«Да» и «нет» весят одинаково

Слова этого заголовка позаимствованы мной из Блога Анны Черных, а она, в свою очередь, взяла это в качестве слогана и девиза у одной своей шведской приятельницы. Последняя как-то раз доступно объяснила своей подруге Анне, что честно высказанные «да» и «нет» ничем друг от друга не отличаются: это – всего лишь информация.

Действительно, ведь только мы сами «утяжеляем» для себя возможность дать предельно правдивую информацию о том, хотим мы чего-то или нет, готовы мы что-то сделать или нет, готовы что-то отдать или нет.

Сначала мы поговорим об умении отказывать, и это не случайно, потому что отказывать для нас, как правило, намного труднее, чем соглашаться. И особенно – в нашей стране, где уж исторически так сложилось, что отказ отдать то, что тебе принадлежит, равнозначен подписанию смертного приговора самому себе… Попробуй, откажись платить дань кочевым племенам или не отнести в колхоз свое добро, заработанное честным и тяжелым трудом! На нахрапистую просьбу русскому человеку генетически трудно ответить отказом, ведь иметь собственность, с которой жаль расстаться, – это смертельно опасно. Однако, отдав нечто исключительно из бессознательного страха не выжить, человек никогда уже не будет относиться к просителю хорошо: он не сможет его ни уважать, ни чувствовать себя рядом с ним комфортно.

А чего тогда, собственно, мы все боимся, отказывая в просьбе близкому нам человеку, тому, кто уж точно нас не убьет? В этом случае мы можем говорить о двух страхах: страхе причинить боль тому, кто нам дорог, и о страхе отвержения с его стороны. Чтобы не мучиться чувством вины за причиненную боль значимому другому или не быть им отвергнутым, легче согласиться, чем объяснять, почему эта просьба для нас мало выполнима.

Тем не менее отказывать периодически приходится: без этого просто не выжить.

Можно ли сказать другому человеку «нет» достаточно твердо, но так, чтобы при этом его не обидеть и даже, возможно, улучшить с ним отношения?

Можно. Сейчас мы и будем этому учиться. Но вначале давайте разберемся с некоторыми понятиями. Просьба подразумевает обращение просителя к другому человеку с тем, чтобы тот бесплатно поделился с ним частью того, что имеет. Это не обмен, не сделка («Ты – мне, я – тебе»), не торг – в этом случае речь уже шла бы о мастерстве проведения переговоров или продаж.

Когда мы говорим о просьбе, то это означает, что некто обладает чем-то, что мне нужно, и я прошу его бескорыстно одарить меня частью того, чем он обладает. Вопрос: какой частью? Ответ можно найти в Ветхом Завете: набожные иудеи готовы были отдавать Богу десятую часть от своих регулярных доходов. Соответственно, проситель имеет моральное право просить от нас не более десятой части чего-либо: нашего имущества, свободного времени, профессионализма.

Десятина, как мы понимаем, понятие весьма условное, и даритель определяет, что есть для него десятина в той или иной области, интуитивно для каждого случая. Если то, что у нас просят, больше десятой части того, что у нас есть, то это будет уже не дар, а жертва. Требовать от другого человека жертвы никто не имеет права, иначе это можно было бы перевести следующим образом: «Сделай так, как лучше мне, и мне плевать, что от этого будет хуже тебе…»

И даже если проситель хочет получить от меня дар в пределах «законной десятины», мое полное право – отказать ему. Самый злостный манипулятор – и тот не может не признать за мной моего права распоряжаться моей собственностью: ведь еще до его просьбы мною могло быть принято решение отдать эту десятину кому-то еще.

Иначе говоря, дар – это дело полностью добровольное: мы абсолютно не обязаны жертвовать и даже одаривать других, только потому, что нас об этом попросили.

