

Я в темном подземелье с низким сводчатым потолком у канала с мутно-желтой водой. Люди спокойно купаются там. Я вхожу в воду, но пугаюсь быстрого течения и выскакиваю. Вода сильно прибывает, переливается через бордюр. Я в страхе отхожу. Вода быстро отступает.

Я иду по берегам каналов и канав, куда-то пришла на работу, где уже или еще не работаю, но меня знают по каким-то делам. Я забежала сюда по какому-то своему делу. Офис находится на холме на темной земле, я стою на крыше, высотка падает вбок вместе со мной и другими людьми. Я оказываюсь в деревянном доме без передней стены, как на сцене. Тут моя приятельница, тетка которой строит дом в хорошем месте за городом. У приятельницы крутая мать. Зима сменяется роскошным летом.

Темнота подсознания непредсказуема и пугает клиентку. Она не может справиться с напором своих страстей, боится их и избегает контакта с людьми и своими чувствами. Однако из отчаяния начинает рождаться надежда…

Клиенту снятся сны, которые отражают его подготовку к выходу из затянувшегося кризиса.

Мне понадобились длинные острые ветки. Ночь, мост, надо идти по металлическим стропам. Маленькая красивая местная крестьянка с волнистыми волосами долго что-то рассказывает в научной форме. Мотки проволоки, надо перелезть через перила, чтобы обойти их. Испугался падения, нарвал веток из куста в проволоке. Можно вернуться и обойти речку, но это долго. Спускаюсь по стропам и падаю в навозную кучу. Та девочка спрашивает, почему я так боюсь испачкаться. Она заходит по колено в навозную жижу, снимает сапог и выливает из него. Меня тошнит в лихорадке или опьянении. Невыносимо ощущать себя бессильным в безвыходном состоянии. Омерзительно низко пасть, позволить себе грязные мысли.

Я в Бразилии. Меня ведут в пещеры, содержащие следы древних цивилизаций (травма рождения). Почему-то они выглядят как старая канализация: следы тины, ила, засохшие нечистоты, затхлый запах. Мы поднимаемся на поверхность. Я вспоминаю, что в Бразилии живет мой одноклассник Кирилл. Нахожу его, он что-то рассказывает, говорит, что я просто обязательно должен увидеть какие-то пещеры, в них есть скрытый то ли дворец, то ли что-то еще. Приводит меня к тем же пещерам, только прошел дождь. Грязь, тина, размоины стали склизкими (скользкая слизь), зловоние стало еле переносимым. Я думаю, что если у входа так воняет, то внутри можно просто задохнуться. Говорю ему, что, мол, может, не пойдем, ведь мы там уже были, да и опасно: скользко, темно и газы вредные. А он настаивает, говорит, что обязательно нужно увидеть.

Кирилл ведет меня в пещеру, но не влево (лево – ложь), куда я уже ходил, а прямо, и я понимаю, что там есть еще один проход, которого не было видно. Вверх идет труба, в ней длинная лестница к свету, путь к тайному городу (родовые пути). Кирилл лезет первым. На дистанции несколько метров в конце тоннеля виден свет. Вдруг с боковых стен вслед за Кириллом на лестницу начинают прыгать какие-то привидения или зомби. Они хватают Кирилла за ноги, а он их отпихивает и лезет дальше. Я смотрю и вижу, что за мной тоже лезут эти существа. Мне страшно, а Кирилл говорит: «Не бойся их и не злись на них, просто отпихивай. У них такая жизнь (или работа) – нам мешать. Но злиться и бояться их не надо, а то можно не справиться». Мы ползем из клоаки к свету, Кирилл сейчас как ангел или Спаситель.

Перед этим сном клиент смотрел по телевизору обряд инициации в африканском племени. Два парня дважды изо всех сил стегают друг друга розгами, так что рубцы на спине остаются на всю жизнь, как клеймо. Один из них, как и положено, не показал, как ему больно, но потерял сознание и теперь на всю жизнь останется маргиналом, будет жить на обочине жизни (слева).

Четвертая базовая перинатальная матрица (БПМ-IV) – собственно появление на свет. Мучительность родовых схваток достигает апогея и сопровождается неистовыми образами разбушевавшейся природы, апокалипсическими картинами войны и появлением пугающих технических устройств и огня. Он может принять форму испепеляющего жара, видений пылающих городов и лесов, очистительного пламени чистилища или легендарной птицы феникс, которая сгорает, чтобы воскреснуть из пепла обновленной.