Как только я начинаю что-то отдавать другому человеку под воздействием моих страхов, то дар автоматически из добровольного дара превращается в жертву и теряет свою ценность. Если мы отдали что-то под давлением – не важно кого: своего просителя или укоризненного голоса мамы внутри себя, – мы точно не получим удовольствия от акта передачи дара. А ведь процесс одаривания должен приносить удовольствие и моральное удовлетворение как одариваемому, так и самому дарителю.

Ну и теперь, поняв и прочувствовав свои права в роли дарителя – то есть человека, к которому кто-то обращается с просьбой, мы можем перейти непосредственно к процедуре правильного отказа, способствующего улучшению отношений, как с просителем, так и с самим собой.

Начнем с того, чего делать нельзя в случае, если мы кому-то отказываем. Прежде всего, ни в коем случае не нужно оправдываться и извиняться, что не можем помочь: таким образом мы признаем, что что-то своему просителю должны. Не надо развращать людей. Ведя себя как оправдывающееся ДИТЯ, мы фактически наделяем другого человека правом агрессивно требовать от нас то, что ему не принадлежит, а от этого не выиграет никто – ни мы, ни он в своей дальнейшей жизни. Позволить человеку получить нечто прямо сейчас, но потерять из-за этого гораздо больше в будущем – это было бы с нашей стороны не очень ответственно.

В связи с этим вспоминается один поучительный случай.

Молодая позитивная женщина, назовем ее Катя, познакомилась в Москве на художественной выставке с врачом по имени Кирилл, тоже москвичом, взявшим на себя трудную миссию руководства запущенной провинциальной больницей в полутора сотнях километров от столицы. Та больница находилась в небольшом городке N, традиционно служившим местом летнего отдыха представителей творческой интеллигенции. Кирилл произвел на Катю впечатление умного и активного человека, к тому же он чрезвычайно расположил ее к себе своим решением оставить Москву ради помощи бедным людям в месте, далеком от благ цивилизации.

Семьи Кати и Кирилла оказались, можно сказать, «двойными земляками» не только по Москве. Муж Кати, весьма обеспеченный человек, недавно построил для их семьи большой дом в живописном месте как раз неподалеку от городка N, где находилась больница. Катя, конечно, поделилась с мужем своими впечатлениями о своей интересной встрече на выставке, и они решили непременно вместе посетить бедную больницу, взятую Кириллом на свое попечение и по возможности поддержать ее материально.

Но случилось так, что Катя попала туда гораздо раньше, чем планировала, и без мужа: ей неожиданно пришлось отвезти свою маму в ту самую больницу в городке N на прием к кардиологу. Кардиолог оказался другом Кирилла и, узнав, что Катя знакома с последним, сразу же предложил проводить ее «поздороваться» к нему в кабинет, пока сам он будет заниматься ее мамой. Кардиолог уверил Катю, что «Кирилл будет очень рад ее видеть».

Первое, что удивило Катю, когда она вошла в кабинет главного врача, это то, что тот, будучи молодым и вполне здоровым человеком, даже не потрудился встать ей навстречу из-за своего большого стола. Едва поздоровавшись, он обратился к ней безапелляционным тоном начальника со следующим вопросом: «Хотите помочь больнице с покупкой одного нужного прибора последнего поколения? Это спасет много жизней». Катя растерялась, услышав про «много жизней» и даже забыла о невежливом поведении доктора. Помощь больнице, как мы помним, и так входила в их планы с мужем, но на тот момент у нее в кошельке было всего двадцать тысяч рублей. Катя честно их вытащила и сказала, что это все, что на сегодня у нее с собой имеется. «Ну что ж, давайте хотя бы это», – разочарованно сказал главный врач, забирая деньги.

Наспех простившись с Кириллом, Катя повезла маму домой и весь день чувствовала себя прескверно, с опозданием осознав, что явилась жертвой наглой манипуляции. В придачу ко всему главный врач на прощание еще и высказал ей пожелание, чтобы в следующий раз они с мужем пожертвовали сумму посущественнее. Вечером Катя еле отговорила своего разгневанного супруга пойти и высказать «чудесному доктору» все, что он думает по поводу поведения последнего, убедив его, что не стоит даже в этой форме продолжать неприятное знакомство.