Вслед за переживанием полного уничтожения человек испытывает чувство освобождения от гнета, мгновенное облегчение и расслабление. Его ослепляет яркий белый или золотой свет, который воспринимается как божественное прозрение. Оно сопровождается красивыми радугами, узорами павлиньих перьев и видениями огромных, ярко освещенных помещений, небесных сфер с ангельскими существами и божествами в ореоле света.

В это время человек переживает первую встречу с архетипической фигурой Великой Богини-Матери. Он чувствует победоносное освобождение и благословение, переживает восторг любви к себе, другим людям, природе и существованию в целом. Его наполняют оптимизм, чувства спасения, счастья и блаженства. Мир воспринимается как нечто невыразимо прекрасное и сияющее.

Человек ощущает себя очищенным и омытым, он испытывает чувства искупления, спасения и единения с Богом. БПМ-IV соответствует женскому гомосексуализму и эксгибиционизму.

Клиентка, выросшая без отца – в «женском монастыре», как она называет свою семью, в своих снах освобождается от нее.

Я одна в темном лесу, огромная гора обрубленных деревьев, рядом куча поменьше. Она загорается, гору тоже охватывает пламя. Оно затухающее, сине-желтое, прозрачное, без дыма. Мама с сестрой тоже смотрят на огонь, почему-то мы не убегаем. Подъезжает человек на машине хай-тек, разрезает кучу по горизонтали, оттуда виден яркий теплый свет. Видны стеклянные витрины с фигурками из светлого дерева. Я испытываю счастье.

Постоянный контраст тьмы и света. В огне рождается новое. Человек на машине – волшебник, которого она всю жизнь ждет.

Я с мамой и риелтором в новой квартире. Мне она не нравится. В окна бьет солнце, нет мебели, придется жить с мамой. Риелтор вместе с мамой уговаривают: вон поля, речка, можно купаться. Я сдаюсь.

Я заплыла в море, там молодые женщины. Я выхожу на берег. Хочу снова зайти в море, но оно отступило. Я стала ругать себя: размечталась, дурочка.

Вода ассоциируется у клиентки с сексом и бессознательным. Что еще приходит на ум? Плыть по течению, подмоченная репутация, мокрый воды не боится, выйти сухим из воды. Околоплодные воды. Безопасная утроба.

После перерезки пуповины человек впервые испытывает чувство голода, который может перейти в страх голодной смерти. Так бывает, когда ребенку достанется «плохая грудь», то есть невротичная или депрессивная мать. Или в семейных ценностях доминирует питание, и тогда ребенка перекармливают, за послушание награждают сладостями или наказывают их лишением. Потом такие дети нередко переедают.

Нина летит в командировку в Дубаи, поест восточных сладостей. Она и сама может приготовить себе сладенькое. Вчера сделала шарлотку и перед сном съела половину. Надо было отложить на утро. Вес у нее всё прибавляется, и болит поджелудочная железа.

Я покупаю пахлаву с фисташками, она теплая. Консультант рассказывает мне, какая есть еще. Много людей выбирают пахлаву. Я беру себе и родным. Похоже на слоеные пирожки. Они лежат на лотке, упакованные в пленку. Продавщица мешает ложкой молотую массу из миндаля, предлагает купить со скидкой.

Встречаю дядю, здороваюсь. Вижу голодную собаку, дворняжку с ошейником и очень добрыми глазами. Женщина говорит, что ее здесь подкармливают. Прохожие мимоходом ласкают ее. Собака смотрит на меня: они меня не понимают, а я голодная, помоги. Я возмущаюсь людьми и в панике иду в магазин, боясь, что там не будет хлеба. Магазин 90-х годов, всё в темных красках. На улице снова встречаю дядю в одежде попа. Он говорит, что покупал жене хлеб и что-то молочное. Хвалит магазин, в котором я была: там шикарный хлеб. Я пытаюсь сказать ему, что мы уже виделись, но я очень спешила, поэтому только поздоровалась. Понимаю, что и сейчас разговариваем как неродные.

В детстве, в 90-х, клиентку часто посылали за хлебом и молоком, они не всегда были в магазине. Она боялась, что придет с пустыми руками, хотя ее не ругали за это. Мама забеременела, когда кормила ее грудью. Мама сделала аборт и рано отняла ее от груди. Бабка рассказывала, как мама не кормила клиентку и та сильно плакала. А мама ходила на свидания с отчимом, а может, и занималась с ним любовью рядом с дочкой.