Их планам о материальной помощи той больнице уже не суждено было осуществиться.

Пару месяцев спустя один деятель искусств, добрый знакомый Кати и ее мужа, случайно узнал, что они знакомы с Кириллом. Он попросил их высказать свое впечатление по его поводу, поскольку Кирилл, по его словам, усиленно зазывал его посетить городок N. Катя, отведя глаза, промолчала, а ее муж, очень не любивший говорить о других плохо, сдержанно ответил: «На нас он произвел впечатление не столько врача, сколько бизнесмена». Деятель искусств серьезно посмотрел на Катиного мужа и сказал: «Спасибо. Вы даже не представляете себе, как вы мне помогли в моем решении!»

Описанный выше Кирилл являет собой яркий пример человека, привыкшего осуществлять «стратегию бультерьера», обращаясь к окружающим с просьбой-требованием. С некоторыми людьми такая стратегия срабатывает, в том числе и с людьми тонкими и развитыми.

Но такое взаимодействие неизбежно оставляет неприятное послевкусие, а наглый проситель разочаровывает раз и навсегда. Кирилл в результате своей неуместной коммуникации РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ все же получил некую разовую материальную помощь, существенно меньшую, чем мог бы получить, если бы взаимодействовал правильно (смотрите предыдущую главу об искусстве просить). Но он понес существенные потери в плане своей репутации и имиджа.

Но в описанной выше «не заладившейся» коммуникации нельзя перекладывать всю ответственность на невоспитанного бультерьера, притворившегося доктором: ответственность за то, что ее облапошили и, можно сказать, использовали, в равной степени лежит и на интеллигентной Кате. В чем же ее ошибка? Прежде всего, в том, что Катя слишком быстро навесила на нового знакомого свои собственные представления о нем как о самоотверженном благородном докторе. Озвучив эти представления своему мужу, она еще больше в них поверила и еще дальше ушла от реального восприятия человека.

Теперь о ее визите в больницу. На самом деле ее коммуникативные ошибки начались намного раньше, чем она попала в кабинет главного врача: ей вообще не следовало туда попадать. С какой стати молодой симпатичной женщине идти на поклон к главному врачу больницы, словно ей от него что-то нужно? Почему бы кардиологу, приятелю главного врача, не сообщить своему боссу и другу, что некая женщина, пришедшая на прием со своей мамой, говорит, что знакома с ним по Москве? Таким образом Кирилл имел бы возможность лично прийти поздороваться, проявив уместную для мужчины вежливость. Направившись здороваться к нему в кабинет, Катя поставила себя в двусмысленное положение.

Самое интересное, что Кате совсем не хотелось идти к Кириллу, и она предпочла бы в тот день заниматься только своей мамой. Почему же она все же это сделала вопреки своему желанию? Потому что, войдя с мамой в кабинет кардиолога, она позволила себе спросить у последнего, знаком ли он с Кириллом, и поспешила сказать, что знакома с их главным врачом по Москве. Таким образом она надеялась дать кардиологу дополнительный повод отнестись к ее маме с особым вниманием. Это, конечно, было небольшой манипуляцией с ее стороны – «козырнуть» своим знакомством с «большим начальством», но эта манипуляция в результате обернулась для нее западней. После сообщения, что она знает Кирилла, ей уже было «неудобно» отказаться пойти к нему поздороваться: ведь теперь надо было подтверждать свои слова о знакомстве с главным врачом больницы!

На наш вопрос, зачем она все же отправилась лично засвидетельствовать свое почтение Кириллу, хотя в этом не было реальной необходимости, Катя ответила, что боялась разочаровать кардиолога и боялась обидеть Кирилла! Вот они – сразу обе классические причины, из-за которых мы обычно боимся говорить «нет» тем, кого считаем нормальными людьми: страх отвержения со стороны кого-либо и страх кого-либо обидеть.

На наш следующий вопрос о том, что, собственно, случилось бы, если бы и Кирилл, и кардиолог действительно смертельно обиделись на нее и навсегда в ней разочаровались в ответ на ее вежливый отказ идти здороваться в кабинет к главному врачу, Катя ответила: «Тогда наша семья лишилась бы возможных интересных отношений в том месте, где мы собирались обосноваться». Ну и что же стоит за этим ответом? Снова страх отвержения, но уже не одним человеком, а социумом.

Давайте мы, по ходу дела, ответим сами себе на один интересный и важный вопрос:

– А нужно ли нам в принципе общение с теми, в чьем присутствии мы не можем себе позволить делать то, что нам хочется?

Однозначного ответа здесь нет и быть не может: каждый это решает для себя в индивидуальном порядке.

Но вернемся к нашей Кате и продолжим обсуждение ее истории с точки зрения правильности коммуникации.

В ней явно прослеживаются два этапа неумения героини отказать: первый этап – общение с кардиологом, второй этап – общение с главным врачом.

Как должна была взаимодействовать на обоих этих этапах наша позитивная идеалистка Катя, если бы она была «продвинута» в искусстве коммуникации?

Кардиолог:

– Я только что узнал – Кирилл сейчас на месте. Давайте я провожу вас к нему в кабинет, а сам пока займусь вашей мамой. Я уверен, что ваше появление будет приятным сюрпризом для Кирилла. – Пристройка РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ.

Продвинутая Катя:

– Спасибо, но я думаю, что сегодня – не совсем подходящее время для нашей встречи с Кириллом. Я приехала в больницу с моей мамой, мой визит посвящен ее здоровью, и поэтому я предпочитаю подождать ее у вашего кабинета. А Кириллу передайте от меня большой привет. – Пристройка ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ.

Идем дальше. Предположим, Катя не выиграла, а все же «проиграла» первый этап коммуникации с кардиологом и дала себя проводить, как послушная овечка, в кабинет главного врача. Что же явилось ее главной ошибкой на следующем этапе? А здесь Катиной главной ошибкой стал пропущенный тревожный сигнал ее психики «Что-то не так!». И ведь этот сигнал БЫЛ! Помните ее неприятное удивление в связи с нежеланием мужчины, претендовавшего во время их знакомства на некую внутреннюю культуру, даже приподняться ей навстречу – просто как любой вошедшей в помещение женщине?

Ладно. Сигнал «Что-то не так» Катей пропущен. Но и дальше наша Катя продолжает делать коммуникативные ошибки. На наглую просьбу-требование главного врача о помощи в покупке прибора Катя начинает беспомощно оправдываться и говорить, что, к сожалению, у нее только двадцать тысяч! Она что, обязана иметь при себе миллион долларов, появляясь в кабинете главного врача больницы городка N, чтобы немедленно предоставить все свои ресурсы в его пользование? А она оправдывается… Что ж, оправдание, как мы говорили, типичная неверная реакция на напористую просьбу-требование. Обсуждая с Катей ее историю, мы утешили ее, что она не одинока в этой ошибке!

А что в данной ситуации должна была бы сделать «продвинутая» Катя?

Кирилл, сидя:

– Здравствуйте. Хотите помочь больнице с покупкой одного нужного прибора последнего поколения? Это спасет много жизней. – Пристройка РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ.

Продвинутая Катя:

– Добрый день. Мы с мужем подумаем над вашим предложением. Удачи! – Пристройка РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ, и вслед за этим спокойно выйти из кабинета.

Если вы обратили внимание, в манипулятивном вопросе Кирилла к Кате даже нет просьбы как таковой. Поэтому и в прямом отказе с ее стороны тоже нет необходимости. Но вот что нам здесь действительно важно запомнить: отследив сигнал собственного подсознания «Что-то не так!», нужно под любым предлогом немедленно прерывать некомфортный контакт – спокойно, вежливо, но решительно, чтобы дать себе время прийти в себя и подумать, ЧТО именно в коммуникации пошло неправильно.

Предположим, Катя вошла, главный врач продолжает сидеть.