Когда Нина подросла, отчим не отвечал на ее любовь. Больше всего на свете она боялась располнеть, как мама. Полная мама – это беременная мама, лишившая молока и хлеба. В отличие от нее, клиентка – сладкая мамочка сама себе. Переедание, кроме того, ведет к ожирению, а жир маскирует ее привлекательность и защищает от секса и беременности. Происходит регресс с сексуального уровня на оральный. Дядя во сне защищается от инцеста рясой, а она – суетой вокруг еды. Я в роли консультанта должен утолить ее голод по любви, причем со скидкой, как родной.

Мать Нины варила суп или борщ на несколько дней, папа – в смысле отчим – каждый раз их кипятил. Клиентка цедила оттуда только бульон. Нормально она начала есть суп только в 20 лет, когда стала готовить его сама. Во время неприятностей у нее расстраивается желудок – наверное, съела чего-нибудь.

Я на даче у бабки встречаю женщину с клеткой. В одной половине совсем маленькие птенцы, в другой – побольше. Они очень голодные. Почему она их не кормит? Женщина дает мне тарелку, наливает в нее из пластиковой посудины борщ. Он некрасивый, несколько раз перекипяченный и будет невкусный. Борщ переливается, неудобно его нести. Хочу скормить борщ бабке, хотя неудобно пренебрегать тем, что мне дали. Бабка в том же возрасте, что в моем детстве. Отдаю ей борщ. Приношу щенкам крупные ломти черного и белого хлеба, высыпаю на них. Но они же подавятся крупными кусками! В страхе начинаю разрывать их и просыпаюсь.

Щенки – это она голодная. Щенки могут умереть от голода. У бабки голод по тому, чтобы всё было по ней. У клиентки стало так же. В ее семье больше заботятся о хлебе насущном, чем друг о друге. Нина добилась крупных социальных успехов, но в ее жизни нет маленьких женских радостей.

На анальной стадии развития пища может заменяться вещами и деньгами – их легче накапливать и хранить. На фаллической стадии для этого используется власть.

Нина впервые пришла в украшениях: пестрых разноцветных бусах и тонкой золотой цепочке на шее. Ее мать стремилась к достатку под впечатлением голодного нищего детства, все свои драгоценности она носит на себе. Папа прятал облигации в бидоны, а их – в пианино. Его брат собирал все подряд. Когда в его отсутствие это выбросили, он перестал выходить из дома и говорил только о своем горе. Клиентка считала свою семью образцовой, а свое детство счастливым. Она закончила школу с золотой медалью и вуз с красным дипломом, стала генеральным директором. Однако из детского протеста против семейных правил она никогда ничего не откладывала, тратила всё на одежду для дочери и еду. Теперь Нина получила бонус в миллион рублей и не знает, что с ним делать. Решила с моей помощью переустроить свою жизнь.

Я стою перед огромной металлической дверью, которая неумолимо закрывается. За ней видны красивые резные детские стульчики, как в кафе-мороженице моего детства. Закрывается дверь в счастливое детство. Сладкое, но холодное.

Даша собрала сотрудниц посмотреть музыкальную мелодраму, и они решили собираться в ее кабинете по пятницам (вспомнила культмассовые мероприятия в институте, в которых она участвовала вместе с будущим мужем, который стал музыкантом). К концу фильма пришел со своего концерта муж с дочкой, и та удивилась, что они тут совсем не тухлые. Даша принесла мне фильм, который смотрели на работе (мы с ней и между сессиями мысленно вместе, когда я смотрю ее фильм).

Я с подругой в каком-то здании с офисами, коридоры типа школьных, буфеты с совковскими тухлыми продуктами (усвоенные в детстве нормы). Атмосфера напоминает фирму, где меня тестировали и теперь не звонят. И не жалко – там не было бы живой работы с людьми.

До 10 лет Даша жила у деда с бабкой. Дед играл на баяне и ее научил. Мать навещала дочь по воскресеньям (встречи со мной клиентка назначила на выходные). Она приносила гостинцы и потом сидела на кухне со своими родителями. Девочке внушили, что при их социальном положении ей не выбиться в люди. Теперь она уже «несвежая», ничего не сможет. Остается создать на работе музыкальную атмосферу, напоминающую любимого деда, который заменил клиентке отца.