«Продвинутая» Катя в ответ на это должна была бы сказать:

– Добрый день. Я вижу, вы заняты, увидимся в следующий раз. – (В-В). И спокойно выйти из кабинета.

В описанном выше случае Катя в ответ на просьбу начала оправдываться, чего делать категорически нельзя. Чего нельзя делать еще?

Предположим, проситель ведет себя слишком бесцеремонно и нахраписто. Вставать в оправдательную позицию (ДИТЯ-РОДИТЕЛЬ) нам не следует, но и в нападающую (РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ) – тоже не стоит! Отчитывать человека за неуместность его просьбы и рассказывать ему о нашем негативном отношении к подобного рода просьбам в целом – полная бессмыслица и пустая трата бесценных нервных клеток. А взрослого человека нам все равно не перевоспитать.

Всегда нужно помнить, что ошибки моего партнера не освобождают лично меня от ответственности за мое собственное коммуникативное поведение. И только при такой нашей ответственной позиции у нас в конце концов получается правильная коммуникация. Если я точно знаю, что взаимодействую в соответствии с правилами, то уже одним этим уверенным знанием я надежно защищаю свои границы и у меня нет необходимости в приложении лишних усилий и ненужных эмоций.

И теперь наконец поговорим о том, как правильно взаимодействовать при отказе.

Давайте поставим себя в позицию просителя и честно ответим себе, в каком из предложенных ниже вариантов отказа в выполнении нашей просьбы мы чувствуем больше уважения к себе со стороны того, кто нам отказал. Первый вариант: незамедлительный отказ, вежливый, но твердый. Второй вариант: бесконечное оттягивание ответа, туманные намеки, попытки переключить разговор на другую тему, обещания «подумать над решением этого вопроса позже»?

Понятно, что гораздо больше уважения к моему времени и лично ко мне как к полноценному существу мы видим в первом варианте отказа: нам не дают ложных надежд и не заставляют быть в зависимом подвешенном состоянии. Если это не так, то отношения с просителем могут испортиться.

Наш вывод – отказывать надо сразу и ни в коем случае не тянуть резину, «ожидая удобного момента». Внесение определенности в ситуацию как можно скорее – это проявление нашего уважения и даже заботы.

Как сделать свой отказ вежливым, но твердым? Отказывать необходимо исключительно в пристройке РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ, и вариантов здесь быть не может: «К сожалению, нет». Вы находитесь в позиции сверху, потому что в данной ситуации вы – тот, кто принимает решение, и это – всегда позиция сверху. Обращаясь к ипостаси ВЗРОСЛЫЙ своего партнера, вы проявляете к нему максимальное уважение.

Если человек меня недостаточно хорошо понял или я сам по какой-то причине произнес мой отказ, находясь в неверной пристройке, это означает, что необходим еще один (или не один) твердый отказ из правильной пристройки РОДИТЕЛЬ-ВЗРОСЛЫЙ.

Снова поставим себя на место просителя. В каком случае легче смириться с отказом: если мне отказали из-за того, что недостаточно меня уважают, или из-за того, что для отказа существуют веские причины, не имеющие ко мне лично никакого отношения? Конечно, во втором случае. То есть просителю важно получить от нас послание «Ничего личного!». Ведь это нормальное явление, что мои планы и планы другого человека не совпадают, и нужно просто ему об этом сообщить как о факте.

Давайте представим себе, что вы хотите поехать с компанией в выходные на пикник на природе, но неожиданно узнаете, что на завтра обещано резкое похолодание и дождь. Неужели вы будете обижаться на погоду за нежелание под вас «прогнуться» и помочь вам реализовать ваши планы? Как разумный человек, вы просто скорректируете времяпрепровождение в свои выходные в соответствии с погодными условиями.

Так чем же вы хуже погоды? Точно так же, как и она, вы имеете право на свои собственные планы и на расстановку собственных приоритетов, порой не совпадающих с планами окружающих – что ж, бывает! Вам всего лишь нужно спокойно сообщить об одном из таких объективных несовпадений своему просителю.