Муж Даши предпочитает ей дочь. Он игнорировал жену на встрече с общими друзьями.

Я сижу с каким-то «валенком», которой любовно кормит меня капустой, она не попадает в рот, размазывается по губам и щекам, чтобы всем было видно, как он меня любит.

Даше нужна добрая грудь, а не мужчина. Она сама была в этой роли с мужем. Теперь он оказался неблагодарным и демонстративно предпочитает других. Ей больно осознавать, что ее злость на мужа заряжена обидой на родителей, которые оказались плохими кормильцами. А муж только увлечением музыкой напоминал ее дедушку. Своими интерпретациями я делаю ей больно, как ее родной отец, который бросил ее маленькую с мамой.

Дочь Даши – любимица отца, живет, как и он, музыкой. Свою комнату она превратила в свалку. Клиентка поймала мужа на измене и переселилась в комнату дочери, нашла в мусоре много денег и хороших вещей.

Семейный стеллаж с книгами, которые дед с бабкой собирали «для внуков», хотя там был Купер и другие неинтересные авторы. На работе этот стеллаж замечает шеф, предлагает разобрать книги, кто-то запал на Купера, кто-то еще на что-то. Книги без корешков, порваны, но это семейные ценности. Я требую оставить их, и их оставляют.

Даша занимает место дочери в квартире, но не в душе мужа. Она выбрасывает барахло дочери, выуживая из него неинтересные для дочери ценности. Я якобы настраиваю ее против мужа, хочу в роли шефа отдать другой ее Купера – плохого, но родного. Она не может выставить его, так как ему негде жить. Она сняла ему квартиру и собрала чемоданы, но он вернулся. Непутевый, жалкий, неблагодарный. Ведь она была ему такой заботливой мамочкой…

В первом классе Юлю с братом вызвали к директору и спросили, кто с кем из разводящихся родителей останется. Брат выбрал папу, а она – маму. Мама уже жила с другим мужчиной, но приходила домой, готовила обед. Папа был куркуль, хранил в пианино деньги, которые пропали во время денежной реформы. Поэтому она транжирит. У нее лишние 15–20 кг, она набрала их за четыре месяца. Она полгода не работала, наслаждалась жизнью. Занималась бегом трусцой, каталась на велосипеде. У нее была няня и домработница.

Юля сделала мужу торт, а он отказался, якобы не любит сладкое, но запеканку ест. Вчера у Юли был понос – чем-то отравилась. Она не пошла на работу, а там сейчас решается вопрос, кого назначить генеральным директором. Ей приснился ужасный сон.

Я вместе с множеством других существ ползу и ем землю. Впереди свет, как на логотипе Олимпиады-80. Меня кто-то опередил.

Юля окончила школу с золотой медалью и престижный вуз с красным дипломом, потом училась за границей. Так же хорошо учился ее отец, а мать занимала высокий пост. Муж изменяет ей и не дает денег, она решила разводиться.

Мы оказались в квартире с деревянными рамами, на стене со старыми обоями висит старый ковер – семидесятых годов. Зато за тридцать пять тысяч, а не за шестьдесят, как сейчас. Это второй этаж, вход сразу с лестницы. Там есть еще одна комната с больничной дверью. Муж пришел с другом, который называет меня Леной. Значит, у мужа есть вторая жена Лена. Я набрасываюсь на него, обличаю в обмане.

Это здание психбольницы или дом для психохроников. Юлина мама живет одна, уехала к своему мужу в город, где у нее никого не было. Муж мамы умер два года назад, ее держала там работа, которая теперь закончилась. Она ждет приглашения дочери жить в Москве, но Юля не хочет. Она сама остается без мужа, может сойти с ума и обнищать.

Юля подсчитала, что может сохранить уровень жизни без мужа. Она не может попросить повышения зарплаты у босса – тогда он перестанет ее везде хвалить. Она теперь позволяет себе подольше поспать, не назначает встреч на утро. И опаздывает на сессии. Да, она опаздывала и в школе. Бунтовала против порядка и испытывала чувство всемогущества и удовольствия. Фиксирует время сессий: давайте попробуем! С гордостью замечает, что она предложила это сама, когда захотела.

…Фактически у каждого из нас, даже у тех, кто пользуется наибольшим уважением, есть ужасные, злые и противозаконные желания, которые проявляются в сновидениях.

Платон