Давая логическое обоснование своему отказу, разумеется, только из позиции ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ, желательно сказать что-то не совсем глупое и связное. На худой конец сойдет и вариант: «Я не могу тебе дать поносить этот плащ и даже не могу объяснить почему, но, поверь, на это действительно есть серьезные объективные причины». Или еще проще: «В моем отказе нет ничего личного: только объективные причины».

Если просьба-предложение является категорически неуместной и даже неприличной, мы отвечаем на нее по тем же правилам и все из той же пристройки ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ. Мы всегда должны помнить о нашей личной ответственности за свое собственное правильное поведение, независимо от того, что вытворяет наш партнер по коммуникации.

Например.

Он:

– Я прошу тебя, просто умоляю, давай заглянем на часок ко мне в номер! – Пристройка РОДИТЕЛЬ-ДИТЯ.

Она:

– Спасибо за приглашение, но у меня другие планы. – Пристройка ВЗРОСЛЫЙ-ВЗРОСЛЫЙ.

Заметьте, ответ женщины из правильной пристройки моментально расставляет вещи по своим местам и дает мужчине понять, что его дальнейшие попытки флирта бесполезны. И в то же время этот ответ не имеет целью никого унизить: в задачи правильной коммуникации не входит ответное оскорбление или унижение другого человека. Наша задача – выправить перекосы и ошибки во взаимодействии и сделать это максимально легко, естественно и приятно для себя. Если хотите отказать максимально мягко, то используйте прием «Отказ с поддержкой». После корректного, но твердого отказа с его объективным обоснованием мы показываем человеку, что лично он нам небезразличен.

Например:

– Я понимаю твое состояние, я правда очень хотел бы тебе помочь…

Или:

– Мне очень жаль, что я не могу выполнить твою просьбу. Если бы я мог, то обязательно помог бы!

Приведем один забавный пример, в котором нет ни просьбы, ни отказа, но есть реальная помощь без удовлетворения заявленного запроса. Как такое возможно? Сейчас поймете!

Одна бизнес-леди рассказала реальную историю, как ее однажды поддержал малознакомый молодой человек, после чего она в него влюбилась до умопомрачения. Он был небогат и вообще мало подходил ей как партнер для долгосрочных отношений по многим причинам.

Так вот, они познакомились и разговорились в тот момент жизни бизнес-леди, когда та испытывала некоторые материальные затруднения, потому что собиралась вложить крупную сумму в строительство очередного объекта, но средств не хватало. И молодой человек (кстати, бармен по профессии), когда бизнес-леди за бокалом мартини у барной стойки поделилась с ним своими трудностями, вдруг горячо сказал ей: «Если бы у меня был миллион, я бы, не задумываясь, весь его отдал бы вам!» Женщина впоследствии признала, что тот эпизод и та фраза оказались для нее настолько энергетически заряженными и придающими сил, что она почти сразу же сумела найти необходимые средства для своего строительства. Ну а с тем молодым барменом у нее случился головокружительный роман.

Как мы видим, не всегда буквальное выполнение запроса человека, находящегося в затруднительном положении, является именно тем, что ему на самом деле больше всего нужно. Юный бармен не обещает бизнес-леди никакой помощи, и, по всей видимости, у него никогда в жизни не будет миллиона евро. Но сама его искренняя готовность поделиться всем, что у него могло бы быть, совершила чудо, и леди ощутила поддержку, прилив сил и огромную благодарность. Безусловно, тот искренний эмоциональный посыл мог возникнуть у молодого человека только в пристройке ДИТЯ-ДИТЯ.

К чему нам история про бизнес-леди и бармена? Чтобы показать, что иногда просителю важнее получить не то, что он просит, а поддержку. Получив своевременный и правильно сформулированный отказ с поддержкой, он, как правило, уходит от нас эмоционально удовлетворенным.

Вывод: правильный отказ – это твердый отказ без проволочек, логически обоснованный и при необходимости с пониманием-поддержкой в конце.

Естественно, в отказе женщины заглянуть к мужчине «в номер на часок» эмоциональная поддержка с ее стороны не требуется.

Теперь приведем всем нам хорошо знакомый пример на весьма злободневную тему: у нас попросили денег взаймы, в то время как у нас имеются другие планы на эти деньги.

Вот таким мог бы быть наш правильный ответ.

– Мне жаль, но я не могу выполнить твою просьбу. Сейчас материальные ресурсы моей семьи строго рассчитаны и распланированы, и, если бы я вытащил из семейного бюджета такую сумму, это бы поставило под удар планы семьи. Я понимаю, что тебе сейчас нужны деньги, и мне действительно очень жаль тебе отказывать, но в этой ситуации я действительно не смогу тебе помочь. Ты прекрасно знаешь, что, если бы эти деньги у меня были, то я бы, конечно, не раздумывая, дал тебе и эту сумму, и даже бо́льшую, чем эта.

После того как мы разобрались с отказом, невозможно не рассказать о том, как нужно правильно соглашаться выполнить чью-то просьбу.

Многие, как это ни странно, не умеют правильно соглашаться: люди из ложной скромности либо зачем-то обесценивают свой дар, либо, согласившись помочь, делают это с таким видом, что помощь от них не хочется принимать. Чувства благодарности проситель уж точно при таком согласии не испытает, скорее он еще и обиду затаит, и планы мести будет лелеять: «Ну-ну, сейчас я ничего тебе не скажу, а потом когда-нибудь, когда ты попросишь меня о чем-то, я соглашусь тебе помочь вот точно с такой же физиономией!»

Тем не менее соглашаться всегда значительно проще, чем отказывать, поэтому давайте сразу, в экспресс-варианте и без эвристических вопросов разберем, как нужно правильно давать свое согласие на что-либо. А соглашаться надо точно так же, как и отказывать, а именно: согласиться сразу же (либо сразу же сказать, что вам нужно подумать), затем обосновать свое согласие и наконец выразить свое удовольствие от возможности оказать помощь просителю.

И, как обычно, пример из жизни.

Подружка просит помочь ей подготовиться к экзамену.

Согласие Коммуникатора: – Да, конечно, я помогу. Это как раз тот материал, которым я достаточно хорошо владею, и мне будет приятно тебе помочь.

При таком варианте ответа проситель понимает, что он обратился со своей просьбой точно по адресу, он получает от вас также заверение в том, что выполнение его просьбы вам не в тягость. При этом вы никак не обесцениваете свой дар в виде потраченного времени и ваших профессиональных умений фразами вроде «Да ладно тебе, мне это ничего не стоит» или «Для меня это – сущий пустяк!».

Теперь мы знаем в теории, как нужно правильно отказывать и правильно соглашаться: во всяком случае грубых ошибок уже не наделаем. Но чтобы делать что-то по-настоящему красиво, нужно постоянно тренироваться и практиковать.

А как тренироваться? Ведь в реальной стрессовой ситуации все напрочь вылетает из головы, и навряд ли партнер станет терпеливо ждать, пока мы будем лихорадочно вспоминать что-то про логическое обоснование и поддержку.

Способ тренировки, как всегда, – один и тот же: регулярные упражнения. Для этого необходимо составить письменные примеры типичных просьб по отношению к вам, на которые вам трудно ответить «нет», и написать возможные варианты правильных отказов.

Еще одна важная информация: как правило, нам сложно сказать другому человеку «нет», если мы не умеем говорить твердое «нет» самим себе. Так что полезнее всего обучаться говорить «нет» другим параллельно с обучением говорить «нет» и себе самому.

И еще одна рекомендация: в успешном обучении искусству красивого отказа помогает воспитание в себе такого полезного качества, как определенность в принятии решений. Вы будете удивлены, насколько легче вам будет спокойно отказать другому человеку или группе людей, если у вас появится четкость и последовательность при принятии решений и их воплощении в жизнь